Репетиция

В тот день она призналась ему в любви. Можно было бы сказать, что на улице тогда светило солнце и вовсю гулял теплый ветер, но тогда это было бы наглым враньем. Истинное положение вещей в то время представляло собой свинцового цвета небо, мутные лужи по колено и освежающий душ из дождевых капель. Впрочем, погода не имела к происходящему совершенно никакого отношения. Они сидели в уютном сухом кабаре и молчали. Отаэ постоянно теребила рукав, и лишь изредка шаркала ногами о деревянный пол. Тенко задумчиво курила. Вопреки всему, молчание не вписывалось в рамки тех самых неловких молчаний перед несомненно очень важным разговором. Его скорее можно было назвать философским. — Тенко-сан, а вы любите летние грозы? — В таких делах, как признание в любви, начинать стоило издалека. Отаэ это знала. — Я похож на человека, что задумывался о подобном? — Тенко не любила заварной крем, своё нынешнее не самое радужное положение и одного постоянного клиента, приставучего лохматого ниндзя. А еще Тенко не любила глупых вопросов. — Сейчас вы вообще не похожи на человека, — на это Отаэ удостоили лишь мрачным взглядом. — Это не оскорбление, а моё личное мнение. — Крайне оскорбительное личное мнение. И вот молчание повисло действительно неловкое. В кабаре в это время кто-то включил романтическую песню: неспешную бессмыслицу про первую любовь. Она вполне могла сойти за посланный свыше саундтрек — в некотором роде вписывалась в ситуацию. — И чем же таки обязан? Не помню, чтобы к нам заходили девушки. Отаэ лишь вздохнула: — На самом деле я пришла признаться вам в любви, но теперь даже не знаю, стоит ли это делать. Тенко закашлялась в кулак и вытаращила глаза на Отаэ. Стоит ли говорить про очередное повисшее молчание. Они сидели словно окруженные вакуумом — звуки извне просто не воспринимались должным образом. И даже если Отаэ в этот момент еще сомневалась, то пути назад всё равно не было. А Отаэ и сомневалась — даже самые банальные очевидности не могли бы забрать у нее право на сомнения. Даже если сомнения уже запоздалые. — И что решили, Отаэ-сан? — Осторожно поинтересовалась Тенко. Неожиданно услышанное признание без стука ворвалось в её черепную коробку и принесло с собой толику растерянности. — Думаю, пока повременю с этим, — виновато улыбнулась Отаэ. — Признание — трудный шаг, который обычно дается очень сложно. Я пока не готова раскрыть свои чувства перед вами. Тенко нахмурила брови. Она понимала, что ситуация странная и по своей сути лишена какой бы то ни было логики. Но ей ли привыкать жить в этом мире. — А что тогда только-что было? — М-м-м... Репетиция, — на последнем слове Отаэ встала. — Генеральная репетиция. Романтичная песенка давно уже сменилась на другую, куда более бойкую и ударную. Дождь едва слышно тарабанил о крышу и деревянные стены. — И когда же мне ждать самого спектакля? — Тенко же так и продолжала сидеть. — А вы его будете ждать? — Я попробую. — Тогда... — движения, жесты руками Отаэ говорили о крайней степени предвкушения. Она широко, искренне улыбнулась и закончила: — Когда вернется Хиджиката-сан. Вы же вернетесь, Хиджиката-сан? Тенко едва заметно улыбнулась: — Само собой, — и закурила.