Извращенный... отшельница

      Женская версия Джирайи была спортивного телосложения, высокая, стройная и, надо заметить, не такая уж и слабенькая. Боевой опыт и приемы борьбы оставались при нем, что давало неоспоримое преимущество, но, когда Джирайя приступил к делу, ощущение было такое, что начинать придется все заново. Новое тело никак не хотело «слушаться», особенно поначалу. Его первые попытки поупражняться у Тсунаде во дворе чуть было не привели к новому погрому, так что саннин благоразумно, от греха подальше, решил выбрать для этих целей более подходящее место. Он отправился на тренировочные площадки на окраине деревни. Отправился с утра пораньше, надеясь, что там никого не будет (ведь Джи хотелось поупражняться в спокойной обстановке, чтобы ничто не мешало, ну… и чтобы никто не смеялся над его неуклюжими попытками, хоть для его нынешнего обличия это бы выглядело совсем и не зазорно).       На тренировочной площадке работа уже кипела вовсю. Слева позицию занял молодой темноволосый человек, судя по горящим красным глазам, Учиха. Джирайя даже сумел припомнить, что видел его раньше в обществе своего ученика Минато. Справа тренировались мужчина постарше и мальчишка, очевидно его сын, оба довольно странно одетые: в облегающих зеленых трико.       — Гай, бестолочь! А ну, еще раз! Разве я тебя так учил?       — Папуля, ты так суров!       Эти двое создавали слишком много шума. Джи снова покосилась на Учиху: он изредка весьма недовольно поглядывал в их сторону, похоже, они его раздражали. Однако их общество показалось Джи более благоприятным, а главное, безопасным, нежели общество не по годам сурового Учихи. Стоило ей грациозно выплыть вперед, как отец и сын тут же позабыли про свои разборки и оба с интересом уставились на нее.       — Я вам не помешаю? — кокетливо поинтересовалась Джи.       — Нет, что вы, — «зеленые» дружно замотали головами, а младший так вообще раскрыл рот от восторга.       — Позвольте представиться: Дай Майто, а это мой сын Гай, — сообразил старший из «зеленых».       Джи отметила, что усы с бакенбардами, прямоугольная бородка и этот повязанный на шею платок придают ему весьма забавный вид (для полной картины не хватало только беретки). Младший же выглядел, как точная копия отца, только без усов с бакенбардами и бородки, зато такой же густобровый.       — Джи, — коротко представилась она и протянула руку.       Оба «зеленых» тут же кузнечиками прыгнули, чтобы поцеловать даме ручку, столкнулись с разбега лбами и рассыпались в разные стороны, весьма повеселив саннина.       — Не лезь вперед отца! — возмутился старший.       — Ты же сам говорил, что надо давать дорогу молодым! — упрямо насупился младший.       Неизвестно, чем бы это все кончилось, если бы Джи не сделала милое личико, сказав:       — Мальчики, ну не ссорьтесь!       Так что оба тут же обо всем забыли.       Тренировка удалась на славу. Поскольку колотить пеньки было не особо-то интересно, да и не так пользительно, как упражняться с живым партнером, Джи с радостью приняла предложения от «кузнечиков», как она их про себя окрестила, потренироваться вместе.       Поначалу господа Майто старались быть с девушкой как можно осторожнее и, откровенно говоря, поддавались только так. Потом Джи разогрелась, начиная вспоминать некогда отточенные приемы борьбы, которые хоть и не были актуальны для исполнения в этом теле, тем не менее были по-прежнему довольно эффективны.       К концу тренировки Джи так разошлась, что побила обоих Майто, дравшихся уже в полную силу.       — Сынок, видишь, что бывает, когда мало тренируешься? Тебя побьет даже женщина!       — Тебя тоже, пап, — заметил младший.       Все трое не видели, что Учиха слева от них уже поглядывал на их веселую компашку с явным интересом.       — Эй, Фугаку, привет!       — Я конечно понимаю, что у будущего Хокаге куча важных дел, — надменно ответил тот, — но не мог бы ты не опаздывать?       — Извини, — Минато рассеянно почесал в затылке.       Тут Джирайя заметил своего ученика и поспешил убраться, решив, что для начала и так хватит. Минато его тоже заметил, но, прежде чем успел хотя бы поздороваться, получил воздушный поцелуй, на зависть всем присутствующим, и стоял так с раскрытым ртом, пока красотка не скрылась из вида. Он, смущенно улыбаясь, повернулся к приятелю.       — Ты же знаешь, я — могила, заверил тот. — Не волнуйся, Кушина об этом не узнает.

* * *

      Вечером, едва только Джи с Тсунаде сели ужинать и Джи успела похвастаться последней своими успехами по части самообороны, как та недовольно сообщила о том, что ей придется отлучиться на пару дней из деревни, так как ей поручили руководить медицинской миссией по вакцинации жителей соседних поселений от гриппа. Джи заверила ту, что она может преспокойно отправляться и не волноваться ни о чем: с ней ничего плохого не случиться, да и за домом она присмотрит. На последнее Тсунаде заметила, что вот этого-то она больше всего и опасается.       Тсунаде отбывала рано утром, поэтому сразу после ужина Джи получила подробный инструктаж по ведению хозяйства, поведению себя в обществе и в некоторых возможных ситуациях, а также весьма ценные указания по надзору за настоями, которые Сенджу готовила к обращению техники. И еще пару-тройку ценных наставлений по части того, о чем не следует говорить с учителем и Орочимару, которому, по мнению Тсунаде, доверять все же не следовало. Джи все поняла и даже кое-что записала, так, на всякий.

* * *

      Утром Джи обнаружила на столе записку от Тсунаде, в которой та повторяла свои инструкции в письменном виде, кои заканчивались фразой: «…дабы ты, олух, не забыл!» Помимо всего прочего, там был список дел, которые ей было поручено переделать в первую очередь. Причем из всего списка «покрасить забор» показалось ей наиболее приятным занятием. Хотя начать с мытья полов и выноса мусора Джи сочла более рациональным, она все же решила отдать сперва предпочтение забору.       Когда Джи собралась, наконец, красить забор, с горем пополам найдя в доме у Тсунаде для этого все необходимое, стоял уже жаркий полдень. Соорудив бумажную шапочку, чтобы не припекло, и вооружившись здоровенной малярной кистью, наша героиня принялась за дело, гадая, останутся ли у нее после этого силы на тренировки.       Мимо, по счастливой случайности, шли господа Майто, отец и сын. Увидев давешнюю знакомую, они тут же кинулись приветствовать ее, раскланялись и звали вновь потренироваться. Джи сделала печальное личико и с грустью поведала о том, что сможет сделать это не раньше, чем выполнит весь список дел, которые ей поручила строгая родственница. Всегда полные энтузиазма и бурлящие силой юности, Майто тут же вызвались помочь ей это все переделать. Разумеется, Джи была очень благодарна!       Отец и сын устроили из этого настоящее соревнование. Работа кипела так, что Тсунадин домишко весь ходил ходуном. Отец помыл полы и вынес мусор быстрее, чем сын успел покрасить ползабора, зато сын совершенно точно сделал его на прополке грядок. Джи все это время порхала вокруг, как бабочка-капустница, и восхищалась умениями своих помощников, заставляя тех работать еще быстрее и усерднее.       Когда список дел подошел к концу, Джи спохватилась и поспешила на кухню, чтобы приготовить своим «кузнечикам» угощение. Уставшие работнички с аппетитом уплетали бутерброды, косые и кривые рисовые шарики (которые Джи худо-бедно освоила) и копченую рыбу (из магазина) вприкуску со сладостями. Все это время они не сводили с Джи свои восхищенные взгляды.       Для тренировок было уже поздновато, да и лень, к тому же на Джи снизошло вдохновение и ей захотелось засесть за писанину. Договорившись с господами Майто потренироваться завтра вместе с утречка, Джи (не без огромных усилий) выпроводила их из дома и распрощалась.       Только она устроилась поудобнее, с наслаждением занесла перо над бумагой… как в дверь постучали. Раздосадованная Джи нехотя пошла открывать.       На пороге стоял Орочимару. Он подозрительно мило улыбался и в кои-то веки был в прекрасном настроении.       — Тсунаде нету дома, — почему-то сразу же ляпнула Джи.       — Да, я в курсе, — ответил тот.       — Тогда чего пришел? — надула она капризно губки.       — А я к тебе, — ядовито заулыбался Змей.       Джи подозрительно скосилась, приняв на всякий случай оборонительную позу (выглядело забавно). Орочимару хмыкнул сквозь сжатые губы, забавляясь видом бывшего товарища и попытался пошутить:       — Да ладно, ты не в моем вкусе.       — Очень надо, — отрезала Джи. — Чего хотел-то?       — У меня вечер свободный. Приглашаю, тут есть один весьма недурной ресторанчик. Посидим чуток, так, по-старому, по-приятельски. Небось, Тсунаде тебя не балует, расслабиться толком не даст.       — Ха, это верно! Она мне тут целый список дел оставила, замучаешься совсем, пока все переделаешь, — пожаловалась Джи (нагло умолчав, что практически все за нее сделали господа Майто).       Через пять минут Джи была готова хоть в ресторан, да хоть куда. Орочимару шутливо осведомился, не хочет ли та пойти с ним под ручку, а та ответила, что почему бы и нет. Джирайя прикинул в уме, что будет не так уж и плохо, если его сочтут девушкой Орочимару. В конце концов, его приятель был одним из самых уважаемых шиноби деревни, да и одним из самых опасных, пожалуй, тоже, так что вряд ли кому придет в голову приставать к его скромной персоне после того, как он будет замечен в его обществе. Насчет того, что Орочимару сам будет к нему приставать, он даже не думал, тем более тот сам сказал, что его женская версия не в его вкусе. Тут саннину пришла в голову мысль, что о вкусах Орочимару он как-то никогда не задумывался, но он тут же отогнал ее, чтоб не мешала.       Всю дорогу окружающие с завистью таращились на эту милую парочку. Джи шла с Орочимару, держа того под локоток, кокетливо и с обожанием строила ему глазки, а тот охотно ей подыгрывал. В ресторане она так обнаглела, что даже попыталась сесть к нему на колени, но Змей в отместку поинтересовался, не хочет ли она еще чего и неприлично высунул свой длинный змеиный язык, слегка задев Джи кончиком щеку. Ту так передернуло, что она тут же устроилась напротив и начала вести себя елико культурно.       Когда принесли спиртное и закуски, дело пошло веселее, саннины тут же забыли все свои подколки и начали душевно проводить время.       — Вот чего я не понимаю, — сказала Джи, — так это того, почему учитель все время ко мне клеится. Он же знает, что я — это я?       — Может, он тебя разыгрывает? — предположил Орочимару. — Так, в отместку. А, может, ты ему и вправду нравишься, — добавил он вполне серьезно, — ведь наш учитель — тот еще извращенец.       — Ну спасибо, утешил.       — Не за что.       — Еще по одной? — спросила Джи, грустно болтая в воздухе опустевшей бутылочкой.       — Не вопрос, я угощаю, — кивнул Орочимару.       — Чего это ты такой щедрый? — ехидненько осведомилась приятельница.       — Могу и я, в кои-то веки, посидеть с красивой девушкой в ресторане, — усмехнулся тот. — Нельзя же давать такой красотке платить за себя, а то еще решат, что я скупердяй, — казалось, что Орочимару это тоже позабавило: представлять себя скупердяем.       — Можно подумать, тебя когда-либо волновало, что о тебе скажут или подумают.       — Но ты ведь хочешь, чтобы все думали, что ты — моя женщина? Небось, всякие нахалы достали уже, а?       — Как всегда проницателен… — скривилась Джи. — Дьявольское отродье!       — Благодарю за комплимент. — Орочимару подался вперед: — Кстати, у тебя макияж размазался.       — Много ты в этом понимаешь, — ответила Джи, а сама внимательно посмотрела на сиреневые стрелки у глаз Орочимару. — Ну-ну…       Она достала из сумочки косметичку (у Тсунаде все приватизировала) и собралась было подправить макияж, как Орочимару заметил, что уважающие себя девушки (а также змеиные саннины) такое на людях не делают и ей лучше пойти в уборную, чтобы «попудрить носик» в спокойной обстановке.       — Спасибо, дружище, твой бесценный опыт мне весьма пригодиться! — прыснула Джи и понеслась пудрить носик.       В это время принесли новую порцию выпивки и кое-что из закуски. Подождав, когда официантка удалится, Орочимару преспокойно достал из-за пазухи крохотный пузырек и вылил его содержимое в бутылку.