Ничего не меняется.

Снова и снова обновляешь страницу. Раз за разом ничего не меняется. Залпом допиваешь давно остывший чай и смотришь на открытое диалоговое окно бело-синей социальной сети, где в который раз твое сообщение все еще будет отмечено непрочитанным. «Занята, наверное, — эта мысль ненадолго приносит утешение. — У нее достаточно дел и без меня.» Пытаешься отвлечься от нахлынувших мыслей и берешь с полки первую попавшуюся книжку. Но снова и снова возвращаешь взгляд на монитор, где все еще высвечивается отправленное подруге сообщение: «Ну, рассказывай, что произошло?» Конечно, ты за нее переживаешь. Ведь это тот самый человечек, с которым вы, будучи совсем маленькими, клялись, что не будете курить и пить. Тот, с которым вы осуждали ругающихся матом сверстников. С которым вы обсуждали прочитанные книжки и вместе всегда делали домашнее задание. Но потом она переехала, и вы долгое время росли отдельно друг от друга, общаясь лишь раз в несколько месяцев. У вас у обеих была своя жизнь. Но вот вы снова вместе, и что же мы видим? Она осталась верна своим клятвам. Она читает умные книжки и готовится к экзаменам. Она может лишь ужасаться той грязи, что происходит вокруг, в то время как ты живешь среди нее, да и что скрывать, не раз в ней побывала. Вы ведь росли вместе. Учились вместе. Играли вместе. Когда и, главное, почему все пошло не так? Когда для тебя стало нормой выхватывать у собеседника сигарету и делать затяжку? Когда тебя перестали пугать пьяные в хламину «друзья» на неизвестно чьей квартире? Когда ты поняла, что не сможешь выразить чувств без брани? Не об этом ты мечтала, а кем ты стала? Снова и снова обновляешь страницу. Раз за разом ничего не меняется. Проводишь рукой по сухим крашеным в красный волосам и случайно цепляешь серёжку в брови. А в детстве ты с ужасом глядела на татуировки и на вторую дырку в ухе неделю уговаривала маму. От звука пришедшего сообщения ты буквально подпрыгиваешь в кресле. Красные от недосыпания глаза снова засветились, как когда-то давно, когда вы вместе играли в дочки-матери, или в школу, или в какую-нибудь еще более нелепую игру. Тогда ты и подумать не могла, каково это, убивать сотни людей различными способами, от меча до пистолета, просиживать ночи на пролет за компьютером, когда у тебя на экране все залито кровью. «Все хорошо, правда. Просто какая-то апатия.» Ты усмехаешься. Даже если что-то и случилось, она не говорит — а значит это не серьезно. Тебя всегда смешили ее проблемы, хоть ты и знаешь, что это неправильно. Хоть ты и знаешь, что она единственная, кому сдались ТВОИ проблемы. Ты до сих пор помнишь, как накануне твоего десятого дня рождения тебе сказали, что твой отец умер. Только рядом с твоей верной подругой ты позволила себе заплакать. И ты до сих пор помнишь, как в день похорон, на которые тебя не пустили, ты пришла к ней в гости, а она встретила тебя с разрисованной моськой, посадила на диван и опрокинув на бок стол, спряталась за него и стала показывать кукольный театр. Весь этот день вы провели вместе и стоило тебе лишь чуть поникнуть, она знала, как тебя развеселить. А теперь вы сидите по разные стороны экрана, и ты не знаешь даже причины ее грусти. «Знаешь, что поможет тебе от апатии, мелкая? Здоровенная порция сахарной ваты.» Ты не знаешь, почему ей плохо. Зато ты знаешь, как сделать ей хорошо. Все просто. Завтра ты обещала кому-то прийти куда-то, но даже не помнишь зачем. Вместо этого ты выключишь телефон, поедешь на другой конец города и поведешь свою радость в зоопарк. Она всегда любила животных. А пока ты снова и снова будешь обновлять страницу. Вы повзрослели. Но раз за разом ничего не изменится.