Зеленые плиты

      Кровь стучала в ушах, отдаваясь тупой пульсирующей болью в голове, бока сжимали невидимые, но почти металлически жесткие тиски. Натаниэль слабо дернулся, пытаясь избавиться от хватки и боли, но ничего не вышло. Он уперся в тиски руками, надеясь отцепить их от себя, и тут же негромко взвыл: головную боль заглушила вдруг еще одна, пронзившая его пониже поясницы, как игла — коллекционное насекомое.       — Открой глаза, холеный болван.       Натаниэль вздрогнул, тут же замер, прислушиваясь к ощущениям, и понял, что двигается с вполне определенным, хоть и изрядно рваным ритмом. Внизу живота было больно и горячо. Он приоткрыл глаза — и закричал. Крик разнесся по его сознанию одновременно с пугающей догадкой: никто его не слышал.       В черной бороде, что маячила перед его глазами, появилась белоснежная улыбка из ровных зубов. Наемник ухватил его одной рукой за плечо и пошире развел ноги. Натаниэль сдавленно пискнул, вырываясь. Как и в прошлый раз, безуспешно. Зато он смог оглядеться, и душа ушла в пятки: в обе стороны тянулись серый камень подземелий и череда темных дверей хранилища артефактов, одна из которых была прямо позади него. Сердце пустилось в галоп, Натаниэль глухо застонал от досады и страха. Он должен был похитить посох и амулет, но, очевидно, наемнику удалось оглушить его.       Чужая рука сжала его шею, и Натаниэль захрипел.       — Что такое? — грубый голос, казалось, раздавался прямо в сознании, минуя расстояние между ними и голосовые связки обладателя. — Чего ты пищишь, как болонка, которой на хвост наступили? Я предупреждал, что если ты…       Натаниэль помотал головой, потому что звук голоса наемника вдруг исчез. Он запоздало уловил движение руки, сжимающей горло, и яростно забился в очередной попытке вырваться. Наемник медленно опускал его на пол спиной назад, прямо на оливково-зеленые каменные плиты за дверью хранилища. Натаниэль рванулся вперед, напрягая мышцы; спущенные штаны и чужой член в заднице мешали отбиваться еще и ногами, и в конце концов наемник своего добился.       Едва голова Натаниэля коснулась холодного камня, проснулось Моровое Заклятие, зашипело и поднялось в воздух зеленоватым, почти прозрачным смертоносным туманом. Оно словно раскаленным песком обожгло кожу, и Натаниэль зажмурился, пытаясь сберечь хотя бы глаза. Ощущение, с которым отслаивалась с лица кожа, напоминало умывание горячей водой — с каждым разом кто-то словно делал воду горячее, пока она не превратилась в кипяток, и боль стала невыносимой. В ноздри ударил запах крови и гнили. В какой-то момент Натаниэль понял, что мышцы лица обнажились почти полностью. Он закричал, сделал последний рывок…       — Я же говорю, я тебя сто раз предупреждал, чтоб ты, идиот, камин горящий на ночь не оставлял, — нарочито громко сказал чей-то голос. — Сгоришь — черт с тобой, а мне потом перед Китти с Пайпер отчитываться.       Натаниэль с опаской открыл глаза. Вместо голых каменных стен — деревянные панели, которыми были обиты стены кабинета в его доме в Гринвиче. Сам он лежал на кушетке перед камином, накрытый теплым пледом, край которого сейчас судорожно сжимал в побелевших напряженных пальцах. Рядом Бартимеус сметал с оливково-зеленого кафельного покрытия тлеющие щепки, выпавшие из огня. Закончив, он раздраженно повернулся к Натаниэлю, и тот потупил сонный взгляд.       — Ты что здесь делаешь? Я же велел тебе оставаться с Китти еще неделю назад, — сипло сказал он.       — А она велела приглядывать за тобой. Только ремонт попросила закончить, а то она, сам понимаешь, не в состоянии.       — Это точно, — вяло отозвался Натаниэль, тщетно стараясь унять дрожь.       Он неловко сел, ощупывая лицо. Кожа вроде бы на месте.       — Бартимеус, — наконец решившись, попросил он. — Ты не мог бы тут побыть немного? И еще, если это возможно, сделать так, чтобы спал я сегодня без снов.       Джинн долго смотрел на него, приподняв черную бровь. Он снова был в облике Птолемея, и Натаниэлю казалось, будто во взгляде темных глаз пробуждается и мелькает время от времени тот древний египетский мальчишка. Наверное, сейчас он смотрел бы с одобрением.       — Ты же понимаешь, что при желании я мог бы превратно истолковать приказ, и ты уже был бы мертв? — скептически поинтересовался Бартимеус, присаживаясь рядом.       Натаниэль кивнул. Пальцы скользнули по внушительному рубцу на виске. Таких у него по всему телу было в избытке благодаря Хрустальному дворцу. Пожалуй, стоило отпустить Бартимеуса от греха подальше, иначе никакая благодарность за спасение не поможет. Но это завтра.       Джинн рядом неопределенно передернул плечами.       — Ладно, схожу тебе за какао. Кажется, ты его пьешь на ночь?