История одного Дракона

      Едва Алек и Гром вернулись домой, остров тут же ожил. Причем ожил не в самом лучшем смысле этого слова. Они готовились. Если Драго Блудвист захочет получить много драконов одним махом (в чем юноша не сомневался), то логично будет напасть именно на этот остров. Он видел, какие машины стояли в пещере безумца, а потому точно знал, что легко им не придется. Разделаться с драконами – одно, но сражаться против людей и боевых орудий – совсем другое. Благо, карта с племенами, где Алек успешно окончил войну с драконами, не была в дневнике, а висела на стене. Как только викинг вспомнил про это, то забежал в дом, сорвал ее со стены и сжег. Если что пойдет не по плану, то хотя бы надо было обезопасить других.        - Говорила мне мама не совать свой нос в чужие дела! – всплеснул руками юноша. Пока Гром раздавал указания своим подданным, Алек осматривал Утес со стратегической точки зрения. Без сомнения, скала является неоспоримым преимуществом. До того момента, как до нее доберутся вражеские драконы.       Он знал, что на остров нападут. Он не знал, когда и каким числом. Но готовился к худшему. Тем же был занят и Гром – он загнал всех детенышей в тоннели, прорытые шепотом смерти (тот не был рад компании из маленьких визжащих рептилий), а взрослые драконы стали летать группами. Алек наблюдал за тем, как его друг командует и отдает распоряжения, и внутри загорелся небольшой огонек, согревающий его. Нет, не надежда, как было тогда, четыре года назад. Нет, это было другое чувство. Менее сильное и сложное в понимании, но от этого намного более доступное. Гордость. Гордость за то, чего он и Гром достигли за это время, за то, что построили. Он оглядел Утес и вдохнул полной грудью. Да, этот небольшой уголок был тем, за что стоило встать горой. Сейчас другие кланы и племена отошли на другой план – все, что он сейчас видел вокруг себя – вот то, за что он собирался биться. За что они все собираются биться. Драконы ни за что не отступят – это их дом и дом их детей. Место, где они почувствовали себя свободными. Четыре года Драконий Утес был воплощением той идиллии, что Алек рисовал у себя в голове – сосуществование с драконами в мире и согласии. И теперь настал момент, который покажет, насколько эта идиллия способна держаться против жестокого реального мира, где всегда найдется какой-нибудь безумец, бредящий идеей покорить мир.       Алек вдохнул еще раз, после чего развернул посох. Гром, едва заметив это, приземлился, отдав командование Алеку. Валка преподала ему очень простой, но очень полезный урок – драконы слушаются не движений посохом, а чувств и умыслов, которые человек вкладывает в эти движения. Вот почему для успокоения требовались спокойные движения, а для агрессии – энергичные. Вот и сейчас Алек, закрыв глаза, представил то, что хотел передать, после чего вновь открыл их и сделал шаг. Казалось, каждый дракон на острове внимал тому, что юноша пытался сказать. Он сделал оборот вокруг своей оси, прокрутив посох в руке. Шаг назад, «восьмерка» в воздухе… Казалось, он танцевал какой-то неведомый раньше танец. Своеобразный, но ритмичный. Что служило ритмом? Его собственное сердце.       Удар.       Посох перекинут в левую руку. Алек наклонился, сделав вращение инструментом над спиной.       Удар.       Вновь в правую. Левая нога делает выпад вперед, посох описывает круги над головой.       Удар.       Два оборота вокруг своей оси, посох над головой…       Удар, удар, удар…       Он не знал, сработает ли это. Начал он очень плавно, но со временем его движения становились более уверенными. Спиральные движения посохом и телом в такт своему пульсу…       Когда он закончил, то обнаружил, что стоит на том же месте, где и начал, а все драконы смотрели на него завороженным взглядом. Неужто не получилось?.. Однако Гром рявкнул, выводя драконов из некоего вида транса, после чего те разлетелись. И принялись за то, что Алек хотел. Викинг, тяжело дыша, с удивлением смотрел на то, как рептилии, слушаясь отданных им команд, летали вокруг Утеса: некоторые драконы образовали круглосуточный трехсменный дозор, другие же рвали деревья с корнями для того, чтобы затруднить дорогу нападающим людям и боевым машинам. Остальные тоже были чем-то заняты – чем-то очень важным.       «Каждый рано или поздно сыграет свою роль, большую или маленькую», - вспомнил Алек слова своей матери. Тогда он был совсем еще маленьким. «Но что если я не справлюсь?» - следовала фраза. Перед глазами появилась мягкая улыбка его матери. Женщиной она была на удивление нежной и заботливой. Отец же был строгим и справедливым. Но почему-то именно мама была источником вдохновений для многих вещей, которых Венадио достиг, будучи еще Изгоем. Почему эта фраза вспомнилась сейчас – Алек понять не мог. Но теперь понимал ее смысл – неважно, кто ты или что ты – у всего была своя цель, своя роль, свое… предназначение. В чем заключалось его предназначение? В установлении мира на архипелаге. Так он решил, это был его выбор. «Каждый рано или поздно сыграет свою роль». Алек улыбнулся, глядя на работающих драконов. И не только на драконов – на скалу, на лес, окружающий остров, вспомнил про подземные тоннели. И улыбнулся. У них был шанс. Шанс отстоять то, чем они гордились.       Гром гаркнул неподалеку от Алека, и юноша подошел к дракону, усевшись прямо перед ним.        - Знаешь, даже если мы все и сгинем здесь, - на его губах появилась ухмылка. – Эта жизнь стоила того, чтобы ее прожить.       Дракон посмотрел на своего друга с неким непониманием.        - Нет, я не собираюсь здесь умирать! – отмахнулся Венадио, отвечая на неозвученный вопрос. – Но и смерти я не боюсь. Да, двадцать лет – недолгий срок. Но за эти годы я испытал столько, сколько ни один викинг не испытывает за всю свою жизнь.       Он вспомнил события четыре года назад, на острове Злой Мерзлоты. Тогда он отослал Грома, чтобы его не нашли и не убили на месте. Тогда он один столкнулся с целым отрядом Изгоев, своего родного племени, и чуть не погиб. На этот раз все будет по-другому. На этот раз они будут стоять вместе. И за их плечами будет сила свободных драконов. А свобода разжигает в сердцах огонь, заставляет драться за эту свободу до победного или траурного конца.       Затишье перед битвой… Самое страшное время. Ожидание сводит с ума. И люди делают разные вещи, чтобы не запаниковать. Для Алека же выходом стал один из его законченных дневников. Он сидел, склонившись, и рисовал что-то на небольшом свободном клочке бумаги.       «В чем смысл чьей-то жизни? Чего пытаются люди достичь за время своего существования? Стать великим воином, о котором будут слагать легенды? Или же завести семью и жить спокойной жизнью? Или стать писателем, работы которого будут храниться веками и передаваться из поколения в поколение, как Драконий учебник Олуха?.. Нет, все это – частные чего-то общего. Всеобъемлющего желания людей… оставить след в этом мире. Чем бы это ни было – легенды, дети, книги… Люди не хотят одного – забвения».       Алек оторвался от своих мыслей и глянул на небольшую догорающую свечу, которая освещала его стол. Пламя едва колыхалось от его дыхания, ровного и тихого.       «Что я могу оставить этому миру? Спокойствие всего в нескольких племенах? Нет. Если мне суждено отправиться в Валхаллу в этой битве, то моим следом будет… надежда. Надежда на то, что мир во всем мире действительно возможен. Надо лишь задать вопрос «А что если?», и все станет предельно ясно. А что если драконы – не бездушные убийцы, какими их представляли? Что если люди способны меняться к лучшему? Что если… все было напрасно?»       Нет. Алек помотал головой, отгоняя навязчивую мысль. Естественно, напрасно ничего не было. Надежда – сложное, необъяснимое и сильное чувство. Оно способно творить невообразимые вещи. И, если Алеку и его драконам и суждено сгинуть или попасть в рабство к Драго Блудвисту, то надежда сплотит остальные племена. Заставит их работать вместе и дать отпор недругу. Другие племена. Алек почти и забыл о них. Попросить помощи? С огневой мощью нескольких островов у Блудвиста точно не будет шанса. Так ведь?       Смутные сомнения закрались в душу Алека. Почему-то он чувствовал, что было нельзя. Драконы, которые придут на помощь, не будут иметь вожака как такового. Каждый раз, когда викинги и рептилии заканчивали свои распри, уклад обеих сторон резко менялся. Вплоть до того, что драконы теряли чувство необходимости вожака. Люди обеспечивали их всем тем, что обычно им дает альфа – безопасность, покой и возможность прокормиться. По какой-то причине Алек чувствовал, что звать таких драконов на бой было неправильно.       Он распрямил спину, потягиваясь.       На небольшом клочке бумаги был неказистый рисунок, на котором все же можно было распознать две фигуры.       Алек и Гром.