The Close One

«Do you have any idea how rare love is?» Elijah Mikaelson «Ты имеешь представление, насколько любовь редка?» Элайджа Майклсон

Июнь 2014       Мир был похож на осколки. Время пронеслось стрелой и впустило летний месяц на порог, а она сидела на кровати, замерев и уставившись в стену. Неровный шепот мчался по связи, упираясь в стену, но девушка продолжала пытаться дотянуться до него.       Тщетно. Он исчез, пропал, остался и не возвращается. Он закрыт от нее.       Она чувствовала себя трусихой, упустившей возможность стоять рядом с ним, по мере того, как день провожал солнце за западную линию горизонта. Ей хотелось оказаться около него, вцепиться пальцами в его одежду, стереть границы, которые она сама создала, презирая мысль, что может простить все то, что между ними произошло. Она загнала себя в ловушку, меряя его мир своими жалкими ожиданиями.       К черту сказки, к черту любовные романы, к черту чарующие стихи романтиков.       Любовь не измеряется словами, не передается вирусом через воздух, не обретает желаемой формы, всегда удивляя «счастливчика», словившего ее незаметно для себя. Грудь рвало от пустоты, сердце билось осторожно, пытаясь умерить зов к своей второй половине.       К черту ее сомнения, к черту ее одностороннее понимание их отношений, к черту его самого с неизвестными мыслями и планами. Она прикрыла глаза, вспоминая неловкий эпизод столкновения с моральными принципами первородного вампира, осознавая, как по-человечески чувствовало ее сердце, отказываясь видеть схожие симптомы. Они похожи больше, чем он понимал; или она стала больше походить на него, чем осознавала.       «Вы уничтожили друг друга...»       Нет. Он уничтожил их. Осколки вновь впились в ее сердце, заставляя обнять себя за плечи. Вся сила улетала из ее тела, пока тикали часы, уперто заставляя принять правду: второй день подходил к концу.       - ... видела, - донеслось до блондинки: обрывок разговора подруги и еще одного соседа по этому едва ли приличному номеру придорожного мотеля.       - Я должна добраться до Парижа, - объясняла девушка со смуглой кожей. – Маркос заполучил его и теперь не остановится. Разделиться - это разумный подход, Виктор.       Прострация скатилась с ее сине-голубых глаз, словно шелковое покрывало. Она с осознанием повторила:       - Заполучил его? - Голос окреп с резкостью северного ветра. Блондинка сглотнула, впиваясь в глаза подруги взглядом. - Ты знала, не так ли?       Вторая девушка приоткрыла рот, но тут же захлопнула его, избегая прямого ответа, но первая отказывалась отпустить этот вопрос, приподнимаясь и выпрямляя осанку.       - Ты знала, что он не выберется! – Она бы подскочила на ноги, и только слабость тела не дала ей добраться до подруги и встряхнуть предсказательницу за грудки. - Почему ты промолчала, Бонни? Почему ты позволила ему…       - Он бы не послушал, а ты бы отказалась идти, - спокойно сказала Беннет, не показывая и тени оправдания. - Весь смысл побега был бы аннулирован. Это должно было произойти.       Мужчина тяжелым взглядом смотрел на Бонни, но ничего не сказал, а блондинка не слушала ее слов, продолжая цепко комментировать поведение подруги:       - Ты знала, что он заберет тебя с нами, и воспользовалась этим? - глухо проговорила блондинка, без особого сочувствия отталкивая все мысли об опасности пребывания в логове Кесаря. – Ты не проявила и тени сомнения, когда появилась в том зале, принимая его помощь, и сбежала с нами! Ты достойна своей предшественницы, Бонни Беннет!       - Я не могу рассказывать направо и налево о будущем, Кэролайн! – Вспылила ведьма. – Мое слово способно разрушить временную линию не просто одного человека, а целой семьи, родословной, нации, возможно, целого мира. Я не контролирую время, я просто его вижу, и не могу ничего с ним поделать. – Форбс закрыла лицо руками, скрывая слезы, а подруга тяжело дышала, пытаясь совладать с собой. – Я вижу неизбежное, Кэролайн, самых разных людей, незнакомцев и близких, простых людей и сверхъестественных… Я вижу рождение детей, я вижу смерть, вижу боль, любовь, страдания… все, что неизбежно. Ты уверена, что хочешь знать, чем закончиться ваша история, Кэролайн?       Блондинка вздрогнула, показывая глаза, спуская пальцы к губам. Бонни глубоко вздохнула, видя этот интерес и эту надежду в синих глазах подруги, и ненавидела себя за то, что ей придется произнести:       - Я видела его смерть, Кэролайн. – Голос зашуршал, и слезы показались из глаз ведьмы. – Я видела, как ты держишь его голову на своих коленях, роняя слезы на его лицо с пепельно-серой кожей, как ты будешь шептать ему, словно напевая…       Пока говорила Бонни, Кэролайн покрывалась дрожью, сдерживаясь от желания закрыть уши. Ей хотелось перемотать время, вернуться в то ранее утро и самой признаться ему первой, а не признавать собственные чувства в его словах; как вдруг его шепот пронесся в ее мыслях, напоминая о том, как сильна она. Они поистине уничтожают друг друга, не сомневаясь в силе другого и не прощая слабости, потому что верят друг в друга безумно и необъяснимо.       Форбс пыталась отогнать эти слова от себя, не позволяя смириться, настраивалась на тон голоса, который бархатной хрипотцой успокаивал ее, устанавливая границы ее силы. Отодвигаясь от мыслей о том, что произойдет, Кэролайн с легким ужасом и заметной болью осознавала, как время шутит над ними.       - Я видела его смерть, - повторила Бонни, смаргивая слезы от боли осознания, что видела на лице своей подруги.       Рука резко опустилась на плечо ведьмы, уставшей от того, что будущее атакует ее разум. Обернувшись на другого свидетеля этого кощунственного откровения, Бонни почувствовала ледяной страх – так красноречивы были его глаза, которые унаследовал его сын.       - Достаточно, - мудро рассудил мужчина. – Ты обладаешь даром проведения, мисс Беннет, а не проклятьем пророка, обрекая других признавать свою судьбу.       Провидица стыдливо поджала губы, а оборотень отошел от нее к окну, аккуратно выглядывая на дорогу, словно не услышал сейчас о пугающем пророчестве смерти его единственного сына.       - Мне жаль, - выдавила из себя Бонни. – Я не должна была…       - Ты сказала только то, что должна была сказать, - он не повернул головы. – Ты – часть пророчеств, а не их наблюдатель, - оборотень оглянулся на блондинку. – Возможно, мы должны были это услышать сейчас, чтобы отпустить его в будущем.       Бонни хотела возразить, но Форбс перехватила ее внимание, поднимаясь с кровати, осторожно и внимательно держась за спинку.       - Виктор, - позвала она, заставляя Бессмертного Волка повернуться к ней. – Она права. Мы должны разделиться, но ты должен идти первым.       Отец Клауса нахмурился, но не возразил, когда Беннет воскликнула, осознавая решение девушки:       - Тебе нужна защита! Он должен остаться…       Кэролайн перевела взгляд на подругу, глубокий, как синие воды океана, похоронившие в своей ледяной сути тысячи кораблей. Она казалась взрослее и опаснее, чем ее вампирское воплощение. Блондинка соединила руки на животе, касаясь только кончиками пальцев, а потом покачала головой и сообщила:       - Мы должны разделиться. – Ее голос не дрожал и не вызывал сомнений. – Я далеко не уйду, а они найдут способ, чтобы найти меня через него. Нельзя, чтобы Виктор попал в плен, но он не оставит Клауса, - она рассуждала спокойно, словно не было той вспышки апатии и агрессии. – Ты должна уехать так далеко, как сможешь, Бонни. Мы можем выиграть только время в этой партии против Валентина.       - Твоя стратегия подвергает опасности жизнь моих внуков, Каролина, - прокомментировал план Виктор. – Я останусь до тех пор, пока тебя не обнаружат, и исчезну в лесу.       - Это риск, - покачала головой Кэролайн. – Если тебя схватят…       - Побольше веры в меня, девочка, - усмехнулся Волк, ярко напомнив своего сына. – Я не окажусь пойманным в капкан какими-то бродячими колдунами.       Кэролайн замерла от выражения его лица, не в силах сопротивляться мыслям о гибриде, который со схожей улыбкой отпустил ее, заставив убегать от него. Убедив ее в том, что он справиться и пойдет за ними след в след, не позволив ей быть вне его взгляда.       То утро казалось сном. Кэролайн почувствовала себя в ловушке, когда осознала, что приняла правду. Ей стало стыдно – раньше она была смелее, бросаясь в его объятия. Они не разговаривали, но она не могла отпустить его руку, пока они возвращались к сторожке, где непонимающим взглядом их встретила Бонни, проснувшись в одиночестве посреди леса.       Клаус прокомментировал брошенную отцом тушу кабана, помня обещание Виктора о сытном блюде, и сам приготовил им завтрак и обед. Ведьма не выказывала похвалы повару, но ела с удовольствием, вероятно, на свободе даже каша из топора вкуснее. После того, как солнце минуло свой пик, Майклсон часто вглядывался в лесную чащу, прислушиваясь и готовясь к быстрому исчезновению, казалось, что он был напряжен.       - Ты кого-то видишь? – не выдержав спросила Кэролайн, сидя рядом с ним в тени сторожки. Беннет понятливо скрылась в домике, позволяя им вновь остаться вдвоем.       - Я вижу много вещей, - неопределенно ответил он. – Лес живет своей жизнью, love.       Форбс вздохнула, покачав головой. Они просидели в молчании несколько минут, слушая «тишину» леса, буйствующего в самый разгар дня: распев птичек, словно сплетничавших о соседях; легкое дребезжание травы и листьев; далекие шаги животных, живущих своей жизнью охотника или жертвы.       - Как ты понял? – выдохнула она вопрос, перестав крутить его в голове, и медленно повернула голову к нему. – Как ты понял, что я знаю всю правду?       Клаус удивленно посмотрел на девушку, словно она задала самый глупый вопрос.       - Я была уверена, что выбираю слова, строю фразы… и даже смотрю на тебя правильно… - замялась Кэролайн, объясняя, - так, словно не была в курсе…       - Ты старалась, - заметил Майклсон, усмехнувшись. – На краткие мгновения твоих оговорок и случайных вопросов, я пытался убедить себя, что это невозможно. Никто не мог снять мое внушение, никто не мог открыть тебе глаза, - гибрид вновь посмотрел куда-то вперед, хмурясь.       - Тебе было легче думать так, - глухо отозвалась Форбс. – Я не понимаю одного: ты хотел вернуть настоящую версию меня, вместо сломанной куклы, но взамен переписал историю. Ты вычеркнул меня из своей жизни, наплевав на то, что чувствую я.       Он не ответил, смотря в сторону, в переливы солнечных лучей посреди деревьев, в их мерцание среди листьев. Молчание казалось правильным, но Кэролайн осторожно начала говорить:       - Скажи мне одну вещь: если бы твой план сработал, если бы я действительно ничего не знала, если бы оставалась так далеко от тебя, как возможно… Ты бы попытался вернуть меня… - она повернула голову к нему. – Ты попытался бы вернуться ко мне?       Гибрид сжал губы на мгновение, но спокойно произнес:       - Какая теперь разница? Ты знаешь правду – этот факт не изменится от моего ответа.       Блондинка приоткрыла рот, а потом грустно усмехнулась:       - Ты сам не знаешь ответа, не так ли? В этом весь ты. Ты довел наши отношения до точки невозврата, когда скрыл свое откровение в глубинах моей памяти.       Клаус встретился с ней взглядом, понимая, что она не чувствует своих слез. Протянув руку, он невольно стер их большим пальцем и оставил ладонь, прижатой к ее щеке. Кэролайн глубоко вздохнула, примиряясь с ордой огненных демонов внутри себя, жаждущих возмездия за каждую слезинку, каждое грубое слово, и признала:       - Я, в самом деле, люблю тебя, - он улыбнулся уголком рта, когда она положила на его ладонь свою и убрала от своего лица. – И я презираю тебя за то, что ты посмел избавиться от меня. Я не простая дешевка, вроде Аннет, которую ты используешь ради достижения цели, и не запуганная овечка, которую ты пожелал охранять своей волчьей натурой! – фыркнула блондинка, сжимая пальцы. – Пусть я не могу похвастаться удивительными способностями сродни твоим или вековым опытом с маниакальной мудростью, ни ты, ни я никогда не сталкивались с подобным!       Он не прерывал ее, видя, как блестят ее глаза сапфирами, показывая, как глубоко убеждена она в данном факте. Гибрид с легкостью мог разбить ее доводы, но то сияние, что исходило от нее, казалось, затмевало все подводные камни подобного вывода.       - Поэтому, - перешла к завершающему этапу диалога Кэролайн, - прекрати защищать меня от правды. Я столкнулась с худшей версией тебя, но посмотри – я, по-прежнему, на твоей стороне. Я достойна твоего доверия! – Она замолкла и выжидающе смотрела на его лицо. Клаус мягко улыбнулся, но его глаза были неприступны, он накрыл второй рукой их сцепленные пальцы.       - Я не говорил, что ты недостойна.       - Ты сказал, что я всегда пыталась сбежать, - почти шепотом произнесла девушка и попыталась вытащить свою руку, но Клаус не позволил, заставляя ее посмотреть ему в глаза до того, как заговорить вновь:       - Бояться – естественно, - произнес он, выразительно смотря на ее лицо. – Каждый боится чего-то или кого-то. Вопрос в том, что ты делаешь с этим страхом.       - И Я убегала от него, - заключила она, мотнув головой. – Как и ты… Я хотела тебя понять, я узнавала тебя, и я принимала тебя таким, каким видела, но этого было недостаточно… - ее голос охрип.       - Вот и твой ответ, - Клаус смотрел на нее отстранено. – Ты задала мне вопрос, на который знаешь ответ, но безумно хочешь, чтобы я опроверг твои догадки. Ты не хочешь знать точного ответа на свой вопрос. Будущее со мной или без меня – оно, как ни посмотри, неопределенно, потому что правда в том, что я действительно разбил твое сердце. Я причинил тебе боль, - ответ не понравился девушке, которая успешно выдернула свою руку из хватки. - И теперь ты всегда будешь сомневаться во мне, Кэролайн.       - Это неправда, - она облизнула обсохшие губы. – Я знала, что ты придешь за мной. Я сделала на это ставку, когда согласилась «быть гостьей» Маркоса. Я ни на секунду не сомневалась, что ты защитишь меня, - ее голос сник, - я почувствовала себя в безопасности, когда ты оказался рядом. Ты защитишь меня любой ценой.       - Sweetheart… - вздохнул гибрид, но не успел продолжить, как она подняла обе руки перед собой, останавливая его:       - Я чувствую тебя, Клаус, - напомнила девушка. – Приняв собственные чувства, я лучше понимаю и осознаю твои. Я чувствую, как бьется волчье сердце, - по его лицу пробежалась неопределенная гримаса. – Я знаю, что я для тебя значу, и это не изменится. Ты это знаешь. И ты знаешь, что, зная правду, я бы осталась. И ты знаешь, что нашел бы меня рано или поздно. И тебе это не нравится.       Майклсон приподнял подбородок, сохраняя независимое выражение лица, но челюсти сжались. Вся его сущность наполнилась тьмой, стремясь призвать его силу на защиту того, что даровано природой. До Кэролайн донеслась эта неприязнь, отражаясь болью от ее сердца, но она справилась с ней, чувствуя, как бьется его в сопротивлении между жаждой защитить и поглотить то, что является его существенной частью.       - Ты любишь меня, Никлаус Майклсон, - она прошептала, но гибриду казалось, что ее слова резали слух острым ножом, - И ты ненавидишь это неизменное чувство ко мне. Ты не можешь его контролировать.       По лицу гибрида прошлась тень, но он не опроверг ее слова. Клаус отвел взгляд, отстраняясь и поднимаясь на ноги, невольные воспоминания о неприятном разговоре с «призрачным» безумным дядюшкой вторглись сладкоголосым пением, напоминая, как он живет. Форбс покачала головой, понимая, что гибрид пришел к этой мысли давно, но задвинул на задний план. Поднявшись на ноги, она поджала губы, опуская руки на живот. Дети были спокойны, позволяя родителям выяснять отношения.       - Ты никогда не полюбишь другую женщину, - поставила точку Кэролайн, не уверенная, как относится к этой правде. – Я – единственная, кого выбрало твое сердце, и это пугает нас обоих.       Она замолчала, стоя на расстоянии вытянутой руки. Клаус склонил голову, задумавшись, а потом усмехнулся, поворачивая ее за плечи к себе:       - Чувство собственного величия тебя поглотит, милая, - он провел пальцами по ее подбородку, заставляя слегка приподнять его. Кэролайн прищурилась и внезапно заявила:       - Мы «женаты», - она показала кавычки пальцами. – Получается, у меня есть права на твою жизнь, Никлаус Майклсон! – Указательным пальцем она ткнула в его грудь, оттачивая каждое выговариваемое слово. - Не смей больше решать за меня! Никогда, - Кэролайн поджала на мгновение губы, но аккуратно добавила, переведя дыхание. – Ты принадлежишь мне так же, как и я – тебе. Мы равны.       Клаус смотрел некоторое время в ее глаза, а потом привлек ее к себе, запуская пальцы в ее спутанные светлые локоны. Она расслабилась на мгновение, но тут же покрылась дрожью от его слов:       - Равенство это иллюзорная надежда мечтателей о свободе, - он не позволил ей посмотреть в его глаза, его рука остановилась на ее макушке. Прижимаясь лбом к его плечу, она фыркнула, зажмурившись и дотягиваясь до его талии ладонями, и услышала его последние слова, замирая от шероховатости и обреченности в его голосе:       - А мы всегда будем мечтать о свободе, колибри.       Он ухмыльнулся ее молчанию и оглянулся назад, присматриваясь к деревьям, и через пару секунд увидел Виктора. Волк заметил их и отметил улыбкой заметное потепление в отношениях между ними, но промолчал.       Они быстро собрались, и, после того, как Виктор перекусил, пустились в быстрый путь сквозь лес. Кэролайн расслабилась в руках гибрида, прикрывая глаза, забывчиво полагая, что все позади. Сумеречные тени легли устало, начав подзывать ночь. Она успокаивалась от одного факта, что они удаляются от опасного места, но сердце тревожно билось. Прикрыв глаза на неопределенное время, девушка вынырнула из дремы, почувствовав, как сжались пальцы на ее плече, прижав сильнее к груди, а воздух ударил в грудь. Они резко остановились, успев за несколько шагов до просвистевшего над ними огня. Яркое пламя полыхнуло, повинуясь единственному колдуну, который был способен их догнать.       - Вы задержались на прогулке, Никки! Пора обратно в теплый, уютный, - посмеивался голос недалеко от остановившихся в сгущающийся тьме бывших гостей Валентина, - Веселый Замок!       Огонь жил своей жизнью, а смех раздавался громко и позади, заставляя Кэролайн холодеть от ужаса. Виктор отпустил Бонни, и ведьма обняла себя за плечи:       - Он пришел ..., - и тут же стихла, но никто не обратил внимания на ее комментарий. Клаус повернулся к отцу, но не выпустил Кэролайн из своих рук. Она также цеплялась за его плечи, словно он был ее спасителем из морских вод, в которых девушка тонула под ядовитые комментарии Обреченного.       Вожак огляделся, присматриваясь к темноте, прерываемой огненными вспышками.       - Он хочет перекрыть нам путь, - оценил обстановку оборотень. - Действует неуверенно, но упорно. Я отвлеку его, чтобы вы успели добраться до дороги.       Гибрид нахмурился, еще раз услышав свое исковерканное имя от их преследователя, а потом аккуратно опустил Кэролайн на ноги. Девушка не пожелала отделяться, стискивая пальцы на его запястье. По выражению его лица трудно было понять, что он задумал, но блондинка догадалась о вероятном исходе, едва Клаус заявил:       - Ему нужна приманка, а не отвлечение внимания, Виктор.       - Нет! – Резко и громче, чем требовалось, заявила Кэролайн. Гибрид проигнорировал ее заявление, без труда закрывая ее рот ладонью, в которую она тут же вцепилась ногтями. Виктор также попытался переубедить Клауса, но тот спокойно рассуждал:       - Ты – мой козырь, Бессмертный Волк. Они только догадываются о том, что ты рядом и приглядываешь за мной, - без тени мрачности или недовольства заявил Майклсон. – Я не собираюсь давать им подтверждение.       Бонни внимательно смотрела на гибрида, но молчала, когда Форбс оттолкнула его руку и подняла ладонь, чтобы влепить ему пощечину, но остановила себя, когда увидела его равнодушный и безучастный взгляд. Он не передумает. Клаус протянул руку, чтобы опустить ее ладонь, и заявил:       - Я не собираюсь вступать с ним в бой. Я уведу его в противоположную сторону и нагоню вас, - его пальцы дотронулись до живота. – Не думай о том, чтобы броситься ко мне на выручку или попытаться остаться рядом, - его голос твердел с каждым словом. – Они не будут рисковать. Я повторяю еще раз, я никогда не дам им бессмысленно рисковать собой.       Его взгляд словно заморозил ее, не давая возможности возразить. Ее губы приоткрылись, и воздух вырвался теплый потоком. Клаус видел целую бурю, которая рокотала в ее потемневших глазах, но лишь улыбнулся и склонился к ее лбу, целуя на прощание, и оттолкнул в сторону Виктора, стираясь в смутную тень посреди ярких огней, играющих по правилам их создателя.       Они последовали его плану и оказались в мотеле, ожидая его. Кэролайн глубоко в душе понимала, как истончилась надежда на то, что он смог без проблем сбежать от Кола. От Обреченного, которому суждено уничтожить Бессмертного Гибрида. От брата, который стал его врагом добровольно, чтобы отомстить, чтобы вернуть свою свободу.       Время шло, блондинка проводила взглядом подругу, попытавшись улыбнуться ей с ободрением и желанием хорошего пути. Виктор использовал телефон в номере, чтобы поговорить с кем-то, а потом помог Бонни покинуть их компанию. Ведьма извинилась еще раз за свои слова, но Кэролайн только помотала головой, не желая ее сожалений. В ее голове ласково, но неуверенно напевала Святая Волчица, пытаясь успокоить и мать, и ее детей, но тщетно.       Пустота увеличивалась.       Мир разлетелся на кусочки вновь. На рассвете третьего дня, когда Кэролайн почувствовала бездонную дыру в груди, а крик вырвался из горла, ощущая нестерпимую боль в животе, мир стал осколками, так как он исчез.       Его сердце не билось.       Волчье сердце замолкло.       И теперь они умирали без него. Справочно: Intro - Introduction (Начало, вступление, интро) – это музыкальная часть, находящаяся в самом начале песни, первые отголоски трека, которые нередко появляются из тишины, постепенно нарастая.