Памать

Deep in the meadow, under the willow A bed of grass, a soft green pillow Lay down your head, and close your eyes And when they open, the sun will rise Черные тени тянут свои липкие от крови руки к тебе, хватаясь за твою окоченевшую плоть, будто за последний лучик света. Просыпаться в одиноких слезах, окрашивая воздух истошными криками хриплого голоса, привычно. Метаться во тьме, утопая в зловонной жиже гниющих от времени воспоминаний, больно, не спорю. Не думая, срываешься с места, бежишь, стараясь забыть, стереть, уничтожить. Тщетно. Цепкие пальцы боли слишком глубоко вросли в твое изувеченное кошмарами тело, смирись. Пустынные утренние улицы встретят тебя с недоверием, будто чужую, будто предательницу. Голоса невинных, погибших под твоими хрупкими ногами, режут слух, отпечатываясь багровым пятном в памяти, иди, продолжай. Босые ноги по пыли дорог — будто и не было ничего, да? Твое звучное имя пропитано детской кровью и тысячами пролитых зря слезинок, ты помнишь? Помнишь, не посмеешь забыть. Бездушная, твоя память выжигает снова и снова всё, что ты так старательно хоронила под объятьями последнего, кто держит твою руку, кричи же. Его пальцы острее бритвы режут по расшатанным нервам, трепетно зализывая кровавые дорожки слёз на бледных щеках, цени, глупая. Here it’s safe, and here it’s warm Here the daisies guard you from every harm Here your dreams are sweet– –and tomorrow brings them true Here is the place where I love you. Свежий ветер, охлаждающий горящее в хронической лихорадке тело, как благословение, данное тебе. Забытая, ты растворяешься в его живительных потоках, уплывая всё дальше от воспоминаний, сжимающихся плотным кольцом на горле. Не тут то было. Не убежишь, не скроешься. Белоснежные, словно розы, призраки прошлого идут по твоим невидимым следам, преследуя, пугая. Терпи, дыши, пока есть время. Это твоя плата за каждую пролитую в твою честь каплю невинной крови, за сломанные кости, за жизни в конце концов. Пытка продолжается, раня тебя изнутри. Заслуженно ли, кто знает? Твоё дело сделано, партии сыграны, а лук пылится в углу прихожей, печальная история. Твои слезы высыхают, застывая безмолвной солью на коже, пощипывая от обиды на самих себя. А ты иди, стирая ноги о вереницу камней, жалящих, будто в самое сердце. Чей-то взволнованный голос за спиной, уже как правило, как аксиома. Теплые ладони на дрожащих плечах уведут тебя обратно, в ваш тихий мирок, застывший во лжи и сахарном сиропе. А ты молчи, неблагодарная, он и так всё знает. Deep in the meadow, hidden far away A cloak of leaves, a moonbeam ray Forget your woes and let your troubles lay And when again it’s morning, they’ll wash away Еле-слышный шёпот в полумраке спальни, успокаивает. Тебя снова спасли, от пожирающих ли душу кошмаров, от ужасающих ли воспоминаний или от самой себя? Не важно. Жар крепких объятий защищает тебя от боли и страха, пусть и на время, ничто больше не важно. Нерушимая тишина опускает тяжелеющие веки, соленой каплей разбиваясь о холод пола. Не вини себя ,девочка, другие осудят.