В Тенях и Темноте

"Несравненный" появился из гиперпространства, в свободной от притяжения Корусканта зоне, с отточенной грацией выходя на военную воздушную трассу. "Бесстрашный", "Ярость" и "Доминант" следовали позади. Мара стояла на мостике рядом с командующим, который застыл статуей перед главным обзорным экраном, сверкающим драгоценными камнями корускантской ночи. И за все то время, что "Несравненный" выравнивался на геостационарной орбите, выражение лица Люка не изменилось ни на йоту. Она хорошо понимала, как много серьезных, напряженных мыслей должно быть сейчас в его голове. Скайуокер был вызван на Корускант прямым приказом Императора - не то, что бы кто-то еще мог приказать ему, но редко формулировка вызова включала заявление "приказ Императора”... Люк был выпущен из столицы только восемь недель назад; и судя по тому, что он тотчас же задал крайне замысловатый курс для корабля, было очевидно, что все цели назначения давно спланированы. Конечно же он предварительно получил разрешение Мастера на использование любых средств, находящихся в его власти, чтобы найти виновных в покушении на него и их пособников, но Мара знала, что Палпатин ждал не такой реакции. Люк начал преследовать ботанов почти сразу, как оставил орбиту; первое нападение 701-ого было совершено, когда "Несравненный" только еще выходил из первого гиперпрыжка у Корулага. Это был хорошо организованный, продуманный план, и, казалось, он стал только толчком для разгона. Фактически Мара не могла отделаться от ощущения, что она видит лишь верхушку айсберга… У нее было отчетливое впечатление, что Скайуокер получает удовлетворение, зажигая огонь под Восстанием, чтобы затем отступить и наблюдать фейерверк. И Палпатин поощрял это, безусловно - отослав своего протеже словно волка внутрь стада. Однако даже он в итоге начал испытывать раздражение по поводу этой затянувшейся и очень специфичной операции и пожелал знать, что именно происходит в голове его дикого джедая. Потому что Скайуокер, несомненно, не распространялся о том, что задумал - балансируя на острой грани того, что приемлемо для его Мастера. Так что Мара могла понять нервозность Скайуокера. Ему было приказано вернуться на Корускант без каких-либо объяснений – и он наверняка знал, что от него потребуют вразумительного оправдания его действий. Палпатин всегда намеренно использовал непредсказуемость и разноречивость в деловых отношениях со Скайуокером, поддерживая в нем опасливую настороженность по отношению к своему Мастеру. Но не только Император изучил самый эффективный способ выводить своего ученика из равновесия, Скайуокер за эти три года тоже понял, как нужно вести себя с Мастером. Теперь он проводил жизнь, тонко маневрируя между тем, что его Мастер мог бы рассмотреть, как непроизвольное неповиновение и тем, что могло бы попасть под категорию явного, но очаровательно-своенравного ослушания, обворожительный характер которого порой освобождал от гнева Палпатина. Иногда даже при самых возмутительных обстоятельствах. С течением времени это все больше и больше становилось игрой воли и разума между ними, и Мара понимала, что внезапный скайуокерский порыв к действиям, последовавший за покушением на него, лишь еще больше поднял ставки. Конечно, любое настоящее инакомыслие или открытое неповиновение подавлялись безжалостной, жестокой силой, после чего Скайуокеру требовалось несколько дней или даже недель, чтобы оправиться, и в конечном счете он изучил правила игры и стал всегда останавливаться у самого края границы дозволенного. Однако только одно это не защитит его от гнева Мастера, если тот сочтет поведение Люка вызывающим. И даже Мара, которая знала Палпатина намного дольше Скайуокера, понятия не имела, как Император отнесется к его очень точному и выверенному нападению на ботанов, что делало игру еще более рискованной – и чтобы, черт возьми, Скайуокер там не задумал, он об этом прекрасно знал. Быстрой энергичной походкой подошел лейтенант, резво отдал честь. Мара обратила на него внимание только потому, что тот был примерно того же возраста, что и Люк; очень немного столь молодых людей удостаивались чести служить на борту "Несравненного". - Сэр, канцлер Амедда прислал официальное приветствие и запрос о планируемом времени вашего прибытия. Люк лишь слегка повернулся: - Отправьте подтверждение и ответ. Максимальная скорость шаттлом. Лейтенант щелкнул каблуками, когда на его комлинк пришло второе сообщение. - Сэр, Император приказывает вам немедленно явиться на аудиенцию с ним, - сказал он, поднимая взгляд и не имея реального представления, что это действительно означает. Для большинства людей на мостике это было почестью, а не угрозой. Мара взглянула на Скайуокера, выражение его лица оставалось абсолютно нейтральным. Повисла выжидающая тишина. Лейтенант неуверенно стоял, не зная, что делать. Когда командующий повернулся, собираясь уйти с мостика, молодой офицер все же осмелился спросить: - Могу я послать ответ, сэр? - Нет, - бросил из-за спины командующий. У Мары перехватило дыхание; внутренне содрогнувшись, она беспокойно перевела взгляд с закрывшихся дверей турболифта на лейтенанта, зная, что от Люка ожидался немедленный ответ на любое сообщение Императора, и любая задержка была сообщением сама по себе. Медленный глубокий вдох никак не помог ослабить натянутые нервы. Игра шла. - Ты ведь разыгрываешь меня, да? - Хан остановился как вкопанный посреди коридора так, что Лея успела пройти на несколько шагов вперед, прежде чем понять это. Чуи, следовавший сзади, врезался в него, рыкнув от неожиданности. Лея оглянулась на них с явным подозрением, что эти двое успели обменяться многострадальными взглядами. - Зачем мне разыгрывать тебя? - Потому что... Серьезно, тебе нужно объяснять это? Я просто... У меня... нет слов. Рука Леи легла на ее бедро: - Это будет днем, Соло. Чуи коротко гоготнул и, когда Хан обернулся к нему, невинно уставился в потолок. -Эй, так как я тут единственный, кто вообще взывает к какому-то разуму, неудивительно, что я считаю своим долгом продолжать твердить одно и то же, - заявил Хан с видом раненой и возмущенной гордости. - Поправь, если я неправа, но я несколько недель назад сказала тебе, что Мон решила встретиться с Олин’айа и… что ты на это ответил? - Лея склонила голову набок будто бы вспоминая. – О, точно! Ты сказал, цитирую: «Отлично, самое время». Искоса видя, как Чуи кивнул, оскорбленный Хан накинулся на друга: - Может, ты прекратишь ее поддерживать?! Вуки усмехнулся, обнажая белые клыки. - Это было до того, как я узнал, где они собираются проводить встречу! Чуи слегка пожал плечами, прорычав обдуманный ответ. И Хан ухватился за него обеими руками, возвращаясь к Лее: - Видишь! Даже Чуи считает, что это плохая идея! - Он не сказал "плохая", он сказал "не лучшая", - возразила Лея; очевидно несколько лет, проведенных в компании Чуи, начали сказываться. - Но иногда нам нужно делать что-то в любом случае - независимо от того, насколько хорошо все выглядит. - Но Ботавуи? - Хан до сих пор не мог поверить в это. - По крайней мере, убеди ее выбрать что-нибудь хоть наполовину безопасней, чем это. - Это должна быть Ботавуи, Хан. Ты должен понимать. Мон не может показывать страх, связываясь с ними. Особенно сейчас - когда они платят за наш выбор. Мы должны дать понять, что несмотря ни на что мы едины, что мы поддержим их в любых обстоятельствах. И мы будем так осторожны, как только возможно. Мы, не она. В этом и была проблема - в том, что Лея оказалась вовлеченной в это, "потому что внезапно она находилась в целевой группе, направляющейся туда." - Но почему Ботавуи?! Почему бы просто не полететь на Корускант и не сделать это там, черт возьми?!! Почему бы просто не заночевать под открытым небом в нескольких шагах от дворца?! - К чему ты клонишь? - Ты знаешь главный экспорт Ботавуи? Информация. Разведка. Вы хотите отправить лидера Альянса на планету, зарабатывающую на жизнь продажей тайн. Обеим сторонам, спешу добавить. Все, что вам нужно - это один двойной агент в лагере Олин'айа и... - Мы хорошо знаем об этом... - мрачно перебила Лея. - Ну тогда не делайте этого! Я что, единственный здесь, кто понимает, насколько ужасна вся эта затея? Он не мог поверить. Не мог поверить, что они действительно собираются сделать так. Пойти туда, где всё и вся держалось под неустанным, пристальным наблюдением. Неудивительно, если окажется, что ботаны даже спят с открытыми навыкат глазами. Альянс слишком долго разглагольствовал о доверии и чести - настолько, что фактически сам начал верить в их существование! Было прекрасно, конечно, попытаться жить по своим принципам, но это не значило, что кто-то еще вдруг ощутит потребность поступать так же. - Мы должны сделать это, Хан. Должны показать, что не боимся и заверить ботанов в нашей безусловной поддержке. - Разве мы не можем сделать это на Аммууде? - назвал Хан самую далекую планету, что пришла ему в голову. Лея улыбнулась, удивленная стойким недовольством Хана, и потянулась к нему, чтобы поцеловать в подбородок - самое высокое место, куда она могла добраться, когда он ни в какую не хотел успокаиваться. - Расслабься, пилот. Ты будешь следить за нашими спинами. Мы берем красное, синее и золотое крылья на двух крейсерах. - Великолепно. Два крейсера и три боевых крыла. Это конечно же остановит суперзвездный разрушитель, - сухо проговорил Хан. - Скорее всего, мы просто незаметно проскользнем туда и обратно на «Арктуре» и «Борце», замаскированных под торговые суда, - уверила Лея, имея в виду маленькие проворные крейсера, каждый из которых нес экипаж примерно только в сотню человек. – Ботаны снабдили нас удостоверениями и пропусками для идентичных кораблей, регулярно курсирующих между Ботавуи и Фарлаксом. - Ботаны уже знают!? - Это было невероятно. - Только… пожалуйста - ради меня – перенесите хотя бы место встречи. Лея повернулась и продолжила идти дальше по коридору, Соло потянулся за ней; Чуи ободряюще похлопал его по спине и этого было достаточно, чтобы Хан зашатался. - Место будет изменено за пару часов до полета, ботаны еще не знают об этом. Только Мон, Мадин, Масса и я знаем, где это будет. Счаслив теперь? - Нет, - досадливо проворчал Хан. - Только… чуть меньше недоволен. И куда вы переносите его? - Я скажу тебе, когда придет время, - поддразнила Лея. - Что? Ты не доверяешь мне? - притворно оскорбился Хан, догоняя свою миниатюрную принцессу. Лея напустила на себя важный вид и чопорно улыбнулась, нисколько не тронутая его стараниями: - Ну… ты - контрабандист, Соло. - Да, но зато смотри, какой симпатяга! Люк управлял небольшим Интерат-СИДом, мчась на головокружительной скорости через верхнюю атмосферу Корусканта, и все больше и больше наращивая мощь и поднимая показатель G-ускорения - так, что даже он начинал чувствовать давление перегрузок. Его выбором был маленький, легкий истребитель, состоящий из тесной кабины между двумя огромными воздухозаборниками и рядом лопастей стабилизаторов, которые компенсировали действие жесткой двигательной системы, бросающей корабль вперед с чудовищным ускорением. Более резкий на поворотах, чем крестокрыл и более быстрый, чем А-винг, он требовал значительного мастерства от своего пилота. В эти дни Люк летал только, когда ему нужно было отвлечься, прибегая для этого к темпераментному характеру корабля - который был самой быстрой вещью в имперском флоте, и самой новой. Имелось только четыре подобных истребителя, два на "Несравненном" и два на "Экзекуторе", что заставляло Люка гадать, летал ли его отец на них. Вероятно. Как и Люк, в космосе он предпочитал СИД-перехватчик, но тот был почти бесполезен в боях в условиях гравитации, где и быстрый А-винг и проворный крестокрыл по-прежнему действовали на своих максимальных возможностях. Очевидно предназначенный для заполнения этой бреши, данный истребитель должен был притягивать его отца точно так же, как Люка. В конце концов, это именно его отец шел за ним по пятам, когда он мчался по узкой траншее Звезды Смерти на убийственных скоростях; Вейдер умудрялся маневрировать тогда для более точного попадания, пока Люк вел свой крестокрыл, пытаясь избежать его прицела. Внезапно попав в воздушную яму, Интерат-СИД дернулся в самопроизвольном маневре, едва не выдернув рычаг из руки Люка. Упрекая себя за недостаток внимания, он непринужденно вернул корабль под контроль. Внизу начала вырисовываться поверхность планеты. Стали видны транспортные пути. На панели коммуникации коротко замерцал сигнал, указывающий на установление связи с управлением полетами; затем на главной панели зажегся последовательный ряд кругов, формирующих виртуальный коридор над гражданскими трассами. Люк опустился на почти свободную военную трассу, на импульсе повернув рычаг так, что истребитель аккуратно зашел на нее в перевернутом положении; продолговатый прозрачный люк стал обращен к поверхности Корусканта, в то время как Люк повис на ремнях, смотря на мир "выше" него, и замечая на миг дипломатический шаттл, в котором он, как предполагалось, летел во дворец. Никто даже бровью не повел – уже – когда в стыковочном доке "Несравненного" Люк прошагал мимо лямбда-шаттла к стоящему в его эскорте истребителю. Риис никогда не одобрял прогулок главнокомандующего на маленьком и непредсказуемом истребителе - но он знал, что это был лишь способ выпустить пар, поэтому не сказал ни слова. Не сделал этого и пилот истребителя, лишь отступил в сторону и вежливо протянул свой шлем подошедшему Люку. Мара Джейд оказалась менее уступчива - фактически она уже направлялась к другому истребителю, когда Люк, сделав широкий шаг, встал на ее пути. Его голос был тихим, но твердым и решительным: - Не следуй за мной. Мне не нужен ведомый и не нужна компания. Мара выгнула бровь дугой, чуть склонив голову. - Думаю, я уже разобралась в обоих пунктах, - ответила она сухо. - Но у меня по-прежнему есть моя работа. Скайуокер не отходил, но Мара только оперлась рукой на бедро - верный признак того, что она не собиралась уступать. - Послушай, - она сделала полшага к нему, говоря довольно низким голосом, чтобы ее слова мог слышать только он, - если ты хочешь, мы можем, конечно, стоять здесь и препираться в течение всего следующего часа, вынуждая всех вокруг чувствовать себя неловко в попытке на нас не смотреть, но в результате я все равно сяду в тот истребитель, если только ты не вырубишь меня. В противном случае мне придется объясняться с Императором. Так, почему бы нам просто не прекратить все это дерьмо и не взлететь наконец? Люк долго и пристально смотрел на нее, понимая, что она вытянула свою козырную карту. Разрешая людям находиться рядом с собой, он сталкивался с проблемой того, что они становились слишком близкими и небезразличными ему. Нежелательное осложнение. Ибо Люк знал, что помешав Маре следовать за собой, он ввергнет ее во множество проблем. Но фокус решения проблемы состоял в том, чтобы обратить ее к своему преимуществу, заставив работать на себя. - Отлично. Хочешь лететь? Не отставай. Он развернулся, прежде чем она смогла что-то сказать, и за три быстрых коротких шага поднялся в кабину. Мара подозрительно наблюдала за ним несколько секунд и затем, поняв, что он собирается делать, рванула к другому Интерат-СИДу. Истребитель Люка вылетел из дока словно напуганный ронто. Мара только собралась шагнуть в кабину, когда ее обдало потоком воздуха от взревевших двигателей, яростно разметавшим волосы. Извергая проклятия, она уселась внутрь и, еще держа шлем на коленях, с силой захлопнула над собой люк. Риис с довольно снисходительным интересом наблюдал за их спором издалека, но он вполне мог предположить, что они друг другу сказали. Отвернувшись, он пошел к шаттлу, приказав поднять за ним трап. - Похоже, у нее есть шанс, - тихонько пробормотал он сам себе, уже будучи на борту. Люку потребовалось буквально несколько минут, чтобы Мара потеряла его. Она была хорошим пилотом и имела стальные нервы, но осталась далеко позади. Против бывшего коммандера эскадрильи с врожденным талантом и отточенным в сражениях опытом она не могла состязаться. Люк выжимал из маленького истребителя всю мощь, взяв самый короткий путь, обходя висящий между "Несравненным" и Корускантом "Бесстрашный", закладывая крутые петли вокруг радарных башен и внешних орудий, почти касаясь поверхности и едва не задевая навигационные щиты разрушителя; в наушниках не прекращал завывать сигнал тревоги. К тому моменту, как он выровнял истребитель для входа в нижние слои амосферы, Мара находилась вне зоны действия его радара, и он расширил диапозон поиска, пытаясь определить ее местонахождение. Она догнала бы его, конечно - она действительно была неплохим пилотом, просто - не боевым. И Люк намеревался обеспечить, чтобы они приземлились на крыше дворца вместе. Только еще одна проверка: признается ли она Палпатину, что упустила Люка на какое-то время, понимая, что сам он этого не скажет. Сейчас, зная, что они приближались к столице, он расслабился, аккуратно вращая корабль на четверть оборота, чтобы искоса взглянуть в вечернее небо над ним в поиске Мары. Хмурясь, он потянулся Силой, раскидывая широкую сеть восприятия... И вздрогнул перед массовым сознанием тысяч людей под ним. Тысяч людей… Он медленно выправил корабль, странно очарованный этим. Простыми людьми, живущими обычными жизнями… Он не помнил, на что это было похоже. Знал ли он это вообще когда-либо? Продолжая сбрасывать скорость, он повел СИД из выделенного ему военного пути вниз к гражданским транспортным трассам; блестящие контуры мощного ультрасовременного истребителя казались странно чуждыми посреди его новых более степенных спутников. Тысячи умов... Как они могли жить так вслепую? Поддаваясь порыву, он закрыл глаза, закрыл свою связь с Силой… и отпустил рычаг. Затем пробежал пальцами по знакомым средствам управления, щелкнул по выключателю щитов. Не видя ничего вокруг, без связи с Силой, он расслабил плечи и предал себя моменту судьбы… Он чувствовал себя… абсолютно спокойным, слушая собственное ровное дыхание, зная, что неустойчивый истребитель постепенно кренится на бок; ремни безопасности начали тяжело врезаться в тело. Если бы только он мог остаться в этом состоянии, тогда все его проблемы ушли бы… Этот нещадный пресс, давивший его, был бы поднят, и он упал бы в темноту забвения. Больше никакого Императора, никаких планов и ухищрений, никаких схем внутри схем и лжи внутри лжи, как Палпатина, так и его собственной. Все это становилось настолько трудным, что он еле удерживался против бушующего шторма. Он не узнавал себя больше… не любил то, что видел на своем месте. И это было бы так легко… Только остаться в этом положении, с закрытыми глазами, и позволить судьбе ворваться... Его наполнило совершенное умиротворение при мысли, что все может уйти, исчезнуть, сейчас, если он только позволит этому продолжаться - перестанет бороться за свое существование, изменит все и одержит победу. Прекратит брать за все ответственность, позволит кому-то другому сражаться в этой борьбе... Вонзившиеся в плечи ремни, тени, играющие на закрытых веках, поворачивающийся корабль, все перестало иметь значение. Секунды до... Ожидание не могло длиться дольше… …Покой… - ЛЮК!!! Его рука безотчетно дернулась к рычагу в последнюю возможную секунду, выворачивая СИД вниз в обратном штопоре, едва уйдя от надвигающегося массивного транспорта, срезавшего короткие индукционные антенны на корпусе. В наушниках не замолкал вопль Мары, дикий, испуганный и сердитый. - Что, черт возьми, ты делаешь?! Это стабилизаторы? У тебя сбой? Ты слышишь меня? Люк? Люк?! - Все хорошо, - сказал он просто, голос прозвучал сдержанно и нейтрально. - Что ты делал? - повторила Мара, снова почти срываясь на крик. - Я ждал тебя, - ответил он спокойно, как будто вообще ничего не случилось. - Ты почти вверх тормашками летел навстречу транспорту! - она явно не могла поверить тому, что только что видела и была настолько потрясена, что ее панические, необузданные мысли буквально ревели в остром восприятии Люка. - Серьезно? - спросил он любезно, все еще охваченный ровным, отстраненным спокойствием. - Тогда это хорошо, что ты оказалась здесь. - Я… Ты… - Мара старалась изо всех взять себя в руки и справиться с охватившими ее ужасом и потрясением от вида свободно падающего истребителя Люка. - Нам нужно вернуться в военный коридор, воздушное пространство дворца уже близко. – Люк сделал небольшую паузу, окончательно собираясь с мыслями и желая быть уверенным, что смысл его последующих слов дойдет до нее: - Нас еще не обнаружили. Мы должны войти туда вместе. Он направился в предназначенный для него летный коридор, ожидая скорой коммуникации с запросом удостоверения личности. Мара находилась уже достаточно близко - так что ее гудящее, пропитанное адреналином состояние было кристально прозрачно для Люка, ее движения на автомате, ее сумасшедше стучащее о ребра сердце, частое дыхание, путающиеся мысли, неудержимая паника, только начинающая ослабевать при звуке голоса Люка... Она все еще пыталась понять, что, черт возьми, она только что видела.