Эрро

Степень 1 Джаред любил животных. Нет, даже не так – он не любил одиночества. И не просто не любил, а панически его боялся. Поэтому как-то так выходило, что самые подходящие, и верные, и нетребовательные друзья находились среди животных. Не то, чтобы совсем не с кем было общаться среди людей, совсем даже нет, но так получалось, что после длинного, наполненного общением дня он приходил домой, и его встречала пустота. Тишина, и... одиночество, липкое, холодное и пугающее. Нельзя сказать, что Джаред не старался завести семью, или на худой конец, просто постоянного партнера, но ему хронически не везло, да так, что после последнего бойфренда он остался без гроша в кармане, и выставленным на улицу. Хорошо, его тогда приютил Чад, но воспоминания, как он стоял один под дождем, растерянный, обманутый очень охлаждали его в поисках своей второй половинки. Потому, едва обстроившись и придя в себя после фиаско с Томом, Джаред посетил собачий приют. Но вышел оттуда не с собакой, потому что встретился ему возле вольера загадочный китаец, предложивший пойти с ним. Джаред даже немного рассердился, и заартачился, но китаец рассыпался в извинениях, и сказал непонятое: – Тебе нужно не это, большой парень. Я знаю – что. Оно есть у меня, это волшебное существо, и у тебя есть шанс достичь степени три. И если это случится, я могу уйти, а я так устал! Я забыл, сколько живу, и ты можешь мне помочь, и главным образом себе. Я вижу многое, больше, чем ты можешь видеть. Пойдем. Джаред заколебался, посматривая на умильную собачью морду за металлической сеткой. Большая рыжая собака дружественно помахивала хвостом, он даже выбрал уже ей подходящее имя, но старик сказал: – Ты всегда можешь вернуться. Но прежде пойдем со мной, Джаред. Джаред нахмурился: – Откуда вы знаете мое имя? – Я же говорю, а ты не слышишь. Я вижу многое. И я могу помочь тебе. Слова о помощи не слишком-то нравились Джареду, и он заспорил со стариком, но вскоре любопытство победило. В самом деле, ну что сделает ему какой-то древний засушенный старик? И, если уж быть честным, в глубине души Джаред знал, что старый китаец прав, и, ну ладно, почему бы и нет? Пойти и посмотреть, что там такое. *** Джаред не ожидал подобного совсем. Он вытаращил глаза от изумления, и восхищенно протянул: – Вау! Это был, мать его, гремлин. Точь в точь такой, как в старом фильме, пушистая живая игрушка с большими круглыми глазками, неуклюжий, лопоухий, и ужасно милый. Старый китаец вытащил чудо из хитрой коробки, поставил на прилавок перед Джаредом, и теперь маленькое чудо щурилось от света, недовольно попискивало, и жалось поближе к китайцу, испуганно косясь на Джареда. – Это... это... это... Джареда заело, и китаец снисходительно усмехнулся. Бережно коснулся топтавшегося на прилавке гремлина, тот пискнул счастливо и прижался к его ладони. Джаред продолжал зачарованно следить за меховым комочком, испытывая отчего-то внезапную ревность. Он хотел его – немедленно. Вот прям сейчас, схватить, и унести, спрятать куда-нибудь в надежное место, и чтоб никто-никто не смел касаться его, ни одна живая душа, тем более какой-то старый китаец, отчего, интересно, гремлин так жмется к нему? Наверняка старикашка его держал взаперти! Джареда нисколько не смущала нелогичность собственных рассуждений, и что он сам тоже собирается запереть, спрятать сокровище. Он спросил требовательно: – Как его зовут? – Дженсен, – тут же ответил старик, и тихонько отвел руку от гремлина. Тот проводил ее печальным взглядом, заунывно пискнул и повесил уши. – Дженсен! – трепеща, позвал его Джаред, наклонившись ближе к прилавку. Гремлин недоверчиво посмотрел на него. Потом шагнул, явно борясь с собой, поближе. Потом еще шагнул, и неуверенно протянул лапку. Джаред дышать боялся, и даже глаза закрыл, когда почувствовал легкое прикосновение к щеке. Гремлин осторожно погладил его, и отступил. Джаред шумно выдохнул и выпрямился. – Это гремлин? – спросил у китайца Джаред, не в силах отвести взгляда от существа. Неожиданно китаец не согласился: – Нет. – А... А кто тогда? – растерялся Джаред. Он плохо помнил старый фильм. Могвай? – Это эрро. Он не может стать гремлином. Но может стать кем-то другим, и кем именно, и станет ли, будет зависеть от тебя. – Но как же, – Джаред усердно вспоминал, но в голове крутились беспорядочные кадры из старой черной комедии, и ни одного определения, – это точно не гремлин? – Нет, – китаец терпеливо объяснял, – то, что ты видел в кино это выдумка. Сказка. Но в каждой сказке есть немножко правды, самая капелька. – И что же правда? – То, что я сказал. Он может измениться. Но ты должен понять сам, чего хочешь. Хочешь эрро? Он останется таким, пока будешь соблюдать несложные правила. Но если ты нарушишь их, и он изменится, вернуть назад эрро я не смогу. – Ээээ... Не совсем понятно. Но начнем по порядку – правила. Он должен сидеть в темноте? И не есть после двенадцати? Эти правила? Китаец одновременно с не-гремленом закатили глаза, и это выглядело так комично, что Джаред фыркнул. Оба с одинаковым укоризненным выражением лиц уставились на Джареда, и тот пожал плечами: –Ну, я по телеку видел. Что? Не так? – Не так, – сказал китаец, – все проще. Его нельзя никому показывать. Посторонним. Это главное условие. Есть он может все, что угодно, но, разумеется, без злоупотреблений. Не давай ему, пожалуйста, пива, и сигарет. И много сладкого. Не-гремлин протестующе заверещал, китаец лишь поморщился, и продолжал: – Не позволяй смотреть порно. На этот раз удивился Джаред, но прерывать китайца не стал, лишь посмотрел на эрро – тот не протестовал, но вид имел смущенный. Джаред засмотрелся на Дженсена, и услышал лишь окончание речи китайца, где тот советовал не оставлять окна открытыми, если он уйдет из дома, и Джаред постеснялся просить повторить. И лишь на улице с увесистой старинной коробкой в руках понял, что так и не спросил – что же там с превращением. Но возвращаться не стал, инстинктивно боясь, что китаец посчитает его неподходящим кандидатом для владения эрро по причине исключительной тупости, и еще, не дай бог, отберет драгоценную коробку. И если что, он придет позже, когда Дженсен будет надежно спрятан дома, и расспросит китайца основательней. На самом деле, бог с ним, с превращением, Джаред был так очарован эрро не-гремлином, что и думать забыл про какие-то там превращения и странные намеки. Придя домой, Джаред опустил коробку на пол и открыл ее. – Вот, – с энтузиазмом сказал Джаред, увидев, как эрро высунулся из коробки и любопытно оглядывается, – это мой дом. Можешь осмотреться пока. Эрро протянул к нему лапки, требовательно что-то вереща, Джаред спохватился: – Ой, прости, сейчас помогу. Он осторожно взял эрро, захватив за подмышки, вынул из высокой коробки, поставил на пол. Присев на корточки рядом с ним, наблюдал с улыбкой, как эрро оглядывается, принюхивается, насторожив локаторы, вертится на месте. Потом эрро набрался храбрости, и подергав носом, двинулся безошибочно в сторону кухни. Джаред шел за ним, распираемый от радости и болтал: – Я как раз перед тем, как пойти в приют поел пиццы, ты ее учуял? Там осталось немного на тарелке, а тебе не вредно будет? Хотя, если подумать, у меня все равно ничего другого нет, ой, мне нужно купить еды. Точно. Дженсен-эрро-не-гремлин, не слушая, добежал до стола, ткнул пальцем в высокую столешницу и поднял лапки, показывая – он ждет, что Джаред его возьмет и поставит на стол. Джаред моментально желание Дженсена исполнил, а потом с умилением наблюдал, как тот, закрывая глаза от удовольствия, и громко чавкая, доедает остатки пиццы. Весь этот выходной день Джаред ходил по пятам за своим маленьким новым другом, изучающим новое жилище, сооружал ему гнездо возле дивана в гостиной, бегал в супермарект за едой, переделывал гнездо – Дженсен нашел более подходящую, на его взгляд, пижаму Джареда, словом, налаживали контакт. И очень скоро выяснилось, что жизнь как-то сама собой наполнилась смыслом. Незаметно и потихоньку Джаред стал замечать всякие вещи, милые пустяки, которые ранее ускользали от его внимания, и теперь он удивлялся – как не видел этого раньше? Как тепло улыбается ему пожилая продавщица цветов на углу, как весело шуршит метла у дворника, и как деловито кивает ему полный достоинства усатый консьерж, как весело поют птицы и теплый ветер треплет волосы, и прежде безвкусная пицца кажется божественно прекрасной. Джаред смеялся над собой, когда ловил себя на минутах беспричинной радости – как странно. Странно быть счастливым, и не от любви, а отчего же? От ощущения нужности? Незаменимости? Важности – необходимости. Как, оказывается, все просто – быть безусловно необходимым – достаточно для ощущения полноты жизни и почти что счастья. Джаред бежал домой с радостью, открывал дверь, и сразу искал Дженсена. Находил, как правило, спящим перед телевизором, уютно свернувшимся в клубочек в любимом кресле хозяина. Иногда Дженсен находился в своем гнезде, рядом с диваном, в обнимку с плюшевым зайцем, иногда нагло развалившимся на его подушке. Еще, бывало, Дженсен с радостным писком бежал встречать его, и тогда счастливее Джареда не было никого на свете. Иногда Джаред находил следы преступления – например, раздербаненую сырую пиццу из морозильника. Или пустую пивную банку, но это было всего один раз, когда Джаред забыл про пиво в холодильнике. Дженсен в тот день нашелся в ванной комнате, жалобно стенающий, мокрый, и совершенно больной. Джаред отнес его в свою кровать, обложил мягким полотенцем, дал кусочек таблетки аспирина и все ругал маленького пьяницу, на что тот ворчал себе под нос, явно не соглашаясь с Джаредом. А однажды Дженсен раздобыл где-то сигарету, и Джаред даже боялся спрашивать, где. Не хотелось думать, что Дженсен может выйти из квартиры, что может... покинуть его. Джаред любил смотреть телевизор вместе с Дженсеном. Они сидели рядом, Дженсен хрустел чипсами, и одобрительно гукал, когда видел симпатичную девицу на экране, а Джаред смеялся, и переключал канал, отчего получал тычки и ворчание, впрочем, видно было, что Дженсен не сердится по-настоящему. Рассердился он лишь один раз, и этому были серьезные причины. Степень 2 В этот день Джаред задержался на работе, и потому отчаянно спешил, кто знает, вдруг Дженсен вообразит что-нибудь, будет паниковать – очень не хотелось расстраивать своего маленького друга. Спешил, и просто махнул рукой на консьержа, пытавшегося ему что-то сказать – потом, потом! – забежал в квартиру с слова замерли на губах. Вместо привычного приветствия – Дженсен, я дома! – Джаред промычал что-то нечленораздельное, а Том раздраженно выговорил, как всегда с ходу наезжая: – И где тебя носило? Сколько я могу ждать? Джареда накрыла паника. Он оглянулся по сторонам, взглядом ища Дженсена, но вместо него посреди холла торчал его бывший бойфренд, как всегда холеный, красивый, и как всегда, пытался вызвать у Джареда чувство вины неизвестно за что. Но в этот раз Джаред не чувствовал себя виноватым, он испугался насмерть – за Дженсена. Отодвинул в сторону недоумевающего Тома, и вихрем промчался по комнатам, шепотом повторяя про себя – нет, нет-нет-нет, нет, пожалуйста, нет! Всплыли сразу в голове предупреждения старого китайца – его никто не должен видеть, и вспомнилась попытка консьержа остановить его – и разу вспыхнуло дикое желание этого старика прибить, как посмел пустить Тома? Господи, господи, где Дженсен?! Нигде его не было, и Джаред вернулся в холл. Спесь Тома отчего-то странным образом поубавилась, вероятно, тот ожидал совсем другого приема. Джаред зловеще ухмыльнулся и подступил к Тому. – Где он? – спросил Джаред, борясь с желанием врезать по этому гладкому лицу. Том отступил, безошибочно угадав намерение Джареда, но сдаваться так быстро не собирался, тем не менее, растерянность свою скрыть не сумел: – Что? Джаред, что с тобой? Стоило оставить тебя на каких-то пару месяцев... ладно, полгода. Что ты несешь? Джаред озверел, схватил Тома за лацканы пиджака и сильно встряхнул. Рявкнул ему в лицо: – Где Дженсен?! Тут был кто-нибудь, когда ты вошел в мою квартиру? Том попытался вырваться, испуг мелькнул на его лице: – Никого здесь... Джаред, да что с тобой? Ты изменился. Джаред смотрел внимательно ему прямо в лицо, в лживые глаза и видел, что ублюдок не врет, но от этого не становилось легче. Страх пробрался в сердце, сковал холодной стальной паутиной, не давал дышать, и еще это пиявочное явилось, и снова что-то хочет от него. Джаред с омерзением отпустил и слегка оттолкнул Тома, спросил грубо: – Чего надо? Зачем пришел? Том все никак не мог прийти в себя, но, как всегда, когда не получалось взять нахрапом, быстро изменил поведение, изображая растерянность и обиду: – Джаред, я так страдал, что... так обошелся с тобой тогда. На меня что-то нашло, но поверь, я сразу же побежал тебя искать. – Не пизди, я три часа стоял под дверью, – равнодушно ответил Джаред, и прищурился, – что, кинул тебя твой хахаль? Или после него ты трех уже сменил? Глядя на охреневшего Тома, можно было сказать с точностью, что он угадал и с первым, и со вторым предположением, но Джареда теперь нисколько не волновала судьба бывшего парня. – Джаред, как ты можешь, – неискренне расстроился Том, но Джаред лишь поморщился. И вообще, надо было прекращать балаган, и начинать искать Дженсена. Джаред очень надеялся, что Дженсен спрятался где-то в квартире, но если нет... Об этом думать не хотелось, но нарушителя спокойствия необходимо было немедленно из квартиры убрать, и устроить так, чтобы впредь сюда Том не проникал. – Так, все. Выходим. Том, растерявший всю свою спесь, спросил потерянно: – Куда? – Как куда? Откуда пришел, Том. Иди туда, откуда пришел. Я провожу тебя до выхода, и объясню консьержу, чтобы тебя больше в мой дом не пропускал, если не хочет потерять работу. – Мне некуда идти! – плаксиво заныл Том, и пожалуй, Джаред впервые увидел бывшего в таком жалком состоянии. Спала как-то разом с него маска успешного прожигателя жизни, даже дорогой костюм не спасал. И наверняка врет, и прощупывает почву и любыми способами добивается своего, но Джаред был неумолим. Схватил Тома за шкирку и вытащил из квартиры, проговорив сквозь зубы: – Мне похуй. Тебе же было насрать, когда выгнал меня из квартиры, а мы, между прочим, вдвоем ее снимали. И на мои деньги тоже. И вообще, у меня своя жизнь. Представь, у меня есть парень, а что ты думал? Придешь, и как обычно я приму тебя? Не после того, что ты сделал, мудак. – Но как же... но ты же раньше... всегда прощал. Джаред, пусти, я сам пойду! – Нет, дорогой. И запомни, здесь больше не появляйся. Если явишься, я тебя... Джаред угрожающе тряхнул его за ворот, они как раз остановились перед онемевшим консьержем: – Вот этого – никогда не пускать. Джаред подтащил слабо сопротивлявшегося Тома к стеклянным дверям, сунул ему в карман купюру: – Никогда не появляйся здесь больше. А это все, что я могу сделать для тебя. И подтолкнул в шею. Том едва не упал, в бессильной злобе выругался, и прошипел: – Говоришь, нашел себя парня. Какой-то Дженсен. Наверняка неудачник, такой же, как и ты сам. Но ничего, Джаред, очень скоро он бросит тебя, потому что ты унылое чмо, и ты прибежишь ко мне. Будешь умолять... Джаред недослушал его бред, закрыл дверь, и еще минут десять объяснял консьержу, что в его квартиру никого, а особенно этого прохвоста нельзя пускать. А потом перескакивая через три ступеньки помчался домой. Только бы Дженсен был дома. Только бы с ним ничего не случилось. Но Дженсена не было, Джаред через полчаса убедился в этом. Все антресоли, все полки из шкафов были вытряхнуты на пол, все кладовки разворошены – Дженсена нигде не было. Не было. Было уже довольно поздно, темно, но Джаред вышел на улицу, бесцельно бродя вокруг дома, и шепотом зовя Дженсена, но все было бесполезно. Часа через два он отчаянно обрадовался, увидав, как в парке рядом с домом под скамейкой что-то белеется и шевелится, но это оказался котенок. Обессилев, он опустился на скамью, положил на колени жалобно пищащего котенка, и проговорил грустно: – Ну что, приятель? Бросили тебя... Котенок пищал, лез на грудь, цеплялся острыми коготками, взобрался на плечо и оглушал писком прямо в ухо, орал не переставая, и Джаред заставил себя встать. Надо было позаботиться о мелком пушистом комочке, явно голодном, прежде, чем отнести его в приют для животных. Или может, оставить у себя? Джаред подавленно вздохнул – перед глазами стоял Дженсен, и его, конечно, никто бы не смог заменить. От огорчения на глаза навернулись слезы, Джаред снял с плеча котенка и прижав его к груди, побрел домой. *** Дженсен объявился, когда Джаред сидел на полу кухни, рассеянно наблюдая как Билли – так он назвал черно-белого котика – жадно лакает из блюдечка молоко. Дженсен появился рядом с тарелкой, возмущенно ткнул в Билли лапой и протрещал что-то больше всего похожее на: – Это что за хрень?! При виде эрро котенок подпрыгнул на месте, выгнулся дугой, распушил хвост, поднял дыбом шерсть и зашипел как раскаленная сковорода, на которую плеснули воды, но Джаред на котенка внимания не обращал – он во все глаза смотрел на Дженсена, и чувствовал, как с плеч его спадает невиданная, невероятная тяжесть. – Дженсен, – прошептал он, улыбаясь до ушей и чуть не плача, – где ты был, чувак? Я так испугался. Все вокруг оббегал. Дженсен... Протянул руки к нему, в глазах расплывалось, и он не видел, как выражение сердитой мордочки изменилось. Дженсен подошел к нему, доверчиво позволил взять себя на руки, и недовольно заворчал лишь тогда, когда Джаред слишком крепко прижал его к себе. Джаред вскоре пришел в себя, и Дженсен выждав паузу сразу же потребовал объяснений. Снова ткнул лапой в котенка, всем своим видом изображая возмущение. Джаред тихо рассмеялся: – И даже не думай. Никто не может заменить тебя, Дженсен. Он просто сидел там, совсем один, в темноте, и плакал. Не мог же я его там оставить? Дженсен прищурился. – Ну посмотри, у него даже похожа расцветка на твою. Я думал, это ты там рыдаешь. Дженсен фыркнул и внимательней посмотрел на котенка. Билли пырился на Дженсена из под стола, хвост его гулял из стороны в сторону, и он, видно, никак не мог решить – нападать на это чудное существо или подружиться с ним. – Я завтра отнесу его в приют, в общем, я так и собирался, – сказал Джаред, и Дженсен совсем успокоился. И на этот раз без всякой ревности с любопытством уставился на котенка. Но, оказалось, это было не все, что волновало Дженсена. И пока Джаред запивал стресс пивом, Дженсен снова пристал к нему. Залез к нему на кресло, уселся на ручку и ткнув в дверь лапкой, вопросительно пискнул. – Ты про Тома спрашиваешь? Тот, кто приходил сюда? Угу, я понял... ну, это бывший мой парень. Мудак. Большие, зеленые глаза Дженсена выразили недоумение. Дженсен сидел на ручке кресла, такой пушистый, милый, такой домашний. Внимательно смотрел на него, будто прося – расскажи! – и Джареда расплескало. То ли от стресса, от испуга, что потерял Дженсена, то ли еще отчего. – Ну... не везет мне. Всегда не везло. Я не знаю, почему, вроде, не урод, и... ну взять Тома. Он же ездил на мне. Чад сколько раз говорил – бросай его! А я не мог, у меня не было никогда такого яркого, красивого парня, и он как-то умел, знаешь... в душу залезть. Надавить, где надо. Это я теперь понимаю, что он просто пользовался мной, ему было удобно иметь такой... запасной аэродром. Я думаю... думаю, он обязательно еще раз явится. И если бы не ты, я бы... скорее всего, его пустил, да. И простил бы, хотя все понимаю про него. Почему? Потому что... наверное, потому, что... Джаред задумался, а Дженсен изобразил в воздухе сердечко, и выжидательно уставился на него. Джаред удивился: – Что? Нет, не люблю. Я не люблю его. Но... понимаешь, люди, они такие... зависимые. Не могут жить в одиночестве. Не все, но большинство, им обязательно надо, чтобы кто-то дышал рядом. А все остальное... уже как повезет. Задумчивый, Дженсен соскользнул с кресла, и ушел куда-то, а Джаред остался сидеть в кресле, поглаживая пригревшегося на коленях котенка. Сидел, пока не заснул. *** А утро принесло неожиданный сюрприз. И хорошо, что это был выходной день, вряд ли бы Джаред смог работать после увиденного. Потому что придя на автомате утром в гостиную, чтобы поздороваться с Дженсеном вместо него Джаред обнаружил в гнезде из своей пижамы совсем незнакомое и явно опасное существо. Черт, а ведь старик обещал, что эрро не превратится в гремлина! Джаред в ступоре наблюдал за существом, превышавшим размеры эрро раз в надцать, нет, узнать Дженсена еще можно было, но он потерял свою милую пушистость. Умильная мордочка стала походить на морду волка, разве что чуть короче была, и зубы в полураскрытой пасти виднелись большие – острые, белоснежные. Уши стали меньше, шерсть исчезла, зато выросли крылья. Кожистые, черные, Дженсен лежал на спине, и крылья раскинулись под ним, полностью закрывая гнездо из пижамы. Неуклюжие короткие лапки вытянулись, приобрели хищные длинные когти, и Джаред полагал – если существо встанет на задние конечности – оно будет примерно с него ростом. В довершении картины на груди Дженсена дрых маленький котенок, которого тот поддерживал даже во сне – бережно – когтистой лапой. Под его взглядом, или чувствуя его присутствие чудовище шевельнулось, и распахнуло зеленые глаза – и тут Джаред выдохнул. Глаза были прежние, осмысленные, яркие – его глаза, Дженсена. – Ты только не волнуйся, – сразу заговорил Джаред, выставив вперед руку, – кое-что случилось, пока ты спал... *** В этот раз Джаред привык к Дженсену даже быстрее, ну просто – он ведь остался прежним, разве что размеры и внешний вид изменился. Ну ладно, еще немного испортился характер. Увидев себя в зеркале в первый раз Дженсен заметно расстроился. Немного побушевал, разбил зеркало, это да. Разбил все зеркала, это было уже хуже, но Джаред скоро приспособился бриться вслепую. Поломал немного мебель, но Джаред все равно планировал поменять диван, и столик тоже. И кровать. И люстру, которую в первом полете сбил Дженсен. Появившаяся способность летать несколько примирила Дженсена с новым обликом, а Джаред уверял его, что он красивый, серьезно. Охрененных размеров летучая мышь, вот точно – похож на большую летучую мышь. Или маленького дракона. Что-то среднее, но все равно очень красивое, правда-правда. Дженсен эти уверения слушал с недоверчивым видом, но особо не прерывал, и заставлял повторять эти уверения снова и снова, и постепенно перестал бушевать. Оказалось, он очень привязан был к своему прежнему – няшному и пушистому облику. Джаред же подозревал, что именно этот новый облик Дженсена – настоящий, и если и скучал по прежнему, то зато не боялся за него – так, как за беззащитного эрро. Но потом, когда Дженсен увлекся ночными полетами Джаред изменил свое мнение о безопасности. Теперь он волновался каждый раз, когда Дженсену летал – буквально сходил с ума, и не спал, ждал все время, пока Дженсен не появится, и да, считал, что безопаснее было бы Дженсену остаться маленьким и пушистым. И не летающим. Он даже поискал без особого успеха китайца, хотя и помнил, что тот говорил – я не смогу вернуть эрро. Дженсен прилетал такой довольный, что запреты сами собой застревали в глотке. И какое-то время после, где то три-четыре дня Дженсен оставался дружелюбным. Они даже оставили себе котенка, Дженсен не захотел с ним расставаться. Билли скоро вырос в огромного кота, и хозяином признавал почему-то исключительно Дженсена – на что Джаред обижался, и ворчал, выбрасывая обоссанные тапочки: – Приютил... Пригрел, можно сказать, змею. Гадит в тапки! И не признает совсем! Неблагодарная зараза... Дженсен независимо отворачивался, и делал вид, что вовсе тут не при чем, но неизменно засыпал с котом в обнимку. Это было незабываемое зрелище – огромная черная тварюга с кожистыми крыльями нежно гугугает над пушистым котом, почесывает ему подставленное брюхо когтем, и, главное, кот отвечает на ласку взглядами полными обожания и громким урчанием. И все было хорошо. Ну, если не считать, что в желтой прессе появились статьи о гигантской летучей мыши, способной унести в своих лапах собаку, но этот бред никто не принимал всерьез. Но потом снова появился Том. Появился не вовремя, и неожиданно, и Джареда снова не было дома, зато был Дженсен. И Джареду было немного жаль, что он не присутствовал при этой встрече – Дженсена и Тома. Как уж Том просочился мимо консьержа осталось тайной, главное, они встретились. Вероятно, Том приходил лишний раз убедиться, что Джаред избавился от его влияния – не верил? Или пришел снова выклянчить хоть что-то, или просто тупо испортить настроение, или хотел посмотреть на «нового бойфренда Дженсена» это тоже осталось тайной, зато последствия встречи с этим самым бойфрендом были налицо. Вернее даже, на лице. И не только на лице. Джаред как ни в чем не бывало, открывал дверь парадного, когда на него налетел Том – с глубокой царапиной на лице, с вытаращенными безумными глазами, и порванной в лоскуты одеждой. Джаред отступил, рассматривая Тома с головы до ног, и приходя в священный ужас. Дженсен. Это сделал Дженсен – никто другой не смог бы так изощренно разрезать одежду на Томе, и не задеть кожу – разве что на лице, но там травма была явно намеренная. Прекрасный дорогой костюм был безнадежно испорчен, сквозь него в разрезах просвечивали трусы и носки, а сам Том был на грани истерики. Судя по характерным синякам Дженсен прижимал его передней лапой за шею, а другой иезуитски резал прямо на нем одежду, и наверное в процессе не переставал угрожающе рычать. Джаред прямо увидел эту картину, как будто все происходило у него на глазах. У него вырвалось: – О, боже. Том... Том встрепенулся, и закричал тонким голосом ему в лицо: – Не тро...гггай меня! Оставь меня в покое, чудовище! И побежал, распугивая людей криком, по улице. В этот день Джаред пришел домой очень поздно. Пришлось устраивать Тома в лечебнице, разговаривать с полицией, врать, врать, врать. И бояться – вдруг кто-то еще пробрался в квартиру. Вдруг кто-то отберет у него Дженсена. Степень 3 Дженсен выглядел пристыженным. Как умудрялся придать морде такое сложное выражение стыда, раскаяния и вызова одновременно Джаред не знал, но у него не было сил сейчас выяснять отношения. Бросил ключи на столик, подошел к Дженсену, погладил по крылу: – Я знаю. Ты защищал меня. Спасибо. Приободрившийся Дженсен выпрямился, становясь с ним на одном уровне, и заглянул вопросительно в глаза – но это не все? Теперь у нас будут проблемы? – Да, – Джаред не стал скрывать, – будут проблемы. Том придет в себя, и скажет, что в доме я держу чудовище. Он пока спит, но... Джаред вздохнул, и прошел на кухню, к холодильнику, требовалось выпить. Дженсен следовал за ним по пятам, цокая когтями, за Дженсеном как привязанный метя хвостом топал Билли. Дженсен смотрел тревожно и напряженно – что? Джаред улыбнулся устало: – Чувак, перестань. Придумаем что-нибудь. Но нам нужно будет уехать. Не бойся, я не брошу тебя. Джаред заметил мелькнувшее в глазах Дженсена облегчение, но тот сразу же гордо выпятил грудь и выставил челюсть. Типа, я и не думал такого, и кто еще кого тут бросит. Кто-то тут чуть не плакал, когда я пропал. – Ну да, да. Я люблю тебя. Вырвалось само, и Дженсен замер, и Джаред тоже, переваривая, что сказал. Любит? Выходит, любит. Ну да, любит. Раз готов бросить все, и скрываться вместе с Дженсеном. Готов бросить всю свою прежнюю жизнь – ради спасения Дженсена. Дженсен шагнул к нему, и осторожно опустил свою вытянутую морду на плечо. Обнял передними лапами, и закутал крыльями. Растроганный, Джаред принял ответное молчаливое, но такое выразительно признание просто – объятием. – Ничего, друг, – прошептал он, – мы справимся. Джаред решил, что до утра им ничего не грозит, обещали, что Том в больнице проспит сутки, а завтра в это время их уже здесь не будет. А сейчас – спать. *** Заснул сразу, как провалился, и снилось ему, будто кто-то рядом, греет бок кто-то близкий, долгожданный – самый необходимый, нужный – здесь, наконец-то здесь, обнимает со спины сильными руками, и шепчет на ухо ласковые слова. И так хорошо от этого, не описать. Как в сказке, когда находишь свою половинку, свое настоящее, предназначенное лишь тебе. Но понятно, что такое бывает лишь в сказке, и потому просыпаться страшно не хотелось, даже от грохота и криков. Кто-то выдернул его из сна – грубо, бесцеремонно скинул на пол, еще послышались звуки драки и Джаред, наконец, проснулся. Удивительно было видеть здесь Тома в больничном халате, взбешенного, с маниакальным блеском в глазах, кучу полицейских, еще какого-то незнакомого – обнаженного, между прочим! парня – его скрутили ткнули носом в пол, держали аж трое полицейских, еще истошно вопил Билли. – Что происходит? – спросил Джаред и все одновременно заорали. Парень с пола, возмущенно: – Вы не имеете права здесь находиться! Это частная собственность! Отпустите меня! Том: – Ах, так это и есть твой Дженсен?! Ты выходит, не врал, скотина! А я-то верил тебе, думал, ты меня любишь! Лживая дешёвая шлюха! Полицейский, смущенно: – Господин Падалеки, к нам поступила информация, мы должны были проверить... Джаред, конечно, удивился сразу всему – и что за херню несет совсем сбрендивший Том, шлюхи какие-то, и что вообще тут делает вся эта толпа, и главное, что это за голый парень?! И задница у него... эм. Ничего так. Вернее, чего уж там, охуенная задница. Но спросил почему-то совсем глупое: – Почему дешёвая? Все на секунду притихли, и тут же заорали с новой силой. Парень с пола кричал, явно пытаясь добраться до Тома: – Ах ты мудак! Ответишь за шлюху, кто бы говорил! Альфонс! Том дергал за рукав офицера, стоявшего с каменной мордой: – Слышите?! Он угрожает мне! Арестуйте его немедленно! – Перестань лягаться, приятель, иначе сядешь за сопротивление, а, бл!.. – Миииаааауууу! – Аааа, уберите от меня этого долбанного кота! – Господин Уэллинг, может, это он вас поцарапал? Вы говорили про какое-то чудовище. – Он больной! Вы посмотрите на него! У него крыша от ревности поехала, преследует Джареда! Я свидетель, он уже два раза на него нападал! Отцепись, я сказал! – Господин Уэллинг?.. – Это неправда! – Да?! А кто из больницы сбежал! Псих! Ворвались в чужую квартиру, Джаред, подай на него в суд! Хватит его жалеть. – Да я!.. Да вы все!.. – А где же чудовище? – Вам говорят, он псих. Джаред, не слушая никого, внимательно, во все глаза смотрел на голого парня, и узнавал его. Узнавал в повороте головы, в упрямом сопротивлении, в желании защитить его, Джареда. Он ждал, что Дженсен посмотрит на него, чтобы окончательно убедиться, но Дженсен словно избегал встретиться взглядом, или так хотел добраться до Тома, что совсем не обращал внимания на Джареда. – Дженсен? Он позвал тихо, неуверенно, но Дженсен тут же перестал сопротивляться, и повернул к нему голову. Посмотрел смущенно, растерянно и упрямо, с вызовом – и Джаред выдохнул. И повторил счастливо, расплываясь в глупой улыбке: – Дженсен... *** Джареду пришлось потратить целый час, чтобы выставить незваных гостей, к тому же они не нашли никакого чудовища. А потом Джаред вернулся в спальню, где на краю кровати сидел, завернувшись в простыню Дженсен. Бывший эрро встретил его прищуренным взглядом, за которым пряталась неуверенность, и Джаред понял, что снова придется убеждать Дженсена. В том, что его теперешний облик – самый лучший. Впрочем, Джаред надеялся, что долго ему стараться не придется. Джаред вспомнил, как Дженсен угрожал полиции, и фыркнул. Дженсен мгновенно насторожился. – Частная собственность, говоришь? – Джаред мягко улыбаясь, шагнул к Дженсену, – и где ты такого набрался, маленький пушистый эрро? Дженсен заметно расслабился, и улыбнулся в ответ. Улыбка у него была замечательная. – Надо же было что-то говорить, – сказал он. А голос и того лучше. Мягкий, обволакивающий. Сексуальный. – Защищал меня снова? Дженсен опустил ресницы, длинные, пушистые, Джаред еле удержался чтобы не прикоснуться к ним. Приблизился вплотную, положил ладони ему на плечи. Проговорил негромко, предлагающе: – И что мы будем теперь делать, Дженсен? Дженсен вскинул голову – сразу понял, о чем, улыбнулся дико, шало, и в миг опрокинул на себя Джареда, схватил, подмял под себя, придавил грудью, проговорил неслышно, одними губами: – Хочу тебя. Можно? Джаред ответил так же безголосо, растекаясь, тая под Дженсеном: – Да. Да. Конечно да.