***
Половина четвёртого. Время, когда жизнь в городе кипит, воздух полон свободой и чувством, что молодость - это навечно, что друзья вот-вот придут к воротам твоего дома и позовут гулять дотемна. Мио хотелось выть, она сжимала мобильник в руках, как последнюю связь с прошлым. Переписки, фотографии, музыкальные записи. Всё - одно наваждение. Казалось, девушка давно уже забыла дорогу в музыкальный магазин, но нет. Сильный попутный ветер дул в спину, подгоняя девушек вперёд. Так и зашли они в "10Cia" растрёпанные, встревоженные и немного продрогшие. "Добро пожаловать" - донеслось со стороны кассовой стойки. Продавец-консультант стоял спиной, явно разбирая что-то, даже не обернувшись на звон дверного колокольчика. Мио стояла у дверей как вкопанная, ноги стали вдруг тяжёлыми, а чехол с бас-гитарой порою почти выпадал из мокрых ладоней. Рицу бодренько подхватила чехол и подошла к стойке: - Пожалуйста, осмотрите эту гитару, недавно струна лопнула... Остальные девушки робко продвинулись вперёд, озираясь по сторонам, и с каждой секундой всё больше окунаясь в воспоминания. Здесь и вправду ничего не изменилось. Тот же паркет, те же тусклые лампы, подсвечивающие гитары. Будто злую шутку с ними сыграло время, ведь только один взмах ресниц отделял их от далёкого прошлого. Так казалось. Консультант обернулся, и девушки узнали своего старого "приятеля". Всё те же русые волосы, торчащие на макушке, всё те же светло-карие глаза, только пирсинг на кончике левой брови и странная татуировка на шее отличали его от его же прошлого. Его голос был так же мужественен и крепок, он сразу узнал Муги: - Госпожа Цумуги! Давно Вы не заходили. Как поживает Ваш отец? - Да, благодарю, с ним всё хорошо, так же, как и всегда. - с улыбкой проговорила Цумуги, сохранив свой благородный тон и обходительность в общении. Мио всё смотрела на этого парня. Так заворожённо, так трепетно стучало сейчас её сердце. Это чувство было в новинку девушке. Никогда она не замечала за собой, чтобы ей нравились такие, казалось бы, развязные парни. А парень всё смотрел на Цумуги, на её золото волос, на то, как изумрудные серьги идеально подходят к её чистым голубым глазам. Её осанка и голос были прекрасны, в них таилось очарование светской девушки. Рицу, заметив это, пихнула Муги в локоть, пару раз помотав головой в сторону юноши. А Юи... А Юи уже и след простыл. Юи хотела найти всякие примочки для своей "Гиточки". Парень осторожно взял гитару, и переложил её на свою рабочую полку, взяв необходимые инструменты в руки. Как же Акияме нравились его руки, ладони, напряжение его тела, каждое движение притягивало её взгляд. Заметив на себе чьё-то пристальное внимание, парень огляделся по сторонам и, заметив застывшую Мио, слегка улыбнулся, почесав затылок, затем вновь приступил к делу. Руки Мио задрожали, а всё её нутро нещадно тянулось к какому-нибудь укромному уголку. Подальше от стыда. Подальше от новых чувств. Акияма вдруг развернулась и пошла к совершенно не интересующему её отделу магазина. Девушка то и дело прислоняла холодные руки к горящим щекам. Так она и бродила, прижав руки к груди, абсолютно не предполагая, что же делать дальше... Другие девчонки всё мелькали то там, то тут, напоминая Мио о том, что кроме неё здесь есть ещё кто-то, кто может увидеть её не такой, как обычно. Уже не в первый раз за день. Мио краем уха услышала, что работа завершена, и то, как консультант осторожно подзывает Цумуги к себе, протягивая маленький листочек, приглашая куда-нибудь сходить. Цумуги, оторопев, отходит, сжимая бумажку в руках, озирается вокруг, смущаясь, так и не дав согласия. Акияма, оступившись, громко роняет что-то на пол, и больно приземляется на колени. Слёзы, отчего-то, трудно стало сдержать. Девушка не могла больше задыхаться ими. Мио дала волю своим чувствам, про себя думая: "За что же, Ками? Почему она?.." К девушке всей толпой сбежались подруги, начали поднимать её, отряхивать, виться вокруг со своим беспокойством. А Мио чувствовала себя словно рыба в аквариуме. Всё, что находилось вокруг - было каким-то причудливым и ненастоящим, чувство опоры постепенно притуплялось. Мир за "стеклом" был притягательным, обманчивым, иллюзорным. - Мио, тебе плохо? - Рицу начала трясти подругу за плечи. - Кошелёк в сумке? Вызовем такси, а когда будем дома - врача. Мама дома? - её холодные руки у лба и постоянные расспросы начали было уже бесить Акияму. Рицу достала из её сумки кошелёк, забрала бас-гитару и отдала деньги за починку струны консультанту. Тот поинтересовался, всё ли в порядке с упавшей девушкой. Цумуги поглядела на едва поцарапанную гитару и дырявый барабан, недовольно покачала головой и пошла выяснять, как можно возместить ущерб магазину. Тем временем Мио уже выводили к выходу, и пока она еле волочила ноги, ей удалось заметить, как продавец, едва покраснев и почесав затылок (как всегда), отнекивался от протянутых денег и, взяв Цумуги за руку, видимо, настаивал на свидании. Цумуги едва улыбнулась и побежала к девочкам. За дверями музыкального магазина девушек уже ждал чёрный лимузин, предусмотрительно вызванный Котобуки. У Акиямы поднялась температура, и девушка впала в глубокую дрёму.***
Осознание того, что кто-то уже давно пытается пробиться сквозь причудливое и мрачное сновидение, пробудило Мио. Она подскочила, удивлённо выпустив воздух из лёгких. Начала озираться по сторонам - увидела знакомые обои, неприбранный рабочий стол. Сомнений не было - сейчас она у Рицу. Девушки не сразу заметили пробуждение подруги: Рицу как-то непривычно тихо и напряжённо грызла ногти, Юи обеспокоенно смотрела то на Муги, то на Тайнаку, а сама Цумуги, уткнувшись взглядом в стол шептала: - Всё будет хорошо... Цумуги... Такая заботливая, приветливая и спокойная. Эталон женственности. Слишком прилежна для своих юных лет. Акияме действительно было чему завидовать. Как давно она стала так яростно искать идеал в других? Как давно она перестала ценить дружбу выше других собственных убеждений? Это всё мучило её. Казалось, Мио споткнулась на беговой дистанции, тогда, на фестивале, и до сих пор смотрит вслед силуэтам девочек. Смотрит туда, где растворяется постепенно смех. Наверное, всё из-за того, что девушка никак не могла принять настоящее. Даже слово "завтра", такое безобидное, пугало до дрожи. И то верно - ведь теперь нельзя укрыться в музыкальном классе, в убежище. Убежище её прошлого. - Очнулась? Ну слава богу! Тебе ещё рано коньки отбрасывать, Акияма! - Рицу бодро похлопала подругу по плечу, - Присаживайся рядом с нами, тут Муги-тян как раз чайку сварганила... Мио не хочет вновь помешать подругам. Совсем. Помнилось, раньше она совсем боялась призраков. Теперь же - сама стала призраком во плоти людской. Акияме стало совсем не по себе, она встала с кровати и направилась к двери: - Я домой, не нужно всё это. Простите за доставленные неудобства, - сказала она, стоя вполоборота, держась за ручку двери. Мио только-только повернула её, как Хирасава обняла её за талию, наигранно хныкая: - Мио-тяя~ян... Бедненькая, у тебя, наверное, жар... Посиди немного с нами, попей чайку... У нас и то~ортики есть. У Акиямы ломило всё тело, и кровь больно стучала в висках. Лишь поэтому, для неё самой, казалось, она осталась. - А вы знаете, что у нас скоро школьная поездка? Вот, поглядите-ка, куда мы с вами отправимся! – загорелась лучезарной улыбкой Цумуги. Теперь Мио понимала, почему не может затмить её свет. Ведь сама она, Акияма, стала порождением своих собственных страхов – она переросла. Выстроила еле уловимый барьер из осколков воспоминаний и отстранилась. Теперь она могла лишь наблюдать что там, по ту другую сторону тонкой грани, что она так боязливо касалась кончиками пальцев. Здесь, по эту сторону, было холодно и одиноко, но девушка не хотела ничего менять. Тем временем разговор лился бурным потоком, то и дело пестрили в глазах заголовки глянцевых путеводителей с картинками, которые так манили своей атмосферой.***
Мио опомнилась, только когда холодный ветер приподнял её чёлку, дотронулся до влажного лба и унёсся в темнеющую вышину. Девушка не помнила вовсе, когда и как они разошлись по домам, и как уговорила остальных не провожать её до дома. Жирным красным маркером в календаре было помечено завтрашнее число – дата отъезда. Но Мио было вовсе не до того – с самого закрытия сессии она заперлась в своих четырёх стенах, говорила, что хочет подготовиться к следующему курсу. На самом же деле она, явно не похожая на авантюристку, стала читать любовные истории заграничных новомодных «писак»: о мимолётном летнем романе, о неразделённой любви, о слезах, расставаниях и радостях. Там не было красивых оборотов, выражений и слов – этого было вполне достаточно, чтобы Мио разобралась в иностранном тексте. Тем не менее, она нуждалась в этих историях, словно это – доза чего-то запретного и непостижимого. Акияма даже пыталась влюбить себя в популярных молодых певцов и актёров. Не получалось – девушка беззвучно била кулаками в подставляющийся под удары матрас, на котором лежала, глядя в потолок, сильно стискивая зубы, но, затем, разжимая ладони, отворачивалась к стене, успокаивая саму себя: «Мио, у тебя вся жизнь впереди. Вся жизнь…». Нет, она вовсе не стала горделивой злой одиночкой. Девушка стала осознавать что её «переросло» превращается в «недоросль» - ей было так приятно ощущать себя чуточку младше. А в голове, наперекор убеждениям, возникал этот чёртов образ парня-консультанта: светло-карие глаза, виднеющиеся вены, тянущиеся по руке от самых рукавов футболки, слегка помятый рабочий фартук и потёртый бэйджик. А ещё то, как он улыбается, сначала – будто скалясь, а затем – смягчившись и слегка прищурив глаза… И сейчас с утра, стоя на станции возле туристических автобусов, Мио, наслаждаясь ещё ночным сладким воздухом, казалось бы, забыла и о бессонной ночи со включенной лампой, о наспех собранной крупной сумке, что сейчас стояла на её ступнях, о бульварных страницах романов, что занимали у неё теперь половину книжной полки. А вокруг туда-сюда сновали преподаватели, помогая растаскивать сумки по автобусам, делая передышки – останавливаясь и неловкими движениями вытирая пот со лба; хихикали в сторонке девушки, а парни косились в ту сторону, откуда раздаётся смех. Так спокойно было на душе… Барьер нарушен? Мио, придя в себя, помотала головой, зажмурив глаза, и прошагала в автобус. Рицу, Юи и Муги ещё не было – было ещё время перевести дух и открыть купленный по дороге роман. Автобус медленно наполнялся людьми, становилось душно, но Мио была увлечена страницами с любовной историей. Оттуда на неё капали брызги фонтана причудливой формы, оттуда же освежали девушку слёзы главной героини и такой влажный, долгожданный поцелуй. Вдруг Акияму выдернуло из сладостной грёзы. Юи напевала какую-то песенку с дурацкими словами, а Рицу и Цумуги пытались ей прикрыть рот ладонями, подходя со спины. Выглядело забавно - Юи пыталась не упасть, смешно барахтая руками, как пловец, Рицу пыталась подставить той подножку, а Муги пыталась угомонить обоих. Автобус зашатало. Послышались недовольные вздохи модниц, красивших помадой губы, смех парней, тыкавших пальцами в эту троицу, упрёки учителей, медленно заходящих в автобус. Девушки покраснели и, похихикав между собой, принялись искать глазами место. - Ну вот. Мест почти не осталось... - тяжело выдохнула Цумуги, придерживая свою широкополую шляпку. - А я говорила, что не надо капушу Юи ждать! - Рицу звучно топнула ногой. А та лишь хмыкнула и отвернулась, скрестив руки. - Смотрите, Мио уже здесь! - Котобуки замахала рукой, приветствуя Мио, несмотря на то, что девушка ответила лишь холодным взглядом. - Жаль, что все места рядом заняты. Придётся садиться сзади... Юи, тебя не укачает? - она обеспокоенно посмотрела на Хирасаву. - Не~ет! А если начнёт укачивать, я закрою глаза и представлю, что я качаюсь на морских волнах! - Юи встала на одну ногу и начала грести руками. - Тогда иди уже, балда! - Рицу пнула Юи коленкой в пятую точку. Та оступилась, буркнула что-то и, сжав кулаки, села на своё место. Когда троица наконец уселась, преподаватель объявил, что они начинают путь. Мио, будь она сейчас в прошлом, посмеялась бы над своими забавными подругами. Но слишком отдаляла её гордость. И осознание того, что нельзя ничего вернуть, нельзя стереть и перерисовать, словно паузы на нотном стане. Девушку начинало укачивать, и она поспешила убрать книгу в сумку. Время близилось к полудню. За окном сменялись виды, деревья приветливо качали ветвями, овраги так и манили скатиться с них кувырком, возвышенности - тянули на них взобраться. Небо было спокойное, ясное. Тысячи веков оно наблюдало за людскими радостями и злоключениями, смеялось и плакало вместе с их душами, но в итоге - всегда возвращалось к первозданному спокойствию. Акияма уже почти задремала, как вдруг услышала истошное: - Муги-тя~яяян, меня тошнииит. Помоги мне, о, великая Цумуги! - хныкала Юи, складывая руки, словно молясь божеству. - Тише-тише, ещё и половины пути не прошло, а ты уже так позеленела, потерпи, через час будет остановка... - Цумуги стала платком обмахивать подругу. - Зелёная, как огурец! - проговорила сквозь заливистый смех Тайнака. Но сразу же замолчала, увидев проклинающий взгляд Юи. Зато тошноту - как рукой сняло. Мио тяжело вздохнула. Спать ей уже не хотелось. Смех щекотал всё её нутро, но она не позволяла ему вырваться наружу. Она вновь достала книгу и принялась дочитывать последние главы. Акияму разбудили вечером, возле небольшой гостиницы на окраине незнакомого ей города. Все уже вышли из автобуса и направлялись в свои комнаты. Было едва светло, и преподаватели решили устроить ужин во дворе, у костра. Номера были четырёх- и пятиместные. Поэтому Мио заведомо знала, к кому её подселят. Чутьё не подвело - едва она открыла дверь в комнату - Рицу и Муги вовсю уже дрались новыми подушками, а Юи разыгрывала драму и вопила о том, что её тошнит, но никто этого не замечает. Всё стихло, когда Акияма вошла в комнату. Три пары глаз устремились на неё. Девушкам было страшно. Мио выглядела, словно призрак - свисающие на лицо чёрные пряди волос, томный, сощуренный взгляд, - от всего этого мурашки бежали по коже. Цумуги, самая рассудительная и спокойная, взяла себя в руки и помогла Мио дотащить тяжёлую сумку до её постели. Руки её дрожали не под тяжестью, а от страха. Вдруг всех позвали на ужин. Запахло костром. Для него во дворе за гостиницей было отведено особое место. Пепел долетал до окон комнаты, где жили девушки. Это был третий этаж. Они взяли пледы, тёплые вещи и спустились. Стало слышно, как во дворе трещит и клокочет разгоревшийся огонь. Все присели на траву вокруг костра, укутавшись в пледы. Разговоры стали тише, чем были с утра. Движения казались какими-то сказочными, неестественными. Мио, Цумуги, Рицу и Юи расположились на свободных местах. Преподаватели говорили что-то о предстоящих экскурсиях, работах по наблюдению. Им предстояло провести здесь четыре дня. За эти четыре дня нужно было сходить в планетарий, научный центр, заповедник, парк, в конце третьего дня будет поход к горячим источникам, а последний день - будет свободным по выбору студентов. У всех сияли глаза. А над этими изумлёнными глазами сияли звёзды. Лес шумел неподалёку, изредка небо разрезали крыльями птицы. Все уже успели пропахнуть костром, когда принесли еду. Тут кто-то заговорил: - Где же наши музыкальные звёздочки? А, вот они! Сейчас такая прекрасная погода, так уютно, не хватает только вашей музыки! Вы же взяли с собой музыкальные инструменты? Муги и Рицу отрицательно покачали головой. Оно и понятно - где это видано на природе с синтезатором и барабанами таскаться. - Ой... А я свою Гиточку поберечь решила, вдруг ей здесь будет скучно и холодно, а потом вообще не захочет играть! Я уже так скучаю! - захныкала Юи. - Помолчи, балда, ты просто тяжести не любишь таскать! - Рицу захватила её голову рукой, и стала начёсывать ей репу кулаком. Студенты загоготали, свернувшись пополам. Цумуги смеялась, но пыталась всё же их разнять. Один преподаватель, отдышавшись, поинтересовался у мрачной Мио: - А вы взяли свою бас-гитару? Смех притих. Мио молчала, глядя куда-то в сторону. Немного выдержав паузу, она со вздохом ответила: - К сожалению, или к счастью... Да. Толпа одобрительно охнула. Все просили девушку принести из номера свою гитару и сыграть что-нибудь. И ей пришлось исполнить их просьбу. Её подруги взволнованно провожали её взглядом. Вскоре Акияма вернулась с бас-гитарой в руках. Она села на плед, скрестив ноги, и начала перебирать струны. - Ну же, давай, - в нетерпении вырвалось из уст кого-то. - Я буду петь про то, что чувствую сейчас... Ей тихо похлопали и стали прислушиваться.Ветер играет с деревьев листвой, Я не понимаю, что сейчас со мной... Что в моём сердце? Прошлого гладь Или волна настоящего? Лунная ночь искрится во тьме. Боль и любовь давно живут во мне. Как же забыться? Как мне узнать Страх парящий? Я у Луны попрошу немного терпения У Солнца - умение выжечь печаль. Попрошу теплом согреть меня, А ветер унести меня вдаль.
Котобуки, Хирасава и Тайнака узнали эту мелодию. Она звучала под тем старым дубом, когда у Мио лопнула струна. Эта печальная мелодия была совершенна, как эта тихая ночь. Цумуги пустила слезу, а Юи обняла Рицу. Та, конечно, пыталась вырваться, но у неё это не очень вышло, и она успокоилась. Мио, в свою очередь, не смогла вынести слёз, этих полных сострадания взглядов. Когда ей начали хлопать, она сбежала. Прежде всего, от своих собственных чувств. Её слёзы капали на холодную промёрзлую землю, ветер сбивал волосы, словно хотел исполнить её желание из песни. Акияма очнулась, когда она была на последнем этаже гостиницы. Она бежала быстро, чтобы её не догнали и не нашли. Внутри у неё жгло. Тысячи тысяч Сверхновых взорвались разом. Акияма никогда не открывала своих чувств так резко, даже в прошлом. Поэтому сейчас осознание этого легло на её плечи тяжёлым грузом. Девушка сидела на холодном кафеле лестничного пролёта и смотрела в потолок. Откуда-то подул прохладный ветер. Мио нашла в себе силы подняться, и тогда она увидела, что проход на крышу открыт. Она не побоялась и забралась по этой кривой лестнице наверх. А там... Какие просторы ей открылись, будто Мио вдруг стала героиней бульварных историй. Луна была преувеличенно яркой, большой. Звёзды были рассыпаны как по волшебству. Лес, казалось, тянулся на далёкие мили, будто огромное зелёное пушистое одеяло. Было жутко тихо. Мио раскинула руки, сделала два шага вперёд к бездне и беззвучно прокричала что-то. Ей бы несомненно хотелось сейчас обернуться птицей, оттолкнуться от этой крыши и взлететь ввысь. Но это всё возможно лишь там, на пожелтевших страницах историй. Девушка вновь заплакала, медленно ложась на холодную плоскую крышу. В голове её промелькнули все эти сюжеты. Все страдания, объятия, поцелуи, расставания, встречи, улыбки. Улыбка... Вспомнился Он. Тот, кто снится по ночам, тот, чьё имя ей совсем не известно, тот, кто связывал её сердце со счастливым прошлым. И, наконец, тот, кто её даже не заметил. Мио отложила гитару в сторону - иначе бы она её разбила. Ей оставалось скрести ногтями крышу, зажимая кулак в зубах. Первая влюблённость - а уже такая неудачная. Первый эгоцентризм - а уже такой непреодолимый.***
Девушку нашли глубокой ночью с высокой температурой и жутко холодными конечностями. Сердце её билось то слишком медленно, то как при беге. Она бредила. Бредила этим парнем. Бредила посиделками. Мычала себе под нос странные песни. Радовалась сладостям, принесённым Цумуги. Одновременно, вне её кошмара, Муги укладывала её в постель, вновь смачивала полотенце и прикладывала к её потному лбу, прижимала её к себе, когда били судороги. Плакала. Очень долго плакала. Теперь, вырывая из полубреда слова Акиямы, ей стало понятно всё. Рицу ругалась с администрацией. Ругалась так, что ходуном ходили все этажи. Ругалась, вытирая слёзы. Уборщицы забыли вечером запереть проход на крышу. Перед ней выстилали поклоны, клялись, что всё будет хорошо. Преподаватели старались унять буйную Тайнаку, но в итоге они встали на её сторону. Мио обещали вызвать скорую, если понадобится, или обеспечить девушку медикаментами и бесплатным питанием. На этом и порешили. А Юи тихо пела песни из прошлого, хныкала, хотя плакать давно перестала. Всё время пыталась подсунуть Акияме в подмышку градусник. Перерыла все сумки в поисках таблеток, пыталась играть на леворучной бас-гитаре Мио. Цумуги, глядя на то, как старается эта глупышка, печально улыбнулась, потрепав её по голове: - Оказывается, Юи-тян, никогда мы не знали нашу Мио... Представляешь... Та лишь вопросительно глядела на Котобуки, хлопая большими глазами, и продолжала играть. Она, конечно, понимала, но не знала, как реагировать. Вернулась в комнату взмыленная Рицу. Она постаралась успокоить Цумуги, рассказав, что о Мио теперь позаботятся. А Цумуги рассказала Тайнаке, что ей удалось понять из бреда Акиямы. Рицу была поражена и подавлена. Она не могла узнать в этой девушке свою лучшую подругу. Но всё равно любила её. - Приляг хоть на немножко, Муги. А то как Мио сляжешь... Я погляжу за ней до утра. И Юи тоже уложи спать. Муги не воспротивилась и последовала указаниям подруги. К рассвету девушки впали в глубокую дрёму. Рицу заставляла себя не спать. Она била себе по щекам, ходила по комнате, проверяла температуру у Мио, смотрела за спящими девушками. Когда солнце начало подниматься над горизонтом, проснулась Цумуги. Она подменила Рицу, а та почти разу провалилась в глубокий сон. Мио, по наблюдениям Цумуги, дышала теперь ровно, её температура упала до тридцати семи с половиной. Больше не было судорог. - Что же ей сказать, когда очнётся? - начала размышлять вслух Котобуки. - Накричать? Обнять? Сказать, что всё известно? Или промолчать?.. Как же тяжело... Преподаватели сказали девушкам, чтобы они оставались с подругой, но, если что, они смогут присоединиться к экскурсии. Скорую вызывать не стали. Девушкам принесли завтрак. Но им было не до этого. Мио очнулась. - Как ты? - осторожно спросила Муги. - Простите за беспокойство. Уже лучше. Я виновата. Догоняйте экскурсию, я, если что-то случится, позову персонал... - виновато отозвалась Акияма, хватаясь за пульсирующую голову. - Если что-то случится?! - вскрикнула Рицу. - Уже случилось! Ты что, нам сказать не могла? Мы все скучаем по прошлому, как и ты. Все мы хотим любви, чёрт тебя подери. Все мы знаем цену нашей дружбе и любим тебя. А ты? Любишь ли ты нас? Или мы уже не часть твоего прошлого? А что же тогда? Романчики твои заграничные? Новые унылые мелодии? Что?! - Тайнака замолчала лишь тогда, когда захлебнулась своим криком. Она попятилась к стене и вжалась в неё ладонями, отвернув голову и закусив губу. Рицу поняла, что жалеет о сказанном. - Рицу-тян... Можно было бы и помягче... Вы же лучшие подруги... - вздохнула Муги. - Ничего, Цумуги... - хриплым голосом ответила Акияма, приподнимаясь на локтях. - Я сама виновата. Простите меня за всё... Мне нужно побыть одной, хотя бы до вечера. Нужно собраться с мыслями... Поэтому будите Юи и попробуйте развеяться. - Мио бросила взгляд на Муги, и та её поняла. Рицу и Цумуги наконец поели, а затем стали переодеваться и собираться. Спустя двадцать минут безуспешных попыток поднять Юи силой, они решили оставить её досыпать в номере. Мио была не против. Когда дверь комнаты захлопнулась, она впихнула в себя одну булочку и откинулась на спину. Сознание резали слова Рицу. Против них нельзя было ничего поставить. Это была сущая правда. Но что с этим делать? Мио не знала. Продолжать хранить в себе переживания? Больше нет смысла. Нужно было найти выход эмоциям и путь к примирению с подругами. К примирению с настоящим. Тут вдруг зашевелилась Юи. Она поднялась на кровати и что-то прокряхтела. - А где Рицу-тян? Муги-тян? Без меня уехали?! О, вкусняшки! Ну и пусть едут, а мне все вкусности достанутся! - мимика на лице Юи сменялась ежесекундно, она то возмущалась, то радовалась, то просто причмокивала оставшимися булочками, которые заедала йогуртом. Она даже не сразу заметила, что Мио рядом. Что Мио очнулась. Акияма рассмеялась, впервые за долгое время. Юи какой была, такой и осталась. Как прежде милой, маленькой, весёлой и заводной девчонкой. Та вздрогнула едва, крошки изо рта попадали на пол. Она бросилась к подруге, наигранно хныча, как ребёнок: - Мио-тян! Как же я рада, что Ками-сама не забрал тебя к себе! На, покушай, тут ещё кусочек остался! С начинкой! - Юи взяла с тарелки оставшийся кусок булочки и протянула его Акияме. - Нет-нет, спасибо, Юи, ты как всегда несказанно добра... - она мягко улыбнулась, положив кусок на место. - Тогда я съем? - она с блестящими глазами глядела на этот несчастный кусочек. - Конечно. Юи доела и померила Мио температуру. Тридцать семь. - Уже лучше, Мио-тян. Завтра все вместе пойдём на экскурсию, правда? Ты выздоровеешь. Ты же сильная! - Юи пожала Акияме руку. Руки и ноги ещё ломило, это рукопожатие доставило ей боль, но она смолчала. - Конечно, Юи-тян... Только если меня простят Рицу и Муги... - Они простят! Рицу не умеет долго обижаться, а у Цумуги доброе сердце! - Ты меня утешила. Можно тебя обнять? - Мио привстала на кровати. Хирасава ответила ей кивком. С этого момента разговор у Акиямы с Юи наладился. Они вспоминали прошлое вместе, напевали что-то, смеялись так же звонко, как и в клубной комнате год назад. Как говорится, друзья познаются в беде. Близился вечер. Юи задремала. Возвращались потихоньку экскурсионные группы. Сердце Мио сильно стучало. Ей предстоял тяжёлый разговор с Котобуки и Тайнакой. Бежать было некуда. Бежать не было сил. Девушку настолько поглотили эти мысли, что она и не заметила, как боль отступила, и она уснула.***
На следующее утро её разбудил будильник на телефоне. Под телефоном лежала записка: - Завтрак на столе. Мы в заповеднике. Вот карта, от гостиницы до заповедника можно добраться пешком или на транспорте. Будить не стали, так как твоя температура в норме, и тебе нужен был только крепкий сон. От Юи пламенный привет (тут был нарисован смешной смайлик). Мы будем тебя ждать. Позвони. Акияма прижала к сердцу этот мятый свёрток бумаги. Сколько в нём было сдержанной теплоты. Как же она их всех любила... И какой откровенной дурой была последнее время. Словно это была какая-то лихорадка. Любовная. Ей стало уже гораздо лучше просто от осознания, что на душе полегчало. Мио поела, оделась, взяла небольшую сумку с одеждой и блокнотом (вдруг навеет какие-нибудь слова песни), взяла деньги, карту и закрыла номер на ключ. Администрация проводила её удивлённым взглядом. Но Мио не обращала на это внимание. Теперь у неё были силы на это. Спустя семь минут спокойной ходьбы девушка нашла нужную автобусную остановку. Автобус пришёл быстро. Мио села у окна в середине салона. Небо стянули тучи, и закапал небольшой дождь. За окном виднелись очертания незнакомого города. Ей показалось, что именно сейчас она сможет написать песню. Акияма достала блокнот и открыла его на последней странице. А там... Вся она была исписана лишь тремя словами: "Мне он нравится". Мио вспомнился этот парень из музыкального магазинчика. Обида прожгла грудь. Девушка вырвала этот листок и начала писать всё, что думает, на обратной его стороне: "Пока дождь бьёт в автобусные окна, я пишу на стекле о своих чувствах. Эти послания, скорее всего, никогда не дойдут до тебя. Ведь я - ребёнок дождя, а она - девочка-солнце". Мио закрыла лицо руками, прогнувшись под тяжестью собственной боли, укрывшись за высокими мягкими спинками кресел, и стала безудержно рыдать. Ведь мягкая и добрая Цумуги стала тогда причиной ненависти Мио. Её улыбка стала ядом. Ведь Он полюбил именно эту улыбку. Сейчас девушка плакала скорее не из-за парня, а из-за того, что она себе вообще позволила ненависть к подруге из-за такого пустяка. И подумала, хорошо бы ей было это понять сразу. Сами собой пошли строчки. Строчки даже и не песни, а оды.Нас разлучат с тобой оборванные струны, Нас разлучат с тобою дни календаря. Я буду плакать долго в ночи лунные, Когда пойму, что я люблю тебя. Забыла я покой, и ненависть к родимым Вливала в сердце яд. В душе своей храня Обиду, увлеклась любовью мнимой. И становилась злей день ото дня. И вдруг судьба со мной сыграла злую шутку - Беда внезапная пришла по глупости ко мне. Подруги замерев, поймав эту минутку, Услышали, как моя боль лилась извне. Забыла о тебе. И стёрла ночи лунные. Надеюсь я, они меня, любимые, поймут. И нас тогда сплотят оборванные струны. Мелодии из прошлого согреют и спасут.
Мио ещё раз перечитала эти строки, чтобы запомнить их, утёрла слёзы рукавом рубашки, затем разорвала этот лист на маленькие кусочки, приоткрыла окно и развеяла эти осколки письма над маленькой речкой, что протекала под широким мостом. Очень скоро она подъехала к заповеднику. Тучи рассеялись, над городом сияло солнце. Когда девушка вышла из автобуса, она вдохнула чистый, свежий воздух, вобравший в себя запахи влажной листвы и сырой земли. Мио Акияма сейчас окончательно отпустила прошлое. Девушка набрала Рицу, и спросила, где они сейчас. Ей ответили: - Мы совсем рядом. Обернись. Это было словно чудо. Вся эта родная троица стояла на узкой тропинке. Их лица освещало солнце. Они улыбались. Как раньше. Нет. Как всегда. Мио, несмотря на дрожащие колени, собрала все силы и побежала к ним навстречу. В их объятия она упала уже в слезах и почти без сил. Акияма просила прощения, говорила слова любви, а затем повторяла всё заново. Девушки обнимали её всё крепче, сдерживая слёзы. Они понимали - Мио не изменилась. Она просто заблудилась на распутье. И сейчас, когда она до них добежала, она нашла путь к счастью. - Не плачь, Мио-тян! После поездки мы обязательно заедем в школу к Адзусе-тян. Рицу будет барабанить так, чтобы полгорода сотрясалось, а Муги принесёт нам вкусняшки, правда же, Рицу-тян, Муги-тян?! - отозвалась непосредственная Юи, поглядев вопросительно на своих подруг. Солнечные девочки рассмеялись. Впереди их ждала прекрасная и познавательная прогулка по заповеднику, вечер воспоминаний, ночь битвы подушками. А на следующий день - пробежка за уходящим экскурсионным автобусом, поездка в городской центральный парк, а вечером их ждали древние горячие источники. Всю эту ночь они сочиняли стихотворения и мелодии. В последний день они встали ближе к полудню и пошли пешком по городу. Накупили сувениров, познакомились с городскими музыкантами, сходили в местный музыкальный магазин, где Хирасава и Акияма купили себе на память медиаторы. Муги купила себе целую гору красивых нотных тетрадей, а Рицу - крутые барабанные палочки. На следующий день после возвращения домой девушки решили с инструментами отправиться в школу после учебных занятий. Они все с нетерпением ждали окончания последнего урока. И дождались! Их автобус будто подгонял попутный ветер. Школьный двор был родным и тихим, приветливым и пустым одновременно. Они вприпрыжку преодолевали метр за метром дистанции прошлого: вход, длинные коридоры, старые деревянные лестницы. Где-то ещё проходили устало учителя. При виде этой четвёрки одни из учителей шарахались в сторону, другие удивлялись, третьи - широко улыбались. И вот, солнечные девочки скачут по самой родной лестнице школы, касаются причудливой фигурки, распахивают двери. А там... Сидят и чаёвничают Адзуса, Джун и Савако-сенсей. Настежь открыты окна, ветер кружит по полу старые нотные листы как старый гость. Солнце освещает всю эту маленькую комнатушку. Всё осталось прежним... Столик, доска, место импровизированной сцены, где в углу стоят инструменты. Душа радовалась, сердце дрожало, ноги подкашивались. На глазах проступили слёзы. А как смешно они налетели обниматься с этой школьной троицей!.. Адзуса прыгала от счастья, Джун радовалась за неё, а Савако-сенсей заставляла этих "лентяек" сыграть всем вместе. - А что, новички не пришли совсем? - закусила губу Юи. - Пришли да домой ушли! - громко буркнула сенсей. - Такие же лентяйки, как вы. Ну ничего, познакомитесь ещё! А сейчас давайте, сыграйте что-нибудь! - за строгим тоном она, несомненно, скрывала горячую любовь к этим несносным девчонкам. Ну, или, почти несносным. Комната Клуба Лёгкой Музыки вновь наполнилась старыми весёлыми мелодиями. Голоса звучали так же звонко, как и всегда. Девушки то плакали, то смеялись, то ленились и просили налить им чаю. Сенсей давала им щелбаны и отправляла играть. Она, конечно же, восхищалась девушками, и не скрывала этого, аплодируя им. Компания не расходилась по домам до самого глубокого вечера. Прежде чем попрощаться, они взялись за руки и посмотрели в тёмную необъятную высь. А звёзды мерцали с небес, будто наигрывая их мелодии. Небо укрывало их, словно самый тонкий лоскут, давая понять, что дружба - это навсегда, что музыка - это навечно. И что их сердца никогда не забудут все эти счастливые дни, проведённые вместе.