Wonderland in Alice

- А что, если я - всего лишь твоя фантазия? - спросил Бри. Он сидел, развалившись на стуле и лениво рисуя очередную грудастую девочку в тетради, которая, вообще-то, предназначалась для учёбы. Рядом с ним, положив голову на руки, растекался по парте Иэн. Был конец мая - время, когда тем, кому не нужно сдавать экзамены, становится совершенно не до учёбы. Впрочем, этим двоим до школьных занятий не было никакого дела едва ли ни круглый год, хотя Иэн и был, несмотря на это, стабильным хорошистом - то ли благодаря чтению разнообразной литературы, то ли благодаря выдающейся памяти. Он мог написать контрольную на "отлично", наскоро прочитав материал на перемене перед уроком. Бри же откровенно списывал: из интернета, у Иэна и, по случаю, у всех, кто подворачивался под руку; все об этом знали, но ничего не делали, чтобы осадить миловидного парнишку, обладающего, ко всему прочему, весьма скверным характером. Вот и сейчас, сидя в душной классной комнате, Стоук заскучал и занялся своим любимым делом, помимо рисования, конечно, - начал доставать сонного Иэна. Старая дружба, старая традиция. - Это как? - полушёпотом ответил на вопрос Лэйд, приподнимая стриженную и крашенную в грязно-красный цвет голову. - Ну смотри, - начал вещать Бри, для приличия прикрываясь учебником. - Предположим, сейчас тебе девяносто лет, и ты - старая одинокая женщина, умершая среди своих двадцати кошек... Точнее, не совсем умершая, но впавшая в глубокую кому. А всё, что ты сейчас видишь, вся твоя ничтожная жизнь - лишь плод твоего мозга, воспалённого от кислородного голодания. - Не уверен, что мозг может воспалиться от кислородного голодания, - хмыкнул Лэйд в ответ, поправляя съехавшие набок очки. Он ненавидел их носить, но линзы требовалось в очередной раз сменить на новые, а для этого нужно было ещё дойти до аптеки, что он и собирался сделать сразу после учёбы. Хотя, несомненно, в том, что проклятые стёклышки пришлось надеть хотя бы сегодня, были и свои плюсы: Валентин теперь постоянно на него оглядывался со своей третьей парты - парни в очках ему нравились, и Иэн об этом знал. - К тому же, ты мыслишь слишком тривиально, дорогуша. Почему это, интересно, я - именно жалкая старушка с какими-то там кошками? Почему бы не пришелец с Марса, ну или там выходец из Средиземья? - Потому что ты - точно старушка, - всё больше входя в раж, ухмыльнулся Бри. - Такой зануда просто не может быть чем-то более любопытным. И да, эльф из тебя всё ещё никакой, даже не надейся. Иэн скривился: - Ну не начинай же ты, пожалуйста, опять. - О, я ещё даже не пробовал начинать, - ответил Стоук, поворачиваясь к нему лицом и направляя на него мутно-зелёные, миндалевидные глаза, по которым абсолютно невозможно было понять, какие эмоции овладели этой кудрявой и каштановой головой, даром, что глаза - зеркало души. Но на этот раз Бри не удалось поразглагольствовать вдоволь: он только начал рассуждать о том, насколько мир, и он - вместе с миром, реален или нереален, как в его кармане завибрировал телефон, заставив своего хозяина надолго переключиться на экран. Иэн облегчённо тряхнул головой - с каждым разом подобные поддразнивания друга становились всё ехиднее, а под конец, обычно, прямо-таки истекали ядом. Бри не упускал ни единой возможности пройтись по всем, хорошо ему известным, болезненным местам - главным образом, Стоук зубоскалил насчёт его ориентации, на втором месте стояло курение, а на третьем и самом почётном - крайняя необщительность, замкнутость и асоциальность. Зеленоглазая сволочь и раньше часто его подкалывала, но после того, как в их жизни появилась стоуковская новая девушка - Катриона - ситуация только усугубилась. Барышня, судя по всему, была своему кавалеру под стать: во-первых, они, вот уже полгода как, не переставали проводить время за выяснением, кто же кого всё-таки любит больше; во-вторых, она была из ярых сторонников здорового образа жизни, гетеросексуальности и прочих неприятностей; в-третьих, любила фотографироваться, всегда хорошо выглядела и была душой компании; и наконец, в-четвёртых, была из тех, что ни разу не держали в руках книгу. Не то чтобы глупой, но какой-то односторонней, слишком простой и правильной - на взгляд Иэна. Валентин, единственный одноклассник, с которым он поддерживал отношения, кроме Бри, полностью с ним соглашался - всё-таки они были гораздо более похожи. Во многих смыслах. Пока Лэйд размышлял, снова погружаясь в полусонное состояние под монотонное разъяснение новой темы, а Стоук в двухтысячный раз объяснялся в любви даме своего сердца, которых он, надо сказать, менял с завидной частотой, прозвенел звонок с урока. В то время как парни лениво собирали вещи, пытаясь хоть немного прийти в себя после "трудового дня", к их парте уже подошёл Валентин - тоже сонный и страшно недовольный. - Господи, мне кажется, я никогда не смогу понять математику. По крайней мере, сегодня не понял ни слова из того, что она объясняла. Да ещё и куча домашней... - Теккер набросил на почти лысую голову капюшон и мрачно уставился на рисунок Бри. Нарисованная девчонка, одетая в шорты и максимально короткий топик, уставилась на него в ответ. - Я даже и не пытался понять, - зевнул Стоук, сгребая в рюкзак остатки вещей. - Зато знаешь, что мы поняли? - Ну, что же? - спросил Валентин, пытаясь продраться сквозь толпу которая хлынула к раздевалке; в последние дни учёбы для всех устроили одну смену, аргументируя это тем, что большинство классов уже закончили грызть гранит науки - школа была полна. Зеленоглазый кинул хитрый взгляд на маячившего где-то сзади Иэна и начал объяснять свою теорию по новой: - Что все мы - плод воображения нашего чокнутого друга, который на самом деле лежит в коме где-нибудь в настоящей больнице настоящего мира. А этот мир - выдуманный. Почему, ты думаешь, здесь всё так плохо, жестоко и... холодно, - закончил Бри, вывалившись на улицу. Снаружи, несмотря на начало июня, и вправду было зябко - вот уже неделю, как дождь лил почти не переставая, а температура не поднималась выше десяти градусов. Трое приятелей, самых главных изгоев класса, медленно побрели в одну и ту же сторону. Вообще-то, всем троим надо было совсем не туда - автобусная остановка находилась в прямо противоположном направлении - но они ещё с утра решили проводить Иэна в аптеку, а заодно прогуляться. Вообще-то, Валентин и Лэйд предпринимали такие походы почти каждый день - покурить, поговорить, зайти в магазин - но вот Стоук к ним присоединялся редко, всё больше торчал у своей Катрионы. Видимо, залечивал тяжёлые душевные раны, нанесённые ему жестокой школьной реальностью. - Между прочим, ты не первый, кто такое говорит, - ухмыльнулся Теккер, разыскивая по карманам очередную пропавшую зажигалку. - Есть целое течение в философии - солипсизм, которое пропагандирует, что весь этот мир - плод некоего локального разума. Ну или что вещи, такими, какими мы их воспринимаем, существуют лишь до тех пор, пока находятся в поле нашего зрения. - Но я пошёл дальше! - воодушевился Бри, начиная идти вприпрыжку от избытка радостных чувств. - Я первый понял, что порождает все эти галлюцинации он, - кудрявый непоседа махнул рукой в сторону Иэна, которому всё это явно было не по вкусу. Он шёл хмурый, чуть прихрамывая на правую ногу, которая у него болела, кажется, уже около двух лет без всяких надежд на улучшение. Возможно, всё дело было в том, что пока Валентин спокойно курил, ни капли не боясь, что его любимые Лакки Страйк окажутся в ближайшей луже, Лэйд вынужден был терпеть - Бри, по его собственным словам, тщательно следил за здоровьем друга. А то есть, не давал ему делать то, чего хотелось и вечно лез с нотациями. - Ну знаешь, если бы вот лично ты был бы моей галлюцинацией, я бы сделал из тебя нечто посимпатичнее, - буркнул он. Сзади раздался смех Теккера, вызванный скорее обретённой, наконец, иллюзорной свободой, чем натянутой шуткой. Они уже почти пришли - оставалось лишь перейти дорогу, сейчас совершенно пустынную - в это время и в этом районе никогда не бывало много машин. - Ничего бы ты не сделал, - расплылся в наглой улыбке Бри. - Я же тебе нра-а-авлюсь. Ты меня лю-у-убишь, - пропел он, растягивая гласные и толкнул Лэйда в бок. - Тебе нравится, когда тебя унижают, так же, как нравится быть ничтожеством. - Или уничтожил бы вовсе, - уже действительно злобно прошипел Иэн, получив очередной "дружеский" толчок. Нога болела сильнее обычного - идти было сложно; к тому же, внезапно разболелась голова - что-то невыносимо тяжёлое давило на его виски до темноты в глазах. Сейчас он был бы действительно рад, если бы Бри действительно исчез, исчез вовсе, насовсем, будто бы никогда не рождался, никогда... Валентин сдавленно вскрикнул, на секунду опередив звук глухого удара красной иномарки о тело убежавшего вперёд Стоука. Никто из них так и не понял, откуда она взялась - машин не было, просто быть не могло - но, тем не менее, взвизгнувшие тормоза, шаркнувшие при торможении шины и мат водителя говорили об ином. Красная иномарка, номер которой никто из очевидцев произошедшего не запомнил, умчалась, решив не ввязываться в явно не предвещающее ничего хорошего дело, а маленькое, покарёженное металлом тельце так и осталось лежать на асфальте, в тёмной, с каждой секундой разрастающейся луже крови. Так и не прозвучавший смех Бри замер на его губах.