Говорит и показывает

      - Ка-а-ара-а-а! – вопил невыносимый подросток под окнами школы.       - Эк, как надрывается, сердешный, - покачала головой пожилая уборщица, елозя широкой шваброй по полу школьного коридора. – Грабят его там, что ли?       Витя с неприязнью рассматривал в окно источник шума. Самодовольная морда его ночного кошмара отчётливо различалась даже в зимних сумерках. На сколько ещё хватит Витиного железного терпения?        Вылетев с третьего курса института и отслужив в армии два положенных года, младший сержант Виктор с прокурорской фамилией Кара вернулся в гражданскую жизнь четыре месяца назад. Решив доучиться-таки в институте, он восстановился на вечернем отделении и вгрызся в специальность техника-программиста. Обучение велось по будням, в вечерние часы, а при свете дня Витя охранял покой учащихся школы №1097, расположенной недалеко от его дома. Устроиться туда его упросила соседка, завуч той самой школы, Наталья Сергеевна. По какому-то новому распоряжению спиногрызам требовалась охрана, а на смешную зарплату школьного охранника шли либо последние пропойцы, либо стрёмные извращенцы. Почти двухметровый «Витюша», по мнению завуча, идеально подходил на должность цербера школьных застенков. Парень честно предупредил, что поохраняет только до тех пор, пока не найдёт нормальную работу, но с его вечерним обучением на хорошее место надежды было мало.        Ученик одиннадцатого «Б» класса Артём Васильков атаковал нового охранника в первый же день появления оного на рабочем месте.       - А как вас зовут?       - А рост у вас какой?       - А пистолет у вас есть?       - А откуда у вас шрам на щеке? – засыпал тот вопросами опешившего охранника на первой перемене, разглядывая его своими марсианскими, широко расставленными глазами.       Васильков говорил со скоростью сто слов в минуту, не дожидаясь ответов на свои нескончаемые вопросы, и постоянно перемещался в пространстве. Вот только что он стоял напротив тебя и, вдруг, бац – он уже перевесился сзади через твоё плечо, дочитывая твои конспекты на столе. И всё это не закрывая рта! Частенько Витя не сразу мог понять, откуда тот говорит – удивлённый охранник крутил головой в поисках источника звука, словно жертва галлюцинаций. Через пару недель Виктор начал замечать, что неугомонный Васильков спецом прибегает к нему на первый этаж на каждой перемене. Учителя сочувственно поглядывали на Витю, но никто не спешил отгонять орального террориста от молчаливого охранника. Видимо, тихонько радовались, что сбагрили это ходячее радио на безответного парня.       - Ты от снайпера, что ли, ныкаешься? – раздражённо спросил Витя, когда у него начала кружиться голова от мельтешащего перед глазами старшеклассника. – Чего тебе на месте не стоится?       Васильков затрещал, вылупив на охранника свои глазищи цвета оловянной поварёшки.       - Это не я быстро двигаюсь, это вы медленно соображаете. А вы на программиста учитесь? Зря. С вашим телосложением лучше на столяра там, или на газоэлектросварщика, или…       Артём взялся перечислять профессии для Витиного телосложения, загибая пальчики и глядя куда-то вверх, а тот, собрав в горсть всё своё мужество, считал секунды до звонка на урок.        Прошло три месяца, на дворе стоял декабрь, а Витя всё ещё работал охранником, совмещая бдение за цветами жизни со своей учёбой. В школе его ценили. Основная его ценность была в грузоподъёмности и безотказности. Перенести мебель, передвинуть рояль, повесить дверь, прибить полки – для всего этого звали «Витюшу». Васильков же преследовал его, словно дух умершего родственника, а последние недели даже стал приходить вечером, когда в школе проводились только факультативы и кружки. Каждый раз вроде как проходил мимо и заглядывал поболтать с охранником, «чтоб ему не скучно было».       - Ка-а-ара-а-а! – разрывался на улице Васильков, глядя на Виктора через здоровенное окно на первом этаже.       Тот вздохнул и поплёлся к входной двери. Артём радостно поскакал под козырёк школы.       - Ну, чего тебе? – кисло спросил Виктор, отперев дверь. После уроков, по инструкции, школа закрывалась на ключ, и охранник должен был контролировать всех сюда входящих.       - Выходите курить, - закрутился проныра рядом с приоткрытой дверью. – Я вот с кино иду, там про космическую станцию, так у них там трос оторвался - и привет. Вы что, постриглись? Мои на выходных собаку стригли, так он парикмахера за ухо цапнул. Сдали информатику вчера?       Витя поморщился. Как его родители терпят? Как попугай Кеша, вообще не выключается!       - Артём, - рявкнул он, прерывая энергичного оратора. – Иди домой, поздно уже. Давай.       И – о, наивный! – попытался закрыть дверь. Васильков протиснул ботинок в щель закрывающейся двери и выпалил:       - Нельзя мне домой, меня там убьют!       Витя с секунду, не без удовольствия, посмаковал в уме такую перспективу и уточнил:       - Прямо убьют? - хотелось гарантий.       - Прямее не бывает! – закивал Васильков и замолчал.       Витя удивлённо поглядел на Артёма, соображая, что, наверное, это первый раз, когда видит того с закрытым ртом. Подумав, что наверняка об этом пожалеет, Витя всё-таки спросил:       - Чего случилось-то?       Васильков затараторил, выдавая изо рта клубы пара.       - Да во дворе у нас шпана всякая, преступники малолетние, извели меня уже, денег требуют. Сегодня сказали: не принесу - ноги переломают. А мне денег не жалко, но их у меня нет. А вот ноги есть, и их мне как раз жалко. Вы сейчас заканчиваете уже, проводите меня домой!       Артём так быстро говорил, что Витя понимал его через слово, но в целом картину уловил.       - Где ты живёшь? – спросил устало. В конце концов, его работа – защищать учеников этой школы, как-никак.       Через пять минут совместного пути до Васильковского дома, Витя начал угрюмо оценивать размеры сугробов на предмет возможности запихивания туда тела своего спутника. Артём то забегал перед ним, то останавливался где-то сзади, то вдруг подбегал к какому-то дереву и пристально смотрел в его голую крону – в общем, на него уже хотелось надеть поводок.       - Куда идти-то? – закрутил головой Виктор.       - Во-он тот дом, - указал Васильков рукой, одетой в смешную разноцветную варежку. – А «Кара» - это от какого слова? Караоке, карамба, каракум …       - От слова «карательная операция». Какой подъезд?       - Второй слева.       Витя оглядел заснеженный двор с пустой детской площадкой. Даже собачников не было видно.       - Ну и где твои гангстеры?       - Попрятались, наверное, когда вас увидели. Вы же большой, - заозирался Васильков, крутясь на одной ножке как балерина.       Витя оглядел худющего Артёма и подумал, что он, конечно, идеальная жертва гопоты. Из-под зимней шапки с помпончиком торчали светлые локоны, на курносом носу - мелкая россыпь веснушек, на овальных щеках – детские ямки. Витя-то уже и в шестнадцать выглядел как мужик, а этот… Виктор сплюнул на снег, доставая пачку сигарет.       - Ну, иди домой, что ли? – спросил он у пританцовывающего от холода пацана. – А то зад застудишь в своих джинсах.       - О, моему заду очень приятно, что вы о нём беспокоитесь, но я ещё постою тут с вами, пока вы докурите. Пусть видят, какие у меня друзья! – угрожающе сказал Артем куда-то в присыпанные снегом кусты.       Витя решил проигнорировать репризу про «зад», тем более, что сам поднял эту скользкую тему. Артём трещал про какие-то компьютерные игры, про зимние каникулы, про зачёт по истории, а Витя глядел на жёлтые окна домов и думал о своём.       - …зайду, хорошо? – уловил он вопросительную интонацию в конце пропущенного им мимо ушей монолога.       - Хорошо, - кивнул, не решаясь переспросить, чтобы тот не завёлся рассказывать с самого начала, с него станется.       Васильков просиял и вдруг подпрыгнул к Вите и обнял его своими ручками-веточками.       - Спасибо! – душевно сказал он и, прежде чем онемевший охранник успел сообразить в чём дело, ускакал в свой подъезд.       Витя придавил окурок ботинком и встряхнул головой. - Террорист, - пробормотал он и направился домой.

***

       Говоря научным языком, Виктор был пьян, как фортепьян. Он громко смеялся, пугая посетителей за соседними столиками, хлопал по столу ладонью и бесстыдно тискал сидящую рядом Людочку. Или она Любочка? Районная компания встретилась в местной рыгаловке и обмывала какой-то сомнительный повод – у чьей-то сестры родился сын. Причём, сестры даже не родной. Витин приятель пришёл с двумя девушками, и одна из дам осчастливила Виктора своим вниманием. Стреляла глазами, покачивала буферами и как-то по-утиному складывала губки - это, видимо, какая-то их бабская сигнальная фишка. В общем, вечер у Вити удался – оставалось только довести прелестницу до дома, и там, в маленькой Витиной однушке, предаться сладкому греху. Он шёл по освещённой оранжевыми фонарями вечерней улице, прижимая к себе хохочущую пьяненькую подружку, весь в предвкушении горячей ночки.       - О, опять с новенькой идёт, - услышал Витя знакомый голос и уставился на Василькова, стоящего рядом с его подъездом.        Людочка перестала хохотать и заметно напряглась. Артём покачал головой и разочарованно попенял Вите, который пытался навести резкость.       - Виктор, у вас жена в роддоме, а вы всё по пьянкам шляетесь! Добрый вечер, – кивнул он прихуевшей Людочке. – Прелестные сапожки. Где покупали?       Людочка ахнула, вывернулась из объятий и неожиданно ловко пнула горе-ухажёра в щиколотку. Витя запрыгал на одной ноге, пытаясь одновременно оправдаться перед убегающей Людочкой и накатить Василькову. Получалось не ахти.       - Ты… Бл… Ёб… Ты какого?.. А ну, иди сюда!       Должностная ответственность Виктора как охранника не давала разойтись по отношению к школьнику Артёму, как того требовала душа и вселенская справедливость. Он сжимал кулаки, сдерживая поток брани. Без мата разговор шёл туго.       - Ты чего творишь, су…       Он опять замолчал на полуслове, компенсируя недостаток слов изуверской мимикой.       - Спасибо бы сказали! – без тени страха в голосе затрещал Васильков. – У неё же нос картошкой! Вам нужны дети с носами картошкой? Я о потомстве вашем заботился, между прочим. У вас перчатка из кармана вывалилась.       Виктор развёл руками, не веря своим ушам. Всё это было похоже на какую-то дурную комедию.       - Ты что, наркоман? – почти доверительно спросил он, пытаясь найти хоть какое-нибудь логическое объяснение поведению своей внезапной заботушки.       - Я аллергик, мне нельзя. А вы здесь живёте? Можно к вам в туалет? Край, как надо!       Витя пару секунд побуравил школьника глазами, потом поднял упавшую перчатку и расстроенно стряхнул с неё снег. Людочку уже не догнать, вечер безнадёжно испорчен. С этим придурком выяснять что-либо – себе дороже.       - Пойдем, - кинул он через плечо и открыл подъездную дверь.        Лифт в хрущевках не предусматривался. На лестнице было темно - кто-то опять выкрутил лампочки. Виктор злорадно отметил про себя, что птенчик перестал чирикать, держась к нему поближе. Видать, боялся темноты. Вот трусло! На третьем этаже, идя на поводу у неуместного для здорового мужика подросткового азарта, он резко обернулся, вскинул растопыренные руки и утробно зарычал:       - Р-р-ры-ы-ы!!!       Последовавшая реакция была радикально эмоциональной: Васильков завизжал, замахал руками, запрыгал на месте как зайчик и начал заваливаться назад. Витя разом протрезвел, поняв, что этот говорун сейчас вот-вот сверзится с лестницы и свернёт себе шею. Ещё не хватало закончить вечер в приёмном покое! Он быстро схватил падающего труса обеими руками за грудки и резко дёрнул на себя. Тот прижался щекой к его груди и затих, вцепившись в куртку пальцами. Прошла секунда, другая, а Васильков всё никак не отцеплялся, продолжая прижиматься к Вите, шмыгая носом. Оторвать от себя прилипалу Вите не давало смутное чувство вины – нарычал на мальца, а кто знает, может у него болезнь какая нервная. Решил дать ему ещё пару секунд. Правда, через эту пару секунд нервничать начал уже сам Виктор. Молча стоять на тёмной лестнице со взрослым школьником в обнимку было откровенно стрёмно. А если сейчас выйдет кто, мусор вынести или покурить? Он начал медленно, но настойчиво отодвигать от себя пригревшегося болтуна. «То трещит, как нанятой, а то вдруг – затих», - возмущался про себя Виктор, напрягаясь от этих безмолвных подъездных обнимашек.       - Ты в туалет уже перехотел, что ли? – раздражённо спросил, встряхивая притихшего Василькова.       Птенчик покрутил головой, выпрямился и снова зачирикал, на радость Вите. Ну, жить будет. Они двинулись дальше по лестнице под аккомпанемент бесконечной Тёминой трескотни.       - А вы на каком этаже живёте? Вот, вы каждый день по лестнице туда-сюда ходите и курите, а ведь это какая нагрузка на сердце! Вы авокадо едите? Для сердца очень полезно авокадо.       Они дошли до квартиры, и Витя впустил сомнительного гостя в дом. Тот с интересом оглядывался, рассматривая крохотную, скудно обставленную квартирку.       - Туалет там, - махнул рукой Виктор, вылезая из ботинок. – Можешь не разуваться.       Артём внимательно оглядел обувь и вешалку.       - А вы один живёте? – спросил, не спеша направляясь к уборной.       - Да. Иди уже.       Артём скрылся за дверью туалета, а Витя пошёл в комнату. Включил телек, сел на диван, откинулся на спинку. Хотелось переодеться в домашнее, джинсы были влажные от снега. «Сейчас, выпровожу этого ссыкуна и переоденусь», - решил он и прикрыл глаза. После морозной улицы, да ещё и нескольких рюмок водочки, тело размякло и потянуло в сон. Он перебирал в голове дела на завтра, вспоминая, какие вечером дисциплины в институте. Подумал, что надо бы взять у приятеля телефон этой Людочки. Мысли плавно перекочевали Людочке в декольте. Витя аж непроизвольно сжал пальцы, вспоминая, какие пышные и округлые груди покачивались перед его глазами весь вечер. Так бы и стиснул их в ладонях и присосался бы, м-м-м… Что-то тёплое проскользило вверх по бедру размечтавшегося Вити и упёрлось в его ширинку. Он резко открыл глаза и уставился на Артёма перед собой. Тот стоял коленями на полу и, пытливо глядя в Витино лицо, гладил его ладонью по бедру. Витя не мог сообразить, как тот сумел так бесшумно подкрасться, что он даже не услышал. Но сейчас не об этом!..       - Э, ты чего, слышь? – пытаясь скрыть растерянность за угрозой, рявкнул Витя, но Артём руки не убрал.       - Я же вам свидание сорвал, - рассудительно заметил ебанутый Васильков. – Вы, наверное, расстроились. Хотите, я вам отсосу?       Витя никак не отреагировал, потому что был уверен, что ему послышалось. Не может же ученик одиннадцатого «Б» класса, в самом деле, реально стоять тут перед ним на коленях и предлагать минет. Почудится же такое! Ой!.. Артём тем временем, видимо, приняв молчание за согласие, вжикнул молнией на Витиных джинсах. Сознание завопило: «Чего сидишь, баран, тебя ж посадят!», и Виктор испуганно накрыл обеими ладонями срам.       - Васильков, ты куда лезешь-то? А ну, руки убрал быстро! – с испугу Витя часто задышал, пытаясь сообразить, что это нашло на пацана, одновременно прикидывая, можно ли пнуть озабоченного Артёма ногой или зашибёт?       Васильков же бесстрашно прорывался к Витиной ширинке, пытаясь оторвать от неё руки хозяина.       - Вам так ни одна девушка не отсосёт, поверьте. Потом будете ещё благодарить и добавки попросите, - агитировал съехавший с катушек школьник, продолжая бороться за Витину ширинку.       Да это что, какой-то блядский флешмоб? Виктор схватил его за плечи и как следует встряхнул.       - Ты понимаешь, что ты говоришь? Ты вообще себя слышишь? – Витя уже почти перешёл на крик, но странненький гость не выказывал никакого смущения.       - Ну чего вы кричите? Я же вас не насилую.       - Ты?! Меня?! – Витя впал в отчаяние, понимая, что тут нужен доктор. - Ты что, в каком-то спецклассе для психов учишься?       - У меня в классе углублённый английский, вообще-то. И я на медаль иду.       Решив спасаться бегством, Виктор попытался вскочить с дивана, но настырный отличник обвил его бёдра руками, не давая ступить и шагу. Витя дёрнулся в этих неожиданно крепких объятиях и, потеряв равновесие, стал заваливаться вперёд, на стоящего на коленях Василькова. Совсем неспортивно сгруппировавшись, он согнулся, чтобы не упасть плашмя, и откровенно неудачно воткнулся в пол макушкой. Перед тем как провалиться в темноту, он услышал невозмутимый голос соблазнителя: - Диагноз: ушиб всего охранника.        …Виктор Кара покачивался, лёжа на спине с закрытыми глазами. В голове неприятно тянуло и распирало, спина елозила по чему-то твёрдому, а при каждом покачивании слышался стрёмный чавкающий звук. Самые странные ощущения были ниже талии. Задница тёрлась о какую-то жёсткую, ворсистую поверхность, бёдра зажаты, а от члена шли знакомые каждому мужчине приятные импульсы. Витя приоткрыл глаза и попробовал сконцентрироваться на увиденном. В увиденное верилось с трудом. Он лежал на ковре в своей комнате, а Васильков, чтоб ему пусто было, оседлав его бёдра, с упоением раскачивался на нём взад-вперёд. Похолодевший Витя опустил глаза ниже и захотел ослепнуть. На блаженном Артёме не было ни штанов, ни трусов – они болтались на одной из его щиколоток, Витины джинсы и всё остальное были стянуты до середины бедер, а их с Васильковым члены ритмично дрочились малолетним придурком, в своего рода членобукете. Артём приоткрыл рот, облизывая губы и порнографично дышал. Заметив, что пациент очнулся и таращится на всю эту ебанистику, он задёргался, застонал и тут же обдал Витю и ковёр вокруг него брызгами спермы. Это моментом вывело Витю из ступора, и он возопил, начав извиваться, будто на него пролился кислотный дождь.       - Убью!!! Гад!!!       Васильков взмыл в воздух и, как был, с портками на одной ноге, улетел в единственную закрывающуюся комнату в квартире – в уборную. Виктор неуклюже вскочил, натягивая джинсы, пытаясь быстро стащить с себя обляпанный спермой свитер.       - Вот, тварь! Гадёныш! Убью!       С кровавой пеленой перед глазами он кинулся в ванную, но та была уже занята ебанутым гостем.       - Открой, сука, я тебя живым отсюда всё равно не выпущу! Открой, сказал! - бился он в на удивление прочную дверь, выкрикивая угрозы. - Убью! Убью гада!       - Виктор, - услышал он рассудительный Васильковский голос над своей ушибленной головой.       Он задрал голову и увидел, что мелкий извращенец вытащил свою белобрысую башку в узкое антресольное окошко над дверью в ванную. Тот строго смотрел сверху вниз на беснующегося хозяина квартиры, как Кролик на застрявшего в норе Винни-Пуха. Как он туда забрался? На стиралку, что ли, залез?       - Я вам, как будущий юрист будущему программисту говорю, умышленное убийство – это от восьми лет до пожизненного.       - Ничего! – тут же согласился Виктор на такой вариант и продолжил осатанело биться в дверь. – Меня выпустят раньше, мне как раз тридцатник стукнет.       - С чего это вдруг раньше-то? – удивилась голова в окошке.       - А потому, что я милашка! – оглушительно взревел Витя, наваливаясь на дверь всем телом.       - Виктор, - не терял надежды без пяти минут труп. – Вы ведь один живёте. Кроме вас, дверь чинить будет некому. Давайте, вы успокоитесь, а то мне уже домой пора, а нам ещё надо насчёт следующей встречи договориться.       Витя перестал биться в дверь и воззрился в глаза полоумному.       - У тебя что, какие-то генетические проблемы? – заорал он, чувствуя свою полную беспомощность перед этим непробиваемым идиотом.       - Генетических нет, - отчитался Васильков и вытащил из окошка свою тощую ручку с зажатым в ней телефоном. – Вот, полюбуйтесь, я фоток с нами наснимал. Собираюсь вас ими шантажировать.       Витю словно окатили холодной водой – ярость тут же схлынула и внутренности сковал ужас. Он поднял трясущиеся руки и аккуратно взял телефон, будто тот заминирован. Этот гадёныш нащёлкал фоток, пока Витя был в отключке? Что там может быть? Он, Витя, с членом наперевес, а на нём скачет голой жопой школьник, идущий на золотую медаль? Если кто-то увидит, узнает – да его же заклеймят! За секунду в Витиной голове пронеслись мысли, одна другой страшнее. Кто ему поверит? Скажут, пришёл изголодавшийся, а то ещё и опущенный, из армии, устроился к деткам поближе, и… Пока что никакого выхода, кроме как застрелиться, в голову не приходило.       - За что?! Что я тебе сделал?..       Витя сполз спиной по стене напротив туалета, тыкая на все кнопки подряд. Телефон открывал всё, что можно, только не фотографии.       - Да не расстраивайтесь вы так, - голова продолжала вещать из окошка под потолком. – Можно я выйду и всё вам объясню? Вы меня не будете бить? Маленьких бить нельзя.       Так и не сообразив, как посмотреть эти треклятые фотографии, Витя отшвырнул телефон и закрыл лицо руками. Этот гад ещё и учит его, Виктора, чего ему нельзя. А со здоровыми парнями, значит, можно делать всё, что заблагорассудится? Из ванной послышался грохот и шорох, видимо, шантажист слез со стиралки и натягивал штаны. Щелкнула задвижка. Сидя на полу, Виктор поднял глаза на уродца, выглянувшего в приоткрытую дверь. Его начало колотить, хотя в квартире было тепло. Он с ненавистью разглядывал тощего гада, пытаясь унять клацающие зубы. Сейчас бы только одно движение Витиных пальцев на этой тонюсенькой шейке – и всё…       - Я знаю, о чём вы думаете, - предупредил его Артём. – Но я эти фотки скинул к себе на сервак, а там их рано или поздно найдёт мой брат, и тогда - «постой, паровоз».       - Что тебе надо? - перебил его Витя охрипшим после крика голосом.       Пацан, уяснив, что убивать прямо сейчас его не будут, аккуратно присел на пол напротив дрожащего Виктора.       - Мне скоро восемнадцать, - начал несовершеннолетний маньяк. – А опыта никакого. Я с девчонками совсем не хочу, мне ребята нравятся. Мне бы только всему научиться – и всё!       - Чему научиться? – уточнил Витя, предчувствуя, что ответ добьёт его окончательно.       - Ну, сексу! Сексу с мужчиной! – вытаращил на него свои безразмерные глазищи Васильков.       Виктор снова закрыл лицо руками и завыл.       - Господи, заткнись! Заткнись, я тебя умоляю, меня сейчас стошнит! Что ты надо мной издеваешься? Я тебя чем-то в прошлой жизни обидел? О, господи!..       - Виктор, ну что вы, как маленький! Думаете, мне это всё приятно? Просто не могу же я к незнакомому мужику полезть с такой просьбой – страшно мне, понимаете? Со мной же что хочешь можно сделать. А вас я не боюсь.       Виктор перестал убиваться и ошарашенно уставился на пацана. Да ему лечиться надо! Куда родители смотрят?       - А меня почему не боишься?       - Вы же меня все эти месяцы терпели. И провожать тогда пошли. Вы добрый.       Вот за что Виктор расплачивается! За своё терпение и доброту… Ему даже стало жалко этого умалишённого. Может он родился такой, а врачи недосмотрели.       - … А ещё, вы такой здоровенный и красивый. Я когда дрочу – всегда о вас думаю, - добавил убогий.       Витя мигом подскочил к Артёму и сжал пальцы на его шее. Ярость била в висках, застилая глаза и сводя челюсти до зубовного хруста. Хотелось заткнуть это мелкое чудовище раз и навсегда и больше никогда его не видеть и не слышать. Пацан сполз на спине и практически лёг на пол. Он был покорный, словно кукла - не кричал, не отбивался, а только смотрел на Витю своими огромными серыми глазищами и хрипел. Он сжал сильнее и увидел, как губы Артёма начали синеть. Почему он не сопротивляется? «Это всё равно, что убить котёнка», - прорывалось сознание сквозь пелену гнева. Ноги пацана задёргались, глаза начали закатываться. Виктор пришёл в себя и в ужасе отдёрнул руки от Василькова. Отполз от кашляющего пацана спиной назад, глядя на него, словно на Чужого из киноэпопеи. Этого не может быть, это всё не взаправду! Артём перхал, хватал воздух ртом и трогал себя за пострадавшую шею.       - Это ничего, это нормально, - прохрипел он, и было непонятно, то ли он о кашле, то ли о Витином аффекте. – Это пройдёт.       Витю опять заколотило. От того, что говорил Артём, от того, что сам чуть только что не сотворил. Начало тошнить.       - Я не смогу, - жалобно заканючил он. – Оставь меня в покое, пожа-а-алуйста. Ну, найди себе кого-нибудь ещё, прошу-у тебя.       Виктор прижал руку к груди, вымаливая у пацанёнка свободу.       - Я не такой, понимаешь? Я не голубой! Я не смогу!       Васильков серьёзно поглядел на свою почти сломленную жертву и припечатал:       - Я приду завтра вечером, к восьми.       Сурово сдвинув брови, это дитя дьявола поднялось на ноги и начало одеваться. В гробовой тишине оно натянуло ботинки, пуховик, шапочку, цветастые варежки и обернулось к сидящему на полу Вите.       - Всё будет хорошо, - кивнул ему Омен и вышел из квартиры в темноту.       Витя завалился набок и сжался в позе эмбриона на полу коридора.