Фикшен такой фан

Заезжий учёный многословно вещает о литературе. В этом потоке многословия литература и её посылы как-то странно теряются и смазываются, в голове начинают приятно шуметь Гомеровские волны и хочется вслед за Мандельштамом зачитать список кораблей*. Хотя бы тоже до середины, ибо дальше мне в этаком состоянии явно не светит. Хан, сидящий по левую руку, настороженно склоняется в мою сторону и заглядывает в лицо, а я очень стараюсь отогнать всяческие законные подозрения и моргать почаще. Вторая половина дня. Пятница. Не светит. Перетекаю в другое положение, игнорируя божественно мягкую и на удивление удобную спинку кресла, выпрямляюсь, поворачиваю голову в сторону лектора и неотрывно смотрю на него примерно с минуту. Сверхзло неосознанно копирует позу. Лектор нервничает и всеми силами старается отвернуться к другому крылу зала. В голове бьётся мысль, что не настолько я страшна в конце недели и это вообще-то обидно, когда в затуманенное сознание проникает намек на причину. Бросаю взгляд налево - так и есть, Хан, которому скучно, выглядит дивно, просто дивно пугающе. Сам бледный, глаза из-под сдвинутых бровей сурово сверлят заезжего литературоведа, губы плотно сжаты в ровную линию, спина прямая, общий вид - угрожающий. Лектор внезапно дает петуха, извиняется и приникает к стакану с водичкой. Чтобы его не хватил в конечном счете удар, надо Хана слегка отвлечь и одновременно отвлечься самой: начинаю возиться, достаю блокнот, ручку, открываю свободный разворот и предлагаю Сверхзлу новую цель. Лекция плавно завершается, лектор, значительно успокоившийся, уже не оглядывается нервно в нашу сторону, принимая вместо этого достойные себя аплодисменты и не подозревая, что от засматривания до дыр его спас древний как мир способ. В крестиках-ноликах Сверхзло тоже демонстрирует только победную стратегию.