Suho's fetish. Маленький паж

Нет, Чунмен, когда был маленьким, и не думал о том, что когда-нибудь, лет через пятнадцать, будет заглядываться на всяких мальчиков… или даже мужчин. В большей степени, конечно, мальчиков, так как сам себя Ким считал Мужчиной, который ну никак, ни при каких обстоятельствах не ляжет под кого-нибудь. Только сам уложит и приласкает. В школе было страшновато проявлять свою симпатию, но – какое счастье! – можно ведь было касаться при объятьях своих объектов интереса, и они даже не подозревали о пристрастиях друга-одноклассника. Вот только желание найти свою пару не ослабевало, лишь усилилось ко второму курсу в университете. И такая пара вскоре нашлась для Чунмена. Бэкхен. Это существо с аккуратными ухоженными руками, с милым лицом, иногда прикрывавшимся прядками длинных волос, ну никак не был похож на натурала. Гей гея издалека чует – к такому выводу пришел Чунмен, когда стал следить за направлениями взглядов нового объекта. Его не интересовали длинные ноги сокурсниц, не скрываемые юбкой или брюками, но все его легкие касания и улыбки были обращены именно к представителям их пола – мужского. С этого и начались поползновения друг к другу. И нет, Чунмен никогда не думал, что не сможет довести любимого человека до оргазма. После полугода недоотношений, когда они все же решили перейти к активным действиям от стадии "минет", Бэкхен спрятался на кухне съемной квартирки Чунмена. Конечно, объект воздыханий Кима сбежал не в самом начале, а в самом конце (или середине), и задвинул щеколду дрожавшими пальцами, чтобы до него не добрался его любовник, которого он так… унизил? Именно так считал Бэк, тяжело дыша и смотря на закрытую дверь округлившимися от страха глазами, прижимая к груди свою скомканную одежду. - В первый раз всегда больно и не всегда приятно, так что нормально, что девушке не понравилось, - с чувством похлопав подавленного друга по плечу, философски изрек Чанель. – Не переживай, Мен-а, уверен, что ты шикарен в постели, - Ель был бы не Ель, если бы не смутился с опозданием в минуту. С ним могли посоревноваться в уровне тормознутости только сокурсник Исин и парень с другого факультета Чоноп, и то Чанель мог бы лохануться и выиграть у всех одним махом. - А если снова останется неудовлетворенной? – неловко улыбнувшись в ответ сконфуженному Бэкхену, который пронесся от дверей аудитории к дальней парте, подальше от друзей, Мен лишь вздохнул. «Совсем охренел, и как я без него контрольную писать буду», - прокомментировал, ворча, Ель, и приложился лбом о парту, после вновь поднимая взгляд на друга рядом. - Не переживай ты так! После раза… седьмого можешь начинать паниковать. Почему с седьмого? – Мен кивнул, кусая кончик ногтя на большом пальце, поглядывая в сторону отсевшего Бена. - Потому что семь – число счастливое, а удача обычно где-то рядом именно с тобой шляется. - Вот за это она тебя и не любит, - убрав тетрадь послушно в сумку по просьбе учителя, улыбнулся слабо Чунмен, но постарался подавить всплеск смеха, когда Чанель умудрился свалиться со скамьи. - Поэтому я либо получу два, либо меня выгонят. Спорим?.. – азартно затарахтел парень, протягивая руку для заключения сделки и выпучив глаза. - Пак Чанель, вон из аудитории! - Я ж говорил, - только и смог со стоном выдать Чанель, выползая из-под стола. __________ Бэкхену было не то чтобы больно/неприятно, но возбуждение он не испытал вообще. Оно лишь приоткрылось в зародыше, когда было приятно, когда наслаждался каждым поцелуем и прикосновением, но в итоге на этом и завершилось. Разочарование накрыло волной, потому что даже при минете от любимого человека он не смог, не смог, и потому чувствовал обиду. Он чувствовал себя виноватым перед Меном, который так старался и действительно хотел, но пришлось довольствоваться лишь рукой. Бэк знал. Потому что слишком сложно бороться со стояком. Конечно, если ты не импотент, и к числу оных себя и причислил Бен, всячески стараясь избежать встреч с одним человеком, но тот всегда отличался завидной удачливостью. Так что в конечном итоге пришлось оказаться пойманным, а вот брыкания прервали теплыми объятьями. - Все хорошо. У Чунмена всегда все было хорошо, и хотелось бы послать его с этими словами куда-нибудь подальше, но пока они успокаивали. До тех пор, пока не начнут бесить, можно верить, что все действительно "хорошо". И что проблемы не существует. Что ее можно решить самостоятельно. И обязательно срочно. Бэкхен не дарил цветы, извиняясь, но робко касался мягкими губами пальцев Мена, лаская, и целовал после в ладонь, прося прощения. За то, что так все обломилось, что первый раз окончился провалом, причем громким и с треском. Он ласкал его руки и поглядывал виновато на парня, а тот не отводил горящий взгляд, постепенно начиная дышать чаще. И плевать, что они зажались в углу одного из коридоров, где их могли застукать. Бэк мог бы притвориться девушкой, стыдливо прячась, так что выход из щекотливых ситуаций уже продуман. - Хочу извиниться... - Чунмен, завороженный, следил за губами своего парня, по которым скользнул влажный язычок. - Пойдем? Обычно Бэк был немного нахальным и бесцеремонным, прикалываясь и когда надо, и когда лучше помолчать, но рисковым его точно нельзя было назвать. Какой там романтично-экстремальный минет в аудитории универа, лучше уж дождаться, когда приедут домой, и когда можно уже полностью расслабиться, ведь никто не найдет. Никто не помешает и самому Бэкхену, который каждый раз наслаждался процессом, встав на колени перед своим парнем. Ведь ему нравилось после хлопка входной двери прижимать своего Мена к стене и, переводя чуть стыдливо взгляд вниз, опускаться на колени, ласкаясь к ногам парня, покрывая его живот поцелуями. До трепета и задерживаемого дыхания - лишь бы услышать свою награду-стоны Чунмена. Только он мог издавать чарующие звуки нежным голосом, которым однажды и завлек Бэка. Своим пением и завлек, как сирена, которой хотелось подчиниться и отдать всего себя без остатка, что и делал обычный человек, бросая украдкой взгляды, полные восхищения. Нетерпеливо стянув вниз штаны с бедер Мена, Бэкхен аккуратно коснулся губами горячей кожи рядом с резинкой белья, оттягивая и его прочь. Теплые поцелуи, чтобы снять покраснение с кожи, спустились ниже, останавливаясь у самого основания члена... и мягко соскользнули губы к головке, влажно лаская, настойчивее. Бэк предпочитал огрубевшим пальцам свои губы, обычно смягченные бальзамом. Лишь бы не причинить боль и доставить удовольствие своей сирене, слушая голос, любимый до дрожи. Проведя языком по уздечке, обхватил губами посильнее и отпустил лишь после протяжного стона, даруя ласку в награду - поцелуй чуть ниже пупка, возвращаясь вновь к паховым канавкам, к напряженной мошонке и сочащейся головке, к венкам, набухшим на поверхности члена. Прорисовать влажным языком все витиеватые синие узоры... и принять глубже, доводя до исступления и хриплых стонов быстрым темпом, скользя губами по всей длине, тычась носом в лобок. Дыхание сбилось, но Бэкхен слушался своего парня - подстраивался под нетерпеливый размашистый темп, задаваемый Меном, когда тот вплетал в темные вьющиеся волосы пальцы и трахал его рот так, как хотел. - Аах, Бэк... - вот из-за этих властных движений, от его стонов при произношении имени даже Бэкхен хотел кончить, возбуждаясь и постанывая кротко, но если вздрагивавший Мен и не слышал голос любовника, то чувствовал, когда при глубоких толчках касался его горла головкой. Глубже, скользя по коже шершавым языком... И после более нежных ласк губами Бэкхен собрал всю сперму и проглотил, не оставляя даже немного. - Спасибо за угощение, - влажные поцелуи переместились на внутреннюю сторону бедра Чунмена, но тот не позволил идти дальше - склонился и впился в губы любовника своими, вызывая возмущенный писк. Сопротивление сошло на нет, когда Мен соскользнул к паху парня и накрыл ладонью набухший член, спрятанный под тканью. - О... Как насчет продолжить уже в постели?.. - млеющий от ласк Бэкхен не мог отказать, вот только пальцы цеплялись за расстегнутый пиджак Чунмена, заставляя опуститься на пол. Горячие губы не отпускали поцелуями - Бэк прижимался всем собой, обнимая желанного парня за шею, терся об его ладонь и... тихо хныкал. Ему нравилось, но возбуждение сходило на нет. Ему нравилось, что его любят и хотят, всегда хотят, но ему будто было мало. - В следующий раз, - уклончиво шепнул в губы Чунмена Бэкхен, проведя напоследок ногтем по его подбородку, и, поднявшись с его колен, сбежал. И этот побег был не первым. Ким Чунмен мог лишь тяжело вздохнуть и застегнуть свои брюки, подняться с пола и поставить их обувь в тумбочку, закинуть сумки на двуспальную кровать, поскрипывавшую пружинами, и ждать. Ждать, когда Бэк вернется вновь повеселевшим, наигранно повеселевшим, из ванной, суша волосы полотенцем. Ждать, когда он начнет переодеваться, но потом опять сбежит, чтобы за ним не следили. Чтобы не сверлил Чунмен взглядом обнаженную спину, вызывая волны вины, которые приносили с собой и ощущение отвращения к самому себе. Позорные отступления Бэкхена в ванную, чтобы довести себя до вынужденного слабого оргазма и успокоить хоть немного тело, стали превращаться в традицию. И после честно отсчитанного седьмого раза Мен с воем уткнулся в подушку, обещая, что больше не прикоснется к мягким маленьким губам, к округлым бедрам, а еще он обязательно перестанет думать о сексе. Потому как депрессия на фоне неудовлетворения - его же любовника! - била все больнее. Хотелось ныть и вешаться на шею к Чанелю, но Чунмен не позволял себе скатываться до такого, и просто валялся на парте, устроив голову на листах тонкой тетради, еще девственно чистых. - Назначаю тебя моим личным психологом, так что слушай, - игнорируя возмущенные писки в виде "избавь меня от подробностей вашей личной жизни!", Мен с чувством приложил друга об стол, чтобы пристроился рядом и выслушивал. - Скотина ты бесчувственная, хен, - принимая свою участь, уныло заявил Пак, но руки под головой сложил, чтобы было удобнее и мягче. Язык скользнул по сухим губам, пока взгляд бегал от одного однокурсника к другому. Чанель думал, дрыгая ногой под партой. - Попробуй что-нибудь новенькое. Чулки, например - да даже сам нацепи, чего шипишь, - может, ей понравится. А вообще, ты слишком мало мне рассказываешь, чтобы я был твоим личным сексопатологом! - теперь он даже возмущался, что подробностей было мало, но Мен не смел рассказать, смотря на Бена в другом конце аудитории, о том, как тот ласкался к его ногам и стонал, чувствуя легкую власть со стороны своего парня. Уж эту тенденцию невозможно было не заметить. - Ей нравится быть ведомой и поддаваться, - все же он сдался под натиском Пака, который уже готов был его придушить. - Ну так и попробуй что-нибудь легкое из БДСМ. Это не только боль, хен, не возражай, это еще и подчинение, - заговорщик довольно сопел, пока Мен под весом друга сипел, пытаясь выбраться, придавленный к парте. - Почитай. Тебе полезно. А еще используй слова - девушки обожают, когда с ними разговаривают, - когда Чанель все же выпустил парня из плена, то поплатился за проделанное. - Больно же!! - Меньше трещать будешь, - пальцы, наконец, расслабились, отпуская покрасневшее ухо. - Теперь я знаю, почему у тебя уши торчат. Иногда Чанель казался совсем безмозглым, но все же изредка в его голову залетали светлые мысли. И Чунмен даже не знал, которая из них в итоге оказалась лучшей. Чунмен перечитал слишком много всякой всячины, излазив форумы, и все же решил приступить к действиям. Если не к решительным, то хотя бы к поползновениям на пути решения проблемы. Шептание пошлостей на ушко мальчишке не дало нужного результата, и возбудился вновь лишь Мен. Когда Чунмен принес завтрак в постель сонному парню, то получил свою благодарность в виде поцелуя. Продолжительного, влажного, нежного поцелуя. Хоть что-то, что помогло поднять настроение на пару часов до пар, но вскоре шарик запала сдулся, и герой-любовник вновь остался ни с чем. Пробовать БДСМ не хотелось. Сначала, конечно, Чунмен взглянул в сторону Бэкхена, который радостно подпрыгивал и гладил котенка в руках однокурсницы, раздумывая о своем будущем поступке, но в мыслях никак не вязались слова "Бэкхен" и "власть", "унижение". И хотелось приложиться вновь об парту на пару с Чанелем, чтобы разбить свои розовые очки. Когда же Чунмен последовал одному из советов друга, чертыхаясь через секунду, он пожалел о том, что не смог включить мозг и подумать сам. Ну правда - зачем, зачем он нацепил черные чулки в сетку и вышел так к Бэкхену, который вернулся с дополнительных занятий? Одно радовало - Бэкхен проржался так, сгибаясь пополам и падая в итоге от смеха, что неловкость в их отношениях немного спала. Чулки чуть не оказались в мусорке, но в итоге остались на одной из полок в их шкафу, спрятанные в одном из углов. А вдруг. На этом маленькие эксперименты неуверенного Чунмена закончились. А в сторону сервилизма он даже не смотрел. Потому что держать своего парня на поводке не желал, равно как и унижать. Приближающиеся экзамены совсем не радовали, повергая в уныние троих приятелей; готовиться не хотелось от слова "совсем", и потому к началу сессии они оказались застигнутыми врасплох. В прямом смысле, потому что наутро пьяный и ржущий хриплым басом Чанель ползком выбирался из квартиры Чунмена и Бэкхена, и ему вторили два осипших голоса... и все это - накануне одного из зачетов. Не то чтобы они были разгильдяями, нет; Если Бэкхен всегда готовился заранее, как мог, то Чунмен успевал в последние часы запихнуть в себя кучу информации, полагаясь на кратковременную память. Чанелю же просто везло. Поэтому двое друзей не упускали возможности поржать над ним на тему "дуракам всегда везет". - Чтоб вас... вам пусто было, - сдувшись под внимательный взгляд учителя, проходившего рядом, Чанель уставился в свой листок с тестами, надеясь, что его интуиция включится и не подведет. Хотя всегда - или почти всегда - под рукой присутствовал запасной вариант, и важно было, чтобы он был в настроении. Потому что, если нет, Бен Бэкхен начинал ехидничать на тему того, присутствует ли мозг у Пак Чанеля. Обычно перепалки заканчивались тем, что Ель отсиживался в коридоре под дверью с очередной возможностью переписать тест попозже, а Бэкхен невозмутимо отвечал на вопросы. Просто на обиженного орущего Елли лучше не реагировать, чтобы тоже не попасть под огонь со стороны учителя. Каждая вторая сессия заканчивалась тем, что Чанель умудрялся ее закрывать, Бэкхену вообще не доставляло проблем накатать правильные ответы, а Чунмен попадал впросак, потому что он начинал теряться даже при попадании на вопрос, звучащий немного иначе, чем он учил. Если с тестами еще прокатывало, то с устными - нет, а так как Чунмен не был "везучим дураком", как некоторые, он оставался в самых хвостах. - Ну почему опять, - за следующую неделю он должен был сдать три устных зачета/экзамена. И шли они друг за другом. Как обычно; как обычно Чунмен сидел над своими конспектами и трясся над бэкхеновскими, стараясь не заснуть, лихорадочно искал информацию в интернете и составлял новую стратегию запоминаний. Но она ничем не отличалась от первой, разве что сил должно было быть потрачено чуточку больше. И Бэкхен никогда не давал ему использовать материал, что он сам накапывал. "Пока ищешь, запомнишь", - так он говорил, выбрасывая смятые листы в универе и не позволяя своему парню копаться в мусорке. На этом спор заканчивался, и продолжать его не было смысла. Только Чунмен с отчаянием зависал над текстом, который нужно было выучить, и ни_черта_его_не_понимал. Так как времени не было совсем, Чунмен временно забил на свою личную жизнь, зная, что Бэкхен поймет. И он понимал, когда по вечерам ластился к парню и успокаивал легкими прикосновениями к спине, когда массировал уставшие плечи Мена, а после укрывал его одеялом и подкладывал вместо бумаг подушку, чтобы шея не болела. Приносил горячий чай, тихо интересуясь, нравится ли вкус, на что Чунмен мог ответить как положительно, так и отрицательно, морща нос, даже не подняв взгляд от конспектов. А Бэкхен улыбался и шел на кухню, чтобы заварить тот же самый чай чуть по-другому, чтобы сохранить вкус или улучшить его, сделать ярче. И это не было трудным для Бэка: он всегда старался подобрать чай нужной крепости и лучшего вкуса, чтобы понравился Чунмену, подстраиваясь под него. Если бы Чунмен освободил немного свою кратковременную память и обратил внимание на Бэкхена, он бы заметил, что теперь и тот начал действовать осторожно, чтобы решить их общую проблему, но - некогда. Не сразу в глаза начало бросаться то, что Бэк готовил ему и приносил поесть, разве что с ложечки не кормил, но ложку у него всегда отбирали. Только по прошествии сумасшедшей недели Мен пытался вспомнить при своем тормознутом состоянии, когда он успевал гладить одежду и стирать ее, когда успевал отдыхать и расслабляться, раз уж у него даже не болела привычно спина. Под смешки Чанеля и его тихие вопросы "ну как там с девушкой?" Ким неопределенно мотал головой, вновь начиная вспоминать один термин, в сторону которого старался даже не поворачиваться. Массаж, еда, уборка, стирка, глажка - за последние несколько дней Бэкхен, не чувствуя внимания от своего парня, стал аккуратно помогать ему, не мешая и не вклиниваясь при активной работе мозга, который запоминал. Под нежный массаж подушечками пальцев Чунмен чуть ли не мурлыкал, отдаваясь в теплоту удовольствия, и даже начал просить Бэка мыть ему голову, на что тот с радостью откликнулся. Вся эта нежная забота, которая окутала Чунмена, похожа была на заботу жены. Или даже на прислуживание - к этому варианту начал склоняться парень, когда поглядывал на Бэка, уже не пытаясь с ним сблизиться, но того все устраивало. Даже улыбка постепенно вернулась на тонкие аккуратные губы, потому что Бен Бэкхен был вполне счастлив, а Чунмен недоверчиво косился на парня днем, стараясь понять, когда упустил переломный момент. Термин, о котором вспоминал Чунмен - "сервилизм" - означал рабство. Полное, с унижениями и побоями, но Бен ненавидел боль, и Мен вновь и вновь молчаливо принимал какие-то... ухаживания, изредка целуя Бэкхена. Тот трепетно отвечал каждый раз, лишь скользил игриво языком по губам партнера, и вновь отвлекался на что-нибудь, походя дома на тихого ласкового котенка, а на парах в универе - на стервозную хищницу, которая никогда никому не позволяла списывать. Разве что Чанелю, но "дуракам везет". "Сервилизм" не был нужным словом, чтобы описать подобное, но когда он оказался вбит в поисковик, Ким выдохнул чуть спокойнее, прочитав пару статей и наткнувшись на один синоним, который казался синонимом с натяжкой. Потому что "пажизм" не предусматривал боль и унижение, лишь какую-то легкую власть, как понял Мен из всего того, чего начитался. И хотя те самые ухаживания, которые Мен получал изо дня в день, казались обычными, которые обычно и случаются у парочек, все же присутствовала незримая грань между обычным поведением романтичного парня и "пажом". - Бэкки, почему ты ухаживаешь за мной каждый ве-е-ечер... Нет, целыми днями, - сонно проурчал Чунмен, вновь оказавшись во власти нежных рук, массировавших все его тело. - Мне нравится, - простой ответ немного смущал, потому что теперь можно уже было почти не сомневаться в том, что его парень имеет небольшие мазохистские наклонности. Вполне безобидные; на получение боли Бэк по-прежнему шипел. И поначалу Чунмен готов был пищать и царапаться за свое место актива, но когда дошло, что никто на него даже не собирался посягать, он успокоился и постарался просто наслаждаться вниманием своего Бэка, но все же пытаясь отвечать ему взаимностью. - Она просто мне прислуживает, понимаешь? А когда я принес ей цветы, она удивилась. Вот тогда чуть не осел у двери и я, - Мен был озадачен, а потому вскоре вновь начал яростно нашептывать другу о ситуации в его личной жизни, пока Бэк отошел к доске решать какие-то примеры. Просто они вновь сидели рядом все втроем, и советоваться было как-то палевно. В мыслях Ким уже дцать раз попросил у Бэкхена прощения. - Ну так и попробуй ей приказывать, - Ель прямо-таки чувствовал тяжесть взгляда Чунмена. - Что?! И вообще, раз уверен, что она действительно "паж", поговори с ней на эту тему. И кстати... Судя по тому, что ты мне сказал, - Бэк уже приближался к своему месту, зевая и шагая через ступеньку, - она возбуждается, пока помогает тебе. Разговор окончился громким впечатыванием в стол, а Бэкхен с подозрением косился на то, как Мен с улыбкой ерошил волосы Пака, лежавшего на столе, показывая, что все прекрасно. В принципе, все и было прекрасно, потому что Чунмен готов был сделать что угодно, лишь бы его парню было комфортно и приятно. В этом и заключалось их различие. Чунмен мог и прислуживать Бэку, чтобы знать, что тот доволен, но это было бы лишь исполнением прихотей капризного парня. Бэкхен же делал все не для того, чтобы увидеть улыбку на маленьких изящных губах; он наслаждался каждым действием по отношению к Мену, радуясь, что может помочь, но в первую очередь он делал это для себя. Потому что успокаивался, потому что льнул к его телу и готов был исполнить любую прихоть своего Господина. Мен же думал, где он мог так провиниться, раз его собственный объект обожания не особо реагировал на ласку. - Бэкхен-а, тебе действительно нравится… прислуживать мне? – специально выделил это слово, пока ожидал, когда парень сварит ему кофе, носясь по кухне в поисках баллончика со сливками, ведь Мен хотел кофе именно таким. - Да, Господин, - игриво мурлыкнул Бэк и коротко поклонился, скользнув влюбленным взглядом по лицу парня. Он и играл, и наслаждался легкой властью, но раз уж играть, так играть. - Не так ты должен ко мне обращаться, не в таком тоне, - мягко, но твердо; и это возымело свой эффект: Бэкхен вздрогнул и прокрутился на месте, оборачиваясь к Мену. И если сначала тому казалось, что его маленькая бомба замедленного действия отвесит ему пощечину, то после пришлось признать свое поражение на любовном поприще: Бэкхен поклонился ниже, после трепетно касаясь губами тыльной стороны ладони Мена. - Да, Господин, - более искренне, не смея поднять взгляд. Это было… мило, и Чунмен действительно почувствовал себя хозяином ситуации. Даже его волновало то, как бережно стал к нему относиться Бэкхен, будто отпустив себя, дав волю своей мазохистской наклонности. И если сначала Мен тушевался, боясь, то теперь более смело сначала шлепнул по щеке пальцами, как в наказание, и – ласково погладил по подбородку, чтобы поднял взгляд. - Хорошо, Бэкки. Негласное принятие друг друга, и Бэкхен был действительно благодарен тому, что его парень принял эти ухаживания, принял то, что он боялся начать. Теперь он мог даже расслабиться и спокойно окружить своего Верхнего заботой. О черт, все же БДСМ пришел в их дом – именно такие мысли крутились в голове Мена, и он был даже мысленно благодарен Чанелю, что тот подал глупые идеи, а вот благодарить уже не стал. __________ Нет, Чунмен и не думал никогда, что вообще коснется этой сферы сексуальной жизни, как БДСМ, потому что был слишком ласковым. Но раз уж Бэку это нужно, да и излишнего внимания с его стороны не было, то стало даже приниматься как данность. Как данность стал приниматься кофе по утрам – немного сонный и взъерошенный Бэк приносил ему кофе в постель, вставая пораньше, чтобы еще нарисовать и маленький узор сливками на поверхности. Со временем розочки стали более узнаваемы, а листья не расплывались, и Мен хвалил с искренней улыбкой своего любимого пажа. В принципе, он считал, что легко отделался: всего-то легкое прислуживание, никаких сексуальных извращений и просьб причинить боль. Мен лишь радовался, что они стали более органичным целым. Раньше ведь у них постоянно были проблемы, пока Бэк не стал раскрывать себя постепенно. Именно постепенно, просто Мен не замечал поползновений в свою сторону несколько месяцев. - О, у нас открылся массажный салон? – радостный возглас Чанеля прервал от наслаждения, и Мен с неудовольствием открыл глаза, чтобы уставиться на друга. - Это личный салон. Кыш отсюда, Пак, - по отношению к другим Бэк так и остался стервой, что не могло не радовать маленького собственника по имени Ким Чунмен. - Бэкхен-а, принеси мне книгу. - Бэкки, помой мне голову. Сначала просьбы оглашались вслух; после же Бэкхен, под присмотром своего Верхнего, стал приглядываться к его повседневной жизни, постепенно подстраиваясь. И если поначалу в университете Мен не разрешал о себе заботиться, то после разрешил что-то мелкое. Бэкхен останавливался посреди коридора и поправлял рубашку на любимом, даруя ему легкую улыбку, мог даже завязать шнурок на кроссовке… Когда подобное произошло впервые, Мену пришлось, краснея, уткнуться носом в книжку по истории, держа ее вверх ногами. Но и к этому Мен привык, в конце дня даруя уже сам теплый поцелуй. И если у Бэкхена был фетиш на прислуживание, то мягкие губы, увлажненные вишневым бальзамом, стали личным фетишем Чунмена. - Господин, нам сегодня к третьей паре… - Бэк осторожно коснулся горячей кожи плеча своего парня, который вскочил раньше, и даже немного испугался, ведь он еще не приготовил завтрак. - Хорошо… Тогда я полежу еще немного и подожду, - теплый утренний поцелуй – маленькая награда, чтобы успокоить взъерошенного мальчишку, но шлепок но бедру – чтобы поторапливался. Нет, Мен не зазнался. Он просто уже привык к подобному. Привык любоваться Бэкхеном, который мило ему улыбался и как-то стыдливо опускал взгляд в пол, когда слушал очередную просьбу-приказ, ведь он сам не додумывался с чем-либо помочь. Слишком много обязанностей, за которыми не успевал уследить, но помочь желал. Чтобы украсить повседневную жизнь Чунмена. - Тосты с джемом и кофе, - робкий голос заставил поднять голову. И Мен готов был тихо пищать от умиления при виде полусонного взъерошенного Бэкхена, но, покашляв в ладонь, скрестил вновь ноги на постели, прижимаясь спиной к спинке кровати. - А теперь переоденься и войди, как подобает. Кстати, ты видел те чулки на полке? – тонкий намек такой намек, но Бэк вспыхнул и, коротко поклонившись – уже скорее по привычке – вылетел из комнаты, а вернулся через несколько минут уже проснувшимся, причесанным, и… Что, у девушек шикарные ноги? Кто-то не видел ноги Бэкхена, которые так обожал Чунмен. Никто и не увидит эти бедра, слегка сжатые резинкой от чулков в темную сетку. - Господин, завтрак подан, - Бэк даже сварил еще один кофе, потому что первый остыл. Но съесть хотелось не эти теплые тосты с вишневым джемом, а самого мальчишку, что и планировал расплывшийся в довольной улыбке Чунмен. - Покорми меня, Бэкхен-а. Сначала немного оробевший парень, одернув резинку собственного белья и сжимаясь, присел на край постели и потянулся с тостом к губам парня, но тот уклонился, смотря внимательно, следя за каждым движением. Чунмен даже не знал, кто кого соблазнял; раньше Бэк просто довольно облизывался, как кот, проглатывая сперму любимого Господина, теперь же он выгибался, тянулся к нему, приоткрывал губы, будто упрашивал поесть с его рук, а Мен будто издевался и мотал головой, требуя немного другого. Просто Бэкхен в чулках, пусть и не совсем идеальный телом, но идеальный именно для Чунмена, слишком возбуждал, будоража сознание. И да, теперь хотелось именно его. И желательно – побыстрее. Все же Бэкхен, решившись, устроился именно там, где Мен и хотел: на бедрах, прижавшись как можно теснее. Удивленный вздох – и Бэк двинулся сверху, немного поддразнив, позволив себе такую вольность, ведь он чувствовал жар от возбужденной плоти меж своих ягодиц, хоть и мешала преграда в виде белья. - А теперь… покорми меня, - двусмысленно, но Чунмен ничего не делал, лишь следил из-под ресниц, ожидая действий. Пара тостов исчезла с тарелки, кофе оказался наполовину выпит… Завтрак окончен лишь наполовину, и они, возможно, даже не успеют к третьей паре. Что ж, за них будет отдуваться Чанель. Можно уж придумать что-нибудь. Массовая болезнь в теплое время года – о да, почему бы нет. «Любовная горячка». Только остальным об этом знать не обязательно. Не обязательно знать, как Бэкхен двигался под взглядом Мена; тот не отдавал приказы, лишь ждал, и ждал и сам провокатор, улыбаясь. Он любовался своим Верхним, пока мог, коротко касаясь пальцами его живота. Приказы. Вот основа для сексуального счастья-удовлетворения Чунмена, и тот был готов их использовать уже по назначению, раз уж Бэкхен так возбуждался от них. - У тебя такие красивые пальцы, Бэкхен-а... - тихий голос, вкрадывавшийся в сознание. - Поработай ими и своими губами. Мен ждал, даже не касаясь обнаженной светлой кожи, лишь следил за каждым движением. За тем, как Бэкхен изящно сполз вниз, прогибаясь в пояснице при поднятой вверх заднице. Как стягивал боксеры с узких бедер, лаская тазовые косточки и едва касаясь ими губами... Дыхание на коже, теплое, приятное, вызывало дрожь, заставляя сердце биться быстрее. Слишком соблазнительно. - Будет приятно мне - будет приятно тебе, - зарывшись пальцами в темные прядки вьющихся волос Бэка, Мен надавил сильнее, заставляя опуститься к паху. Никакого сопротивления - только восторженная покорность и нежность от теплых маленьких ладоней, хотя ноготки и скользили по коже, по паховым канавкам, раззадоривая и вырывая новые судорожные вздохи, шумные выдохи. Желанный мальчишка упивался властью своего Верхнего и тем, что действительно мог ему доставить удовольствие так, как тому хотелось. Вновь ведомый пальцами, что ласкали кожу головы, путаясь в волосах, Бэкхен любовно проскользил подушечками пальцев по всей длине ствола члена, сдвигая тугую розоватую кожу короны, и лишь после коснулся головки языком. Хмыкнув под тихий стон, обвел рисунок вен трепетно и обхватил мягко у основания, поддерживая, чтобы удобно было - вобрал полностью в рот, захватывая в плен тепла и влаги, чтобы задать ритм его движениям. И Мен не сопротивлялся легкой своевольности своего пажа, лишь надавливал сильнее на его голову, чтобы не увлекался при бросании восхищенных взглядов наверх и работал лучше, обхватывал маленькими губами под головкой, скользя шершавым язычком по нежной коже. Именно так делал минет Бэкхен - по-королевски, и подчиняясь, и позволяя себе легкие вольности, доводя до дрожи и пика удовольствия за минуты. Но в этот раз Чунмен не желал, чтобы его вновь благодарили за угощение. Не к этому он стремился последние недели, давая привыкнуть своему мальчишке. - А теперь... используй свои пальцы, чтобы подготовить себя. Когда крем из тумбочки оказался в руках удивленного Бэка, Мен приподнял в ожидании бровь, шумно дыша, и вновь стал ждать, сам лаская себя, чтобы дождаться. И то, что он увидел, действительно стоило того времени ожидания, ведь его мальчишка, раздвинув ноги, облаченные в чулки, аккуратно растягивал себя парой пальцев и тихо стонал, сомкнув ресницы. Ожидания стоил и тот момент, когда Чунмен все же оказался меж ног Бэка, скатывая прочь сетчатую ткань, и прижался бедрами к бедрам мальчишки, входя в него парой коротких толчков. Жар и узость сводили с ума, то, что они стали будто одним целым, радовало, и Мен подарил своему маленькому пажу теплый поцелуй, шепча в самые губы, чтобы придерживал ноги под коленями. Приказы. Вот основа для сексуального счастья-удовлетворения Чунмена и Бэкхена, которые так долго ждали, раскрываясь полностью друг перед другом. __________ - Только не говори мне... Вы встречаетесь?! Крик откровенно офигевшего Чанеля был слышен многим, но парочка из Чунмена и Бэкхена постаралась не отвлекаться на тех, кто с интересом повернулся на бас этого смертника, решив, что прибьет предателя позже. - Да, встречаемся, - просто ответил Бэкхен, пока он вместе с Меном уплетал шоколадный пудинг: Бэк поочередно отправлял ложку то в рот парня, то в свой, облизываясь соблазнительно. - А теперь захлопнись. - То есть я советовал тебе все... ну это... проделывать с Бэкхеном?! - снизив громкость, широко раскрыв глаза, на скамью рядом приземлился Ель, ранее подавившись чаем, и с каким-то неверящим ужасом наблюдал за тем, как один читает, периодически открывая рот, а другой кормит их обоих. - Да, - захлопнув книгу и убрав ее в сумку, Мен улыбнулся другу, проигнорировав недобрый блеск в глазах своего парня. Но тот не имел права возмущаться. Ведь он паж, а правильный паж даже не возмущается и не возвращается, если его прогоняют. - Ты примешь нас такими? - Двойной нож мне в спину! Почему вы не сказали мне?.. - обиде Пака не было предела, и он дул губы, в растерянности помешивая сахар в своей кружке с чаем. Который, впрочем, уже давно растворился. - Я же на парах с вами рядом сижу, за что?.. Но Мен с Бэком только посмеялись и, встав со своих мест, подхватили свои сумки на плечи, направляясь к выходу из столовой. И все для того, чтобы Ель последовал за ними, крутясь рядом. В конце концов, БДСМ пришел в их жизнь, укоренившись если не насовсем, то надолго, а виной всему - мазохистские наклонности Бэкхена, странные советы Чанеля, и податливость нежного Чунмена, который слишком сильно полюбил своего парня.