Талисман дня

      Дверь тихо скрипнула, разоблачая любительницу гороскопов, которая пробралась в комнату Такао. Казунари что-то пробурчал во сне, не забыв добавить "Шин-чан", и причмокнул. Девушка вдохнула и выдохнула. Неудачное предсказание на сегодняшний день с утра подпортило ей настроение. Она поступью кошки подошла к его кровати, все еще не веря, что собирается это сделать. Половица скрипнула от шагов девушки, и парень открыл глаза. Перед ним стояла Мидорима, в упор прожигающая каким-то незнакомым ему взглядом. Он, пытаясь согнать наваждение, сильно ущипнул себя за руку, на что рецепторы кожи отдали жжением.       - Такао, сегодня ты мой талисман, - тихо выдохнула она, уже скрыв свои глаза за челкой. Парень тихо сжал кулаки: её голос отдался медленным тянущим ощущением где-то в районе легких, и дыхание сбилось уже окончательно. Губы растянулись в улыбке. Так вот почему она все это время была к нему слишком близко и постоянно присматривалась, а потом шипела что-то непонятное, словно колдунья.       Он резким движением хищника схватил её за руку, потянув на себя, а после перевернув. Зорко, он цеплял каждую деталь её манящего тела. Она всегда была такой острой во всех смыслах: подбородок, плечи, локти и колени, её характер, манеры и строгость во всем. Все это отдавало внутренней неприязнью ко всему её окружению. Все это - одурманивающее - было в его власти. На подушке рассыпались волосы, а на переносице все так же сведены брови. Она опять чем-то недовольна. Её глаза сияют, как изумруды, причудливо переливаясь. В пальцах начало покалывать возбуждение, и Казунари медленно потянул девушку на себя, все еще разглядывая её глаза. Только сейчас стало заметно, что на ней нет давно раздражавших очков, которые портили её лицо.       Такао горячо выдохнул в её губы, согревая, растапливая её холодную стену. Она смыкает их в тонкую полоску, и на миг Шинтаро показалось, что она зависла. Будто в воде, что обволакивала её тело. Она видит, как расширились его зрачки. Миг - и Мидорима оказывается затянута в эту темную пучину, почти что задыхаясь от горячего прикосновения губ.       Мидорима отрывается и облизывает губы, держа в ладошке его волосы. Парень улыбается и отдается этой милой ласке. Девушка резко тянет его голову и переворачивает, победоносно улыбаясь:       - Ты слишком много позволяешь себе, Такао, - шепчет она. Мидорима не дает ему разглядывать себя. Руки дрожат, и Шинтаро одним рывком снимает с него футболку, все еще пытаясь удержать самообладание. Но оно песком стекает через пальцы, и остается лишь зло скалить зубы. Мидорима не может проиграть ему, не сейчас. Это слишком непозволительная роскошь для него, непозволительная слабость для неё. Потому что Такао больше зависит от неё. Или все же нет? Шинтаро мысленно бьется головой о стену, пытаясь разобраться в самой себе. Но мысли, словно заведенные на всю скорость машины, сбиваются, оставляя за собой пустоту. Этот расчетливый парень либо и вправду ничего не замечал, либо слишком хорошо это скрывал.       "Ну почему у тебя такой беспроигрышный магнетизм?" - с досадой думает девушка, видя его обольстительную улыбку.       А он все это время просто смотрел на неё и задыхался в своем собственном желании. Сейчас было слишком опасно делать что-то против её воли, иначе она снова что-то зашипит, и сияющие глаза ослепят его. Тогда Такао уже точно не сможет держать себя в руках, держаться на плаву, цепляясь за эти зеленые светлячки, как утопающий. Он медленно и аккуратно протягивает к ней руку и залезает под футболку, взглядом спрашивая разрешение. Она выдыхает, и мурашки бегают по позвоночнику. Горячая ладонь очерчивает талию и согревает поясницу, отчего Мидорима выгибается, закусывая губы.       Она чувствует между ног горячее возбуждение, которое ноет, прося больше и больше. А Такао снова улыбается, потому что она сдалась. Кусает шею, пальцем опускаясь дальше. Оставляет борозды тепла между лопаток и почти что щекочет впадину позвоночника. Шинтаро в ответ смыкает губы на мочке уха, отчего тело пронизывает желание. Такао кажется, что еще одно прикосновение девушки - и он сорвется. Он видит, как опускается лямка её майки, кокетливо оголяя плечо. Поддевает её, а сам целует в губы, не давая опомниться. На шее оставляет свое клеймо и кусает ключицы, распаляя ту больше. Грудь поднимается в такт вздохам Мидоримы и касается торса баскетболиста.       Шинтаро упирается ладошкой, чувствуя сумасшедшее биение чужого сердца. Пытается оттолкнуть, потому что сознание жутко громким сигналом "SOS" зовет на помощь. Пытается ровно до тех пор, пока Такао снова не гладит живот. Она тихо стонет. Зубы сводит от такого звучного голоса Мидоримы. Она больше не отталкивает, потому что губы не смогли сдержать постыдного звука, который привел её к точке не возврата.       - Я только начал.       Он покусывает её губы и юрким язычком пробирается внутрь её рта, лаская нёбо и щеки. Такао отрывается и оттягивает лямку вниз. Нежная кожа шелком обтягивает немного худощавое тело девушки, очерчивая кости. Он тянет её дальше, открывая себе одну грудь. Орлом снова впивается в мертвенно-бледную белизну её кожи, на которой ярко-розовым горошком выступает сосок. Шинтаро снова тихо стонет, когда влажный язык лижет чувствительную вершинку, и дергается. В живот упирается его член, изнывающий от желания. Такао тихим рокотом отзывается на ошибку девушки и раздевает ту окончательно. Взяв в руки резинку его шорт, Мидорима опускает их вместе с нижним бельем, отводя взгляд. Очерчивает пальчиком линию пресса до лобка, но Такао останавливает, ухмыляясь:       - Еще рано, Шин-чан.       Он снова возвращается к груди, взяв в ладонь и стискивая между пальцами соски. Пот юркой змейкой стекает вниз, оставляя за собой прохладу. В венах обоих кипит шампанское. Мидорима проводит по мускулистым плечам и прижимает Такао к себе. В ответ он притягивает её за бедро. В голове ещё билась мысль о том, что она, сама Мидорима Шинтаро, сейчас стонет под его руками. Он трется об неё, а руки сжимают ягодицы. Девушка царапает своими ногтями спину, когда он начинает ласкать её клитор.       - Ненавижу тебя, Такао, - рвано выдыхает Мидорима, дергая за его за волосы. Он рычит, как разозленный зверь, и кусает её губы: больно, чтобы не вырывалась; исступленно, чтобы не сомневалась. Он её не отпустит. Ни сейчас, ни потом, никогда. Потому уже давно эта ледяная статуя заморозила пути отступления одним своим словом, движением, взглядом. И каждый день его ноги вмерзали в опору сильнее, а лед поднимался выше и выше, пока не сковал его полностью. Так странно сейчас, потому что Шинтаро теперь сгорает. Потому что сейчас она не сбежит. Не сможет. Не будет даже пытаться. Он не даст.       Такао гладит пальцем, бесстыже смотря в упор, издевается и дразнит. Шинтаро скалится и заводит похлеще, чем афродизиак. Она все еще не могла понять, как так все вышло: она хотела всего лишь уснуть рядом с ним, чтобы привлечь удачу к себе сполна. Но звезды ждали другого.       "Блядство! Чтобы я еще раз им поверила. Чертовы гороскопы!"       Казунари раздвинул её ноги, разглядывая. Мидорима со страхом замечает хищную улыбку и желтый блеск в глазах. Он трется об неё тазом, заставляя подчиниться. Испускает вздох, а тело пробивает мелкой дрожью. Подхватывает девушку за талию. Мидорима чувствует, как в неё упирается что-то горячее, а потом тело пронизывает жгучей болью.       - Шинтарррро, - парень рычит как-то обреченно. Было слишком тесно, слишком приятно. Рывком прижимает к стене, на что кровать жалобно скрипит. Такао целует её, чувствуя соленые слезы. Она не проронила ни звука, только плачет и царапает его спину, исполосывает её, сжимая парня внутри слишком сильно. Он снова рычит прямо в ухо, отвлекая от боли. Только через минуты две входит снова, слыша уже сладкий стон. Мидорима смотрит в сторону и упирается взглядом в зеркало: кто эти двое, так красиво сплетающиеся телами? Она снова стонет, и душу разрывает от немыслимого удовольствия. Она кусает, оттягивая губу, а он щипает её за соски, другой рукой гладя ягодицу. Потом смачно шлепает девушку, чтобы смотрела только...       - ...в глаза.       Замирает на мгновение, потому её зрачки подрагивают. Входит еще раз, уже глубже, рыча в унисон с её голосом. Комната задрожала, но Мидориме нельзя было отводить взгляд. Казалось, что они слились окончательно, а их кожа срослась. Такао сажает её на себя, и тело сводит судорогой. Через несколько секунд они устало падают на кровать, глубоко дыша, пытаясь разобраться, что сейчас произошло и почему в глазах потемнело, а комнату наполнили горячий стон и утробное рычание. Оба выдохлись. Такао сплел свои пальцы с её и поцеловал.       - Казунари, - хрипло дышит Шинтаро, - ты женишься на мне.       Парень смеётся, переворачивая девушку на себя.       - Хоть на край света, Шин-чан. Девушка бьет парня подушкой, но тут же ложится обратно. И перед тем, как парня накрыла темнота, Такао заметил на её лице улыбку.