CVG: random или КВИ: метод научного тыка

Пауза Идёт сохранение игры Загрузка

Хань обнаружил, что сидит в удобном кресле и держит в руке чашку с горячим кофе. Поморгал, приходя в себя. Заодно полюбовался на дорогой костюм-тройку и начищенные до блеска ботинки ― ему редко доводилось расхаживать в таком виде в последние годы. Интересно, как оно смотрится на нём? Зеркало бы... ― Понимаешь, всё уже расписано, поэтому нам тебя просто некуда приткнуть, ― веско сообщил Ханю на общем языке тип, которого он точно раньше никогда не встречал. Тип торчал за массивным письменным столом и выглядел как важная шишка. ― Некуда... ― рассеянно повторил за ним Хань и попытался сообразить, что тут вообще происходит. ― Я могу лишь дать тебе спецзадание. Хочешь? ― Какое спецзадание? ― Это касается торговли оружием. Лавочку, конечно, прикрывать пока рано, но мы до сих пор не знаем, кто стоит за крупнейшими поставками. Хочешь заняться? Работа под прикрытием. В теории. Сам поглядишь по ходу дела. Это не то, о чём ты мечтал, но лучших вариантов пока нет. И я даю тебе разрешение выбрать самому себе команду. Довольно щедро с моей стороны, и ты мог бы сказать мне "спасибо", как считаешь? ― Спасибо, ― машинально брякнул Хань. ― И из кого ты предлагаешь набирать мне команду? ― Академия Военного министерства к твоим услугам. Я сообщу им необходимые сведения. Тебе достаточно будет прийти и выбрать. Ну как? ― Э... Хорошо, ― с сомнением согласился Хань, но всё же после воспрял. Это же игра, так? Значит, всё путём. Хотя окружающая обстановка казалась пугающе реальной. Когда он покинул кабинет и выбрался на улицу, то узнал квартал. Всё совпадало вплоть до мелочей. Он даже жил в той же квартире. Правда, квартира в игре была обставлена с шиком и помпой и ничем не напоминала его убогое пристанище в реальности. Сбросив пиджак и жилет, Хань налил себе кофе и добавил две ложки сахара, но тут его отвлёк телефонный звонок. С досадой он ответил на звонок. ― Всё, я сообщил в Академию, что ты наведаешься к ним, тебя будут ждать. Данные по делу и файлы я тебе тоже переслал. Удачи. Хань отрешённо отложил телефон. Ну здорово... Из любопытства он просмотрел присланные файлы и сведения, встряхнулся и окончательно взбодрился. Может, в его жизни и случались время от времени моменты Жэ, но вот прямо сейчас всё шло просто отлично. Он покрутился перед зеркалом и пришёл к выводу, что выглядит на миллион золотых монет. Самочувствие соответствовало внешнему виду. И когда он распахнул дверцу личного гардероба, восторженно раскрыл рот. Теперь у него хватало шмоток, о каких он прежде только мечтал. И не только шмоток. Хань окончательно вжился в роль, распечатал данные, завалился на диван и основательно изучил их. Потом он возился с пистолетом и целился в собственное отражение в зеркале. Пожалуй, для полного счастья ему требовался только пресловутый партнёр, которого он подбирал себе с помощью игровой системы. Хань переоделся, сменив строгий костюм на лёгкие брюки спортивного покроя и пятнистую футболку, прихватил куртку и отправился в Академию. Он уже прикинул, какой человек ему понадобится для дела. Всё выглядело довольно просто: некто переправлял в город крупные партии оружия, после чего оружие распродавалось и расходилось, однако сам торговец оставался в тени. Оружие обычно получали крупные и влиятельные преступные группы, стало быть, они могли и делать заказы, то есть, формировать спрос. Всего-то требовалось затесаться в какую-нибудь влиятельную преступную группу и с отправкой следующего заказа выяснить личность торговца оружием, поэтому Хань решил ограничиться одним помощником. Достаточно для страховки, а разобраться с делом он мог и сам. Итак, мозг операции ― Хань, и ему нужны "мышцы". В Академии его действительно ждали, однако энтузиазм медленно, но верно сходил на нет. Хань со скучающим видом смотрел на очередного кандидата и понимал, что "просто" не выйдет. Каждый его чем-нибудь не устраивал. ― Вы рок-группу хотите сколотить или собираете команду для полёта на Марс? ― возмущённо вопросил куратор Академии, озадаченный новым отказом. Хань выразительно потыкал пальцем в сторону кандидата. ― Сами как думаете? Ну не похож он на агента. Эй, ну-ка, сделай грозное лицо! Кандидат попытался ― поник даже куратор. ― Может, искали бы тогда среди актёров? ― мрачно пробубнил он. ― Я подумаю над вашим предложением, ― вздохнул Хань, накинул куртку на плечи и зашагал к двери. У лифта его толкнули в плечо, мимо протиснулись ребята в тёмных комбинезонах и ввалились в кабину. ― Один, два... четыре... А где Кай? Дверь держите! Хань обернулся и уставился на ещё одного парня, несущегося к лифту. Тот на ходу пытался засунуть руку в рукав и застегнуть комбинезон. Встрёпанные тёмные волосы, непривычно смуглая кожа, резкие черты лица и странная кривая усмешка на полных губах. ― С дороги, чикито, ― дерзко заявил он Ханю и бесцеремонно сдвинул в сторону. ― Скорее, Кай, ― поторопили его из кабины. Хань, прилипнув взглядом к смуглой коже, которую пока что не скрывал комбинезон, машинально втиснулся в кабину следом. Таращился на плечо и правую сторону груди с тёмным соском и никак не мог выкинуть из головы назойливо вертевшееся там слово "порнография". Ребята в лифте о чём-то говорили, но у Ханя не получалось услышать их и постичь смысл сказанного ― он пялился в упор на Кая. То есть, на обнажённые плечо и половину груди. И пялился даже тогда, когда Кай попал-таки в рукав, натянул ткань на плечо и застегнул комбинезон. Хань моргнул пару раз и перевёл взгляд с молнии на шею. Красивая шея, да... И он едва не подскочил на месте ― перед глазами поводили рукой и громко щёлкнули пальцами. ― Эй, чудак, ты что? ― спросили справа. ― Отстаньте от него ― он на Кае залип, ― засмеялись слева. ― Ему на Кая оборотов не хватит, ― теперь заржали уже справа. ― Кстати, Кай, тебя всё-таки отчисляют, ты в курсе? ― К чёрту, ― безразлично отозвался Кай. И Хань уставился на его губы так, словно мог увидеть произнесённые им слова. Низкий голос изумительного тембра отключил ему мозги ещё в первый раз, когда Кай обозвал его каким-то... О, да, "чикито"! Этот голос казался Ханю осязаемым, плотным и созданным... Стоп. Хань постарался взять себя в руки и оценить обстановку. Но тут Кай закусил на миг нижнюю губу, затем быстро провёл по ней кончиком языка и что-то спросил. Все старания Ханя пошли прахом, потому что мозг опять забуксовал и почему-то сосредоточился на обработке впечатлений от вида влажно блестевших губ. Зато в голове стало на одну мысль больше ― к "порнографии" прибавилось "это просто недотрах". ― Эй, чикито, ты тоже прыгать собрался? Хань медленно осознал, что Кай задаёт ему этот вопрос уже в четвёртый или пятый раз. ― Прыгать? Прыгать... Прыгать?! Откуда? ― Тело сладко ныло от желания, и это мешало связно думать. С Ханем никогда прежде ничего подобного не случалось, обычно он намного спокойнее реагировал на парней, которые ему нравились, а вот чтобы так конкретно вырубало от одного только вида или голоса... ― С крыши, откуда ещё? Хань с трудом вспомнил, что здание Академии насчитывало где-то пятьдесят этажей, если не больше. Если спрыгнуть с крыши, в теле потом ни одной целой косточки не останется. ― Я похож на психа? ― возмущённо поинтересовался он. В лифте дружно заржали опять. ― Ну, я ж сказал ― у чикито оборотов не хватит, ― поведали справа. Лифт остановился, створки разъехались в стороны, и Хань смог полюбоваться на крышу. Ветер тут не просто дул, а яростно рычал и дёргал за одежду, норовя сбросить вниз. Ребята повалили из лифта, но Хань успел-таки поймать Кая за рукав. Тот вопросительно посмотрел на него, едва заметно вскинув брови. ― Я подыскиваю человека для специального задания, работа под прикрытием. Тебе интересно? ― Не очень, ― отозвался Кай, аккуратно высвободив рукав из пальцев Ханя. ― И меня отчислят если не сегодня, то завтра. Вряд ли я подхожу для такого задания. ― Это не имеет значения. Если я возьму тебя на спецзадание, никто тебя не отчислит. Дело касается торговли оружием, ты... ― Нет, ― отрезал Кай, не дослушав его, и вышел из кабины лифта. Хань потоптался на месте, собрал волю в кулак и тоже выскочил на крышу. Студенты таскали какие-то рюкзаки к самому краю, весело перекрикиваясь. И далеко не сразу до Ханя дошло, что они не шутили. Эти придурки в самом деле собирались прыгать с крыши. И таскали они не рюкзаки, а парашюты. ― Чикито, хочешь сделать пару снимков себе на память? ― спросил кто-то. ― Не хочу. Эй, Кай, всё-таки подумай над моим предложением. ― Так-так, что уже у вас? Кай, чикито влюбился? ― Иди к чёрту, ― невозмутимо отозвался Кай и поправил лямки на плечах. ― Только не говори, что ты послал такого красавца куда подальше! ― В самом деле? ― Ну ты даёшь... ― Эй, а чикито и впрямь... Кай отмахнулся от непристойных шуточек, поднял второй парашют и в два шага преодолел разделявшее их расстояние, после чего сунул парашют Ханю под нос. Хань растерянно ухватился за лямки, взвесив в руках тяжёлый рюкзак. ― Чикито, если прыгнешь, ― Кай артистично развёл руки в стороны и сверкнул насмешливой улыбкой, ― я весь твой. И этот... этот невозможный парень рванул к краю крыши, прыгнул и исчез за бортиком под весёлый смех студентов. Хань кинулся следом, волоча за собой рюкзак, наклонился над бортиком и сглотнул. Сначала он различил тёмную фигуру, стремительно летевшую вниз, потом только сообразил, как далеко до земли, отшатнулся, рухнул на колени и попытался сделать вдох ― дыхание перехватило от ужаса. Хань всегда боялся высоты, а тут ему не то что посмотреть, ему предложили спрыгнуть самому. Невыполнимо. Но это ведь просто игра, так? Пиксели, картинки, виртуальность ― фальшивка. Даже если он не сможет раскрыть парашют, то не умрёт. Всего лишь увидит надпись "Конец игры". Всё не по-настоящему, да? Нет никакой крыши ― он в кресле лежит в кабине. Обман зрения и чувств. Чёрт его знает, тот это парень или не тот, но Ханя он вывел из себя своей самоуверенностью. Ну ладно... Хань решительно нацепил парашют, застегнул пояс, смерил ржущих над ним студентов надменным взглядом и перелез через бортик. ― Вниз не смотреть... Вниз... не смотреть... Он немедленно наступил на шнурок, запнулся, покачнулся и завалился вперёд, чтобы упасть в бесконечность. Хотя это не напоминало падение, потому что Ханя словно бы подхватило ветром и снесло немного в сторону. И вниз он всё-таки посмотрел. Всё казалось таким крошечным, игрушечным. Как будто это не город внизу, а макет города на столе в проектном бюро. Если бы не ветер и не чувство лёгкости, Хань вообще забыл бы о том, что падает вниз и должен дёрнуть за ту штуковину справа, чтобы раскрыть парашют. А ещё ― чем дольше он падал, тем тяжёлее становилось тело, а воздух ― менее плотным, хотя должно бы быть наоборот. Хань различил чуть левее внизу белый купол другого парашюта. Кай, больше некому. Тут же вспомнились звучание голоса Кая и идеально обрисованный тёмный сосок, и крепкая шея с гибкими мышцами под смуглой кожей... Раскинутые руки, ослепительная улыбка и "я весь твой". Хань торопливо раскрыл парашют: его дёрнуло так, что дыхание сбилось, зато теперь ветер перестал свистеть в ушах, пришло чувство плавности, и всё внизу как будто замедлилось. Хань парил в воздухе, пристально следил за парашютом Кая и мечтал оказаться вновь на своих двоих на твёрдой земле. Теперь уже с правом на Кая, ведь тот сам превратил себя в ставку в этой глупой игре. Он не видел, как именно приземлился Кай, зато видел, как тот скатывал парашют и посматривал вверх. Хань умудрился приводниться прямо в центре пруда в парке Академии, распугав тамошних карпов. И Кай наверняка не ожидал увидеть под оранжевым шёлком Ханя, потому что, выудив Ханя из воды вместе с парашютом, он заметно помрачнел. ― Я прыгнул, ― гордо сообщил ему мокрый, как мышь, Хань, едва смог говорить и отплевался от попавшей в рот воды. ― Вижу, ― прохладно отозвался Кай и занялся скаткой парашюта. Хань сидел на траве и наблюдал за его уверенными и отточенными движениями, любовался гибким телом, линии которого комбинезон отлично подчёркивал, пялился на выступающий вперёд упрямый подбородок, выразительные губы и нос с лёгкой горбинкой. Мрачный Кай нравился ему ничуть не меньше дерзкого или весёлого. Почему-то в любом состоянии Кай напоминал Ханю танцующее пламя. Наверное, виной тому его манера двигаться ― одновременно резко и плавно, с силой и грацией. Хань смотрел на Кая и ощущал, как от солнечного сплетения во все стороны по телу расходятся горячие волны, буквально затапливают его жаром. "Я весь твой". ― Думаю, ты теперь иначе ответишь на мой вопрос о специальном задании, так? ― не удержался Хань. ― Кто знает, ― буркнул Кай и вскинул голову, отвлёкшись от процесса скатки парашюта. К ним спешила дамочка с кипой бумаг в руках. ― Чёрт... ― Замечательно, ― ядовито сообщила она. ― Ещё и прыжки без разрешения руководителя группы. Совсем распоясался. Ты отчислен, поздравляю. ― Неужели? ― без особого интереса уточнил Кай, запихнув парашют в рюкзак. ― Представь себе. И теперь никакие медали тебя не спасут. Устанавливать камеру в кабинете профессора было опрометчиво, знаешь ли. Даже если он ставит итоговые оценки не по заслугам, а за определённую сумму наличными. Кстати, поскольку ты отчислен, немедленно освободи комнату в общежитии. И никого не волнует, как именно ты это сделаешь. Через час там должно быть чисто и пусто. За документами зайдёшь в конце недели. ― Хм... ― Хань проводил дамочку заинтересованным взглядом. ― Так как? Мне сделать предложение тебе ещё раз, или ты уже согласен? Кай легонько пнул рюкзак, сунул руки в карманы комбинезона и вздохнул. ― Если я соглашусь, после выполнения задания меня восстановят? ― После успешного выполнения задания ― хоть на следующий курс переведут прямо сейчас. ― На кой чёрт? Меня и так всё устраивает. Достаточно будет восстановить, сверх этого ничего и не нужно. И да... ― Кай развернулся и зашагал куда-то по дорожке, Хань кинулся следом. ― Мне жить негде теперь. ― Поживёшь у меня, ― не потрудившись скрыть довольную улыбку, сказал Хань. ― Ты же теперь весь мой, верно? Кай отмолчался, свернул к правому крылу Академии и толкнул высокую двухстворчатую дверь. Общежитие Академии, как видно. Хань следом за Каем поднялся по лестнице на третий этаж, сунул любопытный нос в комнату, куда зашёл Кай, и не преминул сообщить: ― Ну и бардак. ― Заткнись, ― невежливо посоветовал ему Кай, достал из-под кровати большую сумку и принялся запихивать в неё немногочисленные вещи. Пожалуй, из слов той дамочки он уяснил только то, что должен освободить комнату, а вот состояние комнаты его заботило мало. Очевидно, присутствие Ханя его тоже не слишком заботило, потому что стаскивать с себя комбинезон он принялся на глазах у Ханя. Ханя же обеспокоило состояние собственного здоровья ― он даже не подозревал, что у него слабое сердце. Ещё чуть позже он понял, что такое смерть от инфаркта. Ладно, не то чтобы понял, но получил представление, на что это могло быть похоже. Под комбинезоном на Кае ничего не было. Вообще. Одна лишь гладкая смуглая кожа. И Кай казался Ханю идеальным ― весь полностью. Ханю вообще нравились мужчины, мужские тела, но никогда прежде и никто не производил на него такого впечатления, как Кай. Хань немного оклемался, когда его легко и небрежно ударили ладонью по подбородку, словно заставили поднять отвисшую челюсть. ― Ты что, по мальчикам, что ли? ― насмешливо спросил Кай и бросил на кровать тёмные брюки, оливкового цвета рубашку ― в военном стиле ― и бельё. ― А ты сам? Эксгибиционист? ― огрызнулся Хань. ― Я не болен, если ты об этом, ― хмыкнул Кай и принялся одеваться. ― Просто люблю спать без одежды. И не стесняюсь, когда на меня так восторженно смотрят. И ты мог сообразить, что мне надо переодеться, и выйти за дверь. Я тебя не звал сюда. Поэтому не рассчитывай, что я стану тебя умолять выйти вон и дать мне переодеться в одиночестве. Хочешь смотреть, смотри, мне не жалко. ― Я хочу не только смотреть, ― прямо заявил Хань. ― И ты сам ляпнул, что если я прыгну, то ты весь мой. Кай застегнул брюки, небрежно накинул рубашку и неторопливо подошёл к Ханю вплотную. Смотрел сверху вниз, лениво прикасался к пуговицам, сантиметр за сантиметром пряча от глаз Ханя смуглую кожу под оливковой тканью. ― Допустим, ляпнул. Но разве речь шла не о спецзадании? ― Может быть... ― Хань с сожалением отметил, что четвёртая сверху пуговица уже застёгнута, а пальцы Кая прикоснулись к третьей сверху пуговице. ― Но ты сам сказал то, что сказал. А я... ловлю тебя на слове. Думать надо было, что говоришь и кому. ― А ты... ― Кай погладил пуговицу пальцем, словно не мог решить, застёгивать её или нет. ― Ты хочешь меня всего? Хань уставился на проклятую пуговицу ― он мысленно умолял Кая оставить её расстёгнутой, ведь тогда можно будет любоваться смуглой кожей и иногда даже видеть тёмные кружки сосков. Кай застегнул все пуговицы, кроме одной, последней. И широко улыбнулся, когда Хань возмущённо посмотрел ему в лицо. ― Да, ― твёрдо ответил Хань. ― Всего полностью. ― Мечтать не вредно, ― фыркнул Кай, подхватил сумку с пола и двинул мимо Ханя к двери. ― Эй! А как же священность долга в споре? ― А мы спорили? ― Но ты же... ― Завянь. Я не сплю с парнями. ― Повод начать. ― И не мечтай. Я сплю с парнями вообще-то, так же часто, как с девчонками, но обычно это я хочу, а не меня хотят. Хань пару минут переваривал услышанное, потом до него дошло. ― Но именно это я и имел в виду. ― Что, прости? ― Кай резко остановился, обернулся и смерил Ханя озадаченным взглядом. ― Ничего. Дурак ты, вот что. ― Хань толкнул его плечом и пошёл вперёд, сердито закусив губу. Кажется, Кай хотел или что-то пояснить, или спросить, но передумал, закинул сумку на плечо и стал спускаться по лестнице следом за Ханем. Они остановились только у машины Ханя, причём Кай даже не стал ничего спрашивать ― бесцеремонно распахнул дверцу, бросил сумку на заднее сиденье и уселся впереди. Нахал. Хань закрыл дверцу, одёрнул ещё влажную после купания в пруду одежду, пристегнулся и завёл машину, покосился на крутившегося рядом Кая. ― Пристегнись, что ли. ― Вот ещё. Рули давай, чикито. ― Я не чикито. Меня зовут Лу Хань. ― Как? ― Лу ― как "олень" и Хань ― как "рассвет", ― начиная закипать, объяснил в деталях Хань. ― Короче... чикито, ― поразмыслив немного, подытожил Кай. ― Я же сказал! ― Ладно, будешь Ханни, ― вздохнул Кай. ― Лу. Хань, ― медленно и раздельно повторил он, запустив в Кая рекламным журналом с приборной панели. ― Ты!.. ― Кай разъярённо отшвырнул журнал и смерил Ханя взбешённым взглядом. ― Олень чёртов! Потасовка быстро увяла, потому что пристёгнутому Ханю было неудобно наставлять на путь истинный взбалмошного студента. ― Мы сегодня куда-нибудь поедем? Или только завтра? Хань нахмурился, но всё-таки тронулся с места. Аккуратно выехал на дорогу и двинулся к дому, соблюдая правила дорожного движения. ― Кто тебе права дал? ― спустя десять минут поинтересовался Кай. ― Теперь что тебе не так? ― Ты скорости переключать умеешь? Где педаль газа, в курсе? Попробуй скомбинировать ― тебе понравится. ― Комбинация предусматривает в финале вон того дядьку в форме с полосатой палкой. Прости, но он не в моём вкусе. ― Слабак, ― грустно вынес вердикт Кай и отвернулся к окну. ― Слушай, ты всё делаешь с огоньком и размахом? Или только некоторые вещи? Кай пожал плечами, разглядывая вывески за окном. ― Я экстремал, если ты об этом. Дайвинг, гонки, подводное плаванье с акулами, паркур, роупджампинг, стантрайдинг, виндсёрфинг, кайтсёрфинг, руфинг... ― Кай потянулся, закинув руки за голову. ― Родео и коррида ― это то, что осталось. Хочется попробовать, но не в этом городе. ― Лечить не пробовал? ― Это не лечится, ― хмыкнул Кай, вновь потянулся и запрокинул голову, позволив Ханю оценить совершенные линии шеи. Хань оценил их так высоко, что едва не въехал в багажник джипа у перекрёстка со светофором. ― Давай я поведу, ― предложил Кай, полюбовавшись на бампер джипа и расстояние между машинами, которое бы точно не понравилось "дядьке в форме с полосатой палкой". ― А ты умеешь? ― Спрашиваешь. ― Права есть? ― Зачем они мне нужны? Хороший вопрос. Хань даже растерялся от неожиданности. Впрочем, спустя пять минут он так и не придумал достойный ответ. ― В сексе ты тоже любишь экстрим? ― Можно, но под настроение, ― без паузы или заминки ответил Кай и потянулся в очередной раз, чуть повернувшись всем корпусом, ещё и плечами повёл. С его губ слетел очень тихий низкий звук, от которого у Ханя едва не отключился мозг полностью и бесповоротно. Пришлось с силой вцепиться пальцами в руль и приказать себе не реагировать. Поздно, конечно, если бы Кай потрудился внимательно посмотреть на Ханя, то кое-что он бы точно заметил. ― Ты можешь хоть минуту посидеть спокойно? Вертишься... как уж на сковородке. Скоро дырку протрёшь. ― Не могу. Просто не обращай внимания. Хотя... привыкнешь. Все привыкают ― рано или поздно. ― И этот нахал опять потянулся. Что странно, когда он потягивался, у него ничего и нигде не хрустело. ― Долго ещё? ― Нет. Уже приехали. Хань в самом деле свернул к тротуару и остановил машину. Через три минуты они вместе заходили в его квартиру. И Кай присвистнул, оценив новое пристанище. ― Похоже, спецзадания весьма прибыльны. Где тут у тебя ванная? И куда мне можно упасть? Кормить будешь? Забавно, в реальности такие вопросы обычно задавал Хань, а тут впервые ему пришлось отвечать. ― Ванная ― налево. Упасть можешь на диване в гостиной. Холодильник в твоём распоряжении. Ещё что-нибудь? ― Неа, я неприхотливый, ― успокоил его Кай, оставил сумку рядом с диваном и отправился в ванную, где через минуту зашумела вода. Хань провёл ладонью по волосам и вздохнул. Интересно, как течёт время в игре и в реальности? Ему казалось, что в реальности уже целый день прошёл, а он до сих пор не получил такую желанную порцию хорошего секса. ― Система, команда "сохранить игру". ― Выполнено. Желаете выйти? Он подумал и мотнул головой. ― Пока ещё нет. Продолжить. ― Принято. Хань оставил куртку на подлокотнике кресла, налил себе воды в стакан и выпил, ещё раз просмотрел материалы, касающиеся задания, послонялся по квартире и решительно взялся за ручку двери. Кай стоял напротив двери и вытирал полотенцем лицо. По смуглой коже скользили прозрачные капли, а влажные волосы липли ко лбу и вискам. Хань пожирал его взглядом и думал... Ничего не думал ― мозги вырубило. ― Что? ― вскинув голову, спросил немного удивлённо Кай. ― Ничего. Хань шагнул к нему, бросил ладонь на затылок и прижался к его губам, чтобы скользнуть языком внутрь и ощутить тепло ― нет, жар. Глубже и чувственнее, изучая на ощупь самым кончиком языка. Пальцы сами по себе медленно сгибались, хватая мокрые пряди на затылке. Прикосновение к спине и резкий рывок заставили Ханя задохнуться и потерять инициативу. Теперь изучал Кай, не стесняясь прихватывать нижнюю губу Ханя зубами. Он глухо застонал и равнодушно отметил, что высохшая было футболка на груди и животе промокла, ведь он приник к облитому водой смуглому телу. Ну и пусть... Он запустил в волосы Кая пальцы обеих рук, притягивая к себе сильнее и не желая останавливаться, дразняще лизнул чётко очерченные губы и приоткрыл собственные, намекая, что ждёт продолжения. Горячая ладонь надавила на поясницу в тот же миг, как меж приокрытых губ Ханя проскользнул быстрый язык. В груди родился слабый стон, но он так и не вырвался наружу, умерев в поцелуе ― на кончике языка Кая. Кай отстранился, сунул Ханю полотенце и подтолкнул к ванне. ― Полагаю, о диване мне можно забыть и стоит упасть на твою кровать? Или я что-то не так понял? ― Ты весь мой, ― не поленился напомнить Хань, с трудом переводя дух после поцелуя. ― Падай на кровать, я только за. ― Не сомневаюсь, ― фыркнул Кай и закрыл за собой дверь. Хань никогда в жизни не принимал душ так быстро, как в этот раз. Но Кай всё равно умудрился уснуть, не дождавшись его. Улёгся поперёк кровати под одеялом, подгрёб к себе подушку и уснул. Скотина. ― Я в полной заднице, ― тихо пожаловался мирозданию Хань, почему-то уставившись в потолок. ― Это ж какой Жэ надо было случиться, чтоб мне даже в играх так не пёрло?! Он тоскливо вздохнул, поправил полотенце на бёдрах и посмотрел на сладко сопящего Кая. Вот гад, а? Секса хотелось до звона в... До звона. И даже спящий Кай пагубно влиял на мозг Ханя. Ладно, на оба мозга: и на головной, и на спинной. Хань сердито сжал кулаки, но тут же вновь ухватился за полотенце, чтоб не упало. Ничего, ещё не всё потеряно! Хань сцапал вторую подушку и обрушил её на голову Каю. Тот сонно что-то пробормотал, подгрёб к себе мягкий снаряд, улёгся удобнее и засопел дальше. Хань подумал с минуту и сдёрнул с Кая одеяло. Зря... Про "сплю без одежды" тот не соврал. На фоне белой простыни его кожа казалась ещё темнее и соблазнительнее. Ладони сами тянулись, чтобы прикоснуться, погладить, попробовать на ощупь... Кай лениво повёл рукой, словно искал пропавшее одеяло. От этого движения на спине под смуглой кожей перекатились гибкие мышцы. Это Ханя и добило. Он решительно выдернул подушку из-под Кая и от души приложил по голове ещё разок. ― Какого чёрта?! Эй, в этом доме людям спать не полагается? ― Полагается. Но не прямо сейчас. Кай медленно сел, прижав к себе подушку и, стиснув кулак, потёр им правый глаз. Детский жест, казалось бы, но полотенце на бёдрах Ханя прозрачно намекало, что повторения оно не выдержит ― падёт во всех смыслах, окончательно и бесповоротно. ― А когда? ― Кай смотрел на него уже сердито. ― Ты весь мой, помнишь? ― А, вон ты о чём... И что, у тебя горит прямо сейчас? ― Горит ― слабо сказано, ― огрызнулся Хань и забрался на кровать, уселся рядом с Каем и недобро покосился на подушку, перекрывавшую ему весь обзор. ― Ты серьёзно? Ты ведь даже меня не знаешь. ― Кай отпустил подушку и знакомо потянулся. В зоне прямой видимости образовался тёмный сосок. Крупным планом. Хань громко и отчётливо сглотнул. ― И что? ― Голос прозвучал странно: сдавленно и хрипло. ― Ты сам сказал, что часто спишь с кем-нибудь. ― Но при этом я с ними не работаю. И не планирую повторения. А ты явно планируешь. ― С чего ты взял? ― У тебя на лице написано. Ты вообще смотришь на меня так, словно съесть хочешь. ― Хочу, ― кивнул Хань. Он пытался подумать головой уже в сороковой раз, но ничего не получалось, поэтому отвечал то, что отвечалось само. ― Облизать с головы до ног, обратно, получить кайф и съесть. Если ты будешь халтурить, конечно. ― А если не буду? ― Тогда сил на "съесть" у меня не останется. Придётся ждать следующего раза. ― Проще говоря, мне выгоднее не халтурить? ― хмыкнул Кай и вновь прижал к себе подушку. ― Вроде того. Ты долго будешь трепаться? Или просто не стоит? Или всё-таки предпочитаешь, чтобы хотели тебя? Хань умолк, рухнув на простыни, вытянувшись на спине и уставившись на лицо с резкими чертами. Кай придавливал его своим весом так, что быстро не вывернуться и не сбежать. Впрочем, Хань и не собирался делать подобную глупость ― он плавился от удовольствия, ощущая зажатую между их телами возбуждённую плоть, его собственную. Остро чувствовал слабый пульс, тревоживший мышцы на животе. И чувствовал жар, исходивший от Кая. Тот лежал на нём так, словно всю жизнь только этим и занимался. ― Не первый же раз? ― уточнил Кай, выразительно вскинув брови. ― Не первый, ― выдохнул Хань, не сводя глаз с его губ. И Ханя била мелкая дрожь предвкушения ― он ничего не мог с ней поделать. Дрожь, напряжение мышц на внутренней стороне бёдер, капельки пота, проступившие на висках и над верхней губой, затруднённое дыхание, хотя они ещё даже не целовались, зато Кай прижимался грудью к груди Ханя. Любое движение, даже самое ничтожное, порождало сводящее с ума трение. Но даже без этого невыносимого трения Хань ощущал, как его собственные соски твердеют и вызывающе "царапают" кожу Кая. У Ханя довольно долго никого не было, но он с невыразимым изумлением вдруг осознал, что полностью готов. Уже. Сам по себе. Кай вообще ни черта не сделал, а он уже... уже... Он зажмурился и с глухим стоном качнул бёдрами, поторапливая Кая. Тот едва слышно усмехнулся и слегка прикусил нижнюю губу Ханя. Осталось лишь безотчётно запустить пальцы в тёмные волосы и ухватиться за пряди, чтобы поцелуй не прерывался, позволить языку скользнуть меж губ, сделать контакт таким глубоким, как только возможно. С приглушённым из-за поцелуя стоном Хань упрямо поёрзал, постаравшись потереться о тело Кая и грудью, и животом, и бёдрами. Продолжал удерживать Кая за волосы, подставлять губы и тихо стонал, когда горячие ладони гладили плечи, шею, грудь, задерживаясь на сосках и мучительно медленно обводя их, потом опускались ниже, ещё ниже... Хань невольно затаил дыхание, почувствовав жёсткое прикосновение к бёдрам, которое сменилось лёгким касанием, но уже с внутренней стороны. Он с готовностью развёл ноги, чтобы Кай мог устроиться удобнее, улыбнулся, когда в него легко вошёл палец, и сделал шумный глубокий вдох, когда пальцев стало два. Сам требовательно подался навстречу, чтобы пальцы оказались в нём ещё глубже. Кусая губы, чуть поморщился и пробормотал хрипловатым голосом: ― К чёрту пальцы... Уже... Договорить не успел, потому что Кай тут же убрал пальцы, дразняще погладил нежную кожу у входа, из-за чего Хань машинально расслабился. На одну секунду. На второй секунде Кай выбил из него низкий гортанный стон, резко втолкнувшись в его тело. Непривычно. Кая он ощущал в себе удивительно остро, совсем не так, как бывших партнёров. Его мышцы внутри неохотно расступались, обхватывали член Кая так плотно, что казалось, будто бы тот не сможет двигаться в Хане вовсе. Что со смазкой, что без ― один чёрт... Но Хань не чувствовал боли, даже неудобства не чувствовал. Хотя его мышцы сейчас растягивало и распирало изнутри, это были приятные ощущения. Даже больше, чем просто приятные. Очень хотелось поёрзать, рывком податься к Каю, чтобы позволить проникнуть ещё глубже. Ничего не получалось, никак не удавалось сосредоточиться на управлении телом, и Хань не выдержал: мазнул губами по подбородку Кая и едва слышно выдохнул: ― Сильнее! Кай мотнул головой и ничего не сделал. Только чуть позже до Ханя дошло, что ему позволяют привыкнуть к ощущениям. И он немедленно рассвирепел, вцепился пальцами в широкие плечи и, задыхаясь, велел довести дело до конца прямо сейчас. Разумеется, он тут же был послан, а Кай вновь ничего не предпринял. ― Какого чё... ― Заткнись. Кай прихватил зубами кожу на шее, лизнул, провёл губами вниз, к ключицам. ― Эй... ― Узкий... ― пробормотал Кай в перерывах между поцелуями. ― Почти... девственник... Хань унялся. Не потому, что разомлел от поцелуев и ласк, хотя чего уж там, разомлел тоже, а потому, что не представлял, как ему реагировать на подобный... То ли комплимент, то ли оскорбление. Особенно если до тридцати осталось не так много, а жизнь всегда была бурной и насыщенной. И пожалуйста, "почти девственник". По мнению какого-то сопляка-студента. Самое время всему упасть, только оно почему-то не падало, а нагло упиралось в живот Каю и настоятельно требовало внимания, любви и ласки. Чёрт с ним, с "почти девственником", Хань чуть позже Каю это обязательно припомнит, а пока... Хань зажмурился и откинул голову назад, потому что влажные губы сомкнулись на его ноющем от возбуждения соске, мягко сжали и потянули, настойчиво, твёрдо, до слабой и приятной боли. Он вновь запустил пальцы в тёмные волосы и дёрнул, заставляя Кая наклонить голову и жадно вобрать сосок в рот, облизнуть и сжать уже зубами, ощутимо, больнее, чем губами, но не менее сладко. Потом Хань руками обхватил Кая за шею и напомнил о том, что губы есть у них обоих, и не мешало бы их соединить. Он решительно оттолкнул язык Кая и сам принялся целовать, жадно прихватывая губы и кончик языка, покусывая и тут же сглаживая боль от укусов нежными прикосновениями. Наконец он сам добрался губами до крепкой шеи, до ключиц, слегка укусил за плечо и сжал кончиками пальцев тёмный ― почти чёрный ― сосок, грубо потёр, одновременно поворачивая руку, чтобы вызвать как волну удовольствия, так и острую боль. Сработало. Кай вздрогнул, впился пальцами в его бедро и рванул к себе, одним движением втолкнувшись в его тело и заполнив так, что Хань едва не захлебнулся собственным стоном. Его губы сами сложились в довольную улыбку, потому что дальше уже стало проще. Он скользил ладонями по влажной от пота смуглой коже на плечах и груди, спине, обхватывал ногами гибкое тело Кая, стремясь сделать их близость абсолютной, хоть и понимал, что это невозможно, смотрел на лицо с резкими чертами, упивался дерзкой красотой и ловил губами неровное дыхание, хотя всё равно ничего не получалось, потому что его собственное дыхание не желало оставаться внутри и пыталось остаться на губах Кая. Сначала они коротко, рвано и быстро целовались, пока могли, а потом Хань громко стонал от каждого резкого и сильного толчка, вжимавшего его в матрас, заставлявшего чувствовать спиной смятые простыни ― каждую складку. И он даже не мог к себе прикоснуться, чтобы приблизить развязку ― положение неудобное, да и Кай не позволял. Ещё немного позже громкие стоны сменились судорожными вдохами и выдохами, время от времени превращавшимися во всхлипы. И Хань больше никуда не смотрел, потому что не мог держать глаза открытыми. Всё тело ныло, ныло от удовольствия. Мышцы на внутренней поверхности бёдер, в паху, низ живота, налившийся невыносимой тяжестью, грудь, шея... Ханю больше всего хотелось сейчас рассыпаться на мелкие кусочки, лишь бы прекратить невыносимо приятную пытку. Рассыпаться на кусочки и умереть, чтобы не сожалеть о том, что всё закончилось. Парадокс отличного секса, который Хань никогда не мог себе объяснить. Это просто было именно так ― и никак иначе. Кай кончил первым, и Хань догнал его спустя каких-то две-три секунды. Идеально. Хань слабо улыбнулся, когда Кай упал на него и придавил тяжестью своего тела. Сейчас даже эта тяжесть казалась желанной и идеальной. Он медленно водил пальцами по спине Кая, смахивая или растирая по коже капли пота, гладил и рисовал непонятные узоры. На их телах остался не только пот, как и на простынях, но обоих это совершенно не волновало, да и двигаться было лень. Если точнее, то у Ханя просто кончились силы, а Кай явно хотел спать. И прикосновения пальцев Ханя к спине его усыпляли. Он так и уснул, уткнувшись носом в шею Ханя. Меньше всего Хань желал услышать в этот миг шелестящий голос системы. ― Сохранение игры. Выход. Вы исчерпали свой лимит игрового времени, господин Лу. Подтверждаете сохранение игры? ― Да, ― севшим голосом выдохнул Хань и прикрыл глаза, чтобы не видеть внутреннюю обстановку кабины. Он всё ещё был там, в спальне, весь горел и едва дышал. Сунул руку в брюки, убедился, что всё, что было, осталось только в игре, но по-прежнему ощущал себя так, словно только что занимался сексом. Отличным сексом. И, чёрт возьми, удовольствие он получил тоже вполне настоящее. Хотя нет, ни черта. Этого не было в его реальности. Только в игре.