Во власти Страха

В определённый момент каждый из нас теряет нить реальности, падая в вечное пространство страха и ужаса. Про это я читала только в книгах, а потом испытала на себе. Те чувства, что я пережила за три дня, оставили глубокий шрам на моём сердце и на моей психике. Пожалуй, я начну. Я работала в газете на протяжении пяти лет. Часто мне приходилось вести собственные журналистские расследования. Каждое новое задание приносило мне много удовольствия. Я с жадностью разнюхивала запутанные и странные дела, и всегда находила нить, которая распутывала его. Начальник говорил, чтобы я получила второе образование милиционера. У меня была к этому тяга. В один осенний день в газету пришёл человек. Он был не из нашего коллектива, и тем более не походил на психически здорового. Это был мужчина в возрасте тридцати пяти лет. Его чёрные волосы уже окутала лёгкая паутина седины, не смотря на то, что он был молод. Глаза, голубые и выпуклые, были с безумным блеском. Губы, красные, как вишня, находились в ухмылке. Он шёл неровно, покачиваясь из стороны в сторону. «Алкаш» - услышала я из-за соседнего стола, за которым сидела Ниночка Матвеева. Как только мужчина зашёл в наш маленький офис, Ниночка тут же принялась писать своим кривым почерком на бумаге, делая вид, что сильно занята. Мужчина, не обращая внимание на неё, сел за мой стол и широко улыбнулся. Я была удивлена. «Как его пропустила охрана, ведь он неадекватный». Он поднял свои голубые глаза и посмотрел на меня. -Простите, вам что-то нужно? - спросила я, а сама думала, как избежать долго разговора с ним. -Вы здесь занимаетесь расследованиями? – я кивнула головой в знак согласия. – Тогда я попал по адресу. Меня зовут Павел Григорьевич, и я только недавно сбежал с психиатрической больницы. – Я хотела округлить глаза, но подумала, что это может насторожить мужчину, и поэтому сдержалась от лишних эмоций. – Вы не подумайте, я не сумасшедший. Просто, мне бы хотелось, чтобы вы занялись моим делом. -Поймите меня правильно, Павел Григорьевич, но я не следователь. Я журналист. – Я чувствовала, как голос предательски дрожит. Я готова была закричать от тех чувств, которые вселял в меня этот человек. -Нет, именно вы должны мне помочь! – чуть ли не крича, произнёс Павел Григорьевич и встал со стула. – Милиция назовёт меня сумасшедшим, и закроет опять в психушку! – Слово «психушка» далось мужчине с большим трудом. Он нервно сглотнул и сел опять на стул. Через минуту он продолжил. -Я работал в Психиатрической больнице, пока её не закрыли. Точнее сказать, пока часть здания не разрушилась. Оно было построено ещё в девятнадцатом веке, и в 2008 году левое крыло здание осыпалось, а затем и разрушилось. Половина больных погибло. Оставшихся в живых перевили в разные больницы. Вскоре, об этой поликлинике все забыли. Ровно пять дней назад я ехал мимо больницы. Я забыл вам сказать. Разрушенная лечебница находится за городом. Я ехал в посёлок, находящийся неподалёку от неё, и остановился, чтобы посмотреть на место, где я когда-то работал. Воспоминания нахлынули на меня, пока я бродил по развалинам здания, забыв о том, что под ними было захоронено два десятка людей. Уже темнело, и я стал заводить мотор. Но он не заводился. Сразу проблему я не обнаружил, но оставаться в машине мне стало как-то неприятно. Было душно. Воздух, и вечный аромат освежителя воздуха с запахом ели, давил на меня, и я вышел. Идти до посёлка было весьма глупо, ведь он находился в добрых трёх километрах от моей неожиданной остановки. В надежде на то, что я сумею поймать попутку, я стал возле машины, и смотрел вдаль дороги. Резко похолодало, и я укутался в свою куртку. Ветер неприятно завывал, и это завывание было похоже на сотни жалобных голосов, просящих о помощи. Я посмотрел в сторону больницы, но там было пусто. Горло сдавил неприятный ком страха, и я залез обратно в машину. Почти задремав, я услышал, как кто-то стучит в окно машины. Но открыв глаза, я никого не увидел. Дорога была пуста. Я подумал, что мне показалось, но глаза не стал закрывать. И через пять минут этот стук опять повторился. Было ощущение, что стучит женщина с длинными ногтями. Я вышел из машины, но меня ждало разочарование. Никого не было. Я достал пачку сигарет и закурил. Дым, как холодный туман, окутал глаза, попадая в нос и лёгкие. И в этом тумане я увидел лицо. Оно было бледным. Остроконечный подбородок был в мелких царапинах, как и всё лицо приведения. Вместо глаз были пустые глазницы с кровоподтёками. Губы, в некоторых местах красные, а в некоторых синие, искривились в недоброй улыбке. Я отскочил от того места, где увидел ужасное лицо. Со мной рассеялся дым от сигарет, и оно исчезло. Я думал, что это просто мне показалось. Докурив сигарету, я повернулся, чтобы выкинуть её и увидел человека на развалинах левого крыла здания. Он ходил по ним, как я ровно час назад. Я крикнул, но он даже не повернул голову в мою сторону. И тогда я совершил самую страшную ошибку. Я пошёл к этому человеку, хотя по спине прошёл ледяной холод от вида психиатрической больницы. Луна освещала здание, из-за чего оно было ещё страшней. Человек перескакивал с камушка на камушек. Я остановился возле огромного куска стены, что скрывал меня от взгляда человека. Он продолжал ходить по развалинам, а потом резко остановился. Я чувствовал чужое дыхание на спине, но оборачиваться не решался. Человек стоял на большом камне, и его тонкие волосы трепал ветер. В нос ударил сильный запах гниющего тела. Неожиданно человек стал поворачивать голову в мою сторону. Руки сами задрожали, а левый глаз стал дёргаться. Его голова, наконец, повернулась, и я увидел страшное месиво из кожи и плоти. На том месте, где должны быть губы, была лишь тонкая полоса кроваво-красного цвета. Я открыл рот, чтобы закричать, но яростный крик страха застрял в горле. Я начал отходить назад, пока странное существо принюхивалось, морща обрубленный нос. Но далеко отойти было не суждено. Три шага и я упёрся во что-то холодное. Я стал ощупывать преграду руками, но через секунду отдёрнул её. Когда взгляд мой оторвался от существа, я посмотрел на руку и увидел, что она вся в крови. Ужас дошёл до того предела, что я готов был умереть на месте, лишь бы не видеть того, кто стоял за моей спиной. Сдавленный смех, больше похожий на стоны, выдало существо, стоящее на камне. Этот звук подхватил и тот, кто стоял сзади. Они дружно стонали, хрипели, а я не мог сделать и шага. Бежать было рискованно. Я ущипнул себя за руку в надежде на то, что я задремал в машине и сейчас могу проснуться. Но я продолжал видеть существо, слышать его гортанный, захлёбывающийся смех и чувствовать зловонное дыхание стоящего сзади. Я не знал, как мне поступить. Но всё решилось быстро. Стоящий сзади толкнул меня и под моими ногами что-то хрустнуло. Хруст повторился за секунду, и я уже летел. Очнулся я только через три дня в городской больнице. Спросив у врача, где я, он ответил, что в психиатрической лечебнице. Потом был побег, и я оказался у вас. Павел Григорьевич закончил рассказ. Все в офисе сидели молча. Ниночка нервно сглотнула, а я встала и вышла из огромного помещения. Я решилась пойти к начальнику, и сообщить ему о моём новом деле. -Если твоё расследование окажется успешным, из-за этой весьма странной истории наша газета приобретёт ещё большей популярности, то я увеличу тебе зарплату. А если люди посчитают, что мы лгуны, я уволю тебя. – Сказал начальник, а я тут же вышла из его кабинета. Будучи яростной материалисткой, я верила в то, что Павел Григорьевич мог где-то соврать, где-то приукрасить. Но моё пристрастие к расследованию чудаковатых дел было сильней, и я согласилась. Пусть, даже если меня потом и уволят. Я зашла в офис. -Павел Григорьевич, сейчас мы с вами едем к той больнице. – Он замотал головой, но я резко остановила его. – Если вы хотите, чтобы я доказала вам, что вы не сумасшедший, и люди поверили в ваш рассказ, мы обязаны туда поехать. -Но, через три часа начнёт темнеть. – Я всё равно оделась и вышла на улицу. Такси бы не поехали в такую даль, а денег на то, чтобы они всё-таки поехали туда, у меня не было. Поэтому пришлось звонить своей подруге Яне, у которой была машина. Она охотно согласилась принять участие в нашей поездке за город. К тому же, ей всегда нравились страшные истории. Яна обещала, что подъедет через полчаса. Чтобы зря не тратить время, я и Павел Григорьевич зашли в маленькое, уютненькое кафе напротив моей работы. -Расскажите мне подробней о больнице, в которой вы работали? – вежливо попросила я, отхлебнув горячего чая. -Я работал в психиатрической больнице санитаром. Больница не брала большой платы с родственников больных, но мед. персонал очень плохо относился к самим больным. Иногда их не кормили, иногда избивали до смерти. Об этом никто из городских не знал, и поэтому туда свозили всех тех, для кого надежды жить хорошо уже не было. В 2008 году, по непонятным причинам левое крыло здание разрушилось. Многие больные погибли. Их похоронило здание, которое на протяжении многих лет постепенно убивало. Все врачи, санитары и другие больные спаслись. Из-за чего рассыпалось это крыло, никто до сих пор не знает. Мне кажется, что эта вина тех, кто строил здание. – Павел Григорьевич посмотрел по сторонам, а потом нагнулся ко мне. – Знаете, ходят слухи, что это крыло развалилось потому, что там содержались слишком «тяжелобольные». -Понимаете, всё это сказки. – От моих слов мужчина резко отодвинулся. В глазах появился бешеный блеск. -Почему вы так говорите? Вы же сами взялись за это дело. – Я снова прильнула к чашке с горячим чаем, чтобы прогреть немного охрипшее горло. Когда приятная жидкость была проглочена, я стала говорить шёпотом, чтобы не привлекать лишнего внимания. -Во-первых, то, что вы рассказали мне в офисе, это было куда более захватывающая история, нежели история самой лечебницы. Во-вторых – я жуткая материалистка, и пока я не увижу своими глазами ужас того места, не почувствую его зловонный запах и не услышу захлёбывающийся смех призраков, я не поверю в это. -Вы очень странная. – С каким-то не понятным тоном произнёс Павел Григорьевич. -Странность – это моя работа. – Ответила я. Через несколько минут в кафе зашла Яна. -Всем привет! – громко поздоровалась моя подруга. Павел Григорьевич слегка наклонил голову в знак приветствия, а я сразу перешла к делу. -Яна, я хочу тебя попросить, чтобы ты не задавала лишних вопросов по дороге. Если я сочту нужным, я сама введу тебя в курс дела. – С моей стороны это было наглостью, но я прекрасно знала характер Яны. Она была невыносимой болтушкой, которою заставить помолчать было невозможно. Она любила разговаривать на все темы, даже если она их не понимала. Так, один раз она стала общаться с одним химиком (химию она не знала) доказывая ему, что белки и жиры – это неорганические вещества. К её болтливости можно добавить ещё то, что в детстве она проглотила не микрофон, а рупор, из-за чего теперь она подкрепляет свой несвязный бред громким и звонким голосом. -Ну ладно. – Проговорила Яна. Видимо мои слова её немного задели. Мы вышли из кафе, сели в машину и поехали. В машине все молчали. Яна сосредоточенно смотрела на дорогу, Павел Григорьевич рассматривал себя в зеркало, а я искала в телефонном интернете всю возможную информацию о разрушенной больнице. Нашла только три сайта, где подробно описывалось здание, весь мед.персонал и причина разрушения. Но на четвёртом сайте я нашла истории, схожие с той, что рассказывал мне Павел Григорьевич. Люди писали, что тоже видели лица, фигуры, туманные силуэты. У них тоже ломалась машина на дороге. Но вот только они никуда не проваливались, а успешно убегали от проклятого места. Как Павел Григорьевич и сказал, начало быстро темнеть. Густые сумерки окружали Янину машину, сгущаясь через каждую минуту, и когда мы были возле больницы уже светила полная луна. Я вышла из машины первой, за мной Яна. Мы долго уговаривали Павла Григорьевича выйти, и он сдался, предупреждая нас, что он не будет виновен в нашей быстрой кончине. Он не напугал меня так, как напугал Яну. На неё начала действовать атмосфера психиатрической больницы, а слова мужчины заставили войти её в маленький, но глубокий шок. Она шла медленно, стараясь как можно ближе быть к дороге, а соответственно к машине. Я это заметила, и как самая последняя сволочь сказала: -Я читала, что все те, кто останавливался на этой дороге, не могли уехать. У них ломалась машина. Поэтому Яна, даже если ты будешь идти ближе к дороге, это тебя не спасёт. – Я чувствовала на своей спине её грозный, практически убийственный взгляд. Это меня повеселило. Павел Григорьевич подошёл к Яне. -Вы не бойтесь. Если нас много, то они нас не тронут. – Она одобрительно хмыкнула и громко (как всегда) произнесла. -Есть же на этом свете добрые и хорошие люди. – Я фыркнула. Мы уже были возле больницы, когда фары машины погасли. Тьма и редкие лунные «лучи» освещали нам разрушенное здание. Яна пискнула, сжалась и стала что-то неразборчиво бормотать. Павел Григорьевич цокнул языком. Я же пошла дальше, ведь была уверенная, что ничего мистического нет. Послышалось шуршание. Я думала, что это Яна или её новый друг, но они сами насторожились. В тот момент, когда я хотела сделать шаг вперёд, под моими ногами что-то хрустнуло, и я полетела вниз. …Очнулась я спустя минут двадцать. Открыв глаза, я почувствовала, что лежу на каменном полу, усыпанном мелкими камушками и большими горстками пыли. Глаза резала кромешная тьма, но я быстро адаптировалась. Подняться не было возможности. Я лежала в узком, с очень низким потолком, проёме, или в проходе. А возможно и туннели. Мои ноги онемели, левая рука болела. Голова кружилась. Я стала трогать потолок руками, и не обнаружила дыру, в которую я упала, или которую я могла сделать, когда летела. Потолок был шершавым и холодным. Где-то послышался шум, и что-то очень быстро стало бежать ко мне. Шум напоминал царапанье когтей, но это была не крыса. К царапанью когтей добавлялись тяжёлые, но глухие удары. Неожиданно стало тихо. Страх накрыл меня одеялом. Сердце бешено застучало. Я зажмурила глаза до боли, до белых пятен, которые стали мне мерещиться, так сильно я сжала глаза. Тело задрожало. Шум снова повторился, и с каждой секундой он приближался ко мне. И он снова затих. Я почувствовала, что, что-то нависло надо мной. Отрывистое, тяжёлое дыхание и зловонный запах трупа. Я поняла, что испытывал Павел Григорьевич. Наклонившейся надо мной тихо прохрипел, потом застонал. Этот стон был наполнен мучением и болью. Мистер X прошёлся по мне, и убежал в другом направлении. Ещё долго я не могла открыть глаза. Страх сковал всё моё тело. Я боялась, что невиданное мною существо вернётся, и тогда так легко я не отделаюсь. Прошло около часа, пока в моей голове обдумывался и обрабатывался план. И вот я начала действовать. Перевернувшись на живот, я стала ползти вперёд. Камушки царапали мне локти и колени, но я продолжала своё нелёгкое дело. Туннель не сужался и не расширялся. В кармане завибрировал телефон, про который я совсем забыла. Это была моя последняя надежда. Я вытащила его. На дисплеи красовалась трещина на весь экран. Я нажала на расплывчатую зелёную точку и приложила телефон к уху. Звонила Яна. Но я её не понимала. Видимо, связь была плохой. Я кричала ей в трубку, но ровно через минуту она отключилась. Я перезвонила ей, но её телефон оказался «вне зоны действия сети». От злости я ударила кулаком об стенку. Послышался знакомый хруст. Рука заныла от боли. Телефон был здесь бесполезной игрушкой, и всю злость, весь свой нахлынувший страх я стала выбрасывать в крушение стены. Пятнадцать ударов и в стене показалась маленькая дырочка. Я отбросила телефон в сторону и стала расковыривать эту дырку руками. Что-то промелькнуло, а потом в отверстие появилось ужасное лицо. Оно было красным. Всё в царапинах и ссадинах, с пустыми глазницами и ужасно разодранными губами, оно испугало меня, и я резко отодвинулась от стены. Лицо быстро исчезло, а взамен ему послышалось то же шуршание. Оно быстро приближалось. Кое-как изогнувшись, я смогла посмотреть туда, откуда шёл звук. От увиденного я быстро стала ползти вперёд, оставив стену в далёком прошлом. Ко мне быстро ползло существо, лицо которого я только что видела. Оно приближалось ко мне со скоростью света. Я увидела поворот, но существо схватило меня за ногу. Мне не за что было ухватиться, и когда оно потянуло меня к себе, я стала впиваться ногтями в бетонный пол. Три ногтя я выломала до крови, один палец был поломан, а на остальных подушечках пальцев были мелкие ссадины и занозы. Существо запрыгнуло на меня. Оно было не тяжёлым, но страх сковал каждую мою мышцу. Я пыталась скинуть этого урода со своей спины, но он впился в мою плоть когтями, оставляя за собой кровавые дорожки. Я закричала, и эхо ответило мне где-то на другой стороне. Брыкаясь, я зацепила камушек, и он сначала попал в стену, а потом в конец туннеля. Существо резко остановилось, издало странный звук, похожий на захлёбывание, и резко поползло к улетевшему камушку. Это был мой «звёздный час». Я понимала, что если я начну отползать назад, то непонятная субстанция, которая когда-то была человеком, услышит это и нападёт на меня. Оставался только один выход. Щупая всё то, что находилась рядом со мной, я ухватила здоровый булыжник, с размером в яблоко. Пискнув, я привлекла внимание существа, которое с радостью пополз, как ящерица. Он уже был рядом с моим лицом, но я занесла камень над его головой, и ровно через секунду шквал ударов, которые иногда попадали мимо, обрушилось на его голову. Сначала он хрипел, рычал, но потом стал угасать, попискивать и поскуливать, как маленький щенок, и, в конечном счёте, совсем стих. Я была уверенна в том, что оно скоро очнётся, поэтому надо было действовать быстро. Отодвинув тело с дороги, я стала ползти назад. Через какое-то время я поравнялась с дыркой в стене. Руки, после страстного соприкосновения с бетоном, ужасно щипали и болели. Мне было страшно представить, сколько бактерий и прочей заразы у меня в ранках. Но это было пустяками, по сравнению с тем, что здесь обитало. Я стала ковырять стенку, стараясь увеличить проход. Пыль летела мне в глаза, попадала в нос, в рот. Я боялась снова услышать шорох и шум приближающихся шагов. Прошло очень много времени, а дырка была чересчур маленькой для моей фигуры. Я выбилась из сил. Мне хотелось, есть, пить, в туалет. Облокотившись на стенку, я закрыла глаза и задремала. Но сон был недолгим, ибо расцарапанная спина резко защипала. Видимо, в ранки попала пыль или песок со стен. Я вспомнила о повороте, который видела, когда уползала от чудовища. Возвращаться туда не было никого желания, но оставаться на одном месте было куда опасней. Я очень медленно стала ползти, и через пять минут увидела поворот. Хочу заметит, что мои глаза очень хорошо приспособились к темноте. Я видела, конечно, не всё, но отличать где стенка, видеть движения я могла. Там, где раньше лежало существо с пробитой головой, никого не было. Я не знала, радоваться мне или плакать. Я подползла к повороту, и медленно, аккуратно заглянула за него. Там оказался тупик. Отчаянье захлестнуло меня. Я заплакала. Ещё никогда я не чувствовала такого страха и разочарования. Мне было жалко себя, моих родителей. Впервые в жизни я стала молиться Богу. Но, то ли стенки были слишком толстыми, то ли я не правильно молилась, но меня никто не услышал. Я развернулась обратно и встретилась с красными глазами. Они смотрели сквозь меня. Я залезла за поворот, и попыталась кое-как спрятаться. Ноги загнулись в странной форме, упираясь в потолок. Руки сразу онемели от неудобного положения. Я затаила дыхание. Возможно, существо не заметило меня, а возможно оно уже близко. Теперь тишина пугала меня больше, чем шорох. Я зажмурилась и старалась не шевелится. Так прошло около пяти минут. Всё тело стало ныть и мне пришлось вылезти из своего «неудобного» закоулка. Красных глаз больше не было. Я стала ползти обратно, в надежде на то, что я ещё не всё осмотрела. Возможно, другой на моём месте бы сидел и ждал бы помощи, но я считаю, что нужно двигаться. Остановка – это смерть, а умирать я не хочу. Я проползла мимо той дырки, что я пробила телефоном. Дальше ползти было трудней. На пути встречались большие камни, острые деревяшки. В нос ударил мерзкий запах гнилья. Я искала источник, и обнаружила, что рядом со мной лежит чья-то рука. Меня чуть не вырвало. Остановило то, что я уже, как (наверное) пять часов не ела. Туннель сужался. Теперь я с большим трудом пролазила. По дороге ничего странного я не встретила. И опять я услышала шорох. Убежать я не могла. И тут я вспомнила: когда я лежала тихо, не шевелясь и не издавая звука, существо пробежало мимо, и только когда я стала сопротивляется, оно схватило меня. Я затаилась. Шорох замер вместе со мной. Дыхание – тихое и размеренное- слышалось сзади меня. Я закрыла глаза. Шорох стал отдаляться, пока совсем не затих. Я поползла дальше. Тут туннель резко увеличился, и я оказалась в коридоре. Я встала на колени, а потом и на ноги. Туннель был не что иное, как коридор засыпанный камнями. Я увидела две двери. Дёрнув ручку первой комнаты, или кабинета, я открыла дверь и зашла в большое помещение. По полу были разбросаны бумаги, папки, стулья и кровати. Колесо одной кровати качалось. Это меня насторожило. Я стала медленно двигаться вперёд. Под ногой зашелестела бумага, и я подняла с пола толстую папку. Я не смогла бы прочитать её, поэтому спрятала её за спину, засунув наполовину в майку и наполовину в штаны. Идти дальше было всё страшней. Колесо не прекращало движение. Послышался скрип двери. Было ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Я оглянулась, но никого не заметила. И тут на меня что-то прыгнуло. Я упала, больно ударившись спиной. Зловонное дыхание душило меня. Желудочный сок стал подходить к горлу, и я была уверенна, что вырву. Острые когти полоснули по моей щеке, которая всполохнула от сильного удара. Я отвернула лицо, но чьи-то сильные, тонкие и холодные пальцы повернули его за скулы. Слёзы текли уже в три ручья. Я захлёбывалась соплями ( да простит меня читатель). Руки сидящего на мне схватили мои руки и подняли их над моей головой. Я не сопротивлялась. Я хотела поскорей умереть. Существо засмеялось, издавая захлёбывающиеся звуки. Оно смеялось долго, и этот смех подхватили множество голосов. С лева я увидела движение, а с права красные глаза, пристально следившие за мной. -Пожалуйста. – Простонала я. Смех затих. -Мы тоже так говорили, - услышала я голос, – мы умоляли. Но нас не спасли. И тебя не спасут. - Голос был переполнен злобой. Во мне появились силы, и я скинула с себя существо, быстро вставая на ноги. Победить у меня не было возможности. У них было преимущество – темнота. У меня была та же слабость. Они – идеальные охотники, а я беззащитная жертва. Но в любой момент охотник может стать жертвой. Только надо понять – как? Надо было найти их слабое место. Они – это погибшие больные, а больные чего-то боялись. Вот только чего? У меня не было для этого времени. Я выбежала из комнаты и закрыла дверь. Никто не побежал за мной. Рисковать я не стала и поэтому сразу забежала во вторую дверь. Это был маленький кабинет. Два огромных шкафа лежали на полу. Я перепрыгнула через них и услышала треск. Поняв, какую я совершила ошибку, я остановилась и не шевелилась. Шкаф немного опустился и через минуту провалился вниз. Я посмотрела в дыру. Кромешная тьма. Куда идти дальше? Что делать? Всё решилась слишком быстро. Над моей головой что-то затрещало, и дождь из деревяшек и камней обрушился на меня. В глазах потемнело. Я потеряла сознание. Очнулась я от сильной боли в правой ноге. Открыв глаза, я увидела, что завалина огромной грудой камней. Пошевелится не было сил. Я пролежала так день, а может и два. Грудь ужасно болела, а голова просто гудела. Во рту пересохло. Я поняла, что это мой конец. Воздуха не хватало. Я глотала его огромными порциями, но это только ускорило удушье. От малого количества воздуха в глазах плыли красные круги. Я медленно стала терять сознание, когда камни над моей головой зашевелились. Окончательно я очнулась в больнице. Тело уже не так болело. Потом Яна мне рассказала, что когда я провалилась, она с Павлом Григорьевичем поймали попутку и поехали в город за подмогой. И только через три дня им удалось уговорить пять человек им помочь. С работы меня уволили, и я об этом нисколько не жалею. Уж лучше быть без работы, чем лежать в том туннеле во власти страха.