Мама...

- На всё воля Богини... Женщина тянет руки к сыну, обнимая, прижимая его к своей груди. Она чёрно-белая, она вся монохромная. А он, хоть и блекл, но хоть в его одежде есть цвет, алый-алый, как кровь. Священник, залитый кровью. Сын нечестивой жрицы, которая затмила своим проступком даже тьму. "О, милосердная Богиня, молю тебя, пусть с моей мамой всё будет хорошо и... однажды я встречусь с ней..." - Мама... - едва-едва слышно, сухими бесцветными губами, - Почему ты не осталась со мной?.. Сожаление паучьими нитями. Недостаток материнской любви не восполнить ни одной Богине. Тем более, той, что спит так сладко и долго. Той, которую её преданный и несчастный слуга воспринимает не как что-то всесильное и всемогущее, а как маленькую, не по-детски серьёзную, девочку. Оттого и полны его молитвы отчаяния. "Проснись, Богиня! Молю тебя..." - Ты же знаешь ответ, - в глазах Эстер стоят слёзы, она не стремится их смахнуть, убрать. Ей больно смотреть на своего единственного сына. На свою ошибку. И она отворачивается от него. Как и Богиня.