Болью за боль

Знаете ли вы, что во всём есть своя прелесть? В чистом разуме без мыслей и сожалений, в свободе и просторах, в невесомости, в музыке... Во всём, что нас окружает. Даже в самую темную ночь можно отыскать что-то светлое, например, только так, не отвлекаясь, можно разглядеть звезды на небосводе. Пальцы привычно порхают на деревянном грифе, а плектр, именуемый "бати", беспрепятственно скользит по струнам, высвобождая из сямисена приятную музыку. Впервые за долгое время изучения космоса, ноги Шинске коснулись твердой земли, пусть даже она и была непривычного красного цвета. Сидя на подоконнике круглого окна, похожего на иллюминатор, он взирал вдаль, обхватывая взглядом планету Земля. Рука дернулась и струна издала жалобный писк, из-за чего, словно извиняясь, Такасуги накрыл инструмент рукой. Он был, как обычно, спокоен, хоть душа и была изранена. Его мысли пытались забрать его собой назад в воспоминания, но Шинске отмахивался, как мог, но, в конце концов, отставил сямисен к стене и поднялся. В комнате он был не один, но это его, вроде бы, обычное телодвижение заставило и без того молчаливую компанию задержать дыхание, заставляя впериться членов Кихейтай в своего командира. Безмолвие и громкое чавканье со стороны рыжего представителя Ято, сметающего стол с угощениями в одиночку, воцарили на этом балу. Камуи совершенно не смущало, что никто, кроме него естественно, не ужинал, и он спокойно ел, поднимая синие глаза на своего теперешнего компаньона. Для него то, что Шинске поднялся, означало лишь одно, поэтому он постарался опустошать тарелки ещё быстрее, чтобы не пропустить готовящееся представление. Легкий стук фалангов пальцев о металл смешались с тишиной и автоматизированные двери разъехались в стороны, предоставляя взору входящих в гостевое помещение Каваками Бансая и представителей Нараку в монашеских одеяниях, которые слегка расступились, пропуская во внутрь высокого мужчину с белыми слегка завивающимися волосами. У него был орлиный взгляд со сведёнными бровями, шрам на лице и огромные бусы на шее, привлекающие внимание в первую очередь. - Ой, Оборо, как дела? - улыбаясь произнес Камуи, помахав ему недоеденным окороком. -Когда ты, наконец-то, согласишься провести со мной тренировочный бой, чтобы я мог втоптать твоё окровавленное тело в землю? Его детское радостное лицо совсем не было подстать словам, которые он только что изрёк, хотя никто не сомневался в серьёзности произнесенного. Ято никогда не шутил, когда дело доходило до противников, с которыми он желал сразиться. Оборо не шелохнулся, лишь окинул рыжего с дергающимся волосом на макушке мальчишку холодным взглядом тёмных глаз, скосив зрачки. Его не интересовали бесполезные бои, он пришел в эту комнату по другой причине. Шинске, в отличии от Камуи, не собирался приветствовать гостей, он вальяжно прошел к дивану, занял свое место и закурил кисеру, выдыхая сизый дым в сторону двери. Круги под глазами Ятагарасу, как часто называли Оборо его подчиненные, стали ещё темнее, встречаясь взглядом с Такасуги. Напряжены были все, воздух звенел. - Я, служитель и голос Небес, был послан озвучить тебе решение Тендошу, - заявил он, чуть вскинув подбородок, казалось, начиная хмуриться сильнее. Альбинос говорил медленно, словно смаковал каждое сказанное им слово. Шинске, слушая, периодически прикрывая глаз, но цепко следил за каждым действием пешки Тендошу. Кихейтай предложили им сделку, от которой, по словам бывшего члена Джои, они не смогут отказаться, поэтому сейчас он ожидал лишь положительного ответа, просеивая и игнорируя всё остальное, что говорил Оборо. Беспристрастное лицо Ятагарасу не изменилось ни разу с самого прихода сюда, хотя его и терзали сомнения, что они поступают неправильно. Высказав всё, словно учил не одну ночь, он замолчал, а Шинске медленно стряхнул пепел и посмотрел в окно, где вдалеке можно было увидеть планету, куда они собирались вторгнуться. - Ясно, - коротко закончил Такасуги, и их глаза со светловолосым встретились. Они с интересом рассматривали друг друга, но пересекать дозволенную черту не пытались. Больше ими не было произнесено ни слова, но мысленно они пообещали, что, несомненно, один приложит все свои силы, чтобы умертвить второго. - Кое-кто будет страшно недоволен, - прошептал на ухо Камуи Абуто, отчего рыжий лишь ещё шире улыбнулся, пряча углы рта за ушами.

***

После долгого совещания Хиджиката расслабился, вкушая предложенную пищу, сидя на татами рядом с Кондо за небольшим столиком. Похоже каждый, кто находился здесь, поставил себе за цель перекричать рядом сидящего, поэтому в штабе царил гул мужских голосов. Все солдаты и офицеры Шинсенгуми были подобраны на улице командующим. Понятное дело, что никто их манерам не учил, поэтому галдеж не смущал присутствующих, все трапезничали, как ни в чём не бывало. Не комментировал происходящее даже Тоширо, который обычно бы всех заткнул своим громким вскриком и командным тоном. Сегодня был праздник - день рождение Сого, который, принимая поздравления от Кондо под громкое фырчание Хиджикаты, затушившего одну сигарету и беря за другую, казалось, был жутко доволен. Неожиданно распахнутые седзи заставили всех обернуться на взмыленного и запыхавшегося Ямазаки. - Чего, боялся остаться без угощения? Ха-ха, не переживай, мы ещё торт не резали, - добродушно смеялся Исао, к которому присоединились и другие, игнорируя истошный "Командующий!". Лишь Хиджиката обеспокоился видом Сагару и насупился, подзывая к себе шпиона. Тоширо слушал, меняясь в лице. В принципе, Шинсенгуми, были готовы к такому повороту событий.