На камнях

Джон в течение нескольких дней оправлялся от раны в небольшой бухте. Пираты западных проливов были жестоки и подозрительны. Когда они обнаружили тритона в одной из своих сетей, они были настроены отнюдь не дружественным образом. Джон еще легко отделался. Глубокая рана в левое плечо заживет, рано или поздно. Да, останется шрам, но это малая цена за жизнь. Он выбрался на обточенные морем черные скалы, позволив своему хвосту плескаться в воде. Солнце ярко сияло, приятно согревая грудь и высвечивая причудливые узоры чешуек; отблески метались по водной глади, словно живые. Был прилив. В бухте вода ощущалась совсем по-иному, не как в открытом океане. Он остро чувствовал одиночество; те люди, что приходили сюда, в большинстве своем делали это случайно, но и они пугались, только заметив его, хотя он был гораздо меньше опасен, чем тритоны, жившие в колониях. Прошли годы с тех пор, как он решил покинуть свой народ и жить один. Он не испытывал особой ненависти к человеческой расе, равно как и скрытого гнева или обиды, которые поразили, точно чума, его сородичей после всех притеснений и поражений, которые они вынуждены были вытерпеть. Он сознавал, что люди и тритоны во многом похожи. Разделение на белое и черное, вечный выбор пути и ошибки - все это было общим. Джон поднял взгляд на горизонт. Неясные тени виднелись вдали над уходящим солнцем; флаги кораблей казались черными напротив яркого света. Он беззвучно исчез под водой, только глаза оставались на поверхности, наблюдая за рассекающим носом волны кораблем. Рябь доходила даже до того места, где прятался Джон. Ему приходилось медленно водить хвостом в противоположном направлении,, чтобы эти волны не снесли его в сторону. Джон позволил воде поглотить себя. Он никогда не был особенно робким или же осторожным, и теперь, несмотря на ранение, в нем проснулось любопытство. Он резким движением рассек воду, чувствуя ее сопротивление и сознательно игнорируя боль, пронзившую плечо. Довольно скоро в зоне видимости появился деревянный киль, и Джон стал постепенно подниматься на поверхность. Стараясь не выдать себя всплеском, он вынырнул и пристально изучил корабль. Потрепанные черные паруса развевались на ветру. Солнечные лучи пробивали их насквозь, падая на водную гладь. Вопреки всякому здравому смыслу он подплыл ближе и, сузив глаза, стал наблюдать за людьми на палубе - работающими, взбирающимися на мачты, ненадежно раскачивающимися в воздушных потоках. Это зрелище заворожило его. Ему захотелось жить и ходить по суше, а не быть заключенным в вечной тюрьме моря... Океан огромен и прекрасен, но истинная жизнь - на земле. Люди свободны приходить и уходить, когда захотят. Он завидовал людям, их возможности делать выбор между землей и морем, тогда как он обречен быть здесь, вечно один. Больше всего на свете Джон хотел приблизиться к ним.После долгих лет в одиночестве вы забываете звуки речи, даже то, как вообще можно разговаривать с кем-то - там, на палубе, было то, чего он лишился. Он вздохнул и стал смотреть, готовый немедленно среагировать на любое подозрительное движение. Джон заметил мужчину, стоявшему отдельно ото всех, с лицом, как у призрака, чьи непокорные черные кудри трепетали на ветру. Бледный, неземной, он был пленителен, обворожителен, прекрасен. Было что-то в чертах его лица, в том, как гордо он стоял, устремив взгляд вдаль. Руки твердо лежали на бедрах, рваный край черного пальто вздымался вокруг его фигуры. Джон был не в силах оторвать от него взор. Все его чувства сейчас сосредоточились на одном-единственном человеке, который мог быть только капитаном корабля. Казалось, он распространял вокруг себя ауру опасности и власти, словно слепящие лучи, затмевающие весь окружающий мир, но в то же время все становилось еще ярче -именно такое впечатление производил этот человек. Все драгоценности моря не могли сравниться с блеском его глаз. Джон никогда не видел подобных оттенков. Мир получил новые краски, а этот человек был его совершенным творением. По сравнению с ним Джон не чувствовал себя ни сверхъестественным существом, ни чудом природы - удивительно. Это была его последняя мысль перед тем, как разум расколола боль. Бич белого огня прошелся кнутом по шее и рукам. Первой реакцией было -сопротивляйся, но с каждым движением боль возрастала десятикратно, пока взор не застлал туман; тело отчаянно дернулось в последний раз, беспомощно взметнулся хвост, и его поглотила спасительная тьма забвения. Тело горело. Не было ни одного объяснения случившемуся, но Джон не смел открыть глаза, опасаясь увидеть сожженную пламенем кожу и обуглившиеся, превратившиеся в пепел кости. Джон пытался дышать, но из легких вырывались лишь судорожные всхлипы. Рядом кто-то кричал, выл от боли, моля о пощаде. Кто-то был тут, и со следующей вспышкой огня Джон распахнул глаза. Все расплывалось перед глазами, а жесткая опора за спиной была не похожа ни на что из того, что он когда-либо знал. Если бы не раскалывающаяся голова и пугающее онемение хвоста, он, возможно, смог бы сориентироваться быстрее. Но постепенно к нему приходило осознание, что его вытащили из воды и связали; тело хотело жить, он почувствовал, как силы возвращаются е нему. Страх смерти был силен. Джон пытался вырваться из веревок и сказать что-то темным силуэтам, склонившимся над ним. Каждое слово, с болью вырвавшееся с пересохших губ, встречало лишь глумление и смех. Шум снова стал затихать, когда он медленно уходил обратно в темноту, остатком сознания слыша низкий баритон далеко-далеко, который не обращался к нему, однако он подумал, что, возможно, стоит улыбнуться. - Почему я окружен толпой некомпетентных идиотов? Ему нужна вода. Неужели я должен делать все сам? В следующую секунду вернулась тьма. Когда Джон пришел в себя во второй раз, его окружали знакомые звуки плещущейся воды и вкус соли на губах. Он облизал их, отмечая, что все тело горит от боли - от кончика хвоста до самого центра мозга. Хотя это было ничем по сравнению с ожогом. Вода. Славная, прекрасная, жизненно необходимая вода успокаивала кожу на груди и хвосте, и на мгновение Джон позволил себе думать, что он откроет глаза и вокруг будет безграничный океан. Однако нюх говорил ему другое. Вонь гниющего дерева, неприятный человеческий запах, смешанный с благословенным ароматом соленой воды. Он открыл глаза и понял, что был прав. Обломки могли оказаться ценным для пиратов ресурсом или же тайником. Люди - не единственная опасность. Во мраке дна моря скрывались монстры, готовые сожрать все, что им попадется. Он прятался и исследовал достаточное количество затонувших кораблей, чтобы знать, что представляет опасность. Ванна была настолько глубокой, что он мог даже двигать хвостом под водой - а ведь лохань только наполовину заполнена! Джон был так сконцентрирован на обстановке, что не заметил, как рябь на воде усилилась. Он медленно повернул голову к грубой деревянной лестнице, похожей на спуск в тюрьму, где стоял темноволосый человек, поглощенный его разглядыванием, и болтал босыми ногами в прохладной воде так непринужденно, будто такое происходило с ним каждый день. Долгое время они изучали друг друга в полнейшей тишине. Джон никогда раньше не видел людей так близко, но этот человек представлял для него больший интерес, чем легион своих сородичей. Несмотря ни на что, он не чувствовал страха и двинулся вперед, сжимая перила и двигая хвостом в воде. Джон с любопытством осмотрел тело человека, обращая особой внимание на сходства и различия рас. Человек повернул к нему голову и начал говорить. Это его голос призывал Джона вернуться из мрака к свету. - Ты... любопытен. Загадочный человек спустил ноги на доски и присел, чтобы лучше рассмотреть Джона. - Ты говоришь на английском? - спросил он, четко произнося каждый слог и внимательно глядя на Джона своими серыми глазами. Джон кивнул - не то, чтобы он не хотел говорить, но он желал слушать. Голос мужчины нес в себе успокоение и силу, нежную ласку после жестокого пламени боли. - У тебя есть имя? - спросил он, его голос не выдал разочарования в связи с отсутствием отклика. Джон сглотнул и сказал хрипло и тихо: - Джон. - Джон... - Было что-то в том, как он повторил его имя, и зрачки Джона расширились. Он кивнул, и человек заинтересованно улыбнулся ему. - Приятно познакомиться, Джон. Я капитан Шерлок Холмс, и ты - гость на моем корабле. Человек по имени Шерлок Холмс протянул ему руку. Джон молча посмотрел на него, затем понюхал. Капитан рассмеялся. - Пожми ее. Джон изогнул бровь. - Зачем? - спросил он. Шерлок ухмыльнулся. - Знаешь, у меня нет ни одной идеи на этот счет. И человек по имени Шерлок Холмс резко встал и вышел, оставив Джона еще более растерянным, чем до этого