Пир во время Чумы

[0:00 – 1:28] Средневековый замок. В огромной зале донжона идёт господский пир. Всевозможные яства, вина, светские развлечения. Звенят бокалы, слышны тосты и чавканье. Повелители не желают видеть город вне замка. Плотно закрыты витражные окна, стража у крепких дверей, ни одна муха не должна сюда залететь. В прямом смысле. [1:29 – 2:22] Город за стенами замка. Запустение. Основным пейзажем являются улицы, заваленные почерневшими гниющими трупами. Только чёрные крысы и мухи оживляют эту картину. Лишь на центральной площади собрались оставшиеся люди. Сгорбленные от боли фигуры в лохмотьях. Их розово-чёрная кожа словно готова вот-вот порваться под напором гноя. На одиноко возвышающейся плахе стоит неизвестный, произносящий бессвязную речь, указывая рукой на замок. Слабые люди, фактически мёртвые люди, им уже нечего терять, они могут в любой момент умереть. Не всё ли равно как: от чумы или меча? Они внимают призывам оратора, они готовы штурмовать отгородившихся господ. [2:23 – 3:09] Стража у ворот разбегается от одного вида чумных. Кое-как вбегают во внутренний двор. Но это замечает внутренняя стража, обнажает оружие, сбегается к холлу донжона. Чумные бегут туда же, их цель – двери зала. Но на их пути встаёт стража. Из последних сил они стремятся к дверям, мечи охраны разрывают гнойники, кровь с гноём льётся на каменный пол. Но охрана не может сдержать всех. Один из жителей, тот, кто их поднял на это, врывается в залу, за ним бежит страж. Пирующие в панике обрывают тосты. Страж совершает один удар, почерневшая голова летит с плеч прямо к господскому столу, но меч не остановить. Пройдя шею, он разбивает витраж. Чёрные мухи врываются внутрь, сея чуму.