Укрощение Тевильдо

Саурон очень редко спал, но все же иногда фана требовало отдыха. В тот день он пробудился свежим и полным сил. Уже близился вечер, и предстояло совершить много мерзких, по меркам эльфов, дел. Однако майа с удивлением обнаружил, что стоит на четырех ногах, вернее, лапах. Быстро осмотрев себя, он ужаснулся – во сне он превратился не в гаура, а в огромного черного кота! Тевильдо – так звали его когда-то. Дело в том, что в первые годы службы у Моргота Саурон экспериментировал с обличьями, и кошачье тело казалось ему тогда самым совершенным. Без сомнений, Тевильдо был великим котом, но кошачья сущность была слишком сильна, и часто Саурон не мог ее контролировать. Поэтому от кошачьего обличья пришлось вскоре отказаться, и волк стал его любимым воплощением. Но эксперименты не прошли даром, и время от времени Тевильдо появлялся вновь, пусть и редко, но неожиданно для самого Саурона. Объяснить это не мог даже Мелькор. Последний раз это случилось лет двести назад, тогда Саурон отсиделся в Ангбанде, не рискнув никому показаться на глаза. Сейчас же Саурон полностью был в "своем уме", ничего кошачьего в мыслях он не замечал, однако почему-то не мог сбросить ненавистное обличье. Выходить наружу в таком виде было категорически нельзя, если только он не хотел передраться со всеми волками крепости. Волки... Мысль о них обострила нюх, и Саурон потянул носом в сторону двери – из-под нее шел едва уловимый волчий запах, столь ненавистный для кота. Саурон открыл окно – хорошо, что оно выходило наружу, а не во двор, – и решил подождать. Густые сумерки принесли новую проблему – Саурон увидел из окна приближающихся орков, большая часть которых конвоировала вторую группу, немного странную на вид. Превозмогая неприятные ощущения от волчьего запаха, Саурон направился к воротам крепости – встретить странный отряд на пороге. Попадающиеся на пути Саурона орки замирали в почтительном ужасе, прижимаясь к любым доступным предметам. Они казались ему перепуганными мышами, и он усмехался, но гнал эти мысли, стараясь не тревожить сущность Тевильдо. Кстати, зря Саурон беспокоился о волках – они забились по углам и даже не смели скулить от страха, настолько облик Тевильдо был ужасно совершенен. Саурон вновь усмехнулся – кто бы ни были эти странные орки, он разберется с ними в два счета. Когда отряд ступил на мост, Саурон высунул нос из-за ворот. Даже попав в лапы орков Саурона, Финрод не терял надежды. Пока за ними не захлопнулись ворота его бывшей крепости, был шанс. План состоял в том, чтобы на мосту сбросить противников в воду и уйти, рассыпаться по окрестностям, сбить волков с толку нюхательной травой беорингов, запутать следы и встретиться на условленном месте через две ночи. Отряд ждал лишь сигнала Фелагунда. Король Нарготронда ждал нужного момента. Первые орки-конвоиры не успели сделать и двух пар шагов по мосту, как из ворот бесшумно выскользнул огромный черный кот. Конвой замер в недоумении, эльфы остановились, оценивая обстановку. Выйдя за ворота, Саурон прищурился. В орках-конвоирах не было ничего примечательного, остальные же оказались самыми обычными эльфами, примерившими чужие личины. Саурон фыркнул – с такими будет легко справиться, силы-то уже растрачены на чары смены обличий. Смертный в расчет не брался вообще. Внимание Саурона привлек один из эльфов, явный лидер, обладающий большей силой духа, чем остальные. Решив не затягивать с выяснением обстоятельств появления столь странной компании перед его крепостью, Саурон шагнул вперед, одновременно произнося первые слова Песни Силы. – Как посмел нарушить ты предел чужих границ, – кошачья пасть на удивление внятно воспроизводила речь квенди, – где любая тварь передо мной склонится ниц? Финрод сразу понял, что перед ним майя в обличье кота, но никогда не слышал, чтобы Саурон рядился в кошачье фана – всегда говорили о нем, как об огромном гауре. Видимо, это новая хитрость Врага, не иначе. Финрод едва заметно улыбнулся, вспомнив, как любят его кошки. Любовь эта была необъяснима, однако факт оставался фактом – любая кошка или кот, находясь рядом с Финродом, начинала сразу же его обожать: мурлыкать, тереться о ноги и выполнять любые его приказы, словно зачарованная. Правда, Финрод до сих пор не встречал котов-майар, но попробовать стоило. Тем более, что последний план отряда провалился. Зазвучали Слова Силы, срывающие обличья, и Финрод не стал цепляться за маску орка, наоборот, он сам сбросил ее и расправил плечи, представ перед Котом во весь свой рост. Кот же пел какую-то ерунду, но слова были не важны за стоящей за ними Силой. – Чую кровь захватчика из западных земель, – продолжал Кот-Саурон, подходя к Финроду все ближе. Финрод же представил, что перед ним обычный кот, которого можно спокойно погладить, и тихо запел свою Песнь. И с Сауроном начали твориться странные вещи – речь все больше походила на мяуканье: – Мрялкое мурморье первых мрямыслов Творца, – и вскоре стала вовсе неразборчивой: – Мряу: потермряуте мыр мрё, мур мар мурмя! Кот же, казалось, этого не замечал – он подошел совсем близко к Финроду, остановился и, вопросительно мурлыкнув, прикоснулся мокрым носом к его руке. Тогда Фелагунд продолжил Песнь громче, утверждая свою власть словами: – Ты меня никогда не придушишь, ты меня ни за что не царапнешь. Не обидишь ни словом, ни делом, и другим обижать не позволишь. И чего бы я не захотел, то вмиг исполнишь мою-у ты волю. И Кот рыкнул на орков, и те в страхе разбежались. Отряд же Финрода повернул на север и продолжил путь в сопровождении Тевильдо, охраняющего Фелагунда. На каждом привале Финрод гладил Кота, ласково разговаривал с ним, делился дичью. И так крепка стала дружба Кота-майа и эльфа, что ничто уже не могло ее разрушить, даже Моргот – ведь он ни разу не приласкал своего слугу в обличье кота, никогда не чесал его за ухом. И забылась навеки темная сторона майа, и Саурон канул в небытие, став Тевильдо, добрейшим и преданнейшим из котов.