Долг

      Сузаку смотрит на внимательно изучающего карту Лелуша. Очередной план для будущего сражения? Белые одежды атласными лоскутами обвивают тощую фигуру. Он действительно стал худее, или это просто так падает тень?       — Что? — голос бывшего опального принца острым кинжалом разрезает мешок-тишину.       Куруруги чуть качает головой в знак отрицания.       — Ничего.       — Тогда почему ты так смотришь?       Аметистовые глаза двумя большими кристаллами переливаются в едва заметных лучах солнца. Не зря ему дали прозвище Демон: он дьявольски на него похож.       Лицо Сузаку остаётся совершенно непроницаемым, как привязанная маска, не способная менять выражение. Японец спокойно и медленно моргает, а потом произносит:       — Я Нулевой рыцарь 99 императора Британии и обязан охранять его всегда, ожидать опасность там, где её никак не может быть, — Лелуш с интересом слушает монотонную речь, не прерывая, но Сузаку не теряет самообладания и продолжает, выдержав паузу: — И сейчас я тоже жду и ищу её.       Ви Британия неспешно и грациозно выпрямляется, двигаясь плавно и мягко, как кот. Эта врождённая аристократичность никогда не покидала его, её не смогли забрать ни годы отдаления от родни, ни житьё в храме, ни все те испытания, что тяжёлым бременем лежали на плечах. Юноша неторопливо подходит к бывшему другу, и Куруруги с удивлением обнаруживает тоненький вьюнок веселья, ползующий во взгляде брюнета.       — Вот оно что… — волосы «Ламперужа» слегка качнулись в такт голове хозяина. Они и сами были как хозяин, его мысли. Чёрные, с холодным стальным отблеском, мягкие на вид, но на самом деле достаточно жёсткие и прочные. Короткие пряди отделились от общей массы, падая на лицо, делая и без того белую кожу императора совсем болезненно бледной. Сузаку твёрдо выдерживает взгляд и близость бывшего Зеро, отмечая про себя, что всё же тот действительно похудел ещё сильнее. Это хорошо или плохо? Лелуш чуть ухмыляется: — Выходит, сторожишь меня только из-за долга?       Куруруги прячет изумление в глубине взгляда, озадаченно моргая. Лелуш неотрывно смотрит в глаза японцу, постепенно приближаясь лицом. Всё ближе и ближе… Ближе и ближе… Когда глаза императора оказываются настолько близко, что Сузаку рассматривает блики линзы на радужке, а чужое едва уловимое дыхание обвевает губы, рыцарь твёрдо и резко отвечает:       — Не сомневайся.       Брюнет замирает. Ни один мускул не дёрнулся на его лице, а потом оно кривится в таком горьком бессилии, словно только что получило пощёчину. «Ламперуж» отстраняется, с яростной болью глядя на рыцаря.       — Так сильно её любишь? — теперь уже вздрагивает японец, и брюнет сразу всё понимает. Отходит, со смирением усмехаясь: — Ясно. — Британец вновь возвращается к карте.       — Что, не хочешь узнать, из какого долга защищаю? — холодно роняет Сузаку, и Ви Британия с усталостью поднимает голову от стола. Ожидает очередной укус ядовитости, думает Куруруги. Во взгляде напротив нет ничего, и в нём можно только прочитать: «Говори быстрее, и закончим с этим».       Он устал и ищет смерти — Сузаку не без дрожи видит его схожесть с С.С. Слишком много крови на его руках, слишком много смертей он видел и слишком много раз уже должен был умереть. Японец поджимает губы, а потом чётко произносит:       — Не из рыцарского. И не из дружеского. Этот долг пожизненный, против воли заставляющий защищать. Он сильнее Гиасса, потому что неподвластен ему. И благодаря ему я до сих пор здесь защищаю тебя, несмотря ни на что. И сейчас… Я вижу опасность в тебе самом, — Сузаку уверенным шагом пересекает комнату и останавливается рядом с несколько озадаченным Лелушем. — И я не позволю тебе умереть.       Ви Британия хочет ответить и не успевает: мягкое, но уверенное прикосновение губ Сузаку не дает это сделать. Неужели простил смерть Юфи? Или опостыло одиночество? Лелуш устало закрывает глаза: ему надоело пытаться во всем разобраться. Пусть хоть сейчас все побудет легко-бессмысленным.       Поцелуй получается крепкий и глубокий, и юноша обнимает за шею рыцаря, держащего его за плечи.       Почему?       «Ламперуж» не знает и не хочет.       Так же, как и Куруруги не хочет слышать горькое, но твердое «придется» в ответ.