The Close One

«It’s too late for an apology?» Kol Mikaelson «Я опоздал с извинениями?» Кол Майклсон

Март 2014       Кэролайн сидела на кровати, смотря на темное пальто, сложенное на спинке стула. Вчерашний день прошел, лишая их какого-то торжества, но Валентин щедро перенес праздник, позволяя Клаусу устроится в доме. Форбс ожидала, что в угоду своим туманным целям, Великий Кесарь подселит гибрида недалеко от нее, но Кристиан обронил, что Майклсона определили в комнаты на третьем этаже в противоположной части дома.       Кэролайн принесли завтрак в комнату, каким-то магическим образом, узнав, что она проснулась рано и не могла больше провалиться в сады Морфея, словно чувствуя невидимую слежку сияющих желтых волчьих глаз. Насытившись, Форбс погладила мягко свой живот, напевая какую-то пришедшую в голову мелодию.       - Пойдем к тете Бонни, - сообщила своим детям девушка, улыбаясь и немного морща носик. Кэролайн не удивилась появившемуся гардеробу в шкафу, скрипя сердце принимая такую щедрость, хотя вчера попросила Энзо найти ее вещи.       Форбс запахнула длинный кардиган поверх простого светлого платья, направившись в комнату Бонни. Молчаливый страж у ее двери двинулся за ней тенью, но девушка лишь пожала плечами, почему-то привыкнув к этой опеке, познав на своем опыте ненасытное наблюдение гибрида за ее каждым шагом.       Вспоминая, что ее подруга – ранняя пташка, Кэролайн не сомневалась в том, что найдет Беннет, готовой к ежедневному бою в этой змеиной яме. Девушка легонько постучалась и, не дожидаясь ответа, открыла дверь. И застыла в непонимании.       Бонни спала, свернувшись на боку, лежа близко к краю. На ее лице застыло какое-то каменное выражение, словно она была погружены в вечный сон. Ее руки были сцеплены, переплетены пальцами с другими – мужскими со светлой, бледной кожей с кольцом древнего плетения с грубым, необработанным лазуритом. Вампир.       - Кол, - прошипела Кэролайн, стиснув руки в кулаки. Майклсон сидел в кресле, наклонившись вперед, опустив голову на край кровати. Едва голос Форбс процедил его имя, Обреченный вздрогнул, оглядываясь на незваного гостя.       Сонный вампир моргнул несколько раз прежде, чем он осознал, кто стоит на пороге. Взглядом покосившись на спящую ведьму, Кол вздохнул и ухмыльнулся:       - Доброе утро, Кэрри! – Мягко высвобождая пальцы из хватки Бонни, он выскользнул из кресла, в мгновение ока нарисовавшись перед Форбс. Кэролайн смотрела на него как мать, заставшая в постели несовершеннолетней дочери ухажера. Словно дракон, готовил пламя, чтобы извергнуть его на воров, решивших перехватить его сокровище.       - Тихо-тихо, - шепотом проговорил Майклсон, прикладывая указательный палец к губам. – Поорать на меня можешь и в коридоре, Кэрри.       Подхватив возмущенную девушку под руку, Кол вылетел из комнаты, неслышно закрывая дверь, но Кэролайн с тревогой заметила, как изменилось лицо Бонни, хотя она и не проснулась.       - Что это значит? Что с ней? – забормотала блондинка, а Кол протащил ее по переходу дальше к окнам и выходу на длинный балкон. Засыпая вопросами ведьмака, Кэролайн всплеснула руками, освобождаясь от его хватки.       – Какого черта ты творишь, Кол Майклсон!? Она – моя подруга, не смей подбивать клинья!       - О, я скучал по твоей необузданной прямолинейности! – Фыркнул первородный вампир. – Притормози, Кэрри. Я тут первую помощь оказываю по доброте душевной и по любви к выспавшимся личикам у ведьмочек!       - Что ты…       - Так, - Кол опустил ладони на ее плечи, мягко сжимая. – Мои силы… Я помогаю ей упорядочивать сны. Бонита не может спать из-за провидения, ее расслабленный разум постоянно атакует будущее, а она не способна этим управлять. Как Обреченный и наследник магии Сайлоса, я могу немного влиять на этот поток будущего…       Кэролайн долго недоверчиво смотрела в его глаза, а потом поджала губы и прыснула в кулак, не желая рассмеяться в лицо вампиру.       - Что тут забавного? – озадаченно проговорил он, хмурясь из-за того, что стал причиной ее смеха. Форбс обхватила свой живот, захохотав в голос из-за почти невинного выражения лица Майклсона.       - Кэрри? – С удивлением и заметной тревогой оглядел ведьмак девушку. Она смеялась несколько минут, но смогла совладать с этой истерикой, и выговорила:       - Кол Майклсон – сиделка! Сиделка-волонтер! – Прыснув, Кэролайн удержалась от повторного хохота. Обреченный удивленно приподнял брови, а потом лукаво улыбнулся, поддерживая ее в этом веселье.       - Действительно, - согласился Кол. – Теряю лицо, теряю… Еще один минус в копилку этих чудо-способностей, - покачал головой он, как заметил своего брата в конце коридора. Гибрид молча обвел их глазами, а потом исчез, спускаясь на первый этаж.       - Никки взрослеет, - усмехнулся на это действие Майклсон. Из тела Кэролайн словно выдернули все веселье, но она не успела заметить появление Клауса в пределах видимости. Повернув голову, девушка увидела только своего стража, а Кол продолжил свою мысль:       - Он даже не подошел, чтобы вырвать мне хребет, - с некоторой грустью заметил колдун. Форбс посмотрела на него, присматриваясь к потускневшим и глубоким по своему многовековому опыту глазам.       - Почему? – вымолвила Кэролайн, обращая внимание на себя. – Почему ты на стороне, Валентина, Кол? Ты ведь понимаешь, что Клаус будет твоим врагом.       - Когда это Никки не был моим постоянным злопыхателем!? – Задорно заметил Майклсон. – Он воспользовался моим проклятьем ради своей выгоды, ушел от ответственности и своих обещаний, ловко и незаметно прикрываясь нуждой о спасении нашей великой семейки.       - Но он – твой брат, - напомнила Кэролайн, как поняла, что автоматически хочет защитить Клауса от нападок и помочь ему сойтись с родными. В который раз.       - Ты сам так сказал, - попыталась скрыть свою точку зрения девушка. Кол пристально посмотрел на нее, а потом пожал плечами:       - Я и не отрицаю. Он же не умер, - усмехнувшись, колдун вздохнул. – Он так просто не умрет, и всегда будет моим братом, но именно поэтому я его и уничтожу.       - Что ты имеешь… - нахмурилась Кэролайн, а потом широко распахнула глаза:       - Поэтому ты с Валентином? Ты хочешь отомстить Клаусу и используешь этого Цыганского Барона?! Ты понимаешь, что это коснется не только этого гибрида, но и всей его кровной линии! Мои друзья будут в опасности!       - Стоп-стоп! – Поднял руки в знак протеста Кол. – Твои «вдохновляющие», - Майклсон нарисовал кавычки в воздухе пальцами, - речи, Кэрри, не изменят ход истории. Это наше с ним дело. Не лезь в чужие проблемы, когда сама … - многозначительно взглянув на ее живот, колдун раскрыл руки, словно для объятья, - ты сама в полной заднице. Разберись со своими…       - Не смей, - твердым голосом предупредила Кэролайн. – Они не виноваты в ваших дрязгах. Они не виноваты, что их отец – Никлаус Майклсон, - сделав шаг к бессмертному, блондинка подняла руку и тыкнула пальцем в грудь колдуна. – Попробуй только использовать их как козырь против него, я лично отправлю тебя туда, откуда вернула. Не сомневайся, Обреченный!       Ее глаза потемнели от гнева, теряя природную синеву и утопая в абсолютно ночной непроницаемости ее слов. Майклсон молчал несколько мгновений, огорошенный ее заявлением, а также динамичным и ярким звукам сердец матери и детей.       - Им повезло с матерью, - опустил взгляд Кол, словно пытаясь увидеть сквозь одежду и кожу девушки своих племянников. – В отличие от нас с Никки.       Подарив ей грустно-усталую улыбку, Майклсон засунул руки в карманы и направился по коридору, не давая Кэролайн что-нибудь добавить. Его слова были ударом под дых, но Форбс сохранила свое дыхание чистым и ритмичным, смотря в его спину.       Она могла поклясться, что видела висевшую на шее на простом шнурке дудочку ручной работы, а в ее голове напевалась старая мелодия, которую передала ей Святая Волчица, приходя во сне проведать свою семью. ***       Кэролайн оглядела свою подругу с нескрываемым подозрением, словно ощупывая взглядом каждый сантиметр ее кожи. На языке чесалась двойка-тройка вопросов, требующих не только ответа, но и объяснительных с печатью и подписью. Услышав на третий раз свое имя, блондинка вылезла из своих нелегких мыслей и уставилась на фигуру подруги. Бонни надела простой топ и джинсы, демонстрируя полную непокорность переданным словам Барона – праздничный ужин. Кэролайн же не стала переодеваться, оставаясь в платье и длинном кардигане.       - Что тебя гложет, Кэр? – Ведьма поджала губы, устало выпрямляя плечи. Форбс склонила голову к плечу и проворчала:       - Меня беспокоит, что ты, как всегда, не думаешь о себе. Мы должны найти способ избавить тебя от дара Провидения. Тебе никогда не было это суждено…       - Успокойся, - попросила Беннет. – Чем больше я отвергаю, тем сильнее оно увязывается за мной. Мне надо научиться это контролировать, - скептический взгляд Кэролайн говорил лучше любых слов. – Не беспокойся. Я когда-то научилась быть ведьмой, а тут всего лишь дар предсказательницы.       - Не простой предсказательницы! Ядвиги, Наследницы Кетсии – одной из самых могущественных ведьм, известных этому свету! – Всплеснула руками Кэролайн. - Эта Ядвига Вериго знала все обо всем, но никогда не делилась больше, чем требовалось. Разве ты сможешь закрыть глаза на то, что должно произойти, не попытавшись изменить?       - Да, мне говорили. Путь проведения – путь одиночества. Я теперь существую в трех мирах одновременно: прошедшее, настоящее и будущее. И, самое отвратительное, я не могу изменить ни одно из них, - Бонни пожала плечами, грустно улыбнувшись. – Могу только наблюдать.       Кэролайн встала со своего места и крепко обняла подругу. Беннет прижалась к блондинке, нервно хныкнув, но не заплакав. Проведя ладонями по спине девушки, Форбс проговорила:       - Несмотря на то, что это эгоистично и грубо, я рада, что ты жива и рядом со мной. Мы сможем это пережить, - отодвинувшись, Кэролайн ободряюще улыбнулась. – Вместе.       - Вчетвером, - добавила Бонни, тихо засмеявшись. Глаза Форбс наполнились неверием, и она быстро спросила:       - Ты видела их? В будущем?       Беннет прикусила губу, неуверенная в своем даре, но покачала головой, видя разочарование подруги.       - Я видела одного малыша, - аккуратно добавила девушка. – Может быть, это кто-то из них. Малютку укачивал в своих руках какой-то мужчина … со светлыми волосами, он стоял спиной…       - Вас ожидают! – Без стука раскрыл дверь какой-то лакей, одетый чересчур вычурно. Кэролайн вздрогнула от его внезапного появления, но внимание было прикреплено к подруге. Бонни пожала плечами, не зная, что еще добавить. Блондинка мягко улыбнулась, делая вид, что не расстроена, но в ее глазах горела синева неверия.       - Что за праздник-то? – абсолютно неуважительно спросила слугу Кэролайн, следуя за ним по коридорам.       - Это торжество в честь Грядущего! Весь Двор Чудес взбудоражен, Великий Кесарь, наконец-то, сможет отойти в тень своего Величия!       Бонни переглянулась с Кэролайн, но они молча согласились, что этот человек не даст им вразумительного ответа. Около лестницы их ждал Кристиан, одетый с иголочки – Форбс с трудом припоминала, когда видела его таким. Колдун усмехнулся «нарядам» девушек, но удержался от комментария, сопровождая их до серебристого зала.       В который раз перед ними открыли двери, демонстрируя преображения серебряного зала: свет горел ярко, заставляя начищенный пол сверкать, а накрытый стол ломился от яств. Два лакея были приставлены по две стороны от трех «тронов», стоявших напротив входа. В центральном сидел Великий Кесарь, по правую руку примостилась Аннет, разодетая в яркое алое платье с невероятно длинным шлейфом. Слева от Валентина сидела Саманья, по обыкновению, в белом просторном платье с серебристой вышивкой.       Кэролайн почувствовала пристальный взгляд, находя гибрида с бокалом шампанского, около окна – недалеко от «царской» семьи. В его глазах играли огни, но весь спектакль этой неимоверной роскоши и «королевского» фетиша – казался смешным, когда это касалось других – не Майклсонов. Кристиан попросил их пройти и остановиться справа от «престола», а гибрид и наследник Кетсии оказались слева.       - Укрыли поляну пафосом, - пробормотала блондинка своей подруге, пытаясь разрядить обстановку. – А корону забыли. Хотя где-то я уже это видела…       Первородный гибрид, едва хлебнув шампанского, закашлял, но специально посмотрел в сторону. Форбс, довольная собой, приподняла подбородок и ободряюще сжала руку Бонни. Ведьма улыбнулась, кивая, смотря на замешкавшегося Клауса.       - Так по какому случаю нас собрали здесь? Поглазеть на то, как Кровавый Валентин сидит на пятой точке? – спросила Кэролайн, наглядно устало посмотрев на Великого Кесаря.       Аннет фыркнула, словно принцесса заметила простолюдинку, недостойную ее внимания. Саманья даже не двинулась, устало обводя глазами дальний угол зала, а Маркос с противной, сияющей улыбкой ответил:       - Терпение, моя прелестная гостья. Терпение. Ты станешь свидетелем первой в своей истории Двора Чудес таинства Помазания.       - Помазания? – Бонни повторила, хмурясь от полученной информации. – Помазания на царство?       Клаус усмехнулся, покачав головой, и заметив:       - Король решил передать свою корону. Говоря на современном языке, Великий Кесарь увольняется, мисс Беннет, - гибрид с задорной улыбкой, покрутил бокал в своих пальцах. – Время собеседований прошло, теперь начались учения при организации. Тяжесть венца непосильна, - перевел взгляд на Маркоса гибрид. Саманья обратила на это внимание, перестав созерцать бесконечность.       - Мы все желаем отдыха, мой друг, - мягко отвел острые углы Валентин. – Тем более, у меня достойный наследник.       В этот момент, как по заказу, двери открылись и впустили последнего гостя. Его вид на мгновение обескуражил Кэролайн и Бонни, но блондинка нахмурилась, понимая, что этот мальчишка упорен в своем желании уничтожить весь мир. Медленно переведя взгляд на Клауса, Форбс отметила нечто странное в его глазах. Казалось, что они потускнели, потемнев не из-за привычной всем ярости и несдержанности, а из-за какой-то человеческой, пугающей опустошенности. Кэролайн поймала себя на мысли, что видит перед собой не одержимого, озлобленного и вечно молодого гибрида, а уставшего от тяжести лет старика.       Тем временем, новый гость этого зала оказался точно в центре перед Великим Кесарем. Прекратив зацикливаться на гибриде, Форбс осмотрела этого «наследника». Он был одет в простые темные шаровары с золотыми узорами по бокам. Босяком и по пояс обнаженный. Его кожу смазали каким-то маслом, а на плечах и спине нарисовали неизвестные символы, но Бонни разглядела колдовской язык.       - Отлично выглядишь, Кол, - заметил Клаус, не без тени насмешки. Младший брат не отреагировал, смотря прямо на Великого Кесаря. Кристиан на мгновение отошел и взял у одного из появившихся слуг поднос с чашей и кинжалом.       Валентин поднялся, выпрямляясь и начиная свою речь:       - Мои дорогие гости, сегодня совершится таинство Помазания. Двор Чудес давно ждал этих перемен, мой род давно желал продолжения. Прежде, чем Обреченный, наследник силы Сайлоса станет Цыганским Бароном, он должен стать частью моего табора.       Великий Кесарь спустился с подъема, и Кристиан подошел ближе, приподнимая поднос. Валентин кивнул Саманье, которая последовала за ним и взяла кинжал в руки. Глубоко вдохнув, они одновременно начали напевать неизвестное заклинание. Пепельная ведьма приложила рукоять клинка в своему лбу, словно склоняясь или поклоняясь этому оружию. Кэролайн присмотрелась к чем-то знакомой форме оружия, ловя себя на мысли, что видела где-то подобную форму.       Напев продолжался, когда Валентин поднял ладони тыльными сторонами вверх, а наследник Кетсии присел перед двумя цыганами на одно колено, поднимая поднос с чашей перед собой. Саманья пропела последнюю ноту и резко резанула по рукам цыганского Барона.       Кол опустился на колени, склонив голову перед Великим Кесарем. Клаус смотрел на происходящее с заметным раздражением, но не прерывал ритуал. Бонни задержала дыхание, прикрывая глаза – магия, исходящая от Валентина и Кола делала воздух тяжелым.       Маркос позволил его крови пролиться в чашу, тихо шепча свои песни-заклинания, а потом поднял окровавленным руками сосуд, поворачиваясь к склоненному первородному вампиру. Кол посмотрел на Барона и протянул ладони аналогичным образом. Саманья подошла к нему, пропев магические слова и также резко коснулась кинжалом, рассекая глубоким и чистым порезом руки вампира.       Кэролайн нахмурилась, понимая, что раны не заживают. Майклсон поднялся с протянутыми руками и смешал свою кровь с кровью в сосуде, а затем положил ладони поверх рук колдуна. Теперь они вместе держали чашу.       Глаза Форбс взглянули чуть позади ведьмовского ритуала, ловя надменное лицо Клауса и замечая, как треснул бокал в его пальцах. Кровь и шампанское смешивалось, стекая по его коже и падая на пол.       - Отныне и навсегда, Кол, сын Майкла, ты – один из нас, - подняв чашу выше, Валентин медленно запел, набирая высоту голоса. Кэролайн не слышала красоту этих звуков, поражаясь тому, как преображается зал под эту мелодию. Ангельские ноты, рассекающие светом любую темноту. В них хочется купаться, как в лучах рассветного солнца.       Маркос передал чашу Колу, продолжая петь, а младший Майклсон изменился на мгновение в лице – вампирская сущность проявилась темнеющими венами, и осушил чашу. Демонстративно подняв сосуд, он перевернул, показывая, как последняя капля упала ему на окровавленную ладонь. Затем Кристиан забрал ее, а Валентин поднял руки, приглашая Обреченного подойти ближе и встать на постамент рядом.       Удерживая друг друга за две руки, они медленно закрыли глаза, и Кол подхватил напев заклинания низким тоном. Кэролайн нервно сглотнула, понимая, что младший брат Клауса не обладает достойным голосом, но чистоты звуков, издаваемых Валентином, хватает на двоих. Вдруг огонь резко вспыхнул в скрепленных ладонях, но никто из них не поморщился. Маркос медленно завершал свою песню, и с его голосом затихало пламя. Когда тишина настигла освещенный зал, Форбс пришлось несколько раз моргнуть, привыкая к обстановке.       - Теперь мы с тобой связаны. Теперь мы одной крови, - гордо произнес Валентин, наслаждаясь каждой минутой. – Теперь мы – семья.       Никто не заговорил, как раздался хлопок. Клаус хмыкнул, выпуская остатки хрусталя из своих окровавленных пальцев, а потом поднял руки, демонстративно хлопая, словно после потрясающего спектакля. Кэролайн переглянулась с Бонни, понимая, как опасен гибрид в своем яростном безумии.       - Поздравляю! – процедил сквозь зубы Клаус, переставая нахально хлопать. – У вас родился сын, Великий Кесарь! Позвольте предупредить о его своенравном характере и эгоистичном нраве. Особенные у него отношения с магией – он ее ненавидит, но, к сожалению, это фактически его единственный талант. Хотя, - гибрид выждал театральную паузу. – У него существует одно маленькое увлечение, не так ли, Инквизитор?       - Я польщен, что ты так внимательно за мной наблюдал, Никки, - Кол оглянулся на брата с насмешкой. – Я действительно убивал ведьм, я был частью Святой Инквизиции, но также я и создатель Шабаша, сын первородной ведьмы, Обреченный. Количество магии, которая питает мою проклятую кровь, хватит, чтобы устроить землетрясения, цунами или ураган в восьми частях света.       Он полностью повернулся к гибриду, усмехаясь:       - Я один могу сжечь твое сердце, Никлаус.       Первородный склонил голову, словно признавая правоту своего младшего брата, а потом проговорил:       - Попробуй, мальчишка, и пути назад уже не будет.       Кол широко открыл глаза, а потом прыснул от смеха, смотря на Клауса. У Кэролайн перехватило дыхание от разворачивающейся сцены. Она с ужасным предчувствием переводила взгляд с одного на другого, догадываясь, чем закончится эта история. В ее памяти жила картина, когда младший Майклсон смеялся над причудами гибрида, издеваясь и подчеркивая только тот факт, что несмотря ни на что является его братом. Теперь блондинка видит огонь, пожирающий души двоих близких людей, которые не могут отступиться и сойти с тропы.       Сейчас и никогда. Отныне и навсегда.       Проклиная в душе свои гормоны, Форбс понимала, что слезы собрались где-то в ее глазах, просясь наружу. Клаус с деланным равнодушием выдержал смех брата, как Кол остановился, заявляя:       - Ты все еще ждешь меня, Никки? Все еще веришь, что я прощу тебе твою «маленькую» аферу с моей жизнью? Никто, ты знаешь, никто не имеет права решать что-то за меня, никто не имеет права владеть моей судьбой, только я! Я – хозяин своей жизни! – Обреченный громко подвел черту под своим решением, а внутри Кэролайн все похолодело. Клаус на мгновение словно растерялся, а потом взял себя в руки. Приподняв брови, он сделал вид, что это его поразило или удивило, но голос был наполнен ядом, обещающим смерть.       - Прекрасно, - поставил точку гибрид, отступая на шаг. – Да прибудет с тобой эта великая ложь – твоя свобода, Кол… Кол Валентин.       Клаус выпрямился, касаясь непонятным взглядом девушек, и покинул зал, не оставаясь на торжество. Валентин попытался его остановить словами, но первородный их проигнорировал, исчезая с глаз присутствующих. Кол отмахнулся, говоря не ждать, когда этот «волчонок» придет в себя.       Их пригласили к столу, но Кэролайн замешкалась, не сводя взгляда с закрывающихся дверей, за которыми исчез Клаус. Она потерялась в чувствах, оказываясь перед бездной, разделивших их. Его ложь пролегла топью болот между ними, но после всего, что они пережили вместе, Кэролайн видит правду яснее любого зрячего.       Она увидела то, что не должно задевать ее, но не могло не поразить.       Боль. Пустоту боли, заполнившую глаза цвета морской воды.       Девушка подняла руку к груди, стискивая ткань своей одежды из-за отстукивающей жизнь боли в ее сердце. Кэролайн любила его слишком сильно, так сильно, что несмотря ни на что, эхо этого чувства раздается в разбитых закоулках ее души.       И, когда рана этого предательства рассекла его душу, порождая еще один осколок, она ощутила, как кровоточит ее собственное сердце, не способное осветить его путь на проклятом круге темноты.