Любимая чашка

      Не было ни одного спокойного дня в жизни Коэна с тех пор, как он позволил Джудару поселиться в его квартире. Всегда юноша либо забавлял его своим излишне громким поведением, либо раздражал, либо и вовсе соблазнял.       Но в этот раз крик Джудара был совсем необоснованным.       — Коэн, изувер, куда мою чашку подевал?!       — Никуда я её не девал. Сам же с утра ней носился, как ненормальный, вот и вспоминай теперь, — пробормотал Коэн, спокойно читая книгу на кухне, чего зря повышать голос, Джудар и сам разберётся.       — Ты её разбил, да?! — Джудар влетел в кухню, сразу же становясь грозным. — Признавайся, она же тебе никогда не нравилась!       — Только не говори мне, что ты сейчас будешь истерить из-за какой-то чашки…       Юноша вдруг громко взвыл, хватаясь за голову.       — «Какой-то»?! Она моя любимая!       — Ну будет теперь другая любимая. И не ори ты так, это просто чашка, — недовольно посмотрев на юношу, ответил Коэн, обращая всё своё внимание на книгу.       — Там наши имена, как ты не понимаешь, символ наших отношений! Ты её разбил, скажи же?! Ты хочешь со мной расстаться?! Чем я тебя не устраиваю?! — Джудар уже сорвался на визг, и Коэн понял, что почитать спокойно ему не дадут.       — Ну началась истерика…       Даже скептический тон Коэна не убавил у юноши желания выяснить, что же сделали с его чашкой. Получилось даже наоборот, Джудар мало того, что опять завыл, начал ещё и рыдать, давя на жалость.       — Совсем меня не любишь, чашки мои разбиваешь! Не было в моей жизни более бесчувственного мужчины, чем ты-ы-ы!..       — А, то есть, до меня кто-то был? — ехидно поинтересовался мужчина.       — Умолкни, ты, бесчувственный!       — Почему же, мне интересно знать, кто тебя…       — Как ты можешь сейчас думать об этом?! — обиженно взвыл Джудар и, не сдержавшись, начал бить себя в грудь. — Совсем! Меня! Не любишь! А-а-а, ну за что ты разбил мою чашку?!       — Угомонись, актёр.       — Угомониться?! — Джудар резко вцепился в свои волосы и потянул их в стороны.       Коэн вновь скептически посмотрел на него, подпирая лицо ладонями, отчего юноша взбунтовался ещё больше, ударяя руками по столу.       — Угомониться?! Да я сейчас в окно уйду, нет, отравлюсь, нет, утоплюсь!       — Какой большой выбор… Ты уже определись, ты собрался топиться, травиться или в окно выходить? Для справки, мы на первом этаже живём.       Издеваться над Джударом даже немного нравилось Коэну, но вплоть до того, как тот схватил одну тарелку и резко швырнул её на пол. Даже звон разбитой посуды не успокоил юношу, и тот бросил следом ещё и чашку, которая первая подвернулась под руку.       — Я тебя первым задушу, а потом от горя убьюсь!       — Я прямо уже боюсь. Тише, Гамлет недоделанный, посуду не бей, — усмехнулся Коэн, смотря на образовавшуюся кучку осколков. Он точно не будет это убирать, пускай этот горе-актёр сам избавляется от плодов великого таланта.       — Я — Гамлет?! А ты… Ты даже хуже Йорика, ты кирпич, самый натуральный бесчувственный кирпич!       Коэн лишь рассмеялся от таких слов, но он совсем не ожидал, что то же сделает и юноша. Правда, у Джудара это получилось нервно, отрывисто и даже немного страшновато, но Коэна это не удивило, и он продолжил читать книгу, ожидая, когда смех закончится.       — Тебе что, совсем наплевать на меня?! — тяжело выдохнув, взвизгнул Джудар. — Ты сейчас моё сердце разбиваешь своей бесчувственностью! Ах, Коэн!..       — Ну что ты хочешь? — уже недовольно спросил мужчина, вновь глядя на юношу, который внезапно пошатнулся и упал в обморок, предварительно побледнев и посмотрев, куда упадёт.       На секунду Коэну показалось, что не Джудар упал на пол, а как минимум мешок с кирпичами. Ну да, пол-то кафельный, и как только юноше не больно было? Вслед за этой мыслью Коэну подумалось, что Джудар на самом деле не разыгрывал комедию, а действительно упал в обморок, что было плохо, очень плохо. Пришлось быстро вставать и поднимать этого горе-актёра, а затем заботливо класть его голову на колени.       — Ну вот и что ты в обморок-то падаешь, это же просто чашка, а ты трагикомедию устроил.       Джудар приоткрыл глаза и состроил слишком милое лицо, отчего Коэн чуть дёрнулся.       — Для меня это действительно символ наших отношений, ведь чашка наполняется чаем точно так же, как я наполняюсь любовью, когда смотрю на тебя. Коэн, это слишком важно! — Не сдержавшись, юноша подпрыгнул и повис на шее Коэна, тычась в неё лицом и тихо что-то бормоча.       — Ну всё, романтик, поигрался и хватит. Джудар, не висни, ты тяжёлый!       — Я не играюсь! — тут же возмутился Джудар, ещё крепче прижимаясь к Коэну. — Мне плохо, а ты не хочешь обо мне заботиться!       — Тебе так «плохо» по несколько раз на дню бывает. — Коэн дёрнул плечами и поднялся с пола, но вместе с юношей, так как тот не захотел отцепляться.       — Ты не понимаешь, что ли, я не просто так, моя чашка разбита! Загладь свою вину, немедленно!       — Что, за новой бежать?       Джудар лишь закатил глаза, затем притянул лицо Коэна к своему и немного резко поцеловал, вцепляясь в его плечи ладонями. Поначалу мужчина опешил, но потом понял, что ему выпал шанс не только получить удовольствие, но и Джудара можно было проучить за его излишне эмоциональные реакции.       Поэтому в скором времени Джудар был успокоен самым надёжным способом и теперь отдыхал, просто лёжа в постели и обнимая подушку, пока Коэн пошёл за чаем.       — Джудар, всё, поднимайся, — хмыкнул Коэн и зашёл в комнату, после чего поставил две чашки на небольшой столик.       — Тяжело подняться, сам же понимаешь, — недовольно пробурчал Джудар, приподнимаясь и тянясь за чаем, хотя его рука вскоре дрогнула. — Моя… моя чашечка!       — Ну да, твоя. Не моя же.       — Она не разбита! — Джудар продолжал радоваться и прижимать к себе любимую чашку, хотя это вскоре прекратилось, так как она всё же была горячей. — А почему же я её не нашёл?       — Потому что она стояла на той же полке, только подальше. А кое-кто ростом не вышел…       — Не пытайся меня унизить, не настолько уж ты выше меня. — Джудар недовольно фыркнул, ведь всё же слова Коэна были обидными, и вновь прижал к себе чашку. — Зато она целая, как и наши отношения!       — Ага, как наш секс.       — Фу, извращенец!       Коэн только ухмыльнулся и, поставив свою чашку на столик, хитро посмотрел на юношу. Тот всё ещё дулся, отпивая чай и всячески сдерживая себя от того, чтоб не посмотреть на Коэна, ведь в этом случае он бы проиграл. Разве можно было долго обижаться, когда ухмылка Коэна была такой родной?