Почти личный праздник

Германия сегодня встал раньше обычного. Да, это достижение. Для пунктуального и целиком подчиненного расписанию немца встать раньше — это все равно что встать позже. Катастрофически позже, между прочим. Людвиг внимательно проглядел список дел на предстоящие сутки. Их в расписании было в два раза больше, чем всегда. Короткие фразы и многозначительные стрелочки перечеркивали листок. Кое-где стояли галочки, но их было не так уж много. «Меня ждут нелегкие 24 часа.. Слишком нелегкие..» И он не ошибся.. - Запаааад! - прусс влетел в комнату, где Германия раскладывал салфетки для праздничного обеда на несколько персон. - Запад, я тебя везде ищу! Гилберт остановился около стола и принялся рассматривать убранство. - Это что еще такое?? - хитро прищурился он. Немец бросил на него мимолетный взгляд и продолжил заниматься своим делом. - Ты кого-то ждешь? - Байльшмидт медленно провел кончиками пальцев по одному из бокалов. Людвиг молча расставил на столе несколько ваз с цветами — в каждой вазе было по букету алых роз. - Девушки? - приподнял бровь Гилберт. С каждым шагом он становился все ближе к немцу. Обычно это ничем хорошим не кончалось. Но то ли от спешки, то ли от крайней сосредоточенности, Людвиг снова промолчал. Он отошел на пару шагов и критически оглядел стол, а затем отвернулся, чтобы достать еще несколько бокалов из стенного шкафа. Когда он снова повернулся, на столе уже восседал прусс. - Гилберт, сейчас немного не время, - нахмурился Людвиг, уже заранее беспокоясь о том, что ножи и вилки слегка сдвинулись со своей идеальной позиции. - Нет уж, самое время, - ухмыльнулся Байльшмидт. - Потрудись-ка объяснить мне, с каких это пор ты сам занимаешься такими бабскими делами, как сервировка стола? При упоминании «бабских дел» немец слегка покраснел. - Послушай, сегодня просто день такой, - начал он, подходя к столу и собираясь снять с него брата. Великий слезать со стола не хотел. - И какой же сегодня день, интересно мне знать? - продолжал ерничать Гилберт. - Девушек мы значит приглашаем, а брату ни слова? Может мой «неопытный» братик только притворяется таким Божьим Одуванчиком? Людвиг попытался не слушать брата и был целиком занят тем, что пытался восстановить идеальную симметрию столовых приборов, нарушенную одной прусской задницей. - Запад! - Гилберту молчание не нравилось. И он знал верный способ заставить брата говорить. - Таааак!! С этим многозначительным восклицанием Байльшмидт принялся нещадно ерзать по скатерти, почти сталкивая со стола тарелки. Немец сначала побледнел как полотно, потом — покраснел, как помидор, потому что, пытаясь остановить брата, положил ладони ему на бедра и сильно сжал. Одну проблему он, конечно, решил — Гилберт мгновенно замер. Вторую — нажил, и эта проблема заключалась в том, что нужно сначала думать, а потом делать, а не наоборот. В глазах прусса заиграли недобрые искорки. - Итааак?? - Восток, - умоляюще протянул немец, пытаясь убрать ладони с бедер брата — и потерпев в этом полное фиаско. Гилберт довольно ловко положил свои ладони сверху и чуть раздвинул ноги, придвигаясь ближе. - Я жду твоих объяснений.. майн Херц, - протянул Байльшмидт, закончив фразу шепотом на ухо немцу и тем самым повергнув его в еще больший ступор. - Ты, кажется, забыл — я обладаю уникальной монополией на тебя.. Немец сглотнул, чувствуя, как его собственное сердце вот-вот подскочит к самому горлу. - Великий будет очень зол, если его ма-а-аленький и неопытный братик будет получать опыт от кого-либо, кроме него, - губы прусса растянулись в улыбке. Смутиться сильнее было уже просто нереально. - Восток, пожалуйста, не здесь, - Людвиг снова сделал попытку к отступлению. Впрочем, он лучше всех знал, что отступать перед пруссом — дело заранее гиблое и бесполезное. - Тут же... - Плевать хотел, - коротко отрезал Гилберт, одним рывком расправляясь с ремнем немца и не особо церемонясь со всем остальным. - Ты. Я. Секс. Сейчас. Одного его движения — легкого прогиба в спине, когда он всем телом прильнул к брату — было достаточно, чтобы у немца пропало малейшее желание сопротивляться. Фактически принуждая Восток откинуться на стол, Людвиг четко осознавал, что это не входит в его стройный план, но — черт, слишком соблазнительно! Брат был единственным, перед чем он просто не мог устоять. -Запад, Запад — слабо ухмылялся Байльшмидт, наблюдая за тем, как немец жадно приникает к его животу губами — его нетерпение слишком хорошо видно, потому что обычно Людвиг начинает гораздо выше — с сосков. Но сейчас — немного не та ситуация. Сейчас хочется всего и сразу, и губы Гилберта снова растягиваются в улыбке, когда он видит, что немец никак не может решить, чего ему хочется больше — продолжить путь губами ниже или сразу перейти к основному действию. Зная характер брата, Байльшмидт уверенно провел ладонью по его щеке и немного отстранил от себя. - Давай на этот раз без прелюдий. И Людвиг беспрекословно повиновался. Прусс, конечно, знал, что его желание для брата почти всегда приобретает статус закона, но тем не менее — было приятно каждый раз получать доказательство этого. Гилберт выгнулся, почувствовав первый сильный толчок, и почти сразу после него, не стесняясь быть услышанным, застонал в голос. - Еще! Приказывать уже не было смысла, Людвиг и так не мог остановиться. Пара приборов все же упала на пол — удивительно, как им удалось обойтись такими малыми потерями, ведь прусс ничуть не стеснялся сжимать скатерть в кулаках, когда какое-то движение отдавалось в теле особенно сильным удовольствием. Германия очень скоро тоже не смог больше сдерживаться, и Байльшмидт услышал, как немец сдавленно постанывает, стараясь скрыть это тем, что уткнулся в плечо брату. Когда Людвиг осел на пол после того, как все закончилось, довольный Гилберт почти тут же опустился рядом. - А теперь, я тебя внимательно слушаю, - с улыбкой протянул он. - Я люблю тебя, Восток.. Пруссия на мгновение замер, а потом сказал чуть серьезнее. - Я не об этом, я жажду слышать, что это за приготовления.. Немец снова нахмурился. - Черт, ты все еще об этом, - он немного помолчал. - Отвечаю — нет, эти приготовления не для девушек. - Тогда в чем дело? - прусс заметно расслабился и принялся рушить брату его прическу. - Сегодня, нуу... - Людвиг замялся. - Двадцатое апреля. - Каааак?!? - если бы Германия не удержал его, Байльшмидт подскочил бы. - И ты мне не напомнил?!? Как ты мог умолчать о Дне Рождения Лидера?!? Германия пожал плечами: - Я всего лишь решил организовать для него банкет. Я подумал, что я один управлюсь. К тому же ты помнишь, что случилось в прошлом году из-за твоих инициатив?? Прусс отмахнулся. - Ну да, некоторые были явно лишними, но.. - Извини меня. Я думал сказать, когда закончу, - немец виновато опустил голову. Когда его поцеловали в макушку, он даже вздрогнул от неожиданности. - Признайся, ты просто знаешь, как я ненавижу всю «бабью работу» и решил меня избавить от нее? Людвиг кивнул. - Дурак, - фыркнул Байльшмидт. - Какой есть.. - Такого и люблю.. – - А все же розы должны быть двух цветов! Просто алые — это скучно! - Востоооок! - Ну что?!? Раз до начала обеда еще столько времени, Великий должен сделать все, чтобы каждая деталь была идеальна. Кстати, ты в курсе, что ты делаешь после окончания банкета?? - Мммм... убираюсь? - Нет! Ты идешь ко мне в спальню. - И что я там делаю?? - Как что?? Поздравляешь меня с днем рождения Лидера! Все же это отчасти и мой праздник! Людвиг не отрываясь следил за Гилбертом, который носился от вазы к вазе и разбавлял алые букеты белыми розами. Он уже заранее знал, что, какие бы дела ни подступили после банкета, все их он будет решать завтра. Потому что нет дела важнее, чем поздравить брата с днем рождения Лидера.