Крылья за моей спиной

Ему с ним было спокойно. Шерлок чувствовал, что он сможет защитить его, что бы ни случилось. А Джон был всегда готов и рад его защищать, ограждать от всех бед, помогать во всем, словно он был не молодой парень, а цветок, хрупкий и слабый. Для Шерлока он был Ежиком. Нет, вовсе не потому, что колючий и миленький. Просто он был свой и уютный, как это пугливое существо, причем именно игрушечное. Вот только «ежик» – какое-то неправильное, даже слишком детское слово для него… Они ходили дома без тапочек. Обоим слишком нравилось ощущать босыми ступнями разные комнаты: мягкий коричневый ковер спальни с пушистым ворсом, несколько шершавый жесткий зеленый палас гостиной, холодную бирюзовую плитку ванной, теплый каштановый ламинат кухни. С усилием прогнав оцепенение, он все же встал и прошлепал в ванную. Прежде всего, по утрам нужно было умыться. Без этого глаза оставались заспанными, мозг еще долго не включался и весь мир казался совсем далеким. Только холодная вода могла вырвать его из царства сна. Наконец он поднял голову от раковины. Из зеркала выглянул бледный парень с всклокоченными кудрявыми волосами и темными кругами под глазами. Ангел причесался и стал убирать волосы назад – иначе они всегда падали на лицо, чем сильно его раздражали. Переступив бортик ванны, Ангел слегка содрогнулся от холода, но почти сразу расслабился, зажмурился и подставил лицо под свежие струи. Стало легче. Все как обычно. Мочалкой по рукам, плечам, шее, а от шеи на спину… И вдруг ему стало больно. Он не понял, в чем дело. Может, просто мочалка слишком жесткая? Одной рукой Шерлок держал мочалку, недоуменно смотря на нее и часто моргая, пытаясь не дать воде попасть в глаза. Второй рукой он потянулся через плечо к спине – к центру боли. Быстро смыв остатки пены, он выключил воду и выбрался из ванны. Завернулся в полотенце, поддерживая узел спереди левой рукой, рванулся спиной к зеркалу… Черт, до чего же неудобно, голова так просто не приспособлена поворачиваться… Ему было очень плохо видно. Но что-то там, вроде, было… Он выдохнул, сделал глубокий вдох и снова выпустил из себя воздух, надеясь с ним избавиться и от вновь подползавшего страха. Он решил: ведь за день ничего такого с ним не приключится, а вечером придет Ежик, пусть он и думает, он же из них двоих врач, в конце концов. Да, больно… Но болят определенно не мышцы… Больно именно в той точке, и словно кто-то сверлит его тело внутрь, к скелету…