Жизнь воришки нелегка

      — Нет, я понимаю сокровищница короля, гарем шаха, пещера дракона, да даже библиотека ковена магов, но городские канализации? — полупридушенно сквозь закрывающий почти всё лицо платок ворчал лучший воришка гильдии. Крысы внимательно слушали и жалостливо утирали глаза уменьшенными вариантами платка Тэя. Тараканы хмуро жались на потолке, временами показывая в сторону наглого вторженца неприличные знаки, за которые в другом месте воришка без промедления набил бы морду оппонента. — Стребую компенсацию, ох какую я компенсацию с этого старого хрыча стребую за своё изнасилованное обоняние...       Встреченный на полпути наглого вида паук был безжалостно пнут под толстый зад, паутина порвана, а обед в виде огромной многоножки с нецензурными выражениями сбежал.       — Ага, вот оно! — радости воришки не было предела, когда он вывалился в полузатопленный храмовый зал. Подняв тучи брызг, Тэй быстренько вскарабкался на помост. Мало ли кто тут плавательный сезон открывает.       "Мало ли кто", выскочив из воды, обвило лодыжку парня.       — А-а-а! — звуковой волной чудовище оказалось снесено в темноту. Помахав перед лицом кулоном-светлячком, что так охотно предоставил в его пользование заказчик, Тэй пожал плечами "мало ли, показалось".       И, проказливо ухмыльнувшись, всё же схватил руками мягко светящийся в полумраке заказанный волшебником камень. Вернее попытался схватить, как только кончики пальцев коснулись столь желанного минерала, давешний монстрик предпринял очередную попытку взаимодействия. В итоге произошло взаимодействие шаровой молнии с монстром и головы Тэя с ближайшей колонной. Когда из воды раздалось предсмертное бульканье, слегка подпаленный монстрик кинулся спасать свою невезучую добычу. Разложив на алтаре, монстр с интересом уставился на странное существо, решившее посетить его подземно-подводную обитель.       Всего лишь две пары конечностей да голова, тело покрыто странным покровом. Монстр с интересом потрогал его ложноножкой — покров слегка сдвинулся, обнажив белоснежную кожу. Монстр заинтересованно булькнул и подключил к исследованию все остальные, не занятые сейчас конечности. Кожа существа была удивительно приятной на ощупь, гладкие щупальца скользили по ней, прохладные по тёплой, нежной плоти. Увлёкшись, монстрик незаметно для себя освободил всё тело жертвы от покрова.       И вот в такой обстановке Тэй и очнулся. Попа мёрзнет на каком-то камне, голова раскалывается, во рту взвод солдат танцевал, по всему телу ползает что-то странное, оставляя за собой прохладный след из капель. Вернее он должен был быть прохладным в начале, сейчас же воришка чувствовал себя как посреди вечных ледников Амшура, что замораживают насмерть даже самого подготовленного путешественника.       — Д-д-д-д... — выдал околевший ужин, вцепляясь в монстра всеми конечностями в попытке хоть как-то согреться. Стройное тело вжалось в сплетение тэнтаклей, обхватило их руками и ногами. Была у Тэя мысль вцепиться ещё и зубами, но здравый смысл подсказал, что он тогда останется здесь замерзать совсем один.       Тэнтакли нежно оплели тело, делясь с ним своим, спрятанным в глубине теплом. Кончики всё так же продолжали гладить, задевая чувствительные места. Оставаться замкнутым и холодным чертовски тяжело, если вокруг твоего члена мягко сжимает тугие объятья ласковое щупальце.       — Это уже что-то не то.       Здравая мысль, мелькнув на самом краю сознания, помахав ручкой, канула в Лету. А монстр подключал к процессу всё больше и больше ложноножек, самые наглые уже проскальзывали внутрь воришки, нежно раздвигая маленькие розовые складки между ягодиц.       — Оу! Ай! — воришка был не согласен насчёт нежно, но отвлекающие факторы в виде нескольких десятков скользящих по его телу тэнтаклей не дали возразить ему более активно. Да и рот оказался буквально тут же атакован двумя пронырливыми отростками, шаловливо затеявшими игру с его языком.       У кого-то эрогенная зона уши, у некоторых шея или, может быть, грудь, живот, пах, ягодицы и ноги, а вот Тэй становился готовым на всё, стоило любовнице пососать его язычок. Нежный, тонкий, проворный, он всегда бабочкой летал по телам девушек из квартала, доводя их до оргазма быстрее рук или члена. Сейчас же его самую нежную часть просто насиловали, нежно, но непристойно скользя, поглаживая, не давая спрятаться и скрыться. То, что делали остальные части монстра, вцепившегося в него, воришка уже не осознавал.       Он не возмущался, когда всё более и более толстые щупальца проникали в его тело, исследуя, растягивая, а после уступая место "старшим братьям". Чувство заполненности было невероятным, и юноша, отставив зад, сладостно стонал. Контраст тепла и прохлады, движения и напряжения внутри, безумного пламени, сжигающего заживо тонкое тело в пламени страсти.       Вот маленький отросток нащупал внутри юноши бугорок, нежно огладив, дождался ответной дрожи, что прошлась по распаленному телу. Маленькие тонкие отростки играли с его ладонями, рисуя на внутренней поверхности узоры. Они трепетали вместе с ним, замирали вместе с ним и яростно сжимались в момент бурного оргазма вместе с ним.       Монстр, получив в своё распоряжение нежданный подарок в виде густого белого семени, с интересом облизнулся. Попробовав на вкус, на некоторое время замер, соображая, нравится ему или нет. В принципе он уже утолил первый голод выделениями своей жертвы, а попавшая в его лапы сперма была лишь чудным завершением дня. Терпкая, чуть солоноватая, несущая в себе неведомые для подземного монстра ароматы и цвета, она была распробована в мельчайших деталях и признана лучшим лакомством на этом свете. Монстр даже передумал употреблять в пищу создателя нектара и, нежно освободив от щупалец, положил спящее тело на алтарь, что тысячи лет назад возвели его служители. Обычно он оставлял на нём лишь кости да кольчуги, но всё меняется в этом мире, и на сжавшееся от холода тело покрывалом ложится сплетённая сотнями маленьких трудяг паутина. Отогнав владельцев подальше, монстр замер на страже спокойного сна своей вкусной жертвы. Он уже решил, что отпустит, но клятву возвращаться время от времени сюда всё же возьмёт. Монстр тоже был немного эгоистом.