Каменные ограды

Глава 3. Сюрприз Он знал, что нужен Лоре только для того, чтобы она доказала самой себе: она Лора Кинней, а не Икс-23. Она человек, а не оружие. Ее упрямство, порой даже любознательность, желание влиться в реальный мир и его подростковые гормоны с примесью старых сердечных травм стали основой этих нелепых отношений. Оба понимали, что не чувствуют друг к другу ничего особенного, что, возможно, виной всему лишь скука, но никого совесть не мучила. Есть и есть. Чем не развлечение обжиматься по углам, прячась от любопытных глаз? - Твой отец порежет меня на кусочки, если застанет нас? - попытался пошутить Пьетро, но Лора не особо любила, когда он отвлекался, чтобы что-то произнести. Она грубо потянула его за майку, снова впиваясь поцелуем в губы. Иногда Пьетро это надоедало. Лоры было слишком много, она была чрезмерно страстной и требовательной, даже он понимал, что девушка очень спешит, когда она, якобы случайно, двигала рукой вниз по животу. Порой Пьетро хотелось отстраниться, схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы осознала, что именно она делает. Но подростковые гормоны берут верх, и само тело Пьетро противилось этой мысли, желая продолжения. Но пока дело не заходило дальше поцелуев и каких-то прикосновений, потому что им всегда кто-то мешал. Лора бесилась еще больше, а Пьетро вздыхал с облегчением, делая вид, что тоже очень огорчен. Что-то мешало ему насладиться этим, вставало поперек горла, лишая всякого удовольствия. С каждым разом он чувствовал себя все более испорченным и грязным, будто делал что-то невероятно мерзкое. Видимо, подсознание остро отреагировало на эту фальшь, потому что ему снились сны, пропитанные нежной и немного детской романтикой. И странное дело, во сне все было более искренним и настоящим, чем в жизни. Конечно, в воспаленном мозгу спящего Пьетро проецировалась Джеки. Воспоминания вместе с фантазиями переплетались в тугой канат, который казался неразрывным. Там, в своих сновидениях, он бродил по Вашингтону, разговаривал с ней, иногда брал за руку и, конечно, по старой привычке, целовал в щеку. Лора ненавидела подобные выходки, которые казались слишком идиотскими. А он знал, хотя Джеки ни разу не говорила, что эти короткое прикосновений губ ей нравились. В нем выражалось куда больше любви, чем в тех страстных «танцах» языков. Подумаешь только об этом - мерзость, а вот когда сам этим занимаешься, то это не кажется таким уж мерзким. - Ты в порядке? - спросил отец, выхватывая его в коридоре. - Ты опять спал, - понял он, смотря на растрепанную с одного бока прическу. - Тебе не кажется, что ты слишком много спишь? Пьетро пожал плечами, увел губы в сторону. - Знаешь, пап, - он быстро сменил тему, - мы так мало проводим времени друг с другом, может, съездим... а-а-а, - разочарованно протянул он, взглянув на лодыжку отца, - ну или здесь развлечемся. Теннис? Волейбол? Что тут есть? - Стрелять умеешь? - бросил Эрик. Пьетро в ответ только приоткрыл рот. - Круто! - выпалил он, хватая отца за руку. - Научишь меня? Научишь? Эрик тут же пожалел о своем предложении. *** - Стой ровно, - скомандовал он, твердым движением поправляя руку сына. Они устроили стрельбище в бывшем полигоне. На стенах до сих пор остались отметины Алекса Саммерса. Эрик старался не отвлекаться на воспоминания, контролируя каждое движения сына. - Вот так, - он надавил на спину, вынуждая его выгнуться. Пьетро неловко издал какой-то звук, будто бы вздохнул. - Это мушка, - Эрик постучал пальцем по выступу на стволе, - смотри так, чтобы та, которая находиться ближе к тебе, была посередине этих двух. Зачем ты напялил на себя эту кепку? - возмутился Эрик, срывая головной убор с сына. - Эй! Это сувенир! - Питер развернулся, забыв о том, что у него в руке пистолет. - На позицию! - рявкнул Эрик. - Она с Пентагона, что ли? Пьетро довольно кивнул, будучи полностью сосредоточенным на мишени. - А спорим, я опережу пулю? Можешь, кстати, помочь этому куску железа, если хочешь. Все равно я успею. - Не отвлекайся, Пьетро, - сурово произнес отец, запихивая бейсболку в карман брюк. - Ты прицелился? Пьетро пожал по привычке плечами и злобно выдохнул. Опять он потерял точку. - У тебя руки трясутся, - заметил Эрик, облокотившись о стену. - Боишься стрелять? Пьетро не знал, чем вызвана мелкая дрожь. Он никогда не был одним из тех парней, которые любили оружия, стрельбу или охоту. Даже в детстве он избавлялся от всех игрушечных пистолетов. Убивать кого-то, ранить - это не круто, несмешно и невесело. И сейчас, целясь в картонного человечка с привычной разметкой, Пьетро чувствовал внутреннюю преграду и оценивающий взгляд своего отца. Пьетро нажал курок, кривя губы, и тут же закрыл глаза. Оглушающий выстрел эхом прошелся по Пентагону. - Ты закрыл глаза, - произнес Эрик, казалось бы, спокойно. Тон был жестким и пугающим. Пьетро громко сглотнул, готовясь познакомиться с той гранью личности своего отца, о наличии которой он только догадывался. - Ты боишься. Ему следовало выкрикнуть, что он не только боится, но и не хочет, что это вовсе не правильно. Или в крайнем случае попытаться рассмеяться, уничтожив эту липкую и тягучую атмосферу. Но Пьетро молчит, чувствуя, как рукоять становится слишком теплой. Он разочарован. Пьетро знает это. Если бы у него хватило смелости взглянуть в глаза отца, то он бы увидел это разочарование с примесью стыда. - Будешь еще пытаться? - терпеливо спрашивает Эрик. Кажется, что он пытается не давить, но в результате выходит совсем иначе. - В принципе, ты всегда можешь убегать, тебе незачем сражаться. Это укор. Не как иначе. Отец презирает его и это презрение ядовито и заразно. Пьетро смотрит на свои ладонь, сжимающую пистолет, сердце бьется сильней, быстрей, так, что каждый удар сам подобен выстрелу. Пьетро уже сам презирает себя, ненавидит за эту слабость, за мягкость, за все, что делает его Максимофф, а не Леншером. Он решительно выставляет руку. Жмет на курок несколько раз, не моргая, не закрывая глаз, не кривляя лицо. Холодная стальная гримаса. Такая же, какая бывала только у его отца. И с каждым выстрелом Магнето улыбается все шире и шире. *** Каждый предводитель должен вселять прежде всего уважение, а уж затем страх. «Почитай отца своего», - говорится в Священном Писании. Эрик и не подозревал, что может обладать таким влиянием. Пьетро был глиной в его руках, из которой можно было лепить все что угодно: героя или злодея, монстра или мессию. Сын так жаждал угодить отцу, что шел на это добровольно, вероятно, даже подозревая, что его используют, и, возможно, уже давно смирился с этим. «Я сделаю его сильным», - думал Эрик. - «Он будет лучшим из всех мутантов. Ему нужно это». Пьетро нужна была лишь любовь отца и его одобрение. Второе получить намного легче, ведь одобрением оплачиваются выполненные ожидания. Сидя на уроке, Пьетро лениво, что-то рисовал в тетради, вполуха слушая Профессора Ксавье. Дни тянулись медленно и уныло, как обычно бывает перед знаменательным событием, например, за неделю до восемнадцатилетня. Но он не думал о предстоящем празднике, а возвращался к тому стрельбищу, вспоминая холодную, нечеловеческую решительность и ощущения тяжести в руке от пистолета. Нравилось ли ему это? Скорее настораживало. Перемена ощущалась каким-то изломом внутри себя. - Пьетро, - окликнул его Ксавье, глядя в окно, в сторону главных ворот. - Сходишь за почтой? Обычно Эрик за ней ходит... Мутант просто пожал плечами, тут же сбегая с места. Хорошо, что Ксавье послал именно его. Нужно пробежаться, чтобы избавиться от этих идиотских мыслей. Перед воротами он замедлил бег, перейдя на нормальный шаг, но почтальон все равно был удивлен. - Давайте я заберу, - он протянул руку к единственному конверту, который почтальон прижал к себе, будто в испуге. - Обычно...здесь другой человек принимает почту. - Я его сын, - Пьетро пошевелил пальцами, намекая, что письмо пора уже отдать. Почтальон, услышав это, как-то странно улыбнулся, но отдал конверт. - Одно письмо для Эрика Леншера. Строго ему в руки, - прошептал человек, прежде чем развернуться и уйти. Пьетро показалось, что это прозвучало слишком зловеще. На урок возвращаться никак не хотелось, поэтому он решил потянуть время, скрыться за деревом и, конечно же, открыть письмо. Порой короткие фразы будят в нас гораздо больше фантазий, чем объемные тома подробных описаний. Просто короткая фраза торопливым почерком: «Она у нас. Ждем неделю». Сложить, как дважды два. Через неделю день рождения Пьетро и также его сестры Ванды, которую он никогда не видел. Наверняка Эрик решил устроить сюрприз! Самый лучший сюрприз в его жизни! Пьетро выпотрошил содержимое конверта, найдя помимо самой записки упаковку спичек бара и мотеля «Хемингуэй», еще слепок ключа. Явно, это была подсказка. На обратной стороне был указан адрес. Пьетро даже не задумывался о том, чтобы вытерпеть эту неделю. Увидеть потерянную сестру хотелось прямо сейчас, сию же минуту, но покидать Институт на данный момент было слишком подозрительно. Весь день он провел, скрываясь от отца и Лоры, заперевшись в комнате. В своем воображении он рисовал момент их встречи, продумывал реплики и, конечно, то, как он будет выглядеть. Приходить в бар в своей любимой серебряной куртке было бы неуместно, хотя когда он беспокоился о том, что о нем подумают остальные? Нет, просто в этот раз нужно выбрать что-то действительно особенное. Он выкрал у отца кожаную куртку, пока тот читал книгу. Пьетро молниеносно влетел в комнату, забрал необходимую ему вещь и тут же выскочил. Дверь захлопнулась, и Эрик спросил, не отвлекаясь от книги, Пьетро ли это , но не последовал за сыном, продолжая читать. Сегодня Пьетро выглядел даже солидно, несмотря на крикливую надпись на футболке. Более того, Пьетро сегодня выглядел старше. Он поднес лицо к зеркалу, оттянул щеку, пытаясь понять, что именно в нем поменялось за все это время. Лицо как будто стало уже, четче. Неужели признаки взросления? Бар и мотель «Хемингуэй» находился на трассе в сороках километрах от Института. Пьетро, разумеется, добрался быстро. Покалеченное деревянное здание с мигающей вывеской, несколько автомобилей на стоянке, жуткая разруха. Подавив ком в горле, Пьетро прошел внутрь узкого вестибюля, где стоял мерзкий запах кошачьего дерьма. Старушка за стойкой, вся в кошачьей шерсти, посмотрела на парня очень подозрительно. Пьетро впервые задумался о том, чтобы все-таки дождаться своего сюрприза. На заднем плане звучал выпуск новостей: «Через неделю объявят решение о законе регистрации...» - Что надо? - буркнула старушка, смотря куда-то вбок. Казалось, что она специально говорила очень и очень медленно, так что, у Пьетро зубы сводило от бешенства. - Я... - и тут он замялся. Что ему нужно было сказать? - Я ищу Ванду Максимофф, - попытался он. - Нет такой. - Может, вы проверите? - Нет такой, это точно. - Ладно...Может быть, Леншер? - Тоже нет. Пьетро пару раз проморгал, пытаясь понять, что происходит. Из кармана он достал слепок ключей и протянул старухе. Она строго прищурилась, глядя на него. - Мне прислали письмо с приглашением и вот это. От какого номера ключ? Старуха смачно закашляла вместо ответа. - Это не от номера, - выдавила из себя ответ. - А от чего еще? - Подвал, возможно... Окончание фразы он не услышал, тут же сорвавшись с места. Пьетро ловко умел разбираться с замками, все-таки это необходимый навык для клептомана. Скрепку он обнаружил на столе ресепшена, старуха и не обернулась на шум. Расправившись с дверью, он нетерпеливо прошел внутрь. Обилие каких-то толстых труб, по которым течет горячая вода, большие коробки, даже бегающие крысы. Зачем Рэйвен прислала слепок ключей из подвала? Пока Ртуть внимательно оглядывал небольшое темное помещение, пытаясь понять, что происходит, послышался чей-то тяжелый вздох и грохот. Башня из коробок полетела на него, но, разумеется, безуспешно. Ловко увернувшись, он увидел то, что скрывалось в самом углу пыльного и грязного подвала. - Джеки? Она бы ответила ему, если бы не кляп во рту. Такого сюрприза он точно не ожидал.