Мысли вслух

… Это - … Хмм… Это так странно – выражать свои мысли. Вроде бы ничего особенного – просто говори то, что думаешь, ан нет. Все намного сложнее… Step up (Шаг вперед) Темнота. Везде. Куда ни глянь – везде темно как в пещере без фонарика. Ни зги не видать. Куда идти? Ау, подскажите кто-нибудь!.. Тишина. Я что, здесь один? Сколько я здесь стою, кто бы знал? Пару минут? А может часов? Или дней?! Это так странно… Я вообще живой? Вокруг тьма и пустота, и тишина, и нет ни души. Да нее. Раз думаю, значит жив. Уже радует. Но что же мне делать? Всё. Надоело. Что надоело? Стоять надоело! Так, осторожно, делают шаг вперед. Это еще что? Свет какой-то. Аж глаза режет, но это лучше, чем стоять в густой темноте. Делаю еще один аккуратный шаг. Теперь свет превратился в кое-что более конкретное. Теперь это множество лучей, идущих со всех сторон. Еще шаг, уже более уверенный. Вокруг появляется нечто непонятных очертаний. Интересно, что это? Следующий шаг. Силуэты четче стали, но все равно не угадываются. Холмики вроде какие-то. Или это не холмики? И деревья… а, может, люди?.. Твердо делаю два шага. Ну, точно! Деревья. Да и люди тоже. Только какие-то они не живые что ли. Как будто из воска. А холмики – это скамейки. На парк похоже. Или скверик какой. Без сомнений делаю еще три шага. О, а вот и люди зашевелились. Идут кто куда: кто-то с детьми гуляет, кто-то просто на лавках сидит. Лепота! Да только тихо до сих пор… Четыре шага вперед – и голова взрывается от огромного количества звуков! В ушах, привыкших к тишине, невообразимый звон. А вокруг гул – дети верещат, как заведенные, отовсюду слышны разговоры кто о чем, на заднем плане – урчание двигателей и шуршание шин по асфальту, а на переднем – музыка. Откуда? А, так у меня наушники. Еще пять шагов, и за деревьями уже видны и машины, и дома, и другие люди. И куда все так спешат? Непонятно… Ой, ветер подул, а на мне лишь легкая футболка и шорты, хотя… вроде и не холодно вовсе. Весна, наверно… Шесть шагов по ухоженной аллее в тени огромных дубов и тополей под ритмичную музыку и множество голосов и с хорошим настроением на вооружении. А теперь вопрос: куда бы мне пойти? … Это просто… Ни черта подобного! Это совсем не просто! Пытаться что-то сказать именно так, как ты думаешь, чтобы поняли все без исключения. Но, как говорится, каждый думает и понимает в меру своей испорченности. Это совсем не просто – понять друг друга… А что, собственно, подразумевается под фразой "понимать кого-либо"? Умение одним человеком предсказывать слова и действия другого? Что называется, с полуслова. Или особо буйная фантазия, позволяющая разглядеть нечто, называемое душой?.. Объясните кто-нибудь, как нужно выражаться, чтобы тебя поняли правильно!.. The winner (Победитель) - Боже Всемогущий, что мы натворили?! Вокруг, куда ни глянь, правит Смерть. Поля потерянных жизней – ратная площадь. Кругом багряный океан с островами из тел своих и чужих. В этом адском безумии из крови, тьмы и смерти уже не разберешь кто враг, а кто друг – все на одно лицо. Одетые в красные одеяния войны обрели последнее пристанище в объятьях своих же супостатов. - Есть здесь еще кто-то, кроме меня? Один из вестников – Война – уже прошел здесь, оставив на многострадальной земле свой автограф красными чернилами, который даже время не сможет стереть. Война прожорлива как гусеница, остановить которую может только пора трансформации. Ушла Война – пришла Смерть, чтобы забрать тех, кто еще упорно не желает видеть ее лик, хватаясь за то, что осталось от жизни. - Есть еще здесь хоть кто-то, кроме меня?! Смерть забрала всех. Или нет? Вот, из айсберга трупов поднимается знаменосец. Чей – не важно, ведь он единственный, кого Смерть обошла стороной. Перемазанный кровью, потом и слезами, словно завернутый в кокон, он поднимается на ноги и тут же преклоняет колено пред смертным ложем почивших солдат. А Смерть глядит на мальчишку, захлебывающегося в собственных слезах и словах раскаяния, и удрученно качает головой. - Лучше бы ты пошел со мной… Живой встает, поднимая следом знамя, брошенное в пламенной сечи. Обводит пугливым взглядом поле брани и медленно бредет к вражескому знаменосцу, опираясь на древко как на клюку. - Есть еще здесь хоть кто-то… В небо устремляются шпили флагов – свое и чужое. Но какая теперь разница, ведь нет ни друзей, ни врагов. Все ратного дела мастера сложили свои головы. А мальчишка-знаменосец уже и не боец вовсе. - Один в поле не воин. Он – победитель! – кричит Война. - Победитель? Если это победа, то лучше бы я ушел вместе со всеми, ибо цена за эту победу слишком велика. Есть еще здесь хоть кто-то, кроме меня?! Есть еще здесь хоть кто-то… … Просто мысли… Не принимайте всерьез то, что я пишу. Я лишь выражаю свои мысли. Как-то так… Просто и одновременно сложно. Двояко. Биполярно. Но, тем не менее, едино, неделимо… … Мысли, слова, действия – все трактуется по-разному. Угол обзора – 360, и это только в плоскости. Там, где один видит свет, другой видит тень. Таков негласный закон. Another (Другой)** Его всегда сторонились. По возможности обходили за мили вокруг. Его не любили, потому что не знали о Нем всего. Или, может, наоборот, его не хотели узнавать, потому что не любили? Кто же разберет. Его ненавидели, презирали, оскорбляли только из-за того, что принимали его черепаший панцирь за дикобразовые иголки. Взгляд, который выдержать могут единицы; острый язык, способный заставить замолчать с первых нот; строгая, горделивая осанка, внушающая страх и уважение – все это лишь скорлупа. Пытаться увидеть в тиране человека с чистым сердцем и израненной душой – занятие неблагодарное. Может, поэтому никто и не пытается? А, зря. Если бы кто-нибудь попробовал расколоть панцирь, разбить вдребезги холодность и отчужденность, то обрел бы верного друга и соратника. Или же Ему самому стоит снять этот маскарадный костюм ублюдка? Но, похоже, он настолько прирос, что теперь кажется второй "кожей". Тогда неудивительно, что Он такой со всеми, даже со знающими Его настоящую натуру. Скверный характер, отталкивающая внешность, но светлая душа и храброе сердце – кривое дерево со сладкими плодами. … Это… мысли… А правда ли это? Могут ли мысли считаться мыслями, если высказаны вслух или облачены в замысловатые закорючки букв? Могут ли услышанные мысли быть правдой? Истинность внутреннего монолога остается для каждого незыблемой аксиомой, до тех пор, пока не вырвалась из легких вместе с воздухом. Как разговор с самим собой станет звучать для других?.. Устное народное творчество потому и называется устным, что передается на слуху от одного рассказчика к другому. Таким образом рождаются не только сказки да песни. Странный или забавный случай становится анекдотом, а неприятные воспоминания – страшной историей. Иной рассказчик анекдот может превратить в басню, а басню в небылицу, ведь он вещает так, как сам понимает. А слушатели угадывают нечто свое, собственное, и словно кривое зеркало, пересказывают другим свое видение, свою версию. В итоге то, что мы имеем сейчас, едва ли можно назвать истиной. … Мои слова – есть ложь для каждого из вас, ведь… … Это просто мысли вслух. *** С тихим шорохом ветер перевернул страницы дневника, оставленного у открытого окна. Солнечные блики скользят по строчкам, читая теням записи косым почерком. А хозяйка чернильных завитушек грустно улыбнулась своим еще не высказанным мыслям и, тихо прикрыв дверь, отправилась на охоту за словами для своих истин.