Песня на двоих. Альтернативная история

Смерть интересовала меня с детства. Когда я прочла: «Шалтай-Болтай сидел на стене, Шалтай-Болтай свалился во сне», - я задумалась: «Сам свалился - или столкнули?» (Филлис Дороти Джеймс, автор детективных романов) Дежурный по городу инспектор Аластайр был недоволен. Реальд, его помощник, отсутствовал, и Аластайр с тоской бросал взгляды на пустующий стол - беспорядок там царил ужасающий. Папки с бумагами, бумаги без папок, какие-то коробочки, кристаллы с записями, засохший пирожок... До полного счастья еще мышей не хватало. И тараканов. Хотя еще не вечер - может, и появятся... А ведь помощника не будет еще три дня, и разгребать всё это безобразие предстоит ему, Аластайру. Надо же было жене Реальда так не вовремя родить! Аластайр вспомнил совершенно взъерошенного Реальда, растерянного и счастливого, и невольно улыбнулся. Спору нет, было бы неплохо завести детей вместе с Ильсой. Но, похоже, ее работа интересовала больше, чем семья. Что не мешало девушке - одной из лучших полицейских магичек! - с радостью встречать его после работы... и увлеченно обсуждать последнее заковыристое дело, сразу после занятий любовью. А то и во время! Хорошо хоть, что не вместо. Но сегодня Ильса выходная. А это значит, что рабочий день будет еще более длинным и тягомотным... чем мог бы быть. Аластайр вздохнул и подвинул к себе папки с незаконченными делами. Что-то он и сам последнее время не блещет. Вон хоть это дурацкое дело о покушении. Не раскрыто. А показания главного свидетеля, он же потерпевший, вполне могут служить учебным пособием для начинающих следователей на тему "найдите нестыковки"! Не был бы этот Артуро Сан-Барреда потерпевшим, уж Аластайр поговорил бы с ним по-другому! Надавил как следует, и... Видел он таких красавчиков. Раскалывались на раз. Потому что трусы и эгоисты, а целостность собственной шкуры для них дороже и дружбы, и любви, и чести... если они вообще знают о таком понятии... Но - нельзя! Потерпевший, мать его. Законопослушный гражданин и ни в чем таком не замешан. Кроме злосчастного покушения, от которого отчетливо несло какой-то неправильностью. Вернее, наоборот. В этом покушении всё было не так! И само расследование фактически заглохло, имея все шансы стать неудачей инспектора и понизить его служебные показатели... А единственный подозреваемый к покушению непричастен - Аластайр готов был в этом поклясться. Это несмотря на то, что прежняя профессия маэстро Диего Фуэнтеса с первого взгляда считывалась у того по лицу. Профессионал такого уровня просто не сумел бы совершить настолько дурацкое покушение. Если бы он захотел, то этого смазливого нытика, скорее всего, вообще не нашли бы. Или нашли у себя дома со всеми признаками совершенного самоубийства... Инспектор отложил папку с делом "маэстро Сан-Барреда" и открыл другую - вообще-то ее пора отложить в архив, но почему-то ему сейчас захотелось освежить это дело в памяти. "Дело о самоубийстве владелицы ресторана..." А потом слово "самоубийство" было зачеркнуто, а сверху написано "об убийстве". Хотя муж потерпевшей не пожалел сил и хитроумия, чтобы остаться безнаказанным! Аластайр живо вспомнил, как убийца сидел перед ним на стуле и трогательно расписывал, как он тоскует по жене, как у него всё валится из рук и он не может есть... Вот оно что! Чем-то неуловимым тот убийца напоминал Артуро Сан-Барреду. И инспектор с удовлетворением посмотрел на подарок начальства - наградную серебряную чернильницу с гравировкой и магической защитой от мух, а также от расплескивания. Да, то дело он закончил удачно! - Инспектор! Дверь рывком распахнулась. В кабинет влетел Джай, сопровождаемый сержантом Кирриком. - Инспектор! - быстро сообщил сержант. - В Погорелом театре стрельба. Два трупа... или потерпевших... - Отставить! - приказал, поднимаясь, Аластайр. - Джай, учись, как не надо докладывать. Так трупа или потерпевших? После недолгих расспросов выяснилось, что Киррик был в конном патруле вместе с со своим напарником Мираром, когда "интеллигентного вида юноша, назвавшийся актером Погорелого театра и находившийся в состоянии сильного душевного волнения, сообщил о чрезвычайном происшествии". После чего Мирар отправился в театр, а Киррик поспешил за дежурным инспектором. - И что у них там стряслось? - Парень сказал - один актер застрелил другого прямо на сцене. - Надо же, какие барды пошли свирепые! - хмыкнул инспектор. - Это он так в роль хорошо вошел, что ли? - Так они вроде мистралийцы оба, - развел руками Киррик. Дескать, чего от них и ждать? - Погорелый театр? - переспросил Аластайр. - Джай, это не тот, где подвизался наш недавний жалобщик? - Он самый, - кивнул стажер. - Приказать коляску? - Лучше лошадей, - велел Аластайр. Надо же, мелькнула мысль, неужто маэстро Сан-Барреда обманул сам себя? Глупее глупого клеветать на непричастных, когда кто-то имеет на тебя зуб вплоть до стрельбы. Если, конечно, твое ранение - не "самострел", такое подозрение у инспектора тоже мелькало... Так что, спешиваясь возле театра, инспектор Аластайр полагал, что догадывается, кто стал жертвой преступления. И ошибся. ...В зале царил бедлам - что, впрочем, было ожидаемо, учитывая, что практически все свидетели происшествия были бардами... Кто-то кому-то что-то доказывал, возмущенным голосом и явно не в первый раз... Кто-то из женщин всхлипывал, кто-то из мужчин ругался - непонятно в чей адрес... Полицейский Мирар сидел на краю сцены и явно обрадовался появлению Аластайра. Рядом с ним сидел молодой красивый мистралиец, в котором Аластайр узнал знаменитого Родриго де Лара - Ильса была театралкой и коллекционировала афиши. Аластайр взглянул на мистралийца, с некоторым усилием убрал с его лица хмурое и озабоченное выражение, заменив на героически-восторженное - и сразу узнал актера. - Инспектор! Ну наконец-то. А я вот тут... все волнуются, и никто ничего не может понять! - пожаловался полицейский. - Ну а ты сам чего волнуешься? - хмыкнул инспектор и забрался на сцену. Выпрямившись, он оглядел зрительный зал и на мгновение почувствовал себя актером. "Вот здесь они стоят и играют свои роли, а зрители смеются или даже плачут иногда... Мне тоже сейчас придется играть роль - уже поднадоевшую, пожалуй... и радости она никому не приносит". - Господа! - громко провозгласил он. - Я инспектор Аластайр из Департамента Порядка. Прошу тех, кто видел произошедшее, подходить ко мне по очереди и рассказать, что они видели. Постараюсь долго вас не задерживать. Пока прошу вас не покидать зрительный зал... Актеры нестройно загомонили, но протестовать никто не стал. Инспектор обернулся к Мирару: - Ты уже осмотрел убитого? - Так это... не убитый это. А наоборот, убийца. - Он что, потом в себя стрелял? - Выходит, что так... - А труп куда дели? - Диего перенесли отсюда в больницу! - взволнованно проговорил подошедший Руис де Лара. - И я... мы все надеемся, что он выживет! - Первая хорошая новость, - проворчал Аластайр. - Не знал, что среди актеров есть маги-телепортисты... - Его перенес его высочество Мафей, - объяснил де Лара. - Попытался лечить... немного... а потом перенес его и маэстрину Ольгу. - Его высочество?! Он-то откуда здесь? - вырвалось у инспектора. Поразительно! И что это он во время расследований стал встречаться с принцем?! - Он на репетиции был, - немного неуверенно ответил де Лара. - Рисовал... Он сегодня уже в третий или четвертый раз пришел. - Угу, - кивнул инспектор, размышляя, дадут ли ему допросить его младшее высочество? И случайно ли оное высочество оказывается возле места преступления? Потом он прокрутил в голове всё услышанное от де Лары и спросил: - Так кто пострадал? - Диего... - Де Фуэнтес? - вспомнил инспектор и с удивлением почувствовал, как сами собой сжались челюсти и отвердели скулы. Нечасто бывало так, чтобы потерпевшие, чью смерть ему выпало расследовать, оказывались близкими или друзьями! Хвала богам - нечасто... Почему же сейчас ему стало так неуютно, когда он вспомнил насмешливую улыбку бывшего партизана и их разговор на маленькой кухне? Ну уж это преступление он раскроет, чего бы это ему не стоило! Аластайр вздохнул и сел на корточки возле тела неудачливого убийцы. Мальчишка! Совсем мальчишка. Вот такие как раз и способны на спонтанные действия, вплоть до убийства. Причем из самых благородных побуждений, конечно же! Не думая о последствиях... Чем же мог Диего вызвать такую ненависть у мальчишки? Женщину не поделили? А может быть, Кантор - так его звали подпольщики, кажется? - в свое время ликвидировал кого-то из близких этого юноши? Кровная месть? Демон побери этих мистралийцев и их обычаи! Пистолет лежал на полу возле бесчувственного актера. - Оружие смотрел? - деловито осведомился у Мирара Аластайр. - Сколько раз из него стреляли? - Два раза, я смотрел... Так они все и говорят. Сначала в потерпевшего, затем в себя... Правда, тут неясно - потерпевший уже после выстрела бросился на этого парня, так, может, он в себя случайно попал? А на самом деле хотел добить... друга-то своего? - Может быть, и так... - задумчиво проговорил Аластайр. - Лекаря-то вызвали? - Вызвали... А вот и он, кажется. В зрительный зал торопливо входил пожилой человек, такой мягкий уютный колобок в халате целителя, ведомый с двух сторон очень похожими друг на друга мрачными парнями мистралийской наружности. - Где пострадавший, молодые люди? - жизнерадостно осведомился лекарь. - А, вижу. Доброго дня, инспектор... - Наконец-то, - выдохнул де Лара. - Помогите Мигелю, пожалуйста! - Конечно, конечно... И колобок на удивление сноровисто расположился на сцене. Аластайр организовал опрос свидетелей быстро и решительно. Первым делом, не слушая взволнованных женщин, пытающихся рассказать свою собственную версию случившегося, он выяснил - все ли, собравшиеся тут, присутствовали при выстреле. Сразу отсеялось несколько человек. Потом Аластайр попросил всех сесть на те места, которые они занимали во время репетиции, и начал с задних рядов, задавая три вопроса: что они видели, не было ли сегодня перед выстрелом чего-то странного и необычного, и - каковы, на взгляд свидетеля, могут быть причины неприязни Мигеля Эстрено к дону Диего Фуэнтесу. При этом стараясь максимально жестко обрывать ни на чем не основанные фантазии очередного барда - разумеется, вежливо и со всем уважением. Как же относились в театре к дону Диего? Признаться, инспектору было это чисто по-человечески любопытно... - Диего? Нормальный парень... если не считать того, что Огонь у него просто невероятной силы! Рядом с ним невозможно играть плохо... - сказал старый виолончелист. - Иногда как блаженный - застывает, ничего не видит и не слышит, - чуть обиженно сообщила балерина. - Музыку сочиняет, наверное... Сочинял... - тихо исправилась она. - Неужели он умрет?! И заплакала. - Скандалист! Даже при приеме на работу ухитрился подраться! - это скрипач. - Всё ему не так, интонирование, видите ли, плохое! Это же невозможно различить на слух! - Вот-вот, а язык острый, словно нож, - согласился сидевший рядом флейта-пикколо. - Видать, достал парня, а он ведь тоже мистралиец... - Да ладно вам! - возмутился гитарист. - Нормальный мужик, а что он вам там выматывал - так ведь по делу. А что - нет, скажете? - Трудоголик он, - поддакнул танцор из кордебалета. - Перфекционист. Ладно еще, ходил через день, не то б народ вовсе разбегаться начал. - Хороший мальчик, - неожиданно отозвалась Бернарда де Анхелес. - Очень талантливый. Очень честный... И очень несчастливый. Вы знаете, что у него были ужасные головные боли? Однажды он потерял сознание от боли прямо в театре... - Не было у них конфликтов никаких с Мигелем, - угрюмо заявили похожие друг на друга братья-мистралийцы. - Мигель говорил, Диего ему жизнь спас... Да и с ролью он ему помогал, парень часто у Кантора ошивался... Не знаю, что случилось. - Словно его заменили кем, - добавил второй. - Мигель не мог... Не знаю. На этом сходились все. Ни о каком конфликте или ссоре между Диего и Мигелем Эстрено никто ничего не слышал. - Если бы не Диего, не было бы меня сейчас тут, в театре, - не совсем понятно заявил главный режиссер. - Я очень многим ему обязан! Интересно, чем? Но Аластайр не стал усиленно допрашивать старика - Карлосу явно было нехорошо, к тому же его отношение к Диего было однозначно положительным. И уж подозреваемым он всяко не был. Успеется... - А Мигель... Ведь это именно Диего привел его в театр, наниматься! - устало добавил Карлос. Единственной интересной информацией была та самая драка Диего Фуэнтеса при поступлении на работу (с Артуро Сан-Барреда, что интересно!) - да еще промелькнувшее имя девушки - Лора. С которой были знакомы оба, и Диего, и Мигель... А о самом Мигеле, несмотря ни на что, почти все отзывались положительно - старательный, вежливый. "Нужно допросить эту Лору", - подумал Аластайр, записывая адрес, который дала ему одна из девушек. И тут она сказала вдруг: - Я вообще думала сначала, что Мигель мухи не обидит! Он такой... домашний, что ли... И вдруг он избил маэстро Артуро! Внешность, выходит, обманчива... Правда, я слышала, что тому досталось по заслугам, - добавила девушка, явно стараясь быть объективной. Таким образом, странным совпадением была лишь драка обоих фигурантов с Артуро Сан-Барреда и, к слову, наличие на репетиции принца Мафея - причем уже в третий раз, как сказали две девушки. Похоже, они приходили посмотреть именно на принца, а не на репетицию... И единственная зацепка - Лора. Которая, очень может быть, и зацепкой-то не является. Правда, оставалась еще приглашенная актриса - некая Орнелла, которая ушла, не дождавшись полиции. Придется и ее допросить, но Аластайр был уверен, что в конечном счете ничего нового она не скажет... Хотя - вдруг у нее будет свой взгляд со стороны? Нельзя отбрасывать и такую возможность! Аластайр поблагодарил свидетелей и подошел к Руису де Лара, который явно хотел остаться последним и о чем-то рассказать. "Забавно получается", - подумал инспектор. - "Один бард бьет Артуро Сан-Барреда по морде, другой, через некоторое время - тоже... Еще и покушение... Может быть, как говорится, всё дело в самой морде?" - Инспектор! - раздался за плечом голос Джая. - Пули. Я нашел их. Обе. - Прошу прощения, - обратился Аластайр к Руису, - я освобожусь буквально через пару минут. Джай стоял рядом с доктором, имея вид усталый и подчеркнуто деловой. А в ладони явно что-то держал! Молодец! Аластайр подошел к доктору и напарнику. "Растет парень!" - удовлетворенно подумал он. Ведь даже не отдал распоряжений найти эти демоновы пули, Джай сам сообразил. - Одна вот! - Джай предъявил смятый комочек свинца. - В кресле застряла, в спинке. Похоже, она и ранила маэстро Фуэнтеса. Вторая в стене, сейчас достану. - Упакуй и замеры сделай, - для порядка напомнил Аластайр, хотя, в общем, и без этого было ясно, кто и откуда стрелял. Интересно, парень действительно намеревался застрелиться, или пистолет выстрелил во время борьбы? Никто не смог ответить ему на этот вопрос... Придется ждать, пока стрелок очухается и сам даст показания. - Доктор, что вы можете сказать? - обратился Аластайр к лекарю. - В сущности, ничего опасного для жизни, - отозвался старик, отрываясь от осмотра. - Касательное огнестрельное ранение грудной клетки, возможны трещины ребер, но юноше повезло. - То есть - его можно перевозить? - уточнил полицейский. - Ну да. Только в тюремную больницу, а не в камеру, - уточнил доктор. - Хотелось бы прежде привести его в чувство, - встрял Мирар. - Не тащить же на себе... - Стойте! - поднял руку де Лара. - Инспектор! Это обязательно? Ну, именно в тюремную... - А куда бы вы хотели его отправить, на эгинский морской курорт? - хмыкнул Аластайр. - Маэстро, что бы вы ни думали, сейчас этот парень обвиняется в нанесении тяжелого ранения, которое, как я понял, вполне может привести к смерти маэстро Фуэнтеса... И тогда это уже будет квалифицироваться как убийство. - Но он ранен и без сознания. Проявите милосердие, инспектор. Хотите, я поручусь, что он не попытается бежать? - Очень опрометчивое обещание, - заметил Аластайр. - Я в какой-то степени согласен с маэстро, - осторожно заметил доктор. - Меня весьма смущает столь долгий обморок. И работа сердца... В ближайшее время он вряд ли сможет... предпринимать активные действия. Аластайр покосился на лежащего парня. Нет, не прикидывается. Он умел это определять, а уж врач - тем более. - Может, головой ударился? - предположил инспектор. - Когда падал. - Возможно, хотя я, признаться, не нахожу следов удара, - врач снова обследовал голову молодого мистралийца. - Но надо бы обследовать подробнее. Неплохо, если посмотрит хороший маг-целитель. - Я же говорил! - немедленно встрял де Лара. - Инспектор, с Мигелем что-то не так. Отправьте его в хорошую больницу, например... клинику мэтрессы Стеллы? - А платить кто будет? - возмутился Мирар. - Полицейский департамент? А забесплатно и разницы нет - у нас или где еще... Да и тюремная больница совсем не плохая! - добавил он, явно отстаивая честь мундира. - Я оплачу, - с готовностью предложил актер. "Вот как", - подумал Аластайр. Вслух он сказал: - Платить придется за лечение и за перевозку. Я... готов дать согласие. Вызывай экипаж, - обернулся он к Мирару, - и поезжай-ка вместе с ним. А потом доложишь. Я к вашим услугам, маэстро! - обратился он к Руису. - Только, если не возражаете, выйдем на воздух - неудобно курить на месте преступления, не в моих это правилах... Руис с готовностью пошел следом, и они вышли на улицу. - Вам ничего не показалось странным, инспектор? - начал Руис.- Преступление происходит у всех на глазах. Но оно никому из присутствующих не выгодно и не имеет разумного объяснения... Так ведь? - Допустим. Я слушаю вас. Ведь вы были ближе всех... и первым кинулись на сцену, я прав? - Первым был Его высочество. Поскольку он умеет летать, а я как-то не очень... - усмехнулся актер. - Я даже не ожидал от него такой молниеносной реакции! - А перед тем, как Эстрено выстрелил, он ничего не сказал? Ну хотя бы что-то короткое типа "вот тебе!" или "ненавижу!" Вы не слышали? - Абсолютно ничего. Только текст пьесы... С полминуты оба молча курили. - Понимаете, инспектор, - горячо начал Руис де Лара, - я, конечно, не маг и не сыщик, хотя и играл когда-то частного детектива... Но... я просто очень хорошо чувствую фальшь. Чувствую, когда люди притворяются. Быть может, потому, что сам очень хорошо умею это делать! "Сейчас-то ты не притворяешься", - отметил про себя Аластайр. Он и сам в большинстве случаев чувствовал, когда ему врали. Знаменитый актер волновался. Глаза его блестели, костяшки пальцев, сжимавших перила лестницы, побелели. Сейчас де Лара казался даже моложе своих тридцати двух лет - в нем чувствовалось что-то искреннее и мальчишеское. - Так вот, - продолжал Руис, - я совершенно точно знаю, что Мигель не мог - просто не мог! - захотеть убить своего друга. Он им восхищался. Он говорил, что Диего однажды спас ему жизнь... - Но ведь и лучшие друзья, бывает, ссорятся, - задумчиво проговорил инспектор. - Например, если между ними встает женщина... - Нет, - сказал Руис. - Не может этого быть. Да и Мигель... у него всё на лице прочесть можно было. И я видел его перед этой злосчастной репетицией... Нет! - Дон Родриго, - терпеливо произнес Аластайр, - я вам верю. Но... ведь вы недавно в нашем городе? Вы можете чего-то не знать. Может быть, в деле замешан кто-то, вам незнакомый. - Да, - кивнул де Лара. - Я не знаю мага, который сумел бы... такое сделать. - Магия? - приподнял бровь Аластайр. - Дон Родриго, мы все-таки не в пьесе живем. - Прошу вас... я не знаю, как это в полиции делается, но проверьте эту версию! - Дон Руис, я же не учу вас играть на сцене, - улыбнулся Аластайр. - Вот и вы не учите меня моей работе. Мы проверим все версии. И эту тоже. - Пока не поздно, - настойчиво проговорил бард. - Я действительно в этом не разбираюсь... но должен же быть у вас маг! И он наверняка почувствует, что Мигель действовал не по своей воле! "А Ильсу ведь заинтересует это дело!" - подумал Аластайр и вновь ободряюще улыбнулся Руису. - Будет вам маг. Но давайте об этом не будем распространяться лишний раз. - Хорошо... разумеется. - А еще, - добавил инспектор, - я очень не хочу... чтобы это стало убийством. Наверное, мне тоже стоит съездить в клинику. Он кивнул актеру - и не прошло и полминуты, как его лошадь рванулась с места в галоп.