***
За несколько недель до аварии. - Мерв, ты мне не поможешь? Я не могу застегнуть это дурацкое ожерелье! – Мелиссу раздражало не столько само украшение, как то, что поблизости никого не было, кроме Мервана, этого заносчивого и язвительного «клоуна», который поддевал всех и каждого исключительно ради своего удовольствия. Это было очередное выступление, Мелисса сбилась со счёта ещё после двухсотого, поэтому даже приблизительно не смогла бы сказать, какое именно идёт сейчас. Но, в общем-то, это было и не важно, ей нужно было выходить на сцену через пять минут, а этот шут гороховый даже глазом не повел, когда Мелисса обратилась к нему за помощью. - Рим! Я с тобой разговариваю! Ты что, оглох? – начинала выходить из себя девушка. - «Рим! Я с тобой разговариваю!» - пропищал Мерван, копируя Мелиссу. – Я с первого раза прекрасно тебя услышал. Просто хотел уточнить, если я тебе помогу, то что получу взамен? – спросил парень, скрещивая руки на груди и хитро улыбаясь. - Я точно знаю, что ты получишь большую оплеуху, если сейчас же мне не поможешь! – с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, Мелисса сверлила Мервана сердитым взглядом. - Ууу, злюка! Теперь я тебе точно не стану помогать, а то вдруг покалечишь! – Рим изобразил притворный ужас на своём лице. – Тем более я сам еще не готов, хотя моя сцена тоже не за горами, – сейчас он был в одних клоунских штанах и майке, но уже загримированный, отчего его кривая ухмылка была немного жутковатой. - Отлично! Ну, попросишь ты у меня что-нибудь! Черт с тобой! – развернувшись, чтобы уйти, Мелисса увидела Флорана, выходящего из гримёрки. Она окликнула его и попросила подойти, ведь в платье Алоизьи далеко не уйдешь по узеньким коридорчикам. Прося Фло помочь, она недвусмысленно дала понять, что ей порядком надоели выходки Мервана. Флоран же, в свою очередь, без лишних вопросов взял ожерелье, расположил его на подобающем месте и лёгким движением застегнул цепочку на шее девушки. Наблюдая за всем этим действом, Мерван думал про себя, какой же он идиот. Что его дернуло ёрничать, он сам не мог понять: возможно, тот факт, что он безумно любит Мелиссу и любыми способами готов привлечь её внимание. Тут он заметил, что Мэл, повернувшись к Флорану, одарила того сияющей улыбкой и поцеловала в щёку, от чего Мот немного смутился, но всё же улыбнулся в ответ, и затем девушка поспешила к сцене, не преминув наградить Мервана уничтожающим взглядом, полным презрения. После того, как Мелисса скрылась из виду, «клоун» подошёл к Фло. Раздумывая над тем, как сейчас лучше всего поступить, Мерван боролся с желанием вмазать своему другу. Но здравый смысл всё-таки победил, ведь Флоран вообще не был ни в чём виноват, Рим сам довёл Мелиссу. Как всегда добродушный, но чересчур проницательный, Фло внимательно смотрел на алжирца, дожидаясь, пока тот заговорит. Злясь на самого себя, Мерван негромко спросил, стараясь, чтобы вопрос прозвучал как можно беззаботнее: - Чего это с нашей Мел? Мне она чуть голову не откусила, с тобой кокетничала, ничего не пойму. - А ты пробовал вести себя не как болван? - О, и ты туда же! – раздосадовался Мерван, и благоразумное чувство держать себя в руках почему-то начало улетучиваться. - Да ладно тебе, я же понимаю, что ты не специально её провоцируешь, я не слепой, - усмехнулся Фло. - И на что ты намекаешь? - Это и дураку понятно, - заметив, что Рим с трудом сохраняет спокойствие, Мот добавил. - У тебя на лице всё написано. - Что именно, если не секрет? – Мерван изобразил безразличие, но он уже давно был знаком с французом, чтобы не знать, насколько тот умеет подмечать всякие мелочи. - Прости, конечно, но рядом с Мелиссой ты ведёшь себя как придурок, даже больше, чем обычно, - нервный смешок алжирца только уверил Фло в его правоте, и он продолжил, - я видел, как ты смотришь на неё, как всегда стараешься быть рядом. Даже сейчас, когда я помогал ей с ожерельем, ты смотрел на неё с досадой и обреченностью, а меня готов был прибить на месте, - Фло улыбнулся и похлопал Мервана по плечу. - Ты любишь её, дружок, – поставил свой диагноз Мот, оглядел Рима с ног до головы и еле удержался, чтобы не расхохотаться, пытаясь спрятать смешок за приступом кашля. - Что смешного? Да, я люблю её, черт возьми! – очевидно, Мерван не понял, что смех Флорана вызван отнюдь не этим фактом. - Прости, конечно, ты её любишь! Я так и сказал. Я совсем не над этим смеюсь. Она и вправду красотка, я тебя понимаю! – Фло заговорщически подмигнул, но, увидев, что ладони Мервана сжались в кулаки, решил не испытывать судьбу. – Ладно, остынь, я к ней отношусь исключительно как к подруге, клянусь, - Мот даже руку поднял в знак того, что говорит правду, - так вот, смеялся я над твоим прикидом, потому что сейчас они уже начали петь Six Pied Sous Terre, а ты до сих пор в одной майке и клоунских штанах. Или ты не собираешься на сцену? - Вот дырявая башка, совсем забыл! Что ж ты раньше-то молчал?! – и, не дождавшись ответа, Рим пулей понёсся в гримёрку. Флоран же, улыбаясь про себя, подумал, что надо бы невзначай намекнуть Мелиссе, что Мерван не такой уж и болван, каким хочет казаться.***
На следующий день Рим решил всё же как-то загладить свою вину перед Мелиссой. По дороге на репетицию он заехал в цветочный магазин и купил красную розу на длинной ножке и без шипов, именно такого сорта, как она любит. Подъезжая к театру, он надеялся, что не столкнётся с Марс в коридоре или в её гримёрке. Но, к счастью, охранник сказал ему, что Мелисса ещё не приехала, и Мерван поспешил доставить розу на положенное ей место. Так как гримёрная у девчонок была на троих, то рядом с розой алжирец оставил записку, в которой было всего одно слово: "Мелиссе". От кого эта самая роза, он решил не уточнять, боясь реакции девушки, но как-то не подумал, что этот жест не будет воспринят как его извинение. Маэва и Мелисса приехали практически одновременно, а поэтому вошли в гримёрку вместе. Первой цветок заметила Мелин, подошла к столу, улыбнулась и повернулась к своей коллеге: - Мел, это тебе! - Мне? - удивилась Марс, - с чего ты взяла? - спросила она, подходя к столу. Маэва просто указала на небольшой листок с именем подруги, лежащий рядом с розой. - Но от кого? Парня у меня давно нет, цветы от поклонников только после выступления вечером будут. Посмотри, да это же мои любимые розы! Ну, то есть роза. Ну, ты поняла. - От волнения она с трудом находила нужные слова. - Значит, у тебя завёлся тайный поклонник, - подмигнула Мелин, - причём, похоже, он хорошо тебя знает. - Поклонник... А почему именно сейчас, я же ничего такого не сделала. И как мне понять, кто это? Нет, только не говори, что мне нужно у каждого мужчины нашей труппы спрашивать! Я всё равно не буду! - протестовала брюнетка, заметив тень идеи на лице подруги. - Конечно, спрашивать не надо! Ты подожди, понаблюдай. Авось кто-нибудь расколется, - успокаивала её «сестричка Моцарта». - Хорошо, так и сделаю. А сейчас нам на репетицию пора, уже почти десять утра.***
День аварии. Мерван, заметив, как после его презента повеселела Мел, решил каждый день дарить ей по розе, но всё так же не раскрывая себя. Сегодняшний день ничем не отличался от предыдущих и тем более не предвещал никакой беды. Рим, по уже сложившейся традиции, быстренько купил по дороге на репетицию очередную алую розу, однако сегодня он захотел вручить её лично, не прибегая к помощи записок. Всю дорогу до театра он обдумывал то, что скажет Мелиссе, что она может ответить ему, и надеялся, что, по крайней мере, она просто не пошлёт его. Идя по коридору к гримёрке девушек, алжирец не на шутку разволновался: его руки похолодели, а сердце готово было выпрыгнуть в любую минуту, часто бившись уже где-то в горле. Подойдя к нужной ему двери, Мерван хотел было уже постучать, но, так как эта самая дверь была приоткрыта, он увидел такое, от чего его сердце рухнуло в пятки, а роза, зажатая в ладони, полетела на пол из ослабевших пальцев. А увидел Рим следующее: Мелисса, очевидно волнуясь, что-то очень быстро говорила Флорану. Через пару секунд она быстрым движением обвила его шею руками и поцеловала в губы. А опешивший Мот не знал, куда себя деть, и, казалось, что-то лихорадочно обдумывал... Не дожидаясь развязки этого действа, Мерван, развернувшись, пулей понесся по коридору, направляясь к выходу. Он, практически не осознавая, что делает, выбежал на улицу, отыскал на парковке свой автомобиль, сел за руль и с каким-то остервенением повернул ключ в замке зажигания. Мотор взревел, и Рим тут же утопил педаль газа в пол. Шины завизжали, и машина рванула с места, увозя её практически неадекватного водителя в неизвестном направлении...***
С самого раннего утра Мелисса была сама не своя. Сегодня она наконец решила проверить одну, практически единственную, теорию о том, кто же всё-таки каждый день дарит ей её любимые розы. Несколько недель наблюдений привели Марс к выводу, что это не кто иной, как Флоран Мот. И вот, поймав бедного мужчину в коридоре, она затащила его в свою гримёрку и начала так быстро тараторить, что разобрать её слова представлялось практически невозможным: - Фло, мне тут уже которую неделю цветы дарят, и я подумала, что, возможно, не уверена, конечно, может, я и ошибаюсь, но мне кажется, в общем, я предполагаю, что это ты. - Марс вдохнула полной грудью, потому что всю реплику она произнесла на одном дыхании, и только удивиться можно тому, что она не упала в обморок от нехватки кислорода. Ответом ей стало только неразборчивое «Эмм, нуу...» от совершенно опешившего француза, который пытался переварить сказанное и оформить роящиеся в голове мысли в поток более-менее связной речи. Но, не успев сказать и полслова, Фло почувствовал, что его обнимали и целовали. Такого поворота событий он никак не ожидал! И с чего вдруг Мелисса взяла, что она ему нравилась?! Почему решила, что это он - её тайный поклонник?! Тут Мот краем глаза увидел какое-то движение за дверью, перевёл взгляд и заметил одиноко лежащую на полу красную розу. Он сразу же мягко, но решительно отстранил от себя девушку, и, продолжив удерживать её на расстоянии вытянутой руки, заглянул в глаза и серьёзно сказал: - Мел, прости, но я не тот, за кого ты меня приняла. Я не дарил тебе розы, и не я - твой тайный поклонник. Ты очень красивая девушка, правда, но я отношусь к тебе исключительно как к другу, не больше. Ещё раз извини меня. - Но... Кто же тогда?.. - в отчаянии спросила брюнетка. - Я знаю, кто, но я обещал молчать, - как-то даже обречённо сказал Мот. - Господи! Так ты знаешь! Почему молчал всё это время?! - казалось, ещё немного, и у Мелиссы началась бы истерика, - скажи, мне нужно это знать! Очень мало людей знает про то, какие мои любимые цветы. Это, должно быть, близкий мне человек. Ты просто обязан сказать мне! - Ладно, только обещай, что не будешь злиться, когда узнаешь! - Марс быстро закивала головой, и Фло продолжил. - Это Мерван. - Рим? Этот клоун?! Да быть того не может! - Однако, это абсолютная правда, - француз взял девушку за руку и повёл к выходу из гримёрки. На пороге всё также лежала алая роза без шипов. - Судя по всему, он хотел сегодня тебе признаться, а застал нас здесь наедине, да ещё и в тот момент, когда ты меня поцеловала. Не веря своим ушам, Мелисса вдруг схватилась за шею, будто задыхаясь, и упала на колени. Дрожащими руками она подняла розу и прижала её к груди, где невидимые шипы разрывали и терзали её сердце. За несколько секунд, с титаническим трудом всё же совладав с собой, Мел поднялась с колен и, не обращая внимания на Флорана, застывшего на месте от неожиданности, бросилась бежать по коридору в сторону выхода. Уже толкая дверь на улицу, она услышала отдалённый визг шин и поняла, что, возможно, уже опоздала, но до последнего отказывалась в это верить. Продолжая сжимать в ладони цветок, Мелисса достала сотовый и набрала номер Мервана Рима...***
Спустя полчаса после аварии. Всё ещё продолжая поиски, Мел колесила по городу, пытаясь высмотреть в бесконечном потоке машин автомобиль алжирца. Она всё прокручивала в голове разговор с Флораном и пока так и не смогла понять, почему пришла к неправильному выводу. Почему именно Рим? Он же всегда подшучивал над коллегами, отпускал бесконечные колкости в адрес всех членов труппы, а о ней - в особенности! В голове у Марс никак не хотели укладываться воедино два совершенно противоположных, но неоспоримых факта: во-первых, Мерван - абсолютно точно шут гороховый до мозга костей, а во-вторых, он и был её тайным обожателем. Бред какой-то! Если бы она не совершила этой глупой ошибки, а подождала бы несколько минут с объяснениями, то, возможно, сейчас они бы уже обсуждали планы на совместное будущее. Хотя восприняла бы она его слова всерьёз?! Скорее всего, нет, ведь она привыкла к его издёвкам и неуместным шуточкам. А сейчас она не могла найти себе места, потому что чувствовала: случилось что-то нехорошее. Мелисса в очередной раз набрала знакомый номер, сильно не рассчитывая на ответ, но после третьего гудка трубка ожила, и Мел затараторила: - Мерв, слава богу, я боялась, что с тобой что-то случилось, - девушка уже было вздохнула с облегчением, но... - Здравствуйте, это офицер полиции, инспектор Моралес, чем я могу вам помочь? - уверенно и чётко проговорил собеседник. - Офицер полиции? Ч-что случилось? Что с Мерваном? - как из пулемёта, брюнетка выдавала вопросы один за другим. - Успокойтесь, мадам, прошу вас. На выезде из города произошла авария. Мсье Мерван Рим, очевидно, не справился с управлением. Его машину занесло в кювет, и он врезался в дерево на обочине. Сейчас его везут в близлежащую больницу. Состояние у него стабильное, но он всё ещё без сознания. Мы быстро установили его личность благодаря документам, лежавшим на заднем сидении и не пострадавшим в аварии. Его мобильный чудом остался цел, и мы уже хотели начать обзванивать все номера по списку, и в этот момент позвонили вы. С каждым словом инспектора Мелиссу всё больше и больше охватывали ледяные щупальца паники и ужаса. Она остановилась на обочине, чтобы выслушать весь рассказ и ненароком самой не попасть в аварию. - Скажите пожалуйста, кем вы приходитесь пострадавшему? - дошла очередь и до выяснения её личности. Недолго думая, Марс пролепетала: - Я его жена. - Да, конечно, извините, мадам Рим, просто надо было удостовериться. Не все мужья записывают своих жен в списке контактов, как «любимая», - офицер издал какой-то нервный смешок, а Мел распахнула глаза от удивления («Надо же, он действительно меня любит!» - пронеслось у неё в голове). - Я сейчас продиктую вам адрес больницы, куда увезли вашего мужа. У вас есть поблизости ручка, чтобы записать? - Диктуйте, я хорошо ориентируюсь в городе и знаю практически каждую улицу. - Непонятная, странная, расчётливая сосредоточенность сейчас взяла верх над всеми остальными чувствами, что в такой ситуации было весьма кстати. - Тогда запоминайте... - офицер начал диктовать адрес, и Мелисса поняла, что находилась от нужной ей больницы всего в пятнадцати минутах езды. - Огромное Вам спасибо, инспектор, я немедленно выезжаю! - С этими словами она положила трубку и завела мотор.***
Преодолев расстояние до больницы за десять минут, Мелисса что есть мочи понеслась в приёмное отделение, где ей сказали, что мсье Рима доставили недавно и что сейчас ему делают рентген, чтобы выявить все повреждения. А саму Марс попросили пройти в приёмный покой и дождаться лечащего врача её «мужа», чтобы она смогла узнать точный диагноз. Больше часа Мел не могла найти себе места, она то нервно мерила шагами коридор приёмной, то, сидя в кресле, постукивала по подлокотнику дрожащими пальцами, то просто, обхватив голову руками, пыталась отогнать жуткие картины, которые неустанно всплывали перед её внутренним взором. Наконец из-за поворота появился врач и направился прямиком к Мелиссе. Заметив это, она вскочила с места и быстрым шагом двинулась навстречу. - Вы жена мсье Рима? - с непроницаемым выражением лица спросил доктор. - Д-да, я, - запинаясь, ответила Марс. - У вашего мужа мы диагностировали насколько ушибов внутренних органов, лёгкое смещение шейного позвонка, не волнуйтесь, ничего серьёзного, пары недель в шейном корсете будет достаточно, - добавил он, увидев, как побледнела «мадам Рим», - и ещё перелом левой руки, но также без осложнений. С ним всё будет в порядке. Через месяц-полтора он сможет вернуться к полноценной жизни. - А я могу его сейчас увидеть? - всё ещё дрожащим голосом спросила Мелисса. - Вот всегда так! Нет, чтобы дать отдохнуть человеку, прийти в себя! Но нет, все жёнушки пулей летят проверять, как чувствует себя их муженёк! - увидев полное замешательство на лице брюнетки, мужчина немного улыбнулся и добавил, - да шучу я, шучу. Конечно же, вы можете его навестить, только, прошу вас, не слишком долго. И постарайтесь обойтись без истерик. Однажды тут такой концерт по заявкам одна ревнивая особа устроила... Так, о чём это я? Ах да, палата, в которой лежит ваш муж, прямо по коридору и направо, первая дверь. - И, не сказав больше ни слова, доктор направился дальше по коридору. Не раздумывая, Мел помчалась к нужной палате, но только после негромкого стука и такого же негромкого «войдите», она осмелилась медленно открыть дверь и робко войти. Сказать, что Мерван выглядел ужасно, нельзя, но всё же сейчас он не был похож на того хохочущего и подтрунивающего клоуна как никогда раньше. Тёмно-лиловый синяк под глазом, несколько неглубоких царапин на щеке и подбородке, шейный корсет и свежий гипс на левой руке придавали ему вид только что вернувшегося с поля боя воина, но никак не шута. Мелисса неуверенно переминалась с ноги на ногу, всё ещё оставаясь около двери, и смотрела на Рима, лицо которого сначала выражало крайнее удивление, потом недоверие, а затем неприкрытую неприязнь. Девушке даже на мгновение показалось, что она разглядела ненависть в его взгляде. - Как ты узнала, где я и что со мной? И почему тебя ко мне пустили? Насколько я знаю, пускают только близких родственников, - так же холодно спросил Мерван. Он искренне не мог понять, почему она здесь. Почему именно она? Он отчётливо видел её с Флораном, и тогда им явно было не до него. Зачем же она пришла теперь? Ему не нужны жалость и сострадание, а тем более её объяснения случившегося. Он не хотел об этом вспоминать. - Я-я поехала искать тебя, потому что не успела остановить, ты слишком быстро уехал. Я пыталась до тебя дозвониться, но ты не брал трубку. А когда всё же мне ответили, то это был офицер полиции, а не ты. Он объяснил, в какую клинику тебя увезли, а здесь сказали, в какой ты палате. - Она решила не отвечать на второй вопрос, подумав, что Мерван этого не заметит. - Но как же тебе всё это сообщили? - почему-то именно это не давало ему покоя. - Я представилась твоей женой, - очень тихо сказала Мел. Брови Мервана медленно поползли вверх, а глаза расширились, ещё чуть-чуть, казалось, и они просто вылезут из орбит (он поморщился от боли, которую причинял растянувшийся на лице фингал). - Ты...что?! - потрясение было настолько сильным, что он даже забыл держаться отчуждённо. - По-другому я бы попала к тебе только завтра, и то, если бы повезло. - Марс, у тебя с головой всё в порядке? А если бы тебя попросили документы показать? А если... - Мерван задохнулся от нахлынувших на него эмоций. - Тише, прошу тебя, я хотела, как лучше, - она неторопливо подошла к кровати и опустилась на жёсткий стул, стоявший рядом, - каким бы эгоистом и клоуном ты ни был, я всё равно волнуюсь за тебя. - Она нерешительно протянула руку и положила свою ладонь на его запястье. - Но... Почему? - недоумение с каждой секундой охватывало его всё больше и больше, а сердце готово было выпрыгнуть из груди от такого нежного взгляда и теплого прикосновения её ладошки, сжимающей его здоровую руку. - Шшш... - Мелисса приблизилась к его лицу и легко накрыла своими губами губы мужчины. В этот момент в палату заглянула медсестра, намереваясь попросить посетительницу удалиться, но, увидев происходящее, она тихонько притворила дверь, улыбаясь, и подумала, что лишних десять-пятнадцать минут не повредят пациенту. Этот долгожданный, но в то же время неожиданный и даже пугающий поцелуй остался в памяти Мервана на всю жизнь. В первые секунды в его голове промелькнула мысль о том, что хорошо, что он в больнице. Врачи недалеко, и, если у него случился бы сердечный приступ, помощь пришла бы незамедлительно. После того, как ступор и шок прошли, Рим с осторожностью начал отвечать. Его рука легла на лицо девушки и притянула Мелиссу ближе, заставив её приподняться со стула и присесть на краешек кровати. Почувствовав движение чужих губ, Мел постаралась углубить поцелуй, её язычок скользнул к немного обветренным, но от этого не менее сладким губам алжирца, который, в свою очередь, подумал, что губы этой француженки мягче и нежнее всех вместе взятых лепестков тех роз, которые он ей дарил последний месяц. На полпути их языки встретились и закружились в ярком, фееричном танце, одни губы страстно исследовали другие, а дыхание у обоих стало рваным и прерывистым. Когда им перестало хватать кислорода, Мерван отстранился буквально на пару сантиметров и выдохнул в приоткрытые губы напротив: - Я люблю тебя, девушка-луна. Послышался тихий смешок, и она ответила: - А я люблю тебя, мой милый трактирщик и по совместительству глюк Моцарта. Теперь они уже смеялись вдвоём и громче, правда, Рим немного морщился от боли под рёбрами, но это его сейчас волновало меньше всего. Главным было то, что любимая девушка сейчас рядом с ним и полностью разделяла когда-то терзавшие его одного чувства.***
Через две недели, которые показались Мервану вечностью, его, наконец, выписали из больницы. Шейный корсет сняли уже по прошествии первой недели, но ушибы внутренних органов, пусть даже незначительные, не давали врачам выписать больного раньше, к вящему неудовольствию последнего. Всё это время одиночество Риму скрашивала Мелисса, и, немного реже, остальные члены труппы. Пару раз даже танцоры заглядывали, причём полным составом, чем несказанно повеселили Рима и заодно позлили дежуривших медсестёр. Больной шёл на поправку гораздо быстрее, чем ожидалось, в основном благодаря положительным эмоциям в лице Марс (по мифу мадам Рим, который они решили не рушить, ибо не хотели лишних разбирательств) и человеческой еде (по мнению алжирца, больничная была просто отвратительной), которой его снабжали друзья, начиная с фруктов и соков от Диан, Маэвы и Эстель и заканчивая шоколадками, эклерами, пирожными и газировкой от Мика, Фло и Солаля с Ямином. Один раз эти горе-посетители умудрились протащить бутылку вина и напоить Мервана. В конечном счёте всё закончилось тем, что антибиотики с алкоголем очень сильно ударили тому в голову. После этого инцидента мужской половине труппы было категорически запрещено приближаться к больнице менее, чем на сто метров. Но один из визитов Рим запомнил очень хорошо, ведь после него все сомнения окончательно испарились. Это произошло в один из вечеров, когда он отправил Мелиссу домой немного отдохнуть, потому что часы посещения уже заканчивались. В палату постучали, чему Мерван удивился, ведь ни врачи, ни медсёстры не утруждали себя подобным действием. Позволив посетителю войти, парень ещё больше удивился, увидев Флорана, заходящего внутрь и закрывающего за собой дверь. - Мне нужно с тобой поговорить, - начал Мот, пододвигая стул к кровати, - о Мелиссе. - Скажи сначала, как тебя впустили? - усмехнулся Мерв, вспоминая, какой скандал устроил персонал его друзьям, чуть ли не взашей выгоняя их в прошлый раз. - Я сказал, что зашёл по работе, ненадолго и без гостинцев, - улыбнулся Фло, - тем более, если ты помнишь, тогда больше всех досталось Микеле и Ямину, как самым ярым дебоширам. Для меня, короче говоря, сделали исключение. Надеюсь, я угадал со вкусом шоколадки, - понизив голос, заговорщически добавил он, а Рим не удержался от негромкого смешка. - Так вот, я пришёл поговорить... - О Мелиссе, - закончил за него Мерван, - ну, так говори, я внимательно слушаю, - он даже немного приподнялся на подушках, как бы доказывая истинность своих слов. - Помнишь день аварии? - неуверенно спросил брюнет. - Ещё бы не помнил! Так втемяшился в то дурацкое дерево, что думал, там коньки и двину! - алжирец опять рассмеялся. - Я сейчас не о самой аварии, а о том, что произошло до неё. В общем, я пришёл извиниться. Ведь в какой-то степени я виноват в том, что случилось. - Друг, что ты такое несёшь? В чём ты виноват? В том, что я болван и что не справился с управлением? Не говори чепухи! - Нет, в том, что не успел тебе всего объяснить после того, как Мелисса меня поцеловала, - Фло опустил взгляд и начал с усердием изучать свои ботинки. Весёлость из голоса Рима мгновенно испарилась. После нескольких секунд молчания он проговорил: - А я ведь до сих пор толком и не знаю, что тогда случилось. Я не говорил об этом с Мел, не хотел её расстраивать. Ты мне расскажешь? - с надеждой спросил Мерв. - Конечно, собственно, за этим я здесь, хочу, чтобы между нами больше не осталось недомолвок. В тот день Мелисса решила взять инициативу в свои руки и пришла, как ты понял, к неверному выводу. Она подумала, что это я ей дарил цветы. Толком не разобравшись, она меня поцеловала как раз в тот момент, когда ты решил зайти. Вот уж действительно Comédie Tragédie, и смех, и грех, как говорится. Как только я заметил тебя, то как можно скорее попытался всё ей объяснить. Она допытывалась, кто же всё-таки её тайный поклонник (эх, девушки!), если это не я, поэтому пришлось всё рассказать. - Какой же я идиот! - закрывая глаза руками, убитым голосом заговорил Мерван. Фло совсем не ожидал такой реакции на свои слова. Пару раз моргнув, он спросил: - Ты чего? Обиделся, что я всё ей рассказал про тебя, а не ты сам? - Нет, просто теперь до меня дошло! - Что дошло? - Фло немного не въезжал, что имеет в виду Рим. - А то, что Мел до чёртиков непостоянна! То она тебя целовала, а узнав, что это я за ней ухаживал, а не ты, сразу переключилась и через несколько часов уже целовала меня! Вот я придурок! Умудрился поверить, что она меня действительно любит! - Она любит, по-настоящему. Я тебе главного не успел сказать. Когда она увидела ту, последнюю твою розу, она, наконец, поверила. И тогда мне действительно стало страшно. Её как будто кто-то подменил. Она упала на колени, взяла цветок в руки и заплакала, но не от счастья, а как будто от боли, будто что-то в ней погибло в тот момент. Насколько я понял, тогда она и поняла, что любит только тебя и никого другого, потому что, продолжая прижимать розу к сердцу, она сорвалась с места и побежала за тобой. Я не могу этого объяснить, но мне показалось, что она почувствовала, что тебе грозит опасность. Конечно же, она не вернулась обратно, а поехала на поиски тебя, которые, как я понял, увенчались успехом. - Наконец Флоран поднял взгляд на своего друга и увидел, что по лицу того катятся слёзы. Снова поспешно посмотрев на свою обувь, дабы не смущать коллегу, Мот добавил: - Я, пожалуй, пойду, тебе надо обдумать всё хорошенько, - и он поднялся со своего места. - Фло, - на удивление твёрдым голосом проговорил Мерван, отчего брюнет уже в самых дверях обернулся, - спасибо! - на мокром лице алжирца появилась слабая улыбка, и читалось выражение вселенской благодарности. Улыбнувшись в ответ, Флоран тихонько прикрыл за собой дверь.***
Спустя месяц после аварии. Если говорить грубо, то на Риме всё заживало, как на собаке. Уже через две недели, сразу после выписки, он рвался вернуться в театр и продолжить репетиции. И если бы не гипс на левой руке, то по нему и нельзя было бы сказать, что совсем недавно он попал в аварию. Однако по настоятельным рекомендациям врачей, но больше, конечно же, из-за уговоров Мелиссы, Мерван ещё на две недели остался дома на больничном. И вот, долгожданный понедельник и первая репетиция за последний месяц. Как же долго Рим этого ждал! Вся труппа встретила его с распростёртыми объятиями. Причём в прямом смысле. Микеле, повиснув на шее у своего любимого клоуна, минут двадцать с возгласами: «Ура! Мой глюк вернулся!» не выпускал этого самого «глюка» из цепких рук. В конце концов, предупредив Локонте, что глюки у «Моцарта» начнутся самые настоящие, если он не отстанет, Мерван с большим трудом смог избавиться от любвеобильного «композитора». Остальные были сдержаннее в своих эмоциях, от души поздравляли коллегу с выздоровлением и возвращением в мюзикл, правда, не так рьяно, как Микеле. День прошёл стремительно и незаметно. Вечером, попрощавшись с труппой, Рим направился, так сказать, по магазинам. Передвигался он исключительно пешком, потому что его автомобиль, в отличие от хозяина, всё ещё был в непрезентабельном состоянии, проще говоря, в ремонте. Сначала алжирец заскочил в продуктовый магазин, купил вина и фруктов, а затем, пройдя ещё несколько кварталов, зашёл в цветочный недалеко от своего дома. Причина для подобной «прогулки» была весьма простая: сегодня у него и Мелиссы был маленький праздник, а именно месяц, как они встречались, ну и по совместительству месяц после аварии (да, такое вряд ли забудешь). Купив любимые розы Мел, Рим на всех парах поспешил домой. Мелисса уже ждала его, приготовив ужин и накрыв праздничный стол. В этот вечер влюблённые старались вспоминать только вторую половину того трагического, но в то же время и радостного дня. Мерван, который окончательно поправился (гипс сняли два дня назад), решил, наконец, перейти к более решительным действиям. После окончания ужина, помогая Мел убирать со стола, он, дождавшись, когда в руках Марс ничего не останется, резко подхватил её на руки и направился в сторону спальни. Девушка шутливо начала протестовать: - Мерв! Ты дурак! Поставь меня сейчас же! У тебя же рука только-только зажила! А я не пять килограммов вешу! - однако все её увещевания остались незамеченными. Мерван, нежно прильнув губами к губам Мелиссы, аккуратно уложил её на кровать и навис над ней сверху. - Вот видишь, ничего страшного со мной не случилось, - ехидно улыбнулся Рим, - и весишь ты, как пушинка, так что теперь я буду чаще носить тебя на руках, - с этими словами алжирец вновь накрыл губы Марс поцелуем, на этот раз более чувственным и страстным. Не успев и глазом моргнуть, Мерван почувствовал, что умелые пальчики Мел уже расстегнули его рубашку, которая через мгновение полетела на пол. Не оставшись в долгу, парень, ловко приподняв Марс, снял с неё лёгкую блузку, при этом не прекращая жаркого поцелуя. Воздух вокруг парочки как будто наэлектризовался и загустел, став похожим на фруктовое желе. Между этими двумя чувствовались такие напряжение и желание, что не понятно было, как раньше они могли сдерживаться. Оторвавшись от таких сладких и сводящих с ума губ, алжирец стал прокладывать дорожку поцелуев от шеи к ключицам, а затем к небольшой, но красивой груди девушки. Щелчок, и бюстгальтер полетел на пол, составив компанию рубашке и блузке. Нежно лаская грудь и набухшие от возбуждения соски Мелиссы, Рим нарочито медленно, сексуально продолжил избавлять их обоих от одежды. Когда стоны стали уж совсем неприличными, а одежда больше не являлась препятствием, Мерван немного отстранился и окинул взглядом великолепное тело своей любимой, отчего она немного смутилась и, притянув его к себе, тихо прошептала: - Я люблю тебя. - Я тоже очень тебя люблю, - последовал такой же тихий ответ. И, больше ни в чём себя не сдерживая, они слились воедино в головокружительной страсти, стараясь раствориться друг в друге, утонуть в захлестнувших их с головой чувствах.***
Спустя полгода после аварии. Мерван Рим возвращался домой после долгого рабочего дня, однако пребывал он в очень хорошем настроении. Не потому, что сегодня ровно полгода, как они с Мелиссой встречались, и не потому, что сегодня он подписал контракт со звукозаписывающей компанией, а потому, что сейчас в его кармане лежала бархатная коробочка бордового цвета, и в душе трепетало нетерпение. Нельзя сказать, что жизнь кардинально изменилась за эти полгода. Мюзикл завершился с громогласным успехом, многие артисты из труппы стали налаживать свои сольные карьеры, и Рим не был исключением. Точнее, он вернулся к своей, уже давно начатой, но отложенной из-за мюзикла. Вскоре должен был выйти его дебютный сольный альбом, над которым он так упорно работал. И, конечно же, теперь, когда он нашёл любовь всей своей жизни, человека счастливее него, казалось, нельзя было бы найти. Подходя к своему подъезду, Мерван достал коробочку из кармана, открыл её, собираясь с мыслями перед ответственным шагом, который навсегда должен был изменить его жизнь. Кольцо сверкнуло на солнце всеми цветами радуги, и, глубоко вдохнув, парень поспешил к своей избраннице, снова и снова прокручивая в голове слова, которые он собирался ей сказать. Мелисса не могла найти себе места, она нервно мерила квартиру шагами, расхаживая из угла в угол и ожидая возвращения любимого. Создавалось впечатление, что время совершенно остановилось, будто смеясь над девушкой. Наконец раздался звонок в дверь, и Марс помчалась открывать. Когда Мел увидела такие родные голубые глаза, на душе её полегчало, а все волнения и тревоги моментально улетучились, уступив место безграничному счастью. Решив осуществить задуманное немедленно, Рим повёл ничего не понимающую Мелиссу в гостиную и усадил на диван. - Мне нужно кое-что тебе сказать, точнее, спросить, - немного неуверенно начал алжирец. - Подожди, мне тоже нужно сказать тебе что-то очень важное, - перебила Марс, - мне кажется, что это немного важнее твоего заявления-вопроса. - Ну, я так не думаю, - Мерв счастливо улыбнулся, встал на одно колено и достал из кармана бархатную коробочку. - Мадмуазель Мелисса Марс, Вы выйдете за меня замуж и согласитесь стать мадам Рим? - при этих словах он открыл коробочку. Он ожидал любой реакции, но только не слёз. Несомненно, это были слёзы радости, но Мервану не хотелось бы, чтобы его возлюбленная плакала в такой момент. - Да, - дрогнувший голос не позволил ответить более чётко, но парню этого было достаточно. Надев кольцо на безымянный пальчик её хрупкой ручки, а затем нежно притянув Мел к себе и поцеловав её, Рим подхватил девушку на руки и закружил по всей комнате. Вспомнив о том, что ему хотели сообщить важную новость, Мерв опустил на пол теперь уже свою невесту и спросил: - Ты ведь говорила, что тебе нужно сообщить мне что-то важное, да? Улыбка медленно угасала на губах Марс, а в глазах появилась тревога. Без лишних предисловий она отчётливо проговорила: - Я беременна, - и из её глаз снова полились слёзы. Огорошенный этой новостью, алжирец минуты две пытался прийти в себя и осознать сказанное. Наконец он спросил: - Ты серьёзно? - первое, что пришло в голову. - Д-да, я была у в-врача. Срок п-пять недель, - всё ещё сотрясалась от рыданий Мел. - Господи! Так это же прекрасно! Боже мой, я стану папой! - Мерван начал хаотично целовать любимую: в лоб, в скулы, в щёки, в носик, в губы, в шею, в ключицы, в плечи, в запястья и ладошки. Снова встав на колени, он обнял будущую мадам Рим и мать его будущего ребенка за талию и прильнул губами к пока ещё плоскому животику, при этом повторяя одну фразу со счастливейшим выражением лица: «Я стану папой!» Все тревоги исчезли, испарились, будто бы их и не было. И как она могла подумать, что её любимый обидится или разозлится? Эта мысль теперь казалась Мелиссе смешной и абсурдной. Лучезарно улыбнувшись, она взяла лицо Мерва в свои ладони, притягивая к себе и тем самым заставляя подняться с колен, и поцеловала его так, как никогда раньше. Этот поцелуй, наполненный заботой, счастьем и любовью, один из тысяч и тысяч тех, что им ещё только предстояли, явился отправной точкой в их, может, и не всегда простое и лёгкое, но, несомненно, потрясающее совместное семейное будущее.