Десентизация

       Седую труху морали стирая в пальцах, спиной проверять, насколько остры ножи. Ты снова. Сейчас. В себе. Воплощаешь ж-и-з-н-ь. И кто бы посмел от этого отказаться? И кто бы сумел остаться и устоять, когда сама кровь вскипает огнем всевластья? Агония-бездна-пропасть. Катарсис счастья. ...В ладонь без проблем вмещается рукоять ножа, что заточен остро и наизлёт, который тебе под рёбра всадили раньше. Но Хайд не знаком с понятием белой фальши, и нож предназначен каждому – в свой черёд. Всем тем, кто посмел однажды себе солгать, от праведного епископа и до вора. Понятие социального договора – не то, во что верит их обвинитель Хайд. Не то, что могло бы где-нибудь их спасти от лезвия, вдруг вошедшего под ключицу. Пока шепчут люди "как так могло случиться?", Хайд новое сердце держит в своей горсти, где пламя, и кровь стекаются на ладонь и совесть отныне-присно уже ослепла. Способность сгорать, себя возродив из пепла, до самых костей, себе подчинив огонь. И нож никогда в ладони не задрожит. Твой Хайд – или ты? – не знаете колебаний. Способность, не лицемеря, идти по грани – Ты-Хайд называешь просто "уменьем жить".