Чего хотят...

POV Дениса «Влечение к лицам своего пола проходит с истечением подросткового периода». Мне восемнадцать лет. Ни хрена ничего не прошло. * * * Возле нашего детского сада жили кошки. Один кот запомнился мне. Его шерсть почти всегда была заляпана пятнами грязи, в каких местах он лазает, можно было только гадать. Сердобольные бабушки подкармливали семейство кошачьих, оставляя кусочки пищи на земле или в пластиковых тарелочках. И животные съедали все подношения. Но вот этот кот относился к людям с крайним недоверием: на руки никому не давался и близко не подходил к еде, если поблизости был человек. И вот почему-то именно этот кот вспоминался мне, когда я смотрел на Витю. Нет, конечно, мальчик не был грязнулей, но своими «повадками» он был сильно похож на того строптивого кота. И такие же большие голубые глаза с озорством рассматривали окружающий мир. Самое смешное, что даже фамилия у этого парнишки была кошачья, словно Судьба придумала эту шутку. Нет, мы с Котовым не сдружились с первых дней за школьной партой. Мне легко было сойтись с остальными ребятами, некоторых, таких как Юлю и Диму, я знал с детского сада. Но вот Витя первое время держался отстраненно, витал где-то в своих мыслях и в фишки с ребятами не играл. Но потом и он сошелся с другими детьми, однако в большой компании время он проводить не любил. Прошло время, и мы привыкли к школе, в классе сложились определенные отношения, как это всегда бывает в закрытой группе. Из-за своей наглости и язвительности Витя не слишком хорошо поладил с Диманом Барковым. Мы с Димкой росли в одной детсадовской группе, да и мамы наши сдружились. Поэтому общение с Барковым было для меня привычным, хотя я не всегда одобрял его методы. Он любил запугивать окружающих, хотел, наверное, чтобы его уважали. Но вот Котов как раз не собирался расшаркиваться перед Диманом, поэтому и получал тычки от крупного не по возрасту парня. Я первое время не придавал этому большого значения, но когда их перепалки стали набирать обороты, это стало меня немного беспокоить. Ситуация достигла апогея, когда я увидел в Баркове явное желание надрать зад хамоватому мальчишке. Наконец между ними произошла стычка, которая грозила закончиться не очень хорошо, особенно для мальчишки с кошачьей фамилией. Надо было срочно что-то предпринять, поэтому я и влез со своей идеей про стройку. Я знал, что у Димана не хватит терпения ожидать конца испытания, и все может обойтись. Все произошло именно так. Вечером мы пришли на стройку, и Витя храбро полез в дыру, зияющую в заборе. Барков с Дорофеевым постояли немного, за глаза насмехаясь над самоуверенным пацаном, а потом предложили разойтись по домам. Я нашел какой-то предлог пойти в другую сторону и, только приятели скрылись за поворотом, пролез через ту же дыру в заборе, чтобы убедиться, что с Котовым все в порядке. Но я не учел одного. Собак. Издалека я услышал яростный лай. Подбегая к месту, откуда он доносился, я увидел, как Витя, отступая от псины, свалился в какой-то колодец. И мое сердце тоже упало туда, где по правилам анатомии оно находиться не должно. Псы еще немного порычали, но потом рванули в другой конец площадки, исчезая за бетонными постройками. Я бросился к колодцу. Уже подлетая к нему, я услышал жалобный стон. Ну, слава Богу! – Витя! – позвал я его, заглядывая в колодец. Мальчик поднял глаза. Он стоял, весь чумазый, перепачканный в грязи, и старался ухватиться за бетонный выступ, но у него не получалось. Котов очень удивился моему появлению и помощь принял с явным недоверием. Он назвал меня странным, не понимая причины моего возвращения. А что тут понимать? Не мог же я бросить его тут одного. Это было как-то… неправильно. Жестоко и трусливо. Тем более, я его втянул в это. В тот вечер я помог Вите дойти до дома, так как у него была ушиблена нога. Он активно сопротивлялся, но его возражения даже в расчет не принимались. – И почему ты вечно стремишься попасть в неприятности? – вздохнул я. – Тебе-то какое дело? – фыркнул мальчик. – Это ты вечно лезешь, куда не надо. Полез спасать меня зачем-то, супермен. А ведь мы даже не друзья… – Тогда давай дружить? – сорвалось у меня с языка. И в тот момент я четко осознал, что хочу именно этого. Чтобы мальчишка с кошачьей фамилией был моим другом. А вот он, кажется, растерялся и смотрел на меня, как будто я живодер, заманивающий его колбаской. Тьфу-ты, опять ерунда такая в голову лезет. Поэтому он отвергал все мои попытки сблизиться с ним. Но, черт побери, поражаюсь своей упорности и терпению. Наше общение не закончилось после этого случая, я прилип к новоиспеченному "другу" как банный лист. Постепенно Витя привык к моему назойливому обществу, стал более открытым. Это не могло не радовать, ведь я не ошибся в парнишке, на самом деле он был классным. С Барковым наши отношения расстроились. Нет, мы не стали врагами, просто перестали общаться, поддерживая нейтралитет. До Вити он больше не докапывался, а через пару лет его семья переехала, и Диман перевелся в другую школу. Прошло совсем немного времени, и наступил период, когда жизнь ребенка начинает меняться. Изменяется не только его тело, но и сознание, отношение и чувства. Мне было любопытно все, что происходит со мной. Необходимость куда-то девать свою энергию побудила меня заняться спортом, и в этом я неплохо преуспел. Интерес к противоположному полу у моих друзей возрос. Хотя, это наблюдалось и раньше, выражаясь в похищении пеналов, но сейчас приобрело несколько другой характер. Начались первые метания. Не знаю, что именно испытывал я. С одной стороны, тело, а с другой - сознание, которое различные возвышенные чувства не трогали. С девочками я мог общаться вполне спокойно, даже обходясь без пошлых шуток. Потом кое-кто из моих друзей намекнул, что я имею некоторый успех у женского пола. Меня это удивило, но почувствовал ли я радость? Не помню. В какой-то момент я подумывал начать какие-либо ухлестывания, но... Все пошло не так. Спохватился я уже поздно, когда ничего нельзя было в себе изменить. Может, все произошло слишком неожиданно? По крайней мере, раньше я за собой этого не замечал. В моей голове поселилось что-то странное, и это напрямую было связано с Витей. Я был рад, что нас можно было назвать друзьями, мы проводили время вместе, смотря ужастики и играя в видео-игры. Но теперь стали появляться какие-то пугающие мысли. Я ловил себя на том, что улыбка Котова словно заряжает меня. Мозг затуманивается, и я начинаю вести себя еще глупее, чем обычно, хотя это на первый взгляд и незаметно. Это сознание. А тело... Черт. Поначалу все можно было свалить на подростковый всплеск гормонов. Это знакомо каждому и не раз описывалось в книжках по психологии. Одна такая у меня была, называлась "Практическая психология для подростков", тетя подарила, когда навещала нас. Написана она была простым и понятным языком, и одна глава сильно зацепила меня, как только я начал перелистывать книжонку. "У меня неправильная сексуальная ориентация?" Раньше я всерьез не задумывался об этом, но прочитав подпись под главой, ощутил, словно меня шибанули током. "Я парень, и мне нравится оставаться наедине с моим лучшим другом..." Я быстро прочитал короткую главу. Вкратце тут было сказано, что в тринадцать-пятнадцать лет это вполне допустимо, даже если противоположный пол вызывает безразличие. Но к шестнадцати-семнадцати годам все должно измениться. Это успокоило меня. Раз это естественно, то не страшно, подождем, когда все пройдет. Я просто хотел отбросить эти мысли. Это так отвратительно, так неправильно. Я точно ненормальный. И время шло. Девушки… Они были красивыми, милыми, некоторые даже умными. Но почему же ни одна из них не вызывала во мне таких ощущений, которые одолевали меня, когда мы просто валяли с Витькой дурака? Нет, такого не может быть. Есть же где-нибудь девушка, к которой я смогу испытывать то же самое. Каждый раз я надеялся, что новая знакомая сможет излечить меня. И я смогу стать нормальным, как все остальные парни. Девушки предлагали мне встречаться, и я не отказывал им. Любовные отношения приносили радость и покой, но лишь на какое-то время. Это не помогало. Сколько бы времени ни утекло, каждый раз мои мысли возвращались к Котову. Панацея найдена не была, ни путем самоубеждения и самобичевания, ни каким-либо другим. «Влечение к лицам своего пола проходит с истечением подросткового периода». Мне восемнадцать лет. Ни хрена ничего не прошло. Мне просто надо смириться, что я чертов гомик. И испытываю чувства к своему другу. Не просто влечение, а что-то засевшее в голове, никак не хотящее уходить. Сдохнуть хочется от такой радости. Это далось мне нелегко, но я вынужден признать свою ориентацию. Ужаснее то, что Витя - мой лучший друг, и он важен мне. Я просто мерзок. Мне тошно от того, что я обманываю Витю, своих подруг и себя самого. Слово «невозможно» стоит как стена между мечтами и реальностью. Котов стопроцентно натурал, он сам мне сознался, что ему нравится Вика. Слово «друг» стоит между мной и Витей. Но к другу так не относятся. Просто друг не занимает столько мыслей в голове. Просто друга не хочется прижать к себе, чтобы защитить от неприятностей. Прикоснуться к нему. Поцеловать его. Блять. Слово «никогда» как нож по сердцу. * * * У меня перехватило дыхание, когда я увидел, что Витя перелетел через лавку и упал на пол. Я рванул к нему. Котов не шевелился, лежа с закрытыми глазами. Я перевернул его на спину, а вокруг уже столпился весь остальной класс, через который протискивался Дюша. Витя лежал без сознания минуты три, но за это время все уже успели забеспокоиться, появились предложения вызвать врача. Но вскоре Витя кое-как разлепил веки. Я облегченно вздохнул, но все равно от волнения вел себя как обычно – дурак дураком. Было видно, что Котову нездоровится, поэтому Дюша велел мне отвести его в медпункт. Пока мы шли, Витю немного качало, я слегка придерживал его. М-да, если бы с ним случилось что-то серьезное, то я бы тоже рядом бездыханный лег. – Что? – поднял глаза на меня Котов. – Я ничего не говорил, – удивленно ответил я. Может, случайно что-то вырвалось? Так мы дошли до медпункта, где я оставил Котова наедине с медсестрой. Когда я заглянул туда через несколько минут, она уже закончила осмотр. Я предложил отвести Витю домой, пользуясь удобным случаем самому смотаться из школы, да и не только. Сейчас мне кажется, что в то время и произошел какой-то переломный момент. Котов стал какой-то странный. В глазах поселилось что-то необычное. Но в первое время я не обратил на это внимание. Я был занят тренировками, да и в отношениях с Сашей начались какие-то трения. Если уж говорить о ней, то добрые люди шепнули мне, что она встречается со мной якобы для того, чтобы позлить своего бывшего парня. Но разве я имел право злиться на нее? Так вот, в течение последних недель происшествия посыпались как из рога изобилия. Только изобилия тут видно совсем не было. В нашу школу перевели двух новых учеников. Событие не настолько масштабное, чтобы я уделил ему особое внимание. Гораздо важнее то, что произошло на следующий день. Мы расстались с Сашей, и расставание произошло не самым приятным образом. Она подошла ко мне на перемене вместе с Колей, ее бывшим парнем. И все бы прошло достаточно гладко, если бы она сама все мне объяснила, но в дело вмешался этот самый Коля. Ужасно раздражающий тип. Поэтому я не выдержал и сорвался на нем. Знаю, я поступил не лучшим образом и думал в тот момент явно не головой. Не люблю, когда обзываются «пидором». Наверное, если бы не это дурацкое слово, то ничего бы и не произошло. Завуч не отвел бы меня в кабинет директора, меня бы не заподозрили в краже конверта, которого я и в глаза не видел. Опустим это, не хочу вспоминать. Большая благодарность Вите за то, что он частично помог мне выпутаться из того происшествия, сменилась жгучей ревностью, что он по каким-то причинам сблизился с Релинским. Я не имел никакого права на такие чувства, но все равно не смог сдержаться, и это привело к нашей с Котовым ссоре. Несколько дней мы не разговаривали, я готов был кожу с себя содрать за свою тупость. Ну, ты, Ветров, пидор, Витя-то тут при чем? Он не виноват, что неправильные чувства ты испытываешь именно к нему. И самое страшное, что в моей голове стали зарождаться мысли: «А может, это и к лучшему»? Все труднее находиться рядом с Котовым. Может, если мы совсем прекратим общение, станет легче, да и по отношению к самому Вите происходящее со мной отвратительно и нечестно. Но этому не суждено было сбыться. Пятничным вечером мне позвонила мама Котова, чтобы узнать, не со мной ли он. Она сказала, что ни на домашний, ни на мобильный телефоны сын не отвечает. Чтобы успокоить женщину, я ответил, что Витька у нас и, положив трубку, тут же бросился к нему домой. На звонок в дверь никто не открывал, да и окна были темны. На выходе из подъезда я столкнулся с пожилой женщиной. Видимо, она узнала меня и спросила, не приходил ли я к Вите. От нее мне и удалось узнать, что этот придурок решил найти потерянного кота. Этого альтруиста только могила исправит. Не дай Бог, конечно. Беспрестанно чертыхаясь, я начал обходить ближайшие дворы в его поисках. Ну где же ты, Котов?! Я было совсем отчаялся, как вдруг услышал откуда-то крик: – Я здесь! В подвале! Озираясь по сторонам и стремясь определить источник звука, я побежал мимо подъездов дома. А потом вошел в один из них. Под лестницей находился вход в подвал, который был закрыт на железный засов. Мне удалось подцепить его и открыть дверь. И как только я это сделал, увидел Витю, который сразу чуть ли не бросился ко мне на шею. И в этот момент я понял, что не смогу не быть рядом с ним. Пусть как друг, пусть постоянно отгоняя от себя непрошеные мысли. Просто быть.