Дистимия

Он спал, и ему снились сны. Он видел мир, в котором не было его самого. Видел человечество на самом начале пути, видел счастье и радость, видел боль и страдания. Он видел, как люди, которые предначертаны друг другу судьбой, никогда не встречались, всего лишь сев на разные составы, видел, как разделяют близнецов в младенчестве, видел, как жестоки дети. Так же, он видел много хорошего: случайная помощь, чье-то открытое сердце, чьи-то стремления. Он наблюдал закат и рассвет эпох, видел мир, при чем видел его осязаемо - это была девушка, с прекрасной белой кожей и золотистыми волосами, в которых колосилась пшеница и росли невиданные им ранее цветы. Из её голубых глаз лились чистые прозрачные реки, своими руками она дарила тепло и свет от её улыбки, окутывал его всего. Он блаженно тянул к ней свои… Конечности, и она с радостью приняла их, чем бы они сейчас не были, и засмеявшись чистым кристальным смехом, потянула на себя, приглашая станцевать. Он не помнил, умел ли танцевать, но она одной своей улыбкой заверила его, что всё хорошо. Девушка-жизнь закружилась в танце, задорно хохоча, а вокруг - расцветали красные маки и зеленый виноград вился по земле. Он был влюблен в мир, которая была влюблена в него. Вместе, они носились по земле, сея радость и благодать. Они посещали уголки где не хватало доброты, и вместе вдували в них счастье, не останавливаясь ни на секунду. Они танцевали вечность, и эта вечность была его лучшим воспоминанием. Потому что они были влюблены, и это было прекрасно. А после мира - пришла война. Война был мужчиной, крепким, и смуглым. Его тело было покрыто рисунками, он него пахло костром, дымом и… смертью. Вокруг него вились какие-то черные тени, танцующий с жизнью испугался. Девушка всхлипнула, когда одна из теней набросилась на росшие цветы, сжирая их, превращая в прах. По её щекам потекли слёзы, когда война подойдя ближе схватил её за руку, и та начала ломаться, как хрупкая бумага. Она рыдала, когда война обнял её, кроша на части, заставляя вянуть цветы, и иссушая реки. И когда мир, была повержена, и мёртвой куклой лежала на серой, безжизненной земле, он позволил своим демонам набросится на её друга. Сотни жалящих укусов заставили его кричать. “Wake up in the morning feeling like P Diddy! ...” Оглушающий крик будильника. Питер судорожно дернулся и смачно шмякнулся на пол. Снова. Может, когда-нибудь он поставит спокойную мелодию, или купит кровать пошире, или перестанет так крутиться ночью, чтобы потом не просыпаться на краю скрученным в узел. Но нет. Каждый вечер он ложится, нет, просто падает на кровать, и ему нет дела до того что будет утром. А утром… “ … I'm gonna hit this city! ...” Левая нога вправо, правая рука вверх… Хм, наверно нужно как-то сыграть в “Твистер”. После такой гимнастики, у него точно выйдет. Наконец-то он вывернулся из одеяла. “Pulling up to the pa…” - Победа! - словно Цезарь в тоге, Паркер вскинул кулак верх, поставив ногу на развороченную кровать. Какой бы надоедливой не была песня на будильнике, но она удивительным образом вдохновляла Питера. Вот и теперь он, весело мурлыкая себе под нос, бежал в ванную, по дороге пытаясь переварить вчерашний день. Его немного огорчила мысль, что Гарри так ему и не ответил, но он тут же решил не думать об этом. Действительно, вы видели Озборна? Он был в ужасном состоянии, наверное сразу лег спать. Ну, ничего. Сегодня вечером Паук заскочит к нему и вернет костюм. Вот и повод поговорить. Чистя зубы, Питер включил на захваченном с собой мобильном какую-то динамичную песню, подозрительно напоминающею клубняк. Вообще, Паркер такую музыку не любил, но использовал время от времени, когда нужно было взбодрится. И это помогало. Не смотря на щетку за щекой и полотенце на шее, герой в одних боксерах принялся скакать по ванне, словно в ночном клубе. Спустя минут десять, разгоряченный после душа, он в таком же темпе попрыгал вниз, уже чуя запах завтрака. - Тетя Мэээээй! - Питер ворвался в кухню и накинулся на женщину с объятиями. Его, по какой-то необъяснимой причине, охватила легкость. Это состояние зародилось вчера на мероприятии, когда голос Гарри очистил его разум. Просто Паркер этого не осознавал, его терзали переживания. Но сейчас всё было хорошо. - Мой мальчик, ты чего? - шутливо спросила тетя и чмокнула парня в щеку. - Хватит дурака валять, садись завтракать. - Уже бегу! - Питер с размаху плюхнулся на стул и с энтузиазмом принялся уплетать глазунью с тостами. - Какие планы на сегодня? - поинтересовалась тётя, заваривая ароматный чай в маленьком белом чайнике. - М… О, мне надо жанешти фотоглафии! И… - парень всё же проглотил кусок хлеба, - встретиться с Гвен. Честно говоря, он уже и забыл,что они с девушкой условились списаться через пару дней и встретится. Он почему-то ничего не чувствовал от этой мысли. Совсем ничего. Благо, тётя напомнила, а то и забыл бы. - С Гвен? - женщина немного напряглась, размешивая сахар в маленьких чашечках, под стать чайнику. Зазвучал характерный звон. - Вы еще общаетесь? - Ну да, - Питер пожал плечами, намазывая огромный тост большим количеством масла. - Мы же остались друзьями. Решили вот гулять иногда. - Ясно, - звон прекратился, тетя поставила чашки на стол и села напротив племянника. - Питер, в прошлый раз мы так и не поговорили. Я помню как долго ты мечтал о Гвен, и как был рад, когда вы начали встречаться… Не могло же тебе так быстро стать всё равно? Парень задумался. При упоминании былого сердце неприятно сжалось, но по поводу нынешнего… Питера даже немного пугало внезапное безразличие. Так точно не может быть?.. - Ну… Наверно я отходчивый! - беззаботно улыбнулся парень. Тётя Мэй лишь вздохнула. Ну что за неугомонный ребенок. Гарри открыл глаза на три минуты раньше будильника, который кстати вновь не отключил. Он повернулся на кровати, и взглянул в окно - солнце только поднималось, лениво скользя между небоскребов и заглядывая в каждую квартиру. Солнечный луч осветил его лицо, и Озборн вновь повернулся на бок, всё еще пытаясь проснуться.. Этим утром, он… Чувствовал себя никак. Его настроение по-прежнему не пересекло отметку “хорошее”, и даже не собиралось к ней приближаться. Так же никак он поднялся с кровати, стараясь всё так же не смотреть на петлю. Это тоже было чем-то новым, обычно, он всегда вспоминал о смерти, когда просыпался утром. А сейчас - абсолютно ничего. У него болела голова, и парень тут же потянулся к альказельцеру на прикроватной тумбочке. Предвидя жуткое похмелье, он приготовил себе с вечера стакан воды, и морщась запил таблетку. Гарри вздохнул, и, заправив кровать, вышел в коридор, потягиваясь. О том, что он собирался ответить на сообщение, Озборн совершенно забыл. Всё уж слишком сумбурно вчера происходило, Гарри при всём желании вновь мог мало что вспомнить. Решив не терзать себя, он выдохнул, и направился в ванную, попутно вспоминая что у него есть в холодильнике. Холодный душ - бодрил, поэтому Озборн развернулся спиной к жалящим каплям и прикрыл глаза - он чувствовал, что его внутренняя стена вновь в порядке. После прохладного душа, вытирая мокрые волосы полотенцем, он всмотрелся в свое отражение в зеркале. Из него, на Озборна смотрел совершенно не он, точнее не он бывший. У нового Гарри были почти синие круги под усталыми глазами, в которых всё еще присутствовал лихорадочный блеск, покрасневшие, искусанные губы и абсолютно безумное выражение лица. Этот парень вообще не был похож на того, кто приехал два месяца назад в Нью-Йорк. Красные пятна с руки никуда не делись, казалось только увеличились. Еще одно покраснение ползло по внутренней стороне руки до локтя. Гарри не в силах выносить этого зрелища схватил с полки бинт, который он не помнил когда притащил сюда и замотал руку полностью скрывая их. Покинув ванную, Гарри прошел на кухню, и пока стряпал себе завтрак, он вспомнил - сегодня суббота, и в компанию ему не нужно. Облегченно вздохнув, он продолжал готовку. Заварив себе чаю, парень потащил тарелку с яичницей в зал, и плюхнувшись на диван включил телевизор. Обычно, в семь утра не показывали ничего интересного. Какие-то шоу-подъемы, которые раздражали Озборна, новости, в которых как обычно не было ни одной хорошей новости и мультфильмы для детишек, которые только собирались идти в садик, школу, или даже университет. Он выключил телевизор, рассеянно жуя тост и думая чем бы занять вокруг себя звенящую тишину. Гарри остановился на включении музыкального центра, и вскоре из колонок лилась прекрасная классическая музыка. Он с аппетитом позавтракал, раздумывая о том, чем бы он хотел заняться сегодня, кроме выполнения одного из и так задолженных контрактов. Он сам виноват что тянул с ним так долго, работы там было не мало, и для начала, стоило сообщить заказчику что Гарри берется. В общем-то, контракт оставался еще из папки профессора Эркерта, которую покойный дал Гарри в первый год обучения. Ему тогда было всего четырнадцать, и он не понимая сжимал черный прямоугольник в руках. Эркерт казался ему суровым и требовательным, по сути, он и не ошибся в своей характеристике, но тогда когда понял это - уже не боялся. Гарри улыбнулся, вспоминая свое прошлое. Прошлое без страха смерти. В любом случае, звонить было еще очень рано, поэтому он просто устроился на диване, блаженно жмурясь от ласкающих уши звуков. После сытного завтрака Питер ушел к себе, принявшись активно сортировать фотографии и редактировать их в фотошопе. Через полчаса он отвлекся от компьютера, чтобы отпить еще кофе и, заметив рядом с кружкой мобильный, вспомнил, что ему стоит написать Гвен. Над текстом он совсем не размышлял.

Контакт Френдзона прислал вам сообщение: “Уговор еще в силе?”

Питер немного посидел, упираясь взглядом в телефон, будто ожидал моментального ответа. Но его не последовало. Через несколько минут парень хмыкнул и продолжил работу. Он внезапно вспомнил о папке на рабочем столе и обрезанных фотографиях. Пальцы зачесались открыть её и пересмотреть их еще раз. В итоге он не устоял перед соблазном. Сейчас, более трезвым взглядом окинув снимки, он понял, что большинство из них были ужасного качества из-за сильного приближения. Хотя тот,что он печатал, и сейчас выглядел неплохо. Паркер развернулся на стуле и подхватил с тумбочки цветной прямоугольник. Да, Гарри тут действительно замечательно получился. Питер рассматривал снимок с какой-то непонятной нежностью, когда голову посетила мысль - а ведь Озборн знаменитость. И маскирующийся Паук - явно не первый журналист, сделавший его снимки… Следующий час Питер, забыв про работу, с энтузиазмом искал в интернете статьи о Гарри Озборне и его столь редкие снимки. “Вальс дождя” Шопена неспешно разлился по пустой квартире, даря ей жизнь. Времени до совершения звонка еще было много, поэтому он наконец-то решил разобрать завалы коробок, которые привез из интерната и так не разобрал. В основном там были книги, горы книг на самых разных языках. Озборн любил собирать большие, увесистые тома пахнущие старой бумагой, с пожелтевшими от старости страницами, а еще, больше всего он любил книги, которые кто-то кому-то подарил. Очень часто в литературе которую он покупал на барахолках (ведь старые книги можно найти только там), находились поздравления, пожелания, приятные слова, адресованные кому-то. Он любил прочитывать их, запоминать, и иногда они просто всплывали в его голове: дорогая Люси, с днем рождения Фред, счастья, удачи… Озборн тряхнул головой, выныривая из воспоминаний. Подойдя ближе к самой большой коробке, он присел рядом на колени и принялся выгребать оттуда литературу самого разного содержания. Прекрасная классическая музыка обволакивала его всего, словно паутина, и он вновь возвращался мыслями к годам, когда отцу было на него плевать. В его расположении был их дом - не этот, другой, большой и двухэтажный, небольшой сад, игрушки которые его не интересовали, и отцовский шкаф с музыкальными пластинками. У Норманна был даже старый проигрыватель - именно для пластинок, с иголками, и всем прочим. Гарри научился им пользоваться через пару часов - с тех пор, как отец уходил на работу, а он оставался дома - в воздухе всегда звучало что-то, что позволяло юному Озборну расслабляться. Вот и теперь, он прикрыл глаза, покачивая головой в такт музыке. - Питер, дорогой, я ушла! - приглушено донесся голос тёти с нижнего этажа. - Хорошо-о-о… Удачного дня! - Паркер отвлекся от Google и, потянувшись, посмотрел на часы. - Ну что не так с этим миром… - обреченно вздохнул парень. Уже через секунду он носился по комнате одновременно допивая кофе, натягивая штаны, собирая рюкзак и закидывая на флэшку фотографии. Конечно же он опаздывал. Как всегда. Хотя нет, на этот раз опоздание грозило быть более вопиющим, чем в предыдущие разы. Минут через десять мир мог узреть удивительную картину: Человек-паук, в простонародье Питер Паркер, выскакивает из дома в тапочках, мятых штанах и рубашке, с еще более растрепанными волосами чем обычно, держа в зубах флэшку, а в руках - рюкзак. Описав невероятный кульбит посреди проезжей части и чуть не потеряв по дороге один из тапков, парень завернул в очередную пустую подворотню и вскоре красно-синем вихре взмыл вверх. Питер реально редко использовал личину Паука чтобы перемещаться по городу по личным делам. Но сейчас был действительно крайний случай. Если парень не отдаст фотографии вовремя, лишится половины зарплаты. А зная их босса, можно было вообще ожидать увольнения. “Да что же всё под откос летит-то?..” - Паркер, вы опоздали на восемь минут, - главный редактор с вызовом уставился на ввалившегося в его кабинет парня. - П-пробки в центре…- прохрипел Питер, пытаясь отдышаться. - Там ремонт делают, я бросил автобус, шел пешком, влип в цемент, бросил обувь… - Да что вы несёте! Я ни за что не выделю вам колонку, перестаньте сочинять! - Но сэр, - парень отошел в сторону, чтобы шеф мог увидеть его полностью и широким жестом указал на ноги, лишенной обуви. Зато хоть в носках. Главвред закатил глаза. - Не важно. Принесли фотографии с приема? - Да, они здесь! - Питер радостно протянул мужчине флэшку, до этого бережно хранимую в заднем кармане джинсов. Тот промолчал, лишь сокрушенно мотая головой. Он связанный лежал на земле, а вокруг вились демоны, что насмехались с него. Они жалили острыми зубами, терзали его плоть, которую он к сожалению не мог вспомнить - но это было настолько больно, что он мог только извиваться и кричать, молить Богов о прекращении пытки, и рыдать солёными слезами, приносящими боль израненному лицу. Он кричал, надеясь что что-то произойдет, к нему придет кто-то, кого он мог бы назвать своим Спасителем, но никто не приходил. Он был один среди демонов, и они смеялись, все что он мог видеть, и всё что не мог, насмехалось над ним, выкрикивая проклятья, ругая его, пытаясь задеть. И ему показалось, что он рассыпается на части, и эти части - каждая из них, чувствовала раздирающую боль во сто крат больше обычной. И он молил о смерти, о сладком чувстве смерти, которое всё не приходило. Он читал бы молитвы, если бы знал или помнил хоть одну, он готов был умолять, продаться в рабство, отдать всего себя, ради того, чтобы эти пытки прекратились. Никто не пришел к нему на помощь и теперь. И тут, он понял. Понял, что никто не придет, и его крики направлены только в пустоту. И он не нужен никому, кроме себя. Он напрягся, и путы, неожиданно исчезли. Просто взяли и испарились, подобно страшному сну. А потом - он схватил всех демонов, по одиночке, и раздавил их всех, откуда ни возьмись взявшейся силою. И осознав, что он остался один, и рядом никого нет, он просто пошел вперед, оставив за собой боль, свое старое тело и свои жалкие мысли. Он был слабым, хотя всё это время мог быть сильным, и ему суждено было стать еще сильнее. Макс сделал свой первый вздох после смерти в городском морге. - Это всё отлично, но… - Но что? - Питер напрягся. - … тут нет главных фотографий. Парень опешил. - Да как же так, погодите, там и гости все, и появление Старка, и даже дом со всех ракурсов. - А Озборн? - тихо оборвал его босс. - А?.. - Питер растерялся от этого имени. - Паркер, где выступление Озборна? Неужели ты каждый день видишь поющих миллионеров? Или ты слишком туп, чтобы догадаться заснять такой момент? - В голосе шефа слышалось явное раздражение. Он недолюбливал парня, сам не зная почему, но выгнать совсем не мог - слишком, паршивец, делал годные снимки. В результате унижал, но держал при себе. Питер же оцепенел от шока. Он и сам не мог понять - почему же тогда он так увлекся выступлением, что не смог его заснять? Пока парень пытался найти ответ на этот вопрос, редактор пощелкал мышкой и повернул монитор к Питеру: - Смотри что мне прислали другие внештатные фотографы. Да, у них снимки похуже и их мало, зато они есть. Даже видео на ютуб кто-то скинул. - Простите… - внезапно в кабинет заглянула белокурая секретарша и робко уставилась на начальника, - ваша жена звонит, просит сообщить ей где ключи от машины… - Твою ж мать… - прошипел мужчина, вставая из-за стола и обходя его. - А почему она тебе звонит?! - Говорит, иначе вы её игнорируете, - пожала плечами девушка. - Да, значит на то есть причины!.. Дверь захлопнулась и Питер остался один в комнате. С минуту он ждал, а когда чутье подсказало, что время у него есть, то быстро сел на место шефа, создал скрытую папку на флэшке и залил туда фотографии поющего Гарри. Когда босс вернулся Паркер сидел на прежнем месте и крутил в руках какой-то карандаш. - Короче… - мужчина устало уселся на свое место. - Я заплачу тебе и возьму фотографии, но на полную цену не рассчитывай. И в конце недели зайди снова, дам еще доработку. И принеси свежих снимков Паука, нужно освежить первые полосы! - Хорошо, спасибо, - кивнул Паркер, принимая флэшку. - До встречи! Он выскочил из кабинета и отправился к кассиру за наличкой. На самом деле, он получил всё что хотел. Осталось вернуться за костюмом и вернуть его владельцу. Гвен заворочалась на кровати и открыла глаза.На часах почти десять, она отлично выспалась, и полна сил для того, чтобы прожить очередной новый день. Потягиваясь, она встает - на ней, баскетбольная майка Питера, непомерно большая и мешковатая. Она попросила её у него после одной победы их команды в колледже, и с тех пор - победная (как Питер её сам называл Чемпионская) майка, была лучшей пижамой девушки. Стейси улыбается, вспоминая былые времена. В ванной она подолгу смотрит на себя в зеркало, корчит сама себе рожицы, заряжает настроение на весь день. С щеткой во рту, она умудряется подпевать игравшей из колонок музыке, танцует даже в душе, только осторожно, чтобы не упасть. Она сбегает вниз, здоровается со старшим братом, который тоже только встал, и они вместе завтракают, изредка подкалывая друг-друга как старые добрые брат и сестра. Затем - она летит в другую комнату, и будит младшего брата. Они успевают попрыгать вдвоем на кровати, пока старший не утихомиривает детей. Гвен бежит к себе и берет в руки телефон, так же весело отвечая на сообщение, которое пришло, когда она спала:

Контакт ЛучшаяС: прислал вам сообщение: “Конечно, или ты сдрейфил?)”

Затем падает на кровать, и просматривает ленту новостей. У неё еще много дел, но торопиться в принципе некуда. Она могла еще немного пожить воспоминаниями, потому что… Ох, она всё же жалела что так поступила с Питером. Стейси отложила телефон в сторону, и раскинула руки, разглядывая потолок, покрытый тысячей маленьких точек. Это были маленькие звездочки, и где-то там, находились и их с Питером звезды тоже. Гвен вздохнула. Иногда звезды расходятся. Больше она об этом не думала. Гарри провел рукой по очередному корешку, на этот раз принадлежащему “Анне Карениной”, и поднявшись поставил её на полку, которая медленно наполнялась самыми разными книгами. Озборн оставлял некоторые в коробке, они должны были ждать там, пока не приедет еще один книжный шкаф. Он вновь опустился на колени и запустил руки в коробку, под начало прекрасной “Лунной сонаты”. Внезапно, нежные звуки нарушил грохот со стороны окна. Гарри резко обернулся и увидел Человека-Паука, который сидел на корточках на его диване и в одной руке держал пакет, опутанный паутиной. - Привет, скучаешь? - шутливо поинтересовался герой, немного наклоняя голову в сторону. Гарри улыбнулся, разворачиваясь к гостю и опираясь плечом на коробку: - Такую композицию испортил. - Он фыркнул, но злобы в его голосе не было. Он был рад, очень рад, безумно рад герою. - Тебе нравится классика? - Голос Паука звучал удивленно. Он медленно осел на диван, всё еще балансируя ношей. - Почему бы и нет? - Озборн пожал плечами. Ему не нравилась тишина, поэтому классика - самое то. Он посмотрел на томик Диккенса в своих руках. - В отличие от некоторой современной музыки, в классике нет фальши. Он поднялся и поставил книгу на полку. Питер смутился, вспоминая под что прыгал утром. Но маска как всегда всё скрыла. - А мне вот рок нравится, - гордо заявил он и помахал свертком. - Я, кстати, костюм принес. - Ну, против рока я ничего не имею, чай кстати будешь? - Гарри вспомнился микрофон в дрожащих пальцах, свет бьющий в глаза, громкую музыку. Он махнул рукой. - Брось где хочешь, я потом уберу. Пригодился? Гарри буквально силой задавил в себе ревность. - Да… Можно и так сказать, - Паук положил сверток рядом с собой и потянулся. - Мероприятие было скучным и не знаю зачем мне вообще нужно было наряжаться. А черный есть? - Он спрыгнул с дивана и стал за спиной Гарри. - Есть. - Гарри вновь улыбнулся, отметив слово “мероприятие”. Значит не свидание? Он направился на кухню, и открыв ящик привстал на цыпочки и потянулся за банкой с чаем, параллельно включив чайник. “Лунная соната” продолжала звучать, медленно приближаясь к завершению. Паук, пританцовывая, последовал за другом. Когда тот насыпал в чашки сморщенные листья и насыпал в одну из чашек сахар (сам Гарри предпочитал без), Питера, слушающего в кои-то веки классику, вдруг посетила гениальная мысль. Он кашлянул, привлекая внимание, и, слегка поклонившись, протянул Гарри руку. - Позвольте пригласить вас на танец, прекрасная принцесса! - Шутить изволишь? - Гарри почувствовал как начинает краснеть. Эта ситуация казалась ему какой-то нелепой: он, в шортах, футболке, с забинтованной рукой и банкой чая в руках, а напротив - герой города, всеобщий любимчик, человек в костюме из латекса, протягивающий руку. - Ни сколь, сударыня, как можно! - Питер не удержал смешок, но позы не поменял. И словно специально, “соната” закончилась, уступая место постепенно нарастающему реквиему Баха, вполне танцевального, если так подумать. Гарри отставил банку, и медленно подал руку Пауку. - Не знаю что ты такое надумал, - пробормотал он, - Но это не особо смешно. Питер одной рукой подхватил ладонь Озборна, а второй машинально поднял маску, из под которой блеснула его фирменная широченная улыбка. - Я и не смеюсь,- весело заявил он, бесцеремонно кладя вторую руку парню на талию. - Я просто хочу потанцевать с тобой. Гарри на автомате положил свободную ладонь ему на плечо и они медленно закружились по огромной комнате. - И я тебе не сударыня. И не принцесса. - Гарри смущенно отводил взгляд. В интернате танцы были одним из предметов, которые он безбожно сачковал, за ненадобностью. Но, когда поняли что на парах не хватает одного ученика - он отходил весь курс за какие-нибудь семь дней. Но, ему никогда еще не доводилось танцевать, чтобы кто-то его вёл. Причем, уверенно, будто делал это всегда. - Конечно-конечно, сладкий. - Мягко произнёс Паук и засмеялся, разглядывая румянец на щеках Гарри. Питер учился танцевать только пару раз в жизни - и все перед выпускным из школы. Тогда все ученики в обязательном порядке ходили на дополнительные занятия по хореографии. Паркер посещал большинство из них, в глубине души лелея надежду потанцевать с Гвен. Правда, тогда удача ему так и не улыбнулась. Как и на самом торжестве. Зато сейчас обретенные навыки пригодились как нельзя кстати. Паук и сам не понимал какие неведомые силы подтолкнули его протянуть парню руку, а сейчас передвигали его ноги так легко и уверенно, будто чужие. Но он не хотел об этом думать. Движения плавно ложились на музыку, Гарри выглядел растерянным, но не отставал. Иногда Озборн поднимал глаза - парни были почти одного роста, но когда встречал пристальный взгляд Питера из-под фасеточных глаз маски, тут же опускал собственные, будто видел сквозь ткань. Паркер улыбался широко, вселяя надежду. - Почему у тебя рука забинтована? - внезапно тихо спросил Паук, немного наклоняя голову. В его голосе звучало беспокойство, улыбка немного приугасла. Гарри ответил не поднимая взгляда. - Порезался. - Абсурдно, какого же размера должен быть порез, чтобы рука была почти полностью в бинтах. Озборн мотнул головой, не сбиваясь с ритма. Ему не очень хотелось грузить героя еще и сегодня своими проблемами, выползшими так некстати. Он вздохнул, и прикрыл глаза, продолжая отсчитывать шаг, чувствуя как гулко бьется сердце. - Как твои дела? - Он попытался соскочить с темы, безо всякой надежды что получилось. Он открыл один глаз и улыбнулся Пауку, разглядывая текстуру самого костюма. - Выглядишь по-прежнему круто. Питер заулыбался еще сильнее. Хорошо что маска скрывает смущение. - Отлично! Преступность по прежнему трепещет и падает ниц! Правда, - Питеру внезапно захотелось хоть немного поделиться с Гарри своей настоящей жизнью, - у моего смертного альтер-эго не всё так весело. Он вообще по жизни какой-то неудачник! - Парень грустно засмеялся. Самоирония не была чужда ему никогда, особенно ситуацию усугубила история с Гвен - он так долго мечтал о ней, и всё равно в итоге остался один. Тем более неуклюжий Питер Паркер невыгодно смотрелся рядом с прекрасным Гарри Озборном - красивым, умным, богатым, свободным от обязательств и долгов. И даже ужасная болезнь придавала образу парня скорее трагизма и загадочности, чем отвращения. Поэтому Питер в глубине души радовался, что может дружить с таким человеком, не выдавая себя настоящего. Всё таки, маска Паука так часто спасает… - Почему так? - Озборн нахмурился. Ему вообще не понравился этот смех, он совсем не был похож на обычный, уже достаточно хорошо знакомый ему звук. Гарри решил, что он не должен допускать чтобы его… Друг грустил. Довольно мрачная музыка играющая на фоне не способствовала теплой атмосфере, поэтому Гарри продолжая хмурится тихо заговорил: - Ты вовсе не неудачник. Ну, - Он судорожно вздохнул пытаясь подобрать слова. - Ну, в смысле твое альтер-эго. Точнее нет… Он выдохнул более спокойно и начал заново: - Ты сам, вовсе не неудачник. То есть настоящий ты, без костюма, и прочих там крутых штук. Мне кажется, что просто у тебя возникло ощущение… Контраста. Когда вы совсем разные, но вроде как один и тот же человек, который, я уверен на сто процентов, не неудачник. Просто вспомни, что ты это ты и есть, даже если ты в костюме. И вспомни, что ты классный. Вот и всё. Рука Питера немного дрогнула, а коленки стали подкашиваться от таких слов. В животе скрутился теплый комок. Чтобы скрыть свою реакцию, он покрепче схватил парня за талию и мягко наклонил его, заставляя прогнуться и откинуться назад. Гарри немного опешил от такого поворота, но, подчиняясь ритму и уверенным рукам, выполнил па идеально. Паук быстро вернул парня в исходное положение, так что у того слегка закружилась голова. Они продолжили двигаться, и Питер вел так же легко и уверенно как и прежде. Ему были очень приятны слова друга и он отчаянно хотел в них верить. Но в душе он понимал, что Гарри говорит так из вежливости или из-за восхищения образом Паука. Он ведь не знает настоящего Питера. Взлохмаченного, вечно опаздывающего, гиперактивного, болтающего без умолку и местами даже надоедливого. Точнее, наверняка надоедливого. Иначе, почему так много людей его оставило? Музыка заканчивалась, и Паркер замер в эффектной позе, прижав Озборна к груди. - Спасибо, - почти прошептал он. - Но я уверен, что если бы мы были например одноклассниками, ты бы не стал со мной дружить. Когда эти слова внезапно вырвались, Питер понял насколько жалко они звучат. Но было уже поздно. Гарри отстранился аккурат тогда, когда закончилась музыка. Музыкальный центр был готов проигрывать новую композицию, а Озборн торопливо двинул на кухню, по-прежнему пряча взгляд от Паука. Его голова была опущена, движения хаотичны, правда руки не дрожали. Он разлил чай под двум чашкам и убирая ранее стоявшую на столе банку обратно в шкаф, постарался как можно безэмоциональнее бросить: - Да я бы душу кому угодно в то время продал, чтобы хоть с кем-то дружить. У него когда-то были друзья… Когда он был совсем-совсем маленький, и еще не до конца понимал что такое дружба. А потом - всё как-то слишком быстро завертелось - интернат, другой город - детство кончилось очень рано, и видимо кончилось вместе с друзьями. Озборн повернулся, и всё так же не глядя на героя поставил чашки на столешницу. “Хоть с кем-то…? Ого, да видно у парня отчаяние настоящее было, раз он готов согласиться на друга-ботана вроде меня”, - промелькнула очередная невеселая мысль в голове Питера. Он не спеша подошел к дивану и устроился на нем по-турецки, упираясь руками в колени. - На самом деле это еще спорный вопрос что лучше, - он повернул голову к окну, скрывая как исказился его рот в болезненной полуулыбке, - каждый раз разочаровываться, что друзья тебя бросают, или не иметь их вовсе. Он повернул голову, снова нормально улыбаясь и потянулся за чашкой. - А у тебя печенья нет? Или чего-нибудь сладкого? - Его голос прозвучал натянуто весело. - Шоколад оставался. - Озборн всё так же хмуро и тихо двинулся к холодильнику. Он пытался отвлечься, правда пытался, но мысль “хм, где же тут вкусняшки к чаю” сталкивалась с мыслью о “друзьях”, и они обе тихо резонировали, жужжа в мозгу. - Уж лучше они бы тебя бросили. - Внезапно ляпнул он. Хотел было замолчать, но уже не мог остановится. - Тогда бы, у тебя остались воспоминания. И хоть некоторые из них были наверняка ужасными, должно быть еще много хороших моментов. Я бы хотел, чтобы было именно так. Он тоже поднял чашку и уселся рядом на диван. Всё еще избегая встречи их взглядов, он отпил горячего чаю из чашки. - Только всегда почему-то выходит по другому. Питер на автомате взял брошенную на стол уже начатую плитку шоколада и вонзился в неё зубами. Разговор катился в никуда и смена темы не прошла. Нужно было быстро спасать ситуацию. И он знал что нужно сказать. Правду. - Лишно я... - Паркер проглотил лакомство. - Лично я думаю, что всё что не делается, делается к лучшему. Из любой ситуации можно вынести урок. И сегодня куда важнее чем вчера. - Он повернулся к парню всем корпусом, широко искренне улыбаясь и протягивая надкушенную шоколадку. - Разве твоё настоящее хуже прошлого? Гарри задумался. Вопрос был… Актуален, да, он никогда сам об этом не думал, но когда Паук буквально подтолкнул его к размышлениям, то он уже не смог остановиться. Озборн отставил чашку обратно на стол, и вновь нахмурился. - Я… Не знаю. Он и правда не знал, так по-дурацки всё это выходило. - Если так подумать, взвесить всё… Учитывая мою скорую кончину. - Ах, самоирония. - И если учитывать то что было в детстве… Ну, плюс минус несколько важных факторов, например развод, интернат, смерть… Где-то пятьдесят на пятьдесят. Паук опустил руку с так и не принятой шоколадкой. На душе стало как-то тоскливо. Ну да, наивно было предполагать, что он своим внезапным появлением резко сделает мир Гарри лучше и все его проблемы самоустранятся. Хотя надежда на то, что он всё таки сможет хоть как-то повлиять на жизнь и мировоззрение этого слишком грустного парня, до последнего теплилась. Да и до сих пор не хотела исчезать. Питер отложил лакомство на стол и сел в прежнюю позу, откидываясь на спинку дивана. - Я не знаю что обычно советуют смертельно больным, - немного надтреснутым голосом заметил герой. - Я и представить не могу какого тебе. Но… Если ты знаешь что эти дни последние, что их так мало, и они столь ценны, разве не следует сделать их самыми лучшими, яркими и незабываемыми пока еще можно? Гарри удивленно моргнул. И об этом он думал, думал достаточно долго чтобы понять, что… - Понимаешь… - Он смущенно кашлянул и протянул руку за шоколадкой. Но так и не попробовал её на вкус, просто держал в руке, сминая бумажную обертку. - Я бы хотел наверное так поступить, и это было бы правильно. Он совершенно импульсивно поднялся и нервно закружил по комнате под нарастающие звуки реквиема принадлежащего теперь уже Моцарту. - Но я… Я не знаю как это. - Он внезапно замер, сам вслушиваясь в свои же слова. Он снова наблюдал себя со стороны - растерянного, с шуршащей оберткой и начавшим таять шоколадом, с забинтованной рукой. - Меня мало что привлекает по-настоящему, и мне слишком многое приходилось отдавать в прошлом. И я просто не знаю как прожить последние несколько месяцев так, чтобы они были самыми яркими и незабываемыми. Гарри наконец-то откусил кусок шоколадки, и жуя тихо продолжил, надеясь, что звуки музыки заглушат его слова: - Я был у врача, мне выделили от силы еще два месяца. Всё закончится в октябре, ведь я не собираюсь выкарабкиваться как отец. Не смотря на шепот, Питер услышал. За шиворотом пробежал холодок. Он понимал, что его новому другу много жить не суждено, то не думал, что так быстро узнает точную дату. Вроде бы всё осталось так же - боль в душе героя и зараза в венах его друга. Но при этом много изменилось в секунду. Словно огромные часы, которые начали обратный отсчет. - Эй, - Паук вскочил и подошел к Гарри, ободряюще улыбаясь и кладя руку ему на плечо. - Если хочешь, я помогу. В смысле, провести эти дни лучше. Покажу, как можно радоваться жизни. Может это и не сильно тебя впечатлит, всё же, у нас разные вкусы и взгляды на жизнь, но по крайней мере, дай мне шанс, а? Гарри смотрел на поднявшегося героя. И вновь думал - как так вышло, что такой человек пытается как-то помочь ему. Гарри хотелось верить что это не только из-за альтруистических побуждений, которыми Паук был просто наполнен до краев. Он почувствовал дрожь в руке, но силой воли заставил себя не думать об этом. Молча бросив сладость на столик, он медленно подошел к герою, и уткнулся лицом в его теплое плечо. Он был благодарен, он так сильно хотел сказать “спасибо”, но не мог найти слов. Пытался сказать что-то, запинаясь, заговариваясь, не в силах ответить что-то адекватное. Героя ошарашила такая реакция. Он приобнял парня за плечи и прислонился щекой к его уху. - Не волнуйся, - мягко прервал он бормотание Озборна. - Тут нет твоей вины. Всё хорошо. Ты не один. Он не знал что еще добавить. Хотелось утешить, развеселить, приободрить, заставить верить в что-то хорошее… Но всё что он мог - сопеть и легонько гладить парня по голове, поражаясь пшеничному цвету его волос. Гарри всегда был предоставлен сам себе. Всегда жил для себя, так как больше у него никого не было. И для него это всё было так ново, что он просто не верил своему счастью. - И чем же… - Слово “мы” было для него таким странным и чужим, что он невольно запнулся. - ...Чем мы будем заниматься? Питер задумался. Пообещать - это одно, а вот как исполнить обещание… - Есть много разных весёлых вещей, на самом деле. Например сладкая вата, парк аттракционов, коньки, прыжки с парашютом, водные лыжи… Хотя, уверен, у богачей есть занятия веселее, - он невесело хохотнул. Его попытки предложить плебейские развлечения юному миллионеру казались ему же самому довольно жалкими. - А еще можно в бар пойти или на дискотеку, - внезапно добавил он. - Можно там познакомиться с кем-то. И можно будет ходить на свидания, это еще веселее, чем тухнуть со мной. - Он пытался сказать это весело, но как-то не особо вышло. Гарри нехотя отстранился, и грустно улыбнулся: - Я понятия не имею какой вкус у сладкой ваты, и никогда не был на аттракционах. - Смущаясь он потянулся рукой к шее, накрывая пятно - уже привычка. - А бары… Было время когда я из клубов не вылезал. Кошмары являлись преимущественно ночью, таблетки уже не помогали, поэтому клубы и выпивка были его единственным спасением от всепожирающего страха, идущего изнутри. Паркер тихо выдохнул. На подкол про свидания парень не среагировал, что немного успокоило героя. И огорчило. - Значит узнаешь! - при мыслях о девушках он внезапно вспомнил про Гвен. Взглянув на настенные часы, Питер убедился, что времени до встречи с ней осталось в обрез. - Слушай, мне там нужно еще пару котов с деревьев снять. Не против, если я сейчас уйду? С тобой всё будет хорошо? - А что со мной станется? - Парень улыбнулся чуть шире, и пожал плечами. - Весь день буду сидеть и думать о том, что Рыцарь переводит бабушек через дорогу. Паук хихикнул. Он понимал, что его вопрос изначально был глупым и немного наивным, но всё же не удержался. - Так и буду делать, - он легонько провел рукой по волосам парня и быстро отдернул её, натягивая маску. - Тогда не буду мешать твоему культурному времяпровождению. До встречи! - он махнул рукой и,сделав пару шагов назад, выпал в окно спиной вперёд. Гарри вздрогнул и подскочил к окну. Тут же герой с громким победным возгласом взмыл в небо. Озборн прищурился и слабо улыбнулся. Что-то в этом есть. Он судорожно задышал, хватая ртом воздух, вместе с белой как снег простыней. Его взгляд судорожно скользил по белому покрывалу, и он не мог понять, что мешает его зрению, и это пугало его. Он резко сел, срывая с себя простынь, и сразу же ощущая странное, неестественное головокружение. От звуков своего хрипящего голоса, Макс пугается еще больше, ведь теперь - они больше похожи на рычание. На треск сотен электрических искр, на шепот угрей… Он не понимает почему голый, и не знает, как он оказался в этом помещении, с закрытыми стеллажами и металлическими каталками. Макс чувствует что-то странное. Что-то противоестественное. Что-то, чего вообще не должно быть. Он осознает, что ему больше не нужен воздух. И тут же вспоминает свои сны, и ему это больше не кажется странным. Просто что-то случилось, просто что-то произошло не так, как должно было. Он хочет подняться, но ноги его не держат. Он падает, ударяясь коленями об пол, но не чувствуя боли. Всё что он ощущает - то, как шелушится и отваливается его собственная кожа, обнажая под собой что-то синее, искрящее, светящееся. Макс встает, нетвердо, непривычно - будто в чужом теле, чувствуя как кусочки его собственной плоти становятся бумагой, давая выход чему-то совершенно новому и чужому. Он хочет заговорить, но слов нет, зато сухие губы крошатся и рушатся, и всё что он хочет сделать - рыдать, долго-долго, как маленький потерянный мальчик. Ему не нравится это помещение, не нравятся метаморфозы что с ним происходят, он боится. Но он уже взрослый, поэтому Макс ищет какую-то одежду. Прикрыть пылающие электричеством части тела. Он должен выйти отсюда. Должен идти, и сделать что?.. Он должен найти Человека-Паука! В голове сразу просветлело, и дрожащими руками сквозь пыль из его кожи он наконец-то находит чьи-то вещи. Он медленно, слишком медленно облачается в них. Да, как он сразу не подумал, Человек-Паук ему поможет! С ним, с Максом, явно что-то не в порядке, его герой подскажет что делать, он даст совет, может как-то поможет, выведет эту светящуюся дрянь из него, научит заново дышать? Стараясь не потревожить оставшуюся кожу, Макс медленно, пошатываясь бредет к единственной двери из помещения. Он выйдет в город, и тогда герой увидит его, и сразу придет, и поможет. Макс так и не понял, что он был мёртв больше двадцати часов. Гвен сидела на лавочке на краю большой площади и болтала ногами. Посередине площади, умощенной красивой новой брусчаткой, красовался огромный многоярусный фонтан. Сейчас был разгар дня, солнце нещадно палило, освещая каждый уголок. Струи воды подлетали высоко и рассыпались на тысячи капель, некоторые из них падали за пределы чаши фонтаны, попадая на мимо проходящих людей. Когда дул сильный ветер, брызги долетали даже до Стейси. Она сидела под огромным деревом, попивая холодный молочный коктейль с ванильным вкусом. День проходил хорошо. - Гвен! Девушка обернулась и подняла тёмные очки на лоб. С другого конца площади к ней спешил Питер, что-то запихивая в рюкзак и одновременно пытаясь ей помахать. Девушка хитро улыбнулась и надела очки обратно. - Ты опоздал! - выдала Гвен, когда парень плюхнулся на лавочку рядом с ней. - Разве? - на лице Паркера красовалось искреннее недоумение. - Уверен, что нет. А если бы даже и да, то я определенно спасал мир. Опять. Стейси как-то грустно засмеялась и замотала головой. - Ладно, не важно. Куда планируешь пойти? Питер пожал плечами и улыбнулся, щурясь на солнце. - А куда ты хочешь? Девушка поднесла трубочку к губам, смотря на часы. - По такой жаре особо не погуляешь. Может в кино? Паркер потянулся к ее коктейлю, но Гвен ловко увернулась и быстро допила его, так что трубочка начала издавать характерный хлюпающий звук. Парень наигранно обиженно вздохнул и снова поднял глаза к небу. - Можно. А на какой фильм? - Да любой. Лишь бы не мелодрамы. Терпеть их не могу, ты же знаешь. О да. Питер знал. И не только это. Также он знал, что больше всего девушке нравится фантастика, что иногда она любит посмотреть ужастики, но обязательно с кем-то, а то страшно, что в кино она всегда берет соленый поп-корн, но быстро его съедает и таскает у Питера его, так же как и напиток. Вначале фильма она не может усидеть на месте от волнения и болтает без умолку, но минут через пять умолкает и внимательно смотрит на экран. Когда ей становится скучно во время длинных диалогов она снова обращает внимание на Питера. Они часто целовались в такие моменты. А когда наступала кульминация, она брала его за руку. Всегда. А по окончанию фильма выходила из зала смешно щурясь и с улыбкой от уха до уха. Да, они любили ходить в кино. - Хорошо, - негромко отозвался Питер и поднялся. - Тогда пошли, а то впрямь сейчас зажарюсь. Гвен тут же вскочила, выкидывая стаканчик в ближайшую урну и поправляя легкое светлое платье. Они шли рядом, не соприкасаясь и болтали без умолку. Паркер говорил, дабы скрыть неловкость. А еще он чувствовал внутри болезненную пульсирующею пустоту. В результате они пошли на какую-то комедию. Гвен смеялась почти всё время, Питер тоже. Она всё время комментировала происходящие, он поддерживал. А еще, между ними стояла ее сумка и они ни разу друг к другу не прикоснулись, даже случайно. Парень даже не воспринимал происходящие в фильме. Ситуация была для него пыткой, его буквально душило от горечи и ностальгии. Он иногда задерживал взгляд чуть дольше чем нужно на пальцах Гвен, когда она облизывала их, поедая поп-корн, и прислушивался к своим чувствам. Всё та же звенящая пустота. Когда они вышли из кино, было уже прохладнее и на город опустились сумерки. - Как дела со спасением мира? - Стейси улыбнулась и свернула в сторону парка. Питер, поддаваясь энергичной девушке, побрел следом, всё еще пытаясь разобраться в себе. Он спохватился, и быстро забормотал: - Да всё по-старому: гоняю преступников, разбираюсь с плохими ребятами, можно по-разному назвать. - Он растрепал и без того непослушные волосы и улыбнулся. “Иногда в гости хожу.” Они медленно брели мимо красивого кованного забора, левой рукой Гвен скользила по мастерски выкованным завиткам, ловя первый холод наступающей осени. - А потом придет сентябрь, и снова полетят листья... - Она мечтательно прикрыла глаза. Питер задумчиво уставился сначала на забор, а после - перевел взгляд наверх, на темное небо безо всяких звезд. От огней ночного Нью-Йорка их почти не было видно, только глубокой ночью, когда много зданий закрывалось, и когда становилось тихо, можно было разглядеть одинокие белые искорки, плывущие в холодном мрачном космосе. Полетят листья… Осень всегда приходит с холодами и дождём, принося с собой покрывало из ярких опавших листьев. Питеру стало внезапно очень грустно. Ему хотелось тепла, поток которого уменьшился, не только из-за уходящего августа, но еще и из-за ухода Гвен. Девушка была для него всем, и он просто не смог её удержать, чтобы не чувствовать сейчас пустоту в своей душе. Ему хотелось радоваться последним дням лета, и так же радостно встретить осень, но он не мог давить из себя улыбки, когда ему самому было плохо. А потом, он подумал о Гарри. И подумал о том, что жизнь очень короткая, и она просто не стоит того, чтобы вешать нос. Он вспомнил лазурные глаза парня, редкую, но искреннюю улыбку, теплоту во взгляде. И на душе сразу потеплело, стало хорошо, и он улыбнулся своим мыслям. Улыбающееся лицо Гарри всё еще стояло перед глазами, когда он очнулся будто ото сна, от того, что Гвен взволнованно трясла его за плечо. - Всё закончится в октябре. - Он вынырнул из своих мыслей словно из омута, и тут же как можно беззаботнее рассмеялся. - Ох, задумался, прости. Гвен всё еще разглядывала его обеспокоенно. Они уже прошли мимо забора, и теперь направлялись к воротам парка. - Что закончится в октябре? - Она поёжилась от налетевшего вдруг ветерка, и Питер стащив с себя ветровку набросил её на плечи девушки. - Питер, ты пугаешь меня. Он буквально чувствовал волнение исходящее от Стейси. Парень шутливо взмахнул рукой, и улыбнулся: - Нет, правда ничего такого. - “Ничего такого, кроме смерти твоего друга”. Девушка закуталась в ветровку вдыхая такой знакомый запах, и улыбнулась: - Питер, ты же знаешь, что ты можешь мне доверять. Поэтому колись, я же тебя насквозь вижу. Паркер прерывисто вздохнул. Он не знал может ли доверять девушке, которая бросила его без особой причины, но нужно было что-то ответить. - Один мой хороший друг… Ты его не знаешь, мы не так давно познакомились, - “Точнее, совсем недавно”. - Так вот, он болен. Сильно. Врачи дали ему срок до октября. Девушка ошарашенно охнула. - Вот это новость. Я и не знала, что у тебя появился новый друг. К тому же, смертельно больной. Почему ты раньше не сказал? Питер пожал плечами: - Да как-то повод не попадался. Еще некоторое время они шли молча. Завернув за поворот и пройдя пару дорожек, освещенных лишь тусклым желтым светом редких фонарей, они всё дальше уходили от шума городских улиц, по которым словно по венам огромного монстра, текли бесконечные потоки людей. Монстр был живой: извивался, пульсировал, дышал и всё время издавал какие-то звуки, в том числе и рык. А над его головой, подобно диадеме, украденной драконом, горели одинокие звёзды. - Как вы познакомились? - девушка первой нарушила тишину, плотнее кутаясь в ветровку. - Я спас его, - просто ответил Питер, пиная ногой случайный камень. Добавить-то особо было нечего. Девушка грустно улыбнулась. - Конечно, как иначе, - они шли по тропинке мимо небольшого ухоженного озера. От глади воды их отделяло несколько метров и невысокий забор. Вода в озере казалась поразительно чистой при таком блеклом освещении. Звезды прыгали на ее ряби, проскакивая мимо одиноко плывущих листьев. На противоположном конце водоема, в небольшой затоке приютились камыш и кувшинки. Нежные белые цветы сейчас были плотно закрыты и казались зелеными, из-за цвета нижних лепестков. В воздухе звенело пение цикад. - Всё в порядке? - первым не выдержал тяжелого молчания Питер. - Да, - Стейси неопределённо мотнула головой. - Всё отлично. - Гве-е-е-ен… - Что? - Я же тебя знаю. Что не так? Девушка вздохнула и остановилась. Питер тут же остановился рядом. Она стала в пол оборота к нему, глядя на рябь озера. - Это всё твоё геройство… Ты рискуешь своей жизнью ради других, совсем незнакомых тебе людей, при этом еле платишь по счетам. Ты тратишь на это столько времени и ничего не получаешь взамен. Твоя тётя работает в две смены, чтобы вы жили безбедно. Плюс твоя учёба. Я не говорю, что быть Пауком плохо… - она снова вздохнула. - Просто… Это не похоже на поведение взрослого, стабильного, надежного парня. Питер слушал ее, уставившись в землю. В висках бил пульс, щеки окрашивались красным, а руки непроизвольно сжимались в кулаки. Сейчас он начал наконец-то понимать. - К тому же ты отдаляешься от меня, - продолжила Гвен, не поднимая на парня глаз. - Пропадаешь долго неизвестно где, заводишь непонятные знакомства, - Питер нахмурился. - Послушай, - девушка резко повернулась к нему и посмотрела в глаза. - Я не хочу тебя как-то задеть или обидеть. Я просто объясняю свое отношение ко всему этому и почему мы оказались в такой ситуации. Паркер по-прежнему хмурился, внимательно смотря на неё в упор. - А если бы я не был супергероем, - резко выпалил он, - не был бы Человеком-Пауком… Ты бы обратила бы на меня внимание? Осталась бы со мной? Гвен опешила от такой прямоты. Несколько мгновений она просто смотрела на него, приоткрыв рот, а потом просто кивнула и грустно улыбнулась. - Конечно, я и так обратила на тебя внимание, даже не зная кто ты. И да, я бы осталась. Внутри у Питера словно что-то оборвалось. Они молча продолжили путь, вот только Паркеру больше не хотелось гулять. Гвен молчала, не мешая ему заниматься самокопанием, и видно сама обдумывала что-то важное. Они вышли из парка и так же медленно направились к остановке, собираясь подъехать к центру города. Гвен хотелось света, хотелось ярких огней, поэтому инициатором выступала вновь она. Питер молчаливо плёлся позади, всё еще пытаясь разобраться. Гвен был нужен бывший школьный фотограф и ботаник. Гарри нужен тот, кто сможет помочь ему, то есть герой - Человек Паук. А он сам: двадцатилетний парень с двойной жизнью не нужен никому. И это выбивало из равновесия. Со Стейси он так и не заговорил, она тоже молчала. Прогулка превратилась в какой-то кошмар, и Питер не знал когда он закончится. Автобус медленно тащился по дороге изредка подпрыгивая, Паркер разглядывал свое отражение в окне, изредка поглядывая на сосредоточенное и явно побледневшее лицо Гвен. Она кусала нижнюю губу, и Питер вспомнил, как она делала так когда нервничала. Он хотел что-то ответить ей, что-то ободряющее, но не смог заставить себя выговорить что-то для нее, для девушки, которая не смогла принять его, такого, каким он есть. Двери автобуса открылись, и они вышли на одной из самых людных улочек. Гвен двинулась вперед, в сторону большой пешеходной площади, Питер поспешил следом, хотя ему больше не хотелось гулять. Макс шел медленно, а за ним тянулся след из пыли. Он проходил мимо машин, они шумели, тем самым вновь напугав его. Диллон буквально пролетел узкий переулок, кричащий сиренами, а когда вылетел на освещенную улицу - ему вновь стало страшно. Вокруг сновали толпы людей, они смеялись переругивались, издавали звуки, которые превращались в почти что оглушающий шум, который сжимал опешившего Макса в своих тисках. Раньше его никто не замечал, сейчас тоже никто не заметил, поэтому он неловко влился в поток идущих куда-то людей. А потом, он что-то почувствовал. И увидел. Он видел изнанку этого лицемерного города, наблюдал как его кровь - электричество, течет по венам-проводам, спрятанным глубоко под кожей асфальта. Такая же кровь текла в венах самого Макса. Он ощущал это остатками своей израненной кожи. И это жгло. Диллон отделился от толпы и пошел вдоль широкого и яркого потока энергии, что тёк под его ногами, невидимый всем остальным. Люди шли мимо, иногда задевая его плечами, а он даже не замечал их. Впервые не его не замечали, а он не замечал. Поток привел его к широкой площади. Нить спутывалась в клубок с множеством других таких же нитей и это хитрое переплетение причудливо сияло тёплым светом. Оно манило, обещало силу, тепло, покой. Он преклонил перед ним колени и протянул руки к узлу. - Стой! Что ты делаешь? Вокруг послышались крики и топот. Макс не обращал на них внимания и тянулся к свету. Потом голос изменился и стал громче. - Это полиция! Встаньте и поднимите руки вверх! Это отрезвило Макса. Полиция… В его убогом доме, копы были частыми гостями, только приезжали не к нему. Он помнил крики доносящиеся с квартиры сверху, вспомнил полицейские сирены, и осознал вообще насколько это всё мелочно и ничтожно, поэтому команде не подчинился. И в одно мгновение его руки сомкнулись на оголённых проводах. По телу прошел жар, затем его бросило в холод, а после - стало так хорошо и спокойно, что он позволил себе расслабиться. По его телу блуждали потоки энергии, пока еще неконтролируемая сила, которая принадлежала только ему, Максу Диллону. Он прислушался, и за треском электричества услышал крики людей. Почему они кричали? Что-то важное произошло? Что-то опасное? Он нехотя оторвался от узла, всё еще чувствуя в себе бурлящие волны энергии. Капюшон слетел с его головы, он встал в полный рост, ощущая себя необычайно большим. А потом, он увидел что на него смотрит маленькая девочка. У неё были забавные желтые косички, в руках она держала что-то маленькое, пульсирующее искоркой энергии. Тамагочи наверное. Девочка скривила рот, и заплакала. Он встречал взгляд, еще взгляд, все они были прикованы к нему. К нему одному. Макс почувствовал странное волнение. Как он выглядит со стороны? Что ему делать? Видят ли они его энергию? Но потом это всё резко стало не важно. Какая разница что да как. Они же всё равно смотрят. Он почувствовал будто у него выросли крылья. Столько энергии пульсировало в его венах, столько глаз смотрели на него. Он развел руки и вздохнул полной грудью. Макс почувствовал себя полноценным. Живым. Внезапно биг-борды вокруг мигнули и вместо рекламы, мигавшей там секунду назад, на экранах по очереди стало появляться лицо Макса, при чём с разных ракурсов. Мужчина замер от удивления. Да. Да! Теперь его видит еще больше людей. Гвен ощущала некоторую вину перед парнем. Может, она и впрямь перегнула палку? Но она просто хотела быть правдивой… - Знаешь, - внезапно заговорила она. - Тут недалеко такое мороженное стали продавать… С разными добавками и сиропами, не хочешь попробовать? Питер, в это время размышляющий о самом правдоподобном поводе чтобы свалить, встрепенулся и кивнул. Может, в том кафе, или куда там его потащит неугомонная Стейси, он сможет сымитировать звонок сотового и убежать? Но девушка привела его к фургончику на краю большой площади. Гвен выбрала клубничное мороженное в глазури, а Питер взял себе шоколадный рожок с орешками, пытаясь найти в ситуации хоть что-то позитивное. Пока безуспешно. Даже лакомство не радовало как обычно. Гвен думала над следующим комментарием, но внезапно её внимание привлекла суматоха неподалеку. Донеслись крики. - Питер… - парень поднял на неё отрешенный взгляд и проследил куда она указывала пальцем. - Вот чёрт… Внимание. Это именно то, чего Максу не хватало. Даже когда он был ребенком, ходил в школу, потом университет, потом работа - никто его не замечал. Он всё это время был невидимкой для всех, а если его и видели - он не представлял особо интереса. А зря. Он талантлив, несомненно талантлив, у него большое будущее, задушенное тесной обшарпанной квартирой, работой без перспектив на улучшение карьеры, вечным одиночеством без элементарного человеческого тепла. У него были и мечты, были желания, одним из которых была элементарная просьба, чтобы кто-то, хоть кто-то обратил на него внимание. Оно было нужно ему как воздух. Наверное, его показывали по телевизору. И его видели сотни, нет, тысячи человек. И это так бодрило, так задавало темп, что Макс, всё еще не веря своим холодным, посиневшим от электричества глазам глухо рассмеялся, рассматривая притихшую толпу. Он чувствовал себя необычайно хорошо, и страх ушел, его вытеснило ощущение превосходства, чувство того, что у него, у Макса, есть что-то особенное, хоть он и не понимал пока, что именно. На него были нацелены сотни пистолетов, по-крайней мере Максу так казалось, он поднял руки, он не хотел чтобы они стреляли. - Не надо! - Ему под ноги посыпались М18, но откуда же было Максу узнать их название? Баллончики принялись источать из себя газ, который Макс не чувствовал. Он продолжал умолять прекратить, но полицейские продолжали кричать, заставляли его держать руки поднятыми, а он не мог ничего ответить. Всё вокруг было окутано белым дымом из гранат, и у Макса кончилось терпение. - Хватит! - Он так и не понял что произошло, просто внезапно электричество которое было в нём, вышло наружу, отталкивая людей. Полицейские упали, одна из машин не устояв на земле взлетела в воздух, и падала аккурат на одного мужчину, у которого не было шанса убежать. Красная вспышка блеснула на периферии, окрасив сознание багровыми тонами. Она подхватила машину и мужчина успел убежать. Спас. Снова. Как всегда. Стоило стать чуть более заметным, и он тут как тут. Он пришел за мной. Он заметил меня. Но почему-то его герой не пошел к нему, а ловко подхватил машину и перекинувшись парой слов со спасённым опустил её на асфальт. - Эй, парень! - изящная фигура в латексе, словно капля ртути, повернулась к Максу, медленно поднимая взгляд искусственных фасеточных глаз. - Всё в порядке? Макс почувствовал как тёплый комок мечется где-то между рёбер. Он пришел. - Да… Но эти люди, они угрожают мне! - Не-не-не, спокойно, - герой поднял руки в примирительном жесте и сделал шаг вперед. Копы вокруг напряглись, сильнее сжимая свои пистолеты. - Ребята, - Паук повернул голову к полиции, - давайте без этого. Всё под контролем. Этот парниша никому не причинит вреда. Под сердцем у Макса кольнуло искрой подозрения. - Ты… Не помнишь моего имени? Ты не помнишь меня?! - Что? - Ты же спас меня! Как ты мог забыть?! - в груди начинал разгораться пожар, а от кончиков пальцев Диллона полетели молнии. Полицейские снова взвели курки. - Ты же говорил, что мы с тобой в одной лодке! Что я - твои глаза и уши! - Нет, ты что! Ты же тот парень с чертежами! Мои глаза и уши! Конечно я помню! Секунду, не подсказывай… - Паука охватила паника. Этот человек не был похож на преступника. Он скорее походил на жертву - перепуганное создание, волей рока наделённое суперсилой. Питер и впрямь только что вспомнил его еще человеком, неудачником на вид, которого он так ловко вытащил в своё время. И тогда… - Тебя ведь Макс зовут? - То ли вопрос, то ли утверждение. - Да! Макс! Макс Диллон! - огонь улёгся, потушенный руками его героя. - Ты вспомнил! Ты пришел спасти меня? -Именно! - на мгновение Паркер пожалел, что из-за его маски Макс не увидит его широкой улыбки. Может, это бы его приободрило? - Давай успокоимся и… Свист. Удар. Боль. Шок. Что-то липкое на руках. Макс пошатнулся. Его подстрелили. - Ма-а-акс! - голос Паука звучал приглушенно. Перед глазами всё плыло от боли. Он пошатнулся и упал на колени. - Не-е-ет! - Макс вскинул руки в защитном жесте. Сноп молний разлетелся во все стороны, поражая всё на своём пути. Снова раздались крики, еще громче чем раньше. Только в кино снайпера не попадают в главных героев. Значит, это точно не кино. Или он снова на заднем фоне. Гарри вздохнул и откинулся на спинку дивана. С контрактом было покончено - он возился с ним около шести часов, глаза болели, спину от сидения на стуле ломило, а сам он - жутко устал, хоть и не выполнял вроде никакой физической работы. Отзвонившись одному влиятельному человеку, по поводу выполнения контракта, Озборн прикрыл глаза, и несколько минут не открывал их, наслаждаясь блаженной тишиной после порой оглушающих звуков классической музыки. Он потянулся, чувствуя как похрустывает позвоночник, и размяв шею напоследок, завалился на диван, забрасывая ноги на подлокотник. В комнате было прохладно, с тихим шелестом развивались от легкого сквозняка занавески, было уже темно, и темнота почему-то пугала не так, как обычно. На ощупь потянувшись к пульту от телевизора, Гарри успел ушибить руку, и сдавленно зашипев нащупать таки злополучную технику. Повернув голову, он включил телевизор. По первому же каналу показывали прямую трансляцию из центра города. Происходило что-то неимоверно странное, Гарри заинтересованно уставился на экран. “... Макс Диллон!” От резкой смены положения, у Озборна закружилась голова, но он не обратил на это внимания, весь обратившись в слух. Это имя, это фамилия, спутать нельзя было. Что же в таком случае произошло? Озборн понял, что Макс не связывался с ним, хотя мог, Озборн позаботился об обратной связи. Почему тогда Макс так выглядит? В ответ послышался такой знакомый и такой любимый голос: “Именно! Давай успокоимся, и…” Что же произошло “и”, Гарри так и не узнал, потому что кто-то выстрелил, и его сотрудника буквально замкнуло: несколько молний, которые появились из его… Рук? Гарри закусил губу, в последнее время это становилось привычкой. Он переживал. Переживал, но не за Макса. И не за людей, что с криками разбегались в стороны. Он переживал за того, кто был дорог ему, и которому он не мог никак помочь, хоть и очень хотел. Он переживал за парня, который был в костюме Человека-Паука. Его руки сами нашарили телефон на столике, и дрожащими пальцами он написал:

Контакт Принцесса:з прислал Вам сообщение: “Пожалуйста, будь осторожен, и пусть с тобой будет всё хорошо”.

У Питера не было время на размышления. Он видел как вокруг них стоят полицейские, а чуть дальше, за ограждением - простые зеваки. Еще небольшая толпа ютилась на широких ступенях в какое-то здание. И Гвен. Она тоже была тут, наблюдала за разворачивающейся драмой из-за ограждения. Он отдал ей свои вещи, поэтому девушка прижимала к себе его потёртый рюкзак. - Они стреляли в меня! Они кричали, бросали в меня дымовые гранаты, что я сделал им? - Макс почти перешел на крик. Он понимал, что двигать руками для него опасно, хоть он и не чувствовал пуль, он больше не хотел стрельбы по такой мишени как он сам. - Я не виноват ни в чем, что-то происходит, что-то странное, и я не могу это контролировать!.. Он замер, переводя дыхание, и только сейчас понимая, что воздух стал для него ничем. -... Или могу? Еще больше молний вырвалось из его пальцев и поползло по металлической решетке под их ногами. Люди в панике стали разбегаться. У Паука просто не было выбора. Он метнул паутину в Макса, пытаясь обездвижить его руки. Но едва она коснулась “кожи” Диллона, тот в испуге резко отпрянул и заряд прошелся по нитке, пронзая героя и откидывая его в сторону. - Ты… - Максимиллиан шокировано смотрел на него во все глаза. - Зачем ты это сделал?.. Ты предал меня! - Нет, стой, я не!.. - Паук вскинул руки, но пальцы тут же обожгло еще один пущенным в него зарядом. Он зашипел и почувствовал пульсирующую боль на запястье. Один из механизмов был безнадёжно сломан. Теперь у него есть только одна рука. От Макса снова в разные стороны ударили молнии. Одна из них попала в ближайшее здание, от которого тут же отвалилась часть кладки и полетела на землю. Внизу стоял очередной зевака. И если бы не Человек-Паук, он бы умер. Ловким движением, причудливо изогнувшись от напряжения, Питер одной рукой выдернул человека из-под кирпичей. Толпа зааплодировала. Экраны вокруг них зарябили и вместо Макса на них появился Паук. Диллон замер. Внутри него что-то оборвалось и сгорело. Навсегда. Он вновь стал невидимкой. Вновь стал никем. И это, черт возьми, ему не понравилось. Внимание камер, внимание людей, оно должно быть приковано только к нему… Он тоже заслужил частичку славы! Тоже заслужил, чтобы его видели, и чтобы уважали! Он выпускал молнии снова и снова, чувствуя внутри необычайную силу, которая пульсировала, билась через край. Сквозь грохот электричества, сквозь крики людей, он осматривал толпу рядом с собой. И он увидел. Это была она. Та самая девушка, которую он в своей “прошлой” жизни встретил в лифте. Та самая, которая улыбнулась ему, и та самая, в кого он был влюблен. Она смотрела на него во все глаза, прижимая к груди чей-то рюкзак, а её зрачки были просто огромными, подчеркивая аккуратное личико и пухлые губы. Можно сказать, что он увидел Гвен Стейси глазами Питера Паркера год назад. Гвен с замиранием сердца наблюдала за дракой. Она не впервые наблюдала как Паук дерется вживую, но впервые в статусе его бывшей девушки. Если до отношений подобное зрелище вызывало в ней восторг, а во время - переживание, то сейчас она запуталась в своих чувствах. Да, картина захватывала её как и всех вокруг, и она по прежнему ощущала беспокойство. Но теперь, к этому коктейлю примешалась определённая… отчуждённость? Она не несла ответственности за жизнь и здоровье Питера Паркера и его проблемы больше её не касались. По крайней мере, так она себя убеждала. Пытаясь отвлечься от непрошеных эмоций и успокоить бушевавший в крови адреналин, девушка стала пристально рассматривать соперника Питера на одном из экранов. На первый взгляд он выглядел отталкивающе, но если присмотреться, то зрелище завораживало своей таинственностью и своеобразной красотой. Его яркая, светящаяся изнутри кожа, эти невероятные глаза… Стейси мимо воли прикипела взглядом к незнакомцу, хотя его черты казались ей смутно знакомыми. “Неужели мы встречались прежде? Не может быть, я бы запомнила… Или тогда он выглядел немного иначе?..” Не успела Гвен как следует рассмотреть черты мужчины, как на экранах уже красовался Паук. Она вздрогнула от неожиданности и опустила взгляд. Ей почему-то стало стыдно. Противник Питера тут же начал злиться и от него в разные стороны пошли молнии. Девушка отскочила немного дальше от ограждения, но поскольку она стояла в первом ряду, толпа не дала ей этого сделать, оттеснив обратно. Она с ужасом наблюдала за гневом мужчины, с удивлением замечая, что также испытывает восхищение. Он излучал силу, скрытую мощь, казался таким надежным и стойким. Внезапно он повернул к ней голову и их глаза встретились. И хоть ни одна из его молний не задела её, она почувствовала,будто электрический заряд прошелся по позвоночнику. Его глаза завораживали сильнее любых молний, драк и тюков. Смотря в них, девушка испытала страх и восторг. Именно тогда в её сознании, будто на одном из этих огромных экранов, произошла перемена. Вот только не красный цвет вытеснил синий, а наоборот. Питер пытался отдышаться и не сводил глаз с Макса, придерживая одной рукой запястье другой. Тот быстро менялся прямо на глазах, его лицо поменяло все оттенки эмоций, проходя путь от шока до гнева. Он перевел свои невозможные глаза на Паука. В них плескались боль и горечь. Макс поднял руку и мир забился в агонии электричества и вспышек. Паркер подпрыгнул, пытаясь увернуться от заряда, пронзающего решетку под ногами. Он вскинул правую руку с работающим механизмом уже в прыжке, поэтому его ноги так и не коснулись земли: ловко повернувшись, он оказался временно вне опасности, находясь на одном из телефонных столбов. Но, что-то нужно было делать, Макса, точнее то, кем он стал, нужно было в срочном порядке утихомирить. Пользуясь наступившей передышкой, он осмотрел левое запястье. Видимо, у него действительно оставалась только одна рука. В надежде на что-то, Питер потряс рукой, но как и ожидалось ничего не произошло. Он вздохнул: - Всё сегодня почему-то идет наперекосяк. Его паутина не действовала на Макса, поэтому он не знал что делать. Точно так же не знал что делать, когда умирал отец Гвен. Для себя он решил, что такой ситуации никогда не повторится, но вот он снова тут, и вот он снова не может придумать ничего, что могло бы спасти ситуацию. Один из экранов падает, и Питер успевает выстрелив паутиной увести его в сторону. Одной руки мало, чертовски мало, но он использует то что есть, в надежде тянуть время, ожидая чуда. Он вновь спрыгивает вниз, под улюлюканье оставшейся толпы, повторявшей его имя будто мантру. Он видит себя на оставшихся, еще пока не уничтоженных экранах, и вновь видит глаза Макса - полные злобы и горечи. Неистово голубые, сияющие тысячами вольт. Он уверял себя, что это не так и страшно, что другим страшнее, что у них нет даже паутины, регенерации, суперсилы в общем. Но как бы он не убеждал себя, каждый раз, когда он встречался взглядом с Максом - ему было страшно. - Заткнитесь! - В стороны вновь полетело электричество, правда скорее чтобы напугать, а не чтобы ранить, Питер инстинктивно приподнял руки, делая шаг ближе: - Давай успокоимся. Позволь мне… - Ты врал мне! - На Макса было страшно смотреть, от него бывшего не осталось ничего, что могло бы напомнить о забитом парне с кучей чертежей. - ТЫ МНЕ ВРАЛ! - … Дай мне помочь тебе. - Еще один отчаянный шаг, под рокот электричества идущего по решеткам на полу. Еще один виртуозно выполненный кувырок, и когда мир повернут с ног на голову, он видит искаженные страхом лица людей, на лестнице с металлическими поручнями. Он проклинает себя за то, что выстрелил тогда не подумав, и лишился руки. А сейчас будет тяжело. Оттолкнуть поднятую им же машину, спасти пожилого мужчину, делов всего на десять секунд, и они самые сложные, ведь если что-то пойдет не так - пиши пропало. Схватить кончик своей же паутины, и покруче любого ковбоя заарканить и оттащить от перил мужчину - уже не так сложно, но расслабляться нельзя. Параллельно оттянуть женщину с ребенком - маленький еще не понимает в чем дело, но почему-то не кричит, разглядывая то мать, то пробегающие по перилам синие искры. Быть героем тяжело, Питер понимал это, еще когда только начинал надевать костюм. Но видеть эти взгляды полные благодарности, ловить улыбки, улыбаться в ответ, хоть никто этого и не увидит под маской - это была самой лучшей наградой для него. Он еле отпрыгнул от направляющейся к нему молнии, на лету же и подхватил пожарный гидрант, намереваясь метнуть его в Макса. А потом - боль по всему телу, звон разбитого стекла и что-то тяжелое упавшее сверху. Питер силой уговаривал себя встать, когда в центре погас свет. Чтобы Макс, нашедший главный кабель, вновь взорвался мириадами электрических всполохов. Он понял, что может летать. Это было так легко, достаточно было наполниться большей энергией, и его ноги уже могли не касаться земли. О, как ему это всё нравилось, чувствовать превосходство, над этими жалкими людьми. - Мой день рождения… - Он глухо засмеялся, а где-то глубоко в горле будто иголками загрохотало электричество. У него была сила, и он мог ей управлять. Молнии покорно повинуясь ему скользили по воздуху: ему нравилось забавляться с людишками, ему нравилось наказывать их за безразличие. И он не мог теперь позволить, чтобы веселье закончилось. Внезапно, вокруг закрутился дым, и Макс понял что падает, от чего-то, чему противостоять не может. Вода. Она была везде, отбирала силы, которые он только что обрел, высасывала энергию, оставляла вновь абсолютно одного. Где-то вдалеке слышались крики, и вновь это имя “Человек-Паук”. Он ненавидел это имя. Сил не было. Держать глаза открытыми удавалось с трудом, и всё что Макс мог сделать, так это прошептать: - Ненавижу… - И отключиться. Гвен наблюдала за дракой словно сквозь туман, не отрывая взгляда от “злодея”. Даже когда он обрушил на Питера экран и, впитав в себя уйму энергии, взмыл над толпой, её восторг никуда не делся, а только продолжил расти. Она чувствовала себя маленькой девочкой на удивительном спектакле фокусника, чей секрет она обязана была разгадать. Именно она, больше это никому не под силу. Но внезапно мощная струя воды сбила волшебника и превратила в обычного смертного, который рухнул на асфальт. Хотя нет! Его кожа осталась такой же, вода не убила его он просто потерял сознание. Стейси была крайне напряжена и еле держала себя в руках. Она часто дышала и совсем запуталась в своих эмоциях. А еще она понятия не имела что ей делать, а уверенность в том что что-то сделать да нужно была. - Гвен… Девушка вздрогнула и обернулась. Среди уже порядком поредевшей толпы стоял взмыленный полуголый Питер, тяжело дыша и прижимая к груди плотно скомканный костюм. - Ты в порядке? Девушка медленно кивнула и протянула ему рюкзак, который до этого времени, как она только что поняла, крепко прижимала к себе. - Спасибо, - Паркер быстро упрятал костюм и достал кофту, которую тут же натянул на обнаженный до этого торс. Стейси наблюдала за ним с равнодушием. Питер больше не вызывал светлых эмоций и каких-либо побуждений. Лишь досаду и раздражение. - И как я говорил, - парень посмотрел ей в глаза и измученно улыбнулся. - А, ну да, я ничего не говорил. Хотя хотел, - он сунул руки в карманы и поднял глаза к небу. Яркая вспышка адреналина во время битвы придала ему уверенности. - Хотел сказать что никогда не отказался бы от такой жизни. Я сам её выбрал, выбрал спасать этих людей. Их жизни важнее моей собственной. Жаль, что ты не можешь принять меня таким. Но я не изменюсь. В этом плане так точно. Гвен выслушала всё это с безэмоциональным лицом. Она не была удивлена. Скорее немного разочарована. После этих слов Паук показался ей каким-то слабым. Непривлекательным. - Я поняла тебя, - сухо заметила девушка. - Хорошо, что мы всё выяснили. Прости, мне уже пора. Питер немного опешил от такого тона и, фактически от того, что был послан куда подальше, хоть и в мягкой форме, но лишь кивнул. - Тебя проводить? - Не стоит, - Гвен махнула рукой на прощание и быстро пошла в сторону своей остановки. Питер Паркер, Человек-Паук, гордость Нью-Йорка, остался посреди разгромленной площади и толпы спешащих людей совершенно один. Гарри смотрел репортаж ровно до того момента, как вырубились экраны в центре. Вместе с экранами, отключились и камеры. Ему конечно ничего не стоило попробовать вернуть связь, но он лишь устало вздохнул и, бросив взгляд на молчаливый телефон, выключил телевизор. С просмотром теленовостей навалилась усталость, то есть, еще большая усталость, чем во время его работы. Он надеялся, что с Пауком всё в порядке, и что он скоро напишет ему, и да, он ждал, неимоверно ждал того момента, когда Паук ему напишет. Поэтому, прихватил телефон с собой. В квартире было неимоверно жарко, поэтому Гарри стащил с себя футболку, оставаясь в домашних спортивных штанах. Бросив мобильный на вторую подушку, он проскользнул под одеяло и, закинув руки за голову, задумчиво уставился на черную петлю. Сердце громко стучало, в остальном - было тихо, только вот, где-то запела какая-то ночная птица. Озборн вздохнул, и повернувшись спиной к большому окну, из которого на него светила луна (завешивать окна шторами он не любил) и прикрыл глаза, надеясь уснуть как можно быстрее, и надеясь так же на то, что кошмары ночью не будут его донимать. Он не заметил когда провалился в сон. Ему не снилось ничего конкретного, какие-то тени сновали вокруг него и тянули к парню свои длинные дымчатые руки, но не дотягивались. И Гарри почему-то не было страшно. В груди у него было чувство,будто он в безопасности. Он с отрешением наблюдал за плавным движением теней, как вдруг извне раздался голос. Он звал, манил и казался безумно знакомым и родным. И Озборн поддался, пошёл на зов. - Гарри! Ну проснись же… - когда парень разлепил глаза, первое что он увидел - размытые красные пятна. Когда его взгляд сфокусировался, он уперся взглядом в белые фасеточные глаза. - Чёрт! - Озборн отскочил назад, упираясь спиной в стену позади, и рефлективно натянул одеяло повыше. - Что ты тут делаешь? Паук, его незваный ночной гость, весело хохотнул, и с ногами забрался на освободившийся край огромной кровати, садясь по-турецки. - Я прочитал твоё смс, но у меня не было денег на счёту, чтобы написать ответ, - парень привычным жестом закатал маску, обнажая широкую но немного измученную улыбку. - Поэтому я решил заскочить к тебе и ответить лично. Гарри уставился на героя широко распахнутыми глазами, окончательно проснувшись. - Ты совсем спятил? Улыбка стала виноватой и герой пожал плечами. - Ну прости, сегодня был немного трудный день, коты нынче уже не те. Хотел тебя увидеть… На самом деле, Питер недолго стоял на той злосчастной площади. Начинался дождь, добавляя ситуации пущего драматизма, а самому герою - уверенности что пора заканчивать бессмысленное зависание посреди тротуара. Паркер закинул портфель на плечо и быстро побежал по направлению к дому. Он потратил последнюю наличку на мороженное и теперь ему предстояло немало пилить пешком. При этом он даже не мог переодеться в костюм героя и ускорить процесс - с одной рукой много не полетаешь. Но на то он и герой, чтобы преодолевать трудности. Всю дорогу домой он думал над своими словами и словами Гвен. Когда он, окончательно весь мокрый, продрогший и очень уставший таки добрался до дома, в нём поселилась уверенность что иначе было нельзя. Гвен - замечательная девушка, добрая, светлая, весёлая и дружелюбная. Не удивительно что в своё время она покорила сердце ботаника Питера Паркера. Но она не смогла принять его полностью, принять его альтер-эго как часть его самого. А без этого будущего у них быть не могло, какой хорошей она бы не была. И теперь, узнав всю правду, Питер чувствовал разочарование и ноту облегчения. Отныне его не терзали смутные чувства к этой девушке и всё стало ясно и просто. Их отношения и чувства в прошлом,пора двигаться дальше. Он не против видеться с ней, иногда, как друг. Но уже без страданий и щенячьего взгляда. С этим покончено. Внутри дома его ждали оладьи, записка на холодильнике о том что тётю срочно вызвали в госпиталь, горячий душ и холодная постель. Парень вырубился на пару часов, но после проснулся посреди ночи и понял что больше не заснет. Он молча пялился в потолок, позволяя мыслям лениво скользить в пространстве и времени, и внезапно ему на ум пришло обещание, данное вчерашним утром Озборну. Сделать его жизнь счастливее. Паркер хитро улыбнулся. Пора начинать реализовать свой план в жизнь. Гарри вздохнул. Он вовсе не хотел обидеть единственного человека, проявившего участие к его бессмысленному существованию. Он потер глаза, и уже более спокойным голосом заговорил: - Я не хотел тебя обидеть, прости. Просто слишком… Неожиданно. - Он потянулся, ощущая что больше не уснет сегодня, и уже со слабой улыбкой продолжил. - И я правда рад, что с тобой всё в порядке. Чаю? Можно сбегать в магазин, он вроде круглосуточно, если голоден, я могу что-то приготовить. Он расслаблено откинул голову назад, упираясь затылком в стену, поглядывая на ночного гостя. Питер тепло улыбнулся. Он и не ожидал такой быстрой перемены настроения и тёплого приема. А еще ему не верилось что в мире существует человек, которого тот может разбудить в три часа ночи, а он пойдет покупать еду и ему готовить. - Не стоит… - Только и смог сказать герой вслух. Его глаза невольно опустились на плечи парня, которые были видны из-за спадающего с них одеяла. - Можно спросить? - М? - Гарри даже не поменял позы, хотя почувствовал интерес. - Откуда у тебя шрамы на спине? Повисло неловкое молчание. Питер понял, что ляпнул лишнего и опустил голову. - Прости, я случайно увидел, когда будил тебя. Одеяло сползло, ты спал на боку, и в общем… Чёрт, не стоило поднимать эту тему... - Пробормотал Паук, начиная заламывать пальцы. Он поразительно сильно боялся ранить этого парня и почему-то смущался перед ним. Особенно сейчас, сидя у Озборна на кровати, когда тот был фактически полуголым. Гарри поднял правую руку, и провел ею по левому плечу, разглядывая что-то в окне. Питер сначала и не услышал его голоса, но вскоре - разобрал слова: - Мой отец женился на матери когда ей было всего девятнадцать. Он сам - тридцатилетний, умудренный жизнью мужик, практически девочку себе выбрал. - Гарри грустно хмыкнул, не отнимая руки от плеча. - Они были счастливы - до её двадцати, решили мол, чего тянуть, давай сделаем так чтобы нас было трое. Мать располнела жутко, постоянно на нервах была, срывалась на отца, на прислугу, буквально на всех. Ну, понятное дело, беременная, мало ли какие причуды. Он сощурился, ощущая как просыпаются старые воспоминания. - А потом, когда я уже родился… В общем, ей было двадцать, она была молода, и я попросту был не нужен. Ну, да, поначалу она обо мне заботилась, лет до двух, а потом - алкоголь, наркотики, реабилитации - в общем… - Он взмахнул рукой, как бы продолжая список. - Отец понял, что что-то не так только когда мне было пять. А потом - развод, и я её больше никогда не видел. Он вновь бросил взгляд куда-то за свое плечо: - Всё что она мне оставила - вот это. И рецепт пирога. Ирония. - Он грустно рассмеялся. Паркер слушал очень внимательно. Когда Гарри закончил свой рассказ, Питер понял что до боли сжал собственные пальцы и ослабил хватку. - Мне очень жаль… Но я понимаю что значит быть оставленным родителем, при чём двумя сразу. Так что, это не просто стандартная фраза, это мои настоящие эмоции, - он поднял голову. Если бы не маска, Гарри увидел бы решительность на лице друга. - Но как я уже говорил, отныне я сделаю всё чтобы твоя жизнь стала счастливее. Не успел Озборн осмыслить его слова и ответить что-либо внятное, Паук ловко спрыгнул с его кровати и потянулся. - Идем, - Питер протянул парню руку, как прежде весело улыбаясь. - Начнём раскрашивать твою жизнь прямо сейчас. - Куда? - Гарри на автомате протянул руку в ответ, и вскоре оказался выдернут из теплого плена одеяла. Он непонимающе разглядывал героя, было что-то в этой картине домашнее. - На встречу приключениям конечно! - Хохотнул герой. - “Пойдём со мной, принцесса, я покажу тебе новый чудный мир!” - И он замер в элегантном поклоне, снова протягивая руку, хитро улыбаясь и при этом мурлыкая себе под нос саундтрек из “Алладина”. В повисшей тишине, нарушаемой лишь тихим пением Паука, донесся тихий шлепок, означающий, что ладонь Озборна совершила столкновение с его лбом. Но уже через секунду, он тихо засмеялся и освободив вторую руку направился к шкафу: - Не заставишь же ты меня идти в одних штанах. И я не принцесса! - Парень разглядывал гардероб в поисках какой либо приемлемой одежды для прогулки. В конце концов, он натянул на себя первую попавшуюся футболку, подумав немного - захватил куртку. Выйдя в коридор, он на ощупь нашел ботинки (понятное дело предварительно пнув их), и вернулся в комнату полностью экипированный для ночной прогулки. Штаны он менять не стал, ночь всё же, всем плевать во что ты там одет, может и странно смотрится, зато удобно. Питер снова хихикнул и вскочил на подоконник, распахивая прикрытое окно настежь. - Готов полетать? - он сделал пригласительный жест рукой. Озборн вопросительно изогнул бровь. - Предлагаешь мне выйти с тобой в окно? Паук энергично закивал. - Конечно, а как иначе. Это же весело, не бойся. Гарри фыркнул, забрался на подоконник и встал рядом с героем. - Только не убей нас, - пробормотал Гарри, а потом резко остолбенел от осознания ЧТО он сейчас сказал. Паук не просто вызывал у него чувства. Он вызывал желание жить. Герой ободряюще улыбнулся и обхватил парня левой рукой за талию, прижимая к себе. Гарри обхватил его руками за шею, вспоминая как делал это при прошлом полёте. - Я постараюсь, - оптимистично заявил Паук и прыгнул в открытую перед ними звездную ночь. В прошлый раз, у Гарри как-то не было времени глазеть по сторонам, зато сейчас он смог рассмотреть общую картину. Настоящее свободное падение. Полет вверх, вновь вниз, в животе пляшут бабочки, чувство надо сказать непривычное, наверное как будто с тарзанкой прыгаешь. И хоть Гарри явно не был любителем Нью-Йорка, ночной город ему… Понравился. То есть, он был совсем не похож на деловой, дневной Нью-Йорк, к которому Озборн в принципе не питал тёплых чувств, но привык. Ночное Большое Яблоко выглядело просто потрясающе: мерцающие вдали огни никогда не затихающего центра, мрачноватые высотки с редким светом в окнах. Где-то приглушенно играла музыка, но чем дальше они углублялись в жилые кварталы, тем тише она была. Людей не было вообще. - Почти прибыли! - Паук пролетел на тонкой нити паутины в последний раз, и плавно приземлился на землю. Гарри отпустил шею героя, к которой успел пригреться, и повернувшись увидел перед собой петляющую между высоких деревьев дорогу. - Где мы? - осведомился Гарри, по привычке засовывая руки в карманы куртки. - Центральный парк же, - хмыкнул Паук, - точнее, одна из самых глухих и безлюдных его частей. Пройдемся? Озборн на автомате кивнул, направляясь за парнем. - А куда? - Увидишь, - ухмылка героя стала коварнее, хотя Гарри понимал,что это напускное. Они шли рядом. Паук заложил руки за спину и они почти касались плечами. Повисшее молчание было уютным, парням особо не хотелось нарушать. Озборн закинул голову, рассматривая звёздное небо. В эту ночь оно было особенно ярким. - Видишь Большую Медведицу? - тихо поинтересовался Паук, также поднимая взгляд вверх. - Пока нет… - Гарри прищурился. Он не особо разбирался в астрономии, но несколько созвездий всё же знал. - А вот, смотри! Они остановились и Озборн принялся активно тыкать пальцем вверх, пытаясь помочь другу увидеть заветное скопление звёзд. При этом они стали очень близко друг другу, вжавшись плечами и почти соприкасаясь щеками - парни были почти одного роста, когда Гарри поднялся на цыпочках. - Вижу! - герой радостно засмеялся и повернулся к парню. Тот сразу отскочил на шаг, почувствовав опасную близость. Паук несколько ошарашенно замер, но тут же снова улыбнулся. - Пойдем дальше. Гарри кивнул, тихо радуясь тому, что в темноте не видно как он покраснел. Он и забыл, что гуляет с супергероем со сверхспособностями. - Тут хорошо. - Он вновь посмотрел на небо, находя еще пару знакомых созвездий. - В детстве у меня был телескоп. Ты часто тут бываешь? Они углубились в парк, и звездное небо скрылось за густыми пока еще кронами деревьев. - Телескоп это круто, - Питер прищурил глаза под маской, рассматривая перекрёсток впереди. - Я вот хотел микроскоп, но у тёти с дядей не было денег. Приходилось использовать школьный, иногда даже после уроков… - Он грустно улыбнулся, вспоминая, но тут же стряхнул с себя пелену былого и его лицо стало прежним. - А тут нет, не очень. Когда-то случайно нашёл это место, давненько уже тут не бывал… Да, кажется нам налево… Гарри закатил глаза в немом жесте и они синхронно свернули на более узкую тропинку. Лес впереди стал еще немного гуще. Фонари, ранее изредка попадающиеся посреди дороге, теперь совсем исчезли. Паркер шел не полшага впереди, указывая путь. - И что там? - Гарри оглянулся. Стало совсем темно, видимость была ограничена, фактически он мог наблюдать только фигуру героя. - В смысле? - Ну, в прямом. - Гарри пришлось вытащить руки из карманов, которые сразу же начали мерзнуть, и почти на ощупь добрести до Паука. Он всегда боялся темноты, особенно такой, тихой, поэтому тёплое плечо героя слегка притупило страх. Зашуршал костюм, и тёплая, почти горячая рука сжала его холодную конечность увлекая за собой, дальше в темноту. Озборн чуть крепче сжал чужую ладонь, и приблизился на возможное допустимое расстояние, мало ли что могло произойти. - Что будет когда мы придем? - Герой чувствовал себя совершенно комфортно в любых условиях, спасибо его способностям обостряющим чувства. - Да… Нет. - Гарри мотнул головой. Он и сам не понял, что хотел сказать, ведь вначале, он был абсолютно уверен в своих мыслях. Он становился рассеянным. - Я не помню. Они медленно двигались в темноте, и Гарри потерял счет времени. Но, несмотря на подступающую темень - ему было хорошо, вот так вот просто идти рядом с другим человеком, и держать его за руку. - То… Что ты сегодня делал там, в центре… - Гарри запнулся. -... Это потрясно. На половине правда, у меня отрубили свет, но то что я видел - круто. - Спасибо! - С улыбкой на лице отозвался Паук. Озборн её не увидел, но буквально почувствовал. - Почти пришли, кстати. Впереди впервые замелькал свет. Он еле-еле пробивался через деревья, поэтому Гарри смог быстро привыкнуть к освещению. Они вышли на открытое место, и у Озборна перехватило дух. Вокруг сияли тысячи огней, и Гарри выпустив руку героя из своей прошел вперед, разглядывая большое чертово колесо, и карусель с белыми и черными лошадьми, и еще кучу всего, такого яркого и необычного. - Это… - Парк аттракционов! - со счастливой улыбкой близкой к идиотской закончил герой. - Тут в такое время почти никого нет, охранники уже спят, а продавцам плевать кому продавать билеты. Конечно, я мог бы нас бесплатно протащить, но так не совсем честно, - важно заявил парень и махнул Гарри рукой. - Пошли, спуск здесь. Они спустились небольшой широкой лестницей и оказались в окружении пресловутых огней. - Итак, - герой обернулся к другу, снова закладывая руки за спину. - Куда ты хочешь сначала? У Озборна голова шла кругом от этих ярких вспышек и разнообразия аттракционов, поэтому он сказал первое что пришло на ум. - Колесо? Питер деловито кивнул. - Отлично. Подожди здесь. Через минут пять он вернулся, держа в одной руке два билета, а во второй - две сладкие ваты. - Держи, - он вручил Гарри одно из лакомств, а от второго сам откусил внушительный кусок. - Как тебе продали билеты и еду? - спросил ошарашенный парень, разглядывая свою вату. - И откуда у тебя деньги, ты же сам сказал, что наличку потратил? - Ну во-первых, я же говорил, что тут кассиры довольно пофигистичные, - на самом деле он втихаря снимал маску. - А во-вторых - я же не какой бомж, всё таки, а национальный герой! - на самом деле он разбил дома единственную копилку и выгреб из неё всю мелочь. - Ну же, идем! Они приблизились к колесу обозрения. Как и ожидалось, кроме них там никого не было. Прижав билеты к сканеру, они прошли турникет и уселись в кабинке. Кто-то, наблюдающий за ними из отдаленной кабинки, дернул рычаг, нажал пару кнопок, и колесо задвигалось. Гарри восторженно оглядывался, ему впервые доводилось бывать в таком месте, поэтому ему было интересно абсолютно всё. Кабинка поднималась выше, открывая вид на прекрасный город, освещенный тысячами огней, и где-то в глубине души, Гарри понял, что он, чисто теоретически, мог бы его полюбить. Вата оказалась вкусной, но липкой, поэтому когда колесо поднялось на самый верх, Озборн уже весь перемазался в розовом сахаре. - А отсюда мой дом видно. - На лице Гарри появилась мечтательная улыбка, и он вновь приник к поручням, разглядывая мрачные острова зданий. Колесо скрипнуло в последний раз, натужно дернулось, и замерло. Гарри сразу вспомнился Мураками и его Мюу, быть может, если сейчас он взял бы бинокль и разглядывал свои окна, то тоже увидел бы там себя? - Почему мы остановились? - услышал он за спиной немного растерянный голос героя и повернулся к нему: - А разве так не должно быть? Паук замотал головой и парни замерли в неловкой тишине. - В принципе, - тихо сказал Питер, - я могу спустить нас отсюда. Гарри внезапно улыбнулся. - Не нужно, - он устроился поудобнее в кресле и поднял счастливый взгляд в небо. - Тут так красиво. А спешить всё равно некуда. Паук молча согласился, следуя его примеру. Ночь обещала быть долгой и незабываемой. Спустя минут десять герой заметил, что его друг постоянно трет ладони друг об друга. - Холодно? - сочувственно спросил он и придвинулся немного ближе. Гарри неопределённо мотнул головой, не отрывая глаз от города. - Есть немного… - парень вздрогнул, когда почувствовал чужое прикосновение. Питер обнял его со спины, положив подбородок ему на плечо. Озборн теперь боялся пошевелиться, слушая чужое дыхание возле самого уха. - Знаешь, я тут думал, - Он сглотнул, и уставился куда-то в одну точку, стараясь не двигаться, чтобы не нарушить атмосферу. - Ну, утром, мы говорили про дружбу, всё такое, так вот, я хотел сказать, что если бы мы когда-то встретились, и у нас был бы шанс дружить, то я обязательно бы этим шансом воспользовался, несмотря на то что ты гопников всяких по углам ловишь и паутиной стреляешь. Питер замер. Слова, сказанные как бы невзначай и завуалированные дальше некуда, всё же донесли до адресата свой истинный смысл. Гарри, даже не видя его истинное лицо, был готов дружить с ним. Не только как с национальным супергероем, но и как с обычным подрабатывающим студентом. И от осознания, что Питер Паркер нужен кому-то столь же сильно как и Человек-Паук, парень чуть не расплакался - настолько свежи были слова Гвен и собственные эмоции в его сознании. Но он сдержал себя в руках, не удержав лишь глубокого вздоха. Он понятия не имел как выразить весь тот восторг и благодарность что он сейчас испытывал. - Спасибо, - прошептал он. - Это очень важно для меня. Гарри смущенно улыбнулся, благо, герой этого не заметил. Больше им не нужно было ничего говорить. Вернулись они в квартиру Озборна только с рассветом. По дороге назад Гарри так утомился, что несмотря на полёт задремал на плече у Паука. Тот по прибытию аккуратно уложил друга в постель и накрыл огромным одеялом, предварительно стянув с него куртку и ботинки. Перед уходом, Питер замер, разглядывая умиротворенное лицо парня. Они не так уже и долго сидели в той кабинке. Вскоре механизм вновь заработал и их опустило вниз. Потом они побывали почти на всех горках что там были, даже на пропустили комнату страха. Гарри с собой деньги не брал и Паркер это предвидел, поэтому сам всё оплатил. В глубине души Озборн пообещал себе при возможности как-то материально отблагодарить друга. Они постоянно смеялись, кричали, бегали туда сюда, словно маленькие дети. Им было безумно весело и хорошо вдвоем. Пару раз Питер хотел всё же сорвать маску, но удержался. Да, еще не время. Улыбнувшись напоследок уже крепко спящему Гарри, Паук покинул его дом привычным маршрутом. И пускай он вымотался, а его впереди уже ждала куча дел - он был счастлив. Не смотря на бой с Максом и диалог с Гвен. Не смотря на отсутствие денег и нормальной работы. Эмоции полученные от общения с Гарри компенсировали всё. Ведь он принимал его таким, какой он есть. Первые лучи солнца осветили Нью-Йорк и его защитника, парившего при помощи одной только руки. Начинался новый день, полный событий и эмоций.