Мы встретимся снова

- Что это? – Тор недоверчиво покосился на принесенное официантом блюдо. - Ешь, - хитро улыбнулся Локи, - не отравишься. - Короче, месье Лафейсон. Если окажется, что здесь, - Тор вилкой поковырял в незнакомом блюде, - твои лягушки, клянусь, я отловлю парочку живых и накормлю тебя. - Какой вы недоверчивый, мистер Одинсон. Там только морепродукты. Cuisses de grenouille выглядят совсем не так. - Ну, смотри мне, - Тор принялся за трапезу. После обеда они решили пройтись по набережной Сены пешком до Эйфелевой башни. Тор постоянно удивлялся – вот видно ее, совсем близко, рукой подать, а они все идут, и конца-края нет мостам и самой набережной. На другом берегу виднелся Лувр, куда они решили заглянуть завтра. Локи говорил, что для того, чтобы побродить по Лувру, им одного дня точно не хватит. Но Тор понимал, что ему хватит и пары часов. Бывший спортсмен не был большим ценителем искусства, но говорить этого вслух не стал, дабы не предстать перед французом полным невеждой. Когда, по меркам Тора, до башни было уже рукой подать, он вдруг остановился как вкопанный, разглядывая очередной мост. - Локи, что это? – спросил он и перевел взгляд на Лафейсона. - Это Pont des Arts, Мост Искусств, - пояснил Локи и улыбнулся. - На нем столько замков, зачем? - Влюбленные пары пишут свои имена на замках, оставляют их здесь, а ключи выбрасывают в воду, чтобы увековечить свою любовь. - Надо же, их так много, - Тор зачарованно смотрел на металлические перила моста, на которых, казалось, не было уже места, чтобы притулить даже крошечный замок. Совсем рядом стояла палатка торговца, где шла оживленная торговля этими самыми замками. - Идем, уже близко твоя башня, - сказал Локи и пошел дальше, - ты же хотел посмотреть. - Подожди! - выпалил Тор и схватил его за руку. – А давай мы тоже... - Что? – насмешливо спросил Лафейсон. - Замок прицепим, - улыбнулся Одинсон, а потом вдруг смутился. – Извини, я что-то не то говорю. Локи, я все никак не решаюсь спросить... - Тор пристально посмотрел в зеленые глаза, а потом отвел взгляд. - Спроси, - Локи погладил его по плечу. - Ты до сих пор ни разу мне не сказал, что ты сам чувствуешь. Может быть, я в твоих глазах выгляжу полным идиотом? - Тор, - Локи ласково провел пальцами по щеке Одинсона, - ты ведь и так знаешь, что я чувствую. Только нам с тобой этот мост не подходит. Здесь люди клянутся друг другу в преданной и вечной любви, - Локи вздохнул и печально посмотрел на Сену. - Есть еще один мост, Pont de l’Archevêché. Для таких, как мы – тайных любовников. - Нет, - Тор решительно взял Лафейсона за руку и потянул к торговой палатке, - это тот, который нам нужен. Минут пятнадцать они спорили и чуть не поссорились – Тор хотел купить замок золотистого цвета, Локи настаивал на серебряном. К счастью, торговец оказался парнем опытным и помирил парочку, предложив серебряный с золотыми узорами. Здесь же, рядом с палаткой, свои услуги предлагал гравер, и вскоре на небольшом замке были выведены вязью два имени – Тор и Локи. Когда они цепляли замок, с трудом отыскав свободное место, Тор краем глаза узрел еще одну парочку молодых мужчин. Локи и раньше рассказывал, что во Франции, особенно в Париже, очень лояльно относятся к таким парам. И действительно, на тех парней никто косо не смотрел, что весьма понравилось Одинсону, ведь на самом деле – сердцу не прикажешь. Уж кто-кто, а он знал это наверняка. Размахнувшись что было сил, Тор забросил ключ подальше от моста, и тот, нырнув в Сену, пошел ко дну. - Я люблю тебя, - Тор положил руку на плечо Лафейсона и, немного развернув к себе, легонько поцеловал в губы. Локи смотрел, как расходятся круги на воде от падения их ключа. И вдруг из глубин его памяти, как нечеткие фотоснимки со дна реки, начали всплывать обрывки странных снов. Тех самых, где с ним рядом, в дивном мире, был кто-то еще. Кто-то очень важный и нужный. Тут же вспомнилось первое прикосновение Тора, еще на Тенерифе, когда его тело сверху донизу будто прошила дрожь. А эти необъяснимые совпадения? Почему они сходным образом, в одно и то же время потеряли память? Может, они встретились вовсе не случайно? Локи поймал себя на том, что с таким напряжением вглядывается в мутную воду, будто еще чуть-чуть – и он все увидит и поймет. И ему стало страшно. Он никогда не верил в мистику, во всю эту ахинею о предопределенности, о наличии высших сил, что управляют жизнью каждого человека. Он верил только в то, что человек сам хозяин своей судьбы, все остальное – досужие домыслы. И он никогда не рассказывал Тору о своем прошлом, ограничившись лишь парой скупых фраз – родители его умерли давно, а воспитывал его дядя, у которого он жил до восемнадцати лет. А если бы Тор узнал правду? Тогда он, со всей своей романтичностью, точно узрел бы в этих странностях перст судьбы. Локи, борясь со смятением, оторвал взгляд от воды. И посмотрел прямо в ярко-голубые глаза Тора – те лучились теплом и мягким нежным светом, который согревал и ласкал, даря надежду. И неожиданно для себя произнес: – Я тоже люблю тебя, Тор. Конечно, он тут же пожалел об этом. И возненавидел себя за слабость, за глупую сентиментальность, что взяла верх над разумом. Ничего, это временно. Это пройдет. * * * Уже в самолете по дороге в Чикаго Джейн пришла в себя. Боль немного притупилась, уступив место злости. Пусть только вернется – а ведь вернется, никуда не денется, – она ему устроит. А потом вдруг накатывал страх: а если Тора окрутила какая-то ушлая бабенка, позарившись на легкие деньги? Миссис Одинсон решила более не предаваться унынию, а действовать. По приезде она, не откладывая в долгий ящик, нанесла визит адвокату и узнала неплохие новости – при разводе половина состояния достанется ей. Значит, не все заграбастает белобрысая тварь, что кувыркалась с ее простодушным мужем. Правда, Джейн и сейчас не была на мели. Когда Тор получил свой выигрыш, они открыли два счета. И на ее личном счету осели десять миллионов. Казалось бы, живи и радуйся. Но для Джейн деньги имели не первостепенное значение – она сама не хотела себе признаваться в том, что ждет мужа. Ждет, как никогда в жизни. Пусть предавшего ее – по глупости, или по каким-либо еще причинам, – неважно. Сейчас она понимала: не нужно было уезжать, отдавшись сиюминутному порыву. Стоило остаться и разобраться во всем. Ее пугала тишина в доме. Ей больно было смотреть на пустующий диван в комнате, где Тор любил отдыхать и смотреть свои матчи по телевизору, попивая пиво. И теперь ей казалось – лучше бы и не было этого выигрыша. Лучше бы она изорвала в клочки злосчастный билет, только бы все было, как раньше. Пусть бы они ругались, спорили, досаждали друг другу, экономили, покупая дешевые продукты, а отдыхали бы на пикнике в соседнем парке. Но были бы вместе. Дозвониться ему она так и не смогла, как ни пыталась. Ничего, Тор вполне мог уронить телефон в воду и остаться без аппарата – так уже было однажды, когда они отдыхали в Калифорнии четыре года назад. Конечно, он мог бы купить новый телефон. Но, может быть, просто не смог восстановить все номера? Джейн сама понимала, что любыми путями пытается его оправдать. Она с замиранием сердца отсчитывала дни, которые остались до приезда мужа. И если сразу после возвращения в Чикаго она готова была убить его, то спустя две недели – мечтала броситься ему на шею, как только он он появится на пороге. И поскорее забыть все, как дурной сон. Не вспоминать, не упрекать. А только радоваться, что опять вместе. В то утро, когда должен был прилететь Тор, она не выдержала и отправилась в аэропорт. Решила, что просто спрячется и посмотрит издалека, как Тор появится в терминале, как будет ждать свой багаж, а потом отправится на стоянку такси. Когда вышел последний пассажир с рейса, а Тор так и не появился, Джейн ощутила, что проваливается в пустоту. Еще три часа она просидела за столиком в кафетерии аэропорта, бездумно глядя на взлетающие и садящиеся самолеты. Не помнила, как добралась домой. Упала на диван в комнате. Из груди вырвался какой-то вой. Хриплый, протяжный, полный безысходности. Она в полной мере осознала то, о чем старалась не думать все эти дни - у нее больше не было Тора. * * * Прошло чуть больше недели с тех пор, как Тор и Локи приехали в Париж. Каждый день они гуляли по городу, обедали и ужинали в небольших ресторанчиках, поздно вечером сидели на набережной и, попивая вино или пиво, любовались видом ночного города. Вдали мерцала, переливаясь сотнями огней, Эйфелева башня. От Сены веяло влажной прохладой, но было совсем не холодно сидеть на теплых, прогревшихся за день камнях, что сковывали русло спокойной реки. Тор чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Рядом с любимым, в котором души не чаял, ему было так хорошо, как никогда и ни с кем. Но от глаз Тора не укрылось, что Локи день ото дня становится все грустнее. Зеленые глаза словно потухли, в них уже не плясали веселые хмельные черти. Тор спрашивал, что случилось. Но Локи отвечал, что все в порядке, прижимался к нему и очень убедительно целовал. А причина была в том, что Лафейсон вдруг в полной мере осознал страшную, немыслимую вещь. Оказывается, он – слабый и ничтожный человек, подверженный глупым ненужным страстям. А как еще иначе можно было воспринимать все это? Непомерным грузом осела на сердце истина – ему хорошо с Тором, по-настоящему хорошо. Потому что никто и никогда не любил его ТАК. Просто так. Преданно, искренне, без оглядки. Так нежно, так сильно. И ни с кем и никогда он не чувствовал себя настолько нужным, желанным, единственным. И было больно, невероятно больно понимать. Что ни миллионы долларов, ни миллиарды евро, ни все золото мира не вернут ему Тора. Когда он предаст его. - Тор, - вдруг спросил Локи, положив ладонь на колено сидящему рядом другу, - а ты смог бы простить предательство? - Странный вопрос, - Тор внимательно посмотрел на него. - Если бы я, ну, вдруг... к примеру, изменил тебе? - Что? – напрягся Тор. - Ну, гипотетически, конечно. Ты бы простил? - Не знаю, простил бы, наверное, - пожал плечами Тор. - А почему? - Потому что это ты, а не кто-то другой, - Тор обнял его. – Что за глупости лезут тебе в голову? - Не обращай внимания, - Локи положил голову ему на плечо. – Ты не жалеешь, что приехал сюда? - Ты же знаешь ответ, зачем спрашиваешь. * * * Эжен, так и не дождавшись звонка от Локи, позвонил ему сам. Лафейсон не мог не ответить. Они с Тором как раз собирались ложиться спать. Сказав, что звонят по работе, Локи взял сигареты и вышел на балкон, плотно прикрыв дверь. - Локи, наконец-то, ты почему не звонишь? Прошла неделя! Я же волнуюсь, - затараторил в трубку Дюбуа. – Я уже чего только не надумал тут себе. С тобой все в порядке? Он не замучил тебя? - Все нормально, я был занят, - спокойно ответил Лафейсон, вдыхая дым. – Сказал, что сам позвоню, так какого хрена ты трезвонишь? Тебе нечем заняться? - Ах вот как, - голос Эжена переменился, и от этого Локи стало не по себе. Он знал, что шефа лучше не злить. – Занят, значит? Прошла неделя, от тебя ни слуху ни духу, я уже собирался своих людей к тебе прислать. Ты вконец обнаглел? Еще не накувыркался? Если понравилось, я могу тебе помочь устроиться в бордель, будешь там зарабатывать деньги своей задницей, если мозги уже не работают. Тебе там самое место! - Не смей так со мной разговаривать, - прошипел в трубку Лафейсон, чувствуя, как сам покрывается холодной испариной. – Если я не звоню, значит, объект еще не готов, к чему такая спешка? - Ты совсем уже охренел, мальчик? – голос босса не предвещал ничего хорошего. – За дурака меня держишь? Он уедет через неделю, а то и раньше, помчится к женушке, а ты опростоволосишься, как последний мудак. - Эжен, подожди, не надо... - Локи чувствовал омерзение, гнев клокотал где-то в груди, грозясь вырваться наружу, но нельзя было этого допустить. – Понимаешь, мне почему-то кажется, что ничего не получится... - Что?! – вскипел шеф, и Локи даже показалось, что трубка сейчас взорвется в его руке. – Уж не пожалел ли ты его? А может, решил себе все оставить, маленький крысеныш? - Прекрати, - сказал Локи, едва сдерживая себя. – Ты меня знаешь, я бы никогда... - Заткнись, щенок, и слушай. Вытащишь своего медведя завтра на прогулку. Вернетесь домой к девяти вечера. Дальше все по плану. Запомнил? - Запомнил, - тихо сказал Локи, чувствуя, как в глазах закипают злые слезы бессилия. - Вот и умница, - голос Дюбуа опять сочился сиропом. – Не сердись, малыш, я просто волновался за тебя, не расстраивай меня больше, договорились? - Да, - прошептал Локи и отключился. Он затушил сигарету в пепельнице и сразу подкурил еще одну. А ведь Эжен прав. Действительно, чего это он расслабился, распереживался, как сопливый подросток? Неужели начал терять квалификацию? Если он и впредь начнет испытывать романтическую привязанность к объектам, он не сможет работать. И что тогда? Локи прикрыл глаза и представил себе яхту, о которой мечтал уже давно. Сейчас он приблизился к своей мечте очень близко. Подумать только, тридцать процентов от такой внушительной суммы! Нельзя злить Дюбуа, а то еще уменьшит его долю, с него станется. Надо сосредоточиться, собраться с мыслями и заняться, наконец, делом, твердо решил Локи. И, затушив вторую сигарету, покинул балкон. * * * На следующий день, поужинав в ресторане, они возвращались домой. Тор не мог не заметить, что Локи весь день был какой-то напряженный и задумчивый. Отвечал невпопад, и почти не прикоснулся к еде. - Что с тобой? – допытывался Тор. - Ничего, все в порядке, - вымученно улыбался Локи, и тут же переводил разговор на другую тему. Все это Одинсону не нравилось, но лезть в душу он тоже не привык. Может, Локи просто устал, или ему грустно от того, что они скоро должны расстаться? Тор и сам переживал по этому поводу, и все чаще задумывался – а не бросить ли все и не остаться ли с Локи? Если, конечно, тот не будет против. Когда они подошли к двери квартиры, она почему-то оказалась незапертой. - Я вроде бы закрывал, - пробормотал Локи, распахивая дверь. То, что они увидели, напугало Тора не на шутку. Такое он видел лишь в кино – посреди холла лежал труп ворона без головы. Из шеи птицы на пол натекла небольшая лужица крови. Подняв взгляд, Тор узрел на светлой стене кровавую надпись на французском языке. Ему стало дурно. Он оглянулся на Лафейсона. Тот стоял ни жив ни мертв, лицо было бледным, глаза остекленели, а губы дрожали – он не мог вымолвить ни слова. - Что это? – прошептал пораженный Одинсон. - Там... там... написано: «У тебя осталось три дня, иначе ты – покойник» - дрожащим голосом произнес Локи. – Они никогда не оставят меня в покое. Он закрыл ладонями лицо и так и стоял, не в силах сдвинуться с места. Тор бросился к нему, схватил за плечи и встряхнул. - Объясни мне! - потребовал он. - Тор, прошу, не надо, это тебя не касается. - Не касается? – гаркнул Тор и, толкнув Локи к стене, схватил его за руки. – Что происходит? Кто это сделал? Ты ведь знаешь! Говори! - Пожалуйста, не спрашивай, я все равно не скажу. Это касается только меня. Прошу, не вмешивайся, не надо, - Локи умоляюще посмотрел на Тора. – Тебе нужно завтра же уехать, так будет лучше. Я сам во всем разберусь, не волнуйся. - Ну уж нет! Тор сжал его запястья так сильно, что Локи зашипел и попытался вырваться. - Отпусти! - Я звоню в полицию, - грозно произнес Одинсон. - Не смей, - Локи посмотрел на него, и Тор увидел, что в глазах его плещется страх на грани паники. - Тогда рассказывай. Не отпущу, пока все не выложишь.