Гарри Поттер и разрушенные планы

      Альбус Дамблдор расхаживал по своему кабинету, пытаясь понять, где же была допущена роковая ошибка и кто же играет против него на его же поле, причем успешно. Верить в то, что вся эта нелепица получилась случайно было бы верхом безрассудства, и хотя за долгую жизнь Альбус встречал еще и не такие совпадения, однако сейчас, когда начался очередной акт Игры, он не мог себе позволить беспечности. Выведенный на прогулку тролль был четко замотивирован на убийство девочки в туалете, становясь не только отвлекающим фактором, в руках Квирелла, но и инструментом в руках директора, причем инструментом, который совершенно не запачкает истинного хозяина. В конце концов, это не первая грязнокровка, что умирает в этих стенах — схема давным-давно отработана. Вот только все пошло не по плану.       Грейнджер оказалась в больничном крыле еще до конца урока и закладка, поставленная на Рона сработала не так как должна, заставив его пойти на конфликт с Браун, что вылилось в совершенно непонятный бред, начиная сменой видовой принадлежности у тролля и заканчивая возвращением в мир проклятой химерической твари, чьи потроха использовались в полутора десятках не самых приятных зелий, из-за чего светлые волшебники их и истребили на корню еще в античные времена. И ладно бы Рон просто призвал тварь, ее легко можно было бы уничтожить и скрыть этот досадный инцидент. Но нет, эта мерзость попалась не кому-нибудь, а Кеттлерберну и Хагриду, которые горой стоят за чудовище и возрождение их популяции!       Да и внимание общественности привлекли, что к Хогвартсу, что к Рону. И если первое, в данном контексте все же приятно, то вот Рон... с одной стороны лояльный призыватель лет через десять это хорошо, но с другой — придется искать новую пешку среди первогодок, поскольку свободное время у паренька улетучилось, что удручает. Впрочем, Великий Светлый не был бы собой, не будь у него пары-тройки запасных планов, вот только частота, с которой последнее время к ним приходится обращаться определенно настораживает.       Ладно. Не получилось убить грязнокровку в этот раз — ничего страшного. В школе еще полно разных тварей, близкое общение с которыми может окончиться летальным исходом. Для начала стоит попробовать познакомить ее с Пушком, а если и в этот раз не выйдет, то с Арагогом или, в крайнем случае, Бейном. Ну а заодно стоит активнее заняться Невиллом, пока он окончательно не попал под дурное влияние этой раздражающей компании. *** — Опять! — Ага. Снова. — Да сколько можно уже! — Не психуй. Рест прикроет. — Опять?! — Ага. Снова. — Очень содержательно... Черт, и кому так сильно нужно, чтобы мы нарушили правила? — Это риторический вопрос? Потому что вероятных подозреваемых всего три и один из них сейчас застрял здесь с тобой, а второму это даром не надо. — Три? Один — это ты, второй — директор... а кто третий? — Волан де Морт. При жизни он считался наследником Слизерина, а значит имеет право на частичное управление замком. Однако даже если на секунду представить, что этим безобразием занимается крайний Темный лорд, то на кой ему понадобилась ты, а не я — я не имею ни малейшего понятия. — Действительно, лестницы так реагируют именно на меня... То есть, директор хочет, чтобы я «умерла страшной смертью»? — Ага. Более того, я почти уверен, что прогулка тролля по замку была как минимум им негласно одобрена с целью превращения тебя в лепешку. — Но зачем? — Не знаю. Может в этом есть какой-то глубокий смысл, а может маразм действительно подобрался к нашему светочу... хотя вряд ли. Пока у меня есть две основные версии — ты ему чем-то мешаешь или он знает о тебе куда больше, чем знаем мы. И лучше бы это было первое, поскольку во втором случае ты, а следовательно и я, находимся под ударом каждую секунду. — Но чем я ему могу мешать? — Кто знает? Быть может старик хотел сделать из тебя «эталон маглорожденной», а общение с нами в эту светлую фантазию не вписывается ну никак и дедушка хочет избавиться от «испорченного холста», может через тебя хочет добраться до кого-то из нас, все же баламутим это болото мы уже неплохо, может быть он считает, что убрав тебя из раскладов он чего-то добьется, причем даже не обязательно в Хогвартсе... В общем, пытаться изучать черепных тараканов директора опасно в первую очередь для собственной психики, а результата не приносит, поскольку «натурные» исследователи свои премии Дарвина уже заработали, а строить их образ на основе собственного воображения бессмысленно и опасно. Лучше не знать вообще ничего, чем быть уверенным в лжи. — Это все прекрасно, конечно, но никак не отменяет тот факт, что мы в очередной раз стоим возле запретного коридора и неспособны отсюда выбраться. И меня эта ситуация уже достала. — Сильно? — Сильно! Только на этой неделе я провела здесь больше шести часов, а неделя еще не закончилась! Ты представляешь сколько всего полезного можно было сделать за это время? — Представляю. Вот только что-то мне подсказывает, что эти представления у нас разные. Поскольку лично я воспринимаю подобной тратой времени обучение в Хогвартсе вообще. Как говорится, сравни масштаб. — И возня со мной... — Ни в коем случае! Если честно, то это единственное, что делает мое пребывание здесь не бессмысленным. Быть может, в следующем году тоже кто-то любопытный поступит, но покуда ты единственная неграненая драгоценность, что мне здесь удалось найти. — О, так я драгоценность? Кхм-кхм... Лестно слышать сии речи из ваших уст, милостивый лорд. Эта презренная недостойна такой чести, господин... Так вроде положено? — Да, да. А еще согнуться в поклоне, правильно сложив руки чуть выше паховой области. Черт, англичане такие снобы! Уж не знаю, с кем из японских рабынь японская культура попала на оловянные острова, но вынесли местные маги из нее лишь только самое худшее, переиначив и извратив на свой манер. Впрочем, современный этикет магической британии куда более терпим, однако, учитывая, что Гринграсс подарила тебе именно эту книгу, у нее дома до сих пор действуют старые порядки. Зато понятна ее холодность — традиционное японское или старое местное псевдояпонское воспитание делают из девушек тех еще кукол. Впрочем, конкретно японцев винить за такое отношение к их женщинам не могу, учитывая что эти самые японки творят сейчас в «свободной Японии». — Ты про их неуемную жажду денег, необходимость в тоннах косметики или «публичное вызывающее поведение, кое сочли бы невместным даже в мятежных колониях»? — Про все сразу. Кстати, откуда цитата? — У соседки сын жить в Японию переехал и женился на местной. Очевидно, что благообразная «английская леди из гордого, но обнищавшего рода» общего языка с невесткой не нашла и теперь регулярно перемывает ей косточки будучи приглашенной на любое чаепитие. — А пить чай она любит... Ну да, мы же в Англии, - протянул Поттер — И как ты догадался? - усмехнулась Гермиона, - Ну а вообще, она бывший учитель и некоторое время была моим репетитором математики. Параллельно совершенно бесплатно и очень раздражающе пыталась учить еще и этикету. Не особо удачно, правда, зато опыт чтения моралей я от нее переняла в совершенстве. — Жуть. Меня, хвала всем богам, учили только темноэльфийскому этикету, разрешая плевать на любой иной. Так что для английского общества, появись я на местном приеме, я буду выглядеть варваром. — А в чем смысл? Ведь учить этикет все равно пришлось? Тем более, по книгам, что я читала, у эльфов этикет еще сложнее, чем тот ужас, подаренный мне. — Сложнее. И у светлых, и у темных. Но если незнание этикета светлых эльфов вполне простительно для «жалкого короткоухого», то незнание этикета темных — смертельно опасно. — То есть? — Кхм... К примеру, поставить на стол хотя бы одно НЕ отравленное угощение считается смертельным оскорблением гостю, за которое вполне допустим вызов на дуэль до смерти. Также, нельзя травить все блюда наглухо, не оставляя возможности вкусить пищу без последствий. В первом случае — это намек на незрелость, неспособность к самостоятельности, во втором — явное намерение убийства. — Но если все блюда должны быть отравлены, то как ее можно есть? И вообще, при чем тут «несамостоятельность»? — Объясню по порядку. На столе темных эльфов всегда присутствует пара блюд со смертельными ядами. Один кусок или глоток отравленного яства гарантирует смерть отведавшего. Также есть несколько блюд с несмертельными ядами, которые могут вызывать различные, но обычно неприятные и болезненные эффекты. Ну и наконец, все остальное травится различными компонентами многокомпонентных ядов. И, по сути, весь застольный этикет темных эльфов сводится к тому, что хозяева намекают, что есть что, а гости либо доверяют им, либо нет. Многие компоненты разных ядов нейтрализуют друг друга, по меньшей мере, частично, а потому чем опытнее ты в подобном, тем легче тебе поправить друга, что неумолимо движется к собственной смерти или наоборот, а потому игра в доверие играет тем большими красками, чем обильнее стол и чем больше приглашенных. И простейший совет обязательно попробовать какой-то салатик вполне может быть как спасением, так и смертельной ловушкой. Именно поэтому невнимательных и не разбирающихся в ядах темных эльфов не существует в природе — умирают в юности. — Жуть! Как они могут так жить? Это же чистое варварство! — Ну, конкретно они это варварством не считают, как и в Японии отрыжку в ресторане, к примеру. Все это напрямую связано с их культурными традициями, и хотя эльфов, кроме домовых, никто не видел уже лет пятьсот, некоторые семьи, что имеют длинную историю общения с этими длинноухими засранцами, предпочитают пользоваться именно этикетом вечных. — К примеру? — Забини. Мать Блейза не зря называют «черной вдовой». Темноэльфийский этикет прописан в кодексе их рода, что позволяет ей травить своих мужей и гостей абсолютно законно. И она не одна такая, так что, если на каком-то приеме я или Арест внезапно начнем советовать тебе какие-либо блюда — лучше не спорь. — Как страшно жить... Но ведь застольный этикет это не все? — Нет. Куча смысловых поклонов, правила ношения и ухода за оружием и рекомендуемая цветовая гамма одежды. Но все это, как «презренные короткоухие» мы смело можем игнорировать. И не пытаться повторить, поскольку за неправильный поклон вполне могут послать убийц. Что светлые, что темные. Эльфы вообще крайне далеки от человеческой морали и то, что они ушли – это даже хорошо, потому что за ту же вырубку секвой в Америке во времена золотой лихорадки, они вполне могли начать геноцид человеческой расы как таковой и мы с тобой бы просто не родились. Собственно, война Мерлина и Морганы произошла по схожим причинам, пусть и не так масштабно*. — Расскажешь? — Почему нет? Сидеть нам тут еще долго. В общем-то, в нашем мире причиной конфликта стала глобализация и начало централизованного освоения земель. До появления Мерлина королевская власть была… мягко говоря несколько эфемерной. Римляне как раз бросили провинцию на произвол судьбы и множество ударов, как от местных, ущемленных народов, так и от вторженцев, раздробили поселения людей на настолько мелкие анклавы, что даже называть «королевством» десяток деревень вокруг кое-как перестроенных римских укреплений язык не поворачивается. Однако мелкие банды, захватившие власть, как и избранные народом правители совершенно не гнушались потешить чувство собственного величия и непременно называли себя королями, а свою вотчину – королевством. Но самое забавное в этом то, что при таком обилии «королей» междоусобных войн, по сути, не было, поскольку у каждого «короля» хватало проблем с магической живностью и народами, которые поделили острова между собой и наличие неподконтрольных государственных образований на территории, которую считают своей, их дико раздражало. А потом появился Мерлин. — Вот так взял и появился? Ни с того, ни с сего? — Да. Никто не знает откуда он взялся. Просто в один «прекрасный» момент был обнаружен пятнадцатилетний «дикий» маг чудовищной силы, принадлежащий к человеческой расе, но не рождавшийся ни в одном из известных «королевств». Кто-то считает, что имело место путешествие во времени, кто-то, что путешествие между мирами, кто-то по сей день видит в нем воплощение самой Магии… Не суть. Суть в том, что Мерлина немедленно попытались уничтожить все заинтересованные стороны, поскольку появление мага такой силы, что был способен менять реальность голой волей, будучи совершенно необученным, на стороне хоть кого-то немедленно дало бы любой из рас преимущество и против нее ополчились бы все остальные. Вот только Мерлин выжил. Его укрыла и обучила Моргана ле Фей, полукровка фейри и человека, пожалевшая такого же изгоя, как она сама. Быть может было и нечто большее, кто знает, однако спустя тридцать лет после своего исчезновения Мерлин внезапно объявился в Камелоте. — Стоп. Но в известной истории их описывают непримиримыми врагами. Как это возможно, если у Мерлина был, по факту, долг жизни перед Морганой? — А ты никогда не задумывалась, почему они никогда не встречались в бою? Почему Мерлин, несмотря на его огромную мощь, коей не нашлось равных за все эти полторы тысячи лет, так и не дал боя «корню зла»? Впрочем, до этого еще далеко. Итак, Мерлин появился в Камелоте, как наставник единственного сына престарелого короля. Внезапно. Что в совокупности с тем, что Камелот лет эдак пятьдесят ухитрялся развиваться, Утер дожил до почтенных восьмидесяти с гаком, тогда как средний срок жизни всех прочих «королей» не превышал пятидесяти лет, а Моргана и Артур были братом и сестрой, наводит на вполне определенные мысли. А затем король Утер и его жена как-то резко умерли. Несомненно, для их возраста это явление нормальное, вот только выглядели они где-то на сорок, а потому в естественность их смерти, тем более одновременной, не поверил никто. Но зато легко поверили в злые чары, обитающей неподалеку ведьмы Морганы, которые и сгубили венценосную чету. О том, что именно эта фейри-полукровка была последней, кто хотел бы подобного, Мерлин скромно умолчал. — Это же чудовищно! — Это жизненно. Люди – самые страшные из чудовищ, а потому «человечность» - самая большая ложь придуманная ими. Собственно, Моргана совершенно не ожидала, что в ее уютный скрытый дом вломится вооруженная толпа и начнет обвинять в смерти ее собственной семьи, попутно пытаясь к оной семье присоединить посредством колюще-режущего инвентаря, но все же ей удалось сбежать, навешав на нападавших кучу различных проклятий, что лишь утвердило мнение людей на ее счет. А Мерлин… Мерлин взялся за воспитание будущего короля, оставив управление государством на свежесобранных, по его наущению, Утером рыцарей Круглого стола. Ну а поскольку притереться друг к другу эти рыцари не сильно успели, то в королевстве начались междоусобицы. И их решение Мерлин решил полностью спихнуть на юного Артура, выдумав красивую сказку про Калибурн – меч избирающий королей. Естественно, двенадцатилетний мальчишка, мало чему обученный по части управления страной, не смог уладить все миром и полилась кровь. Собственно, Камелот до коронации Артура и Камелот после его объединительных завоеваний – это несравнимые по масштабам государства. Самое забавное заключается в том, что помощь Мерлина в этом была чисто символической. Маг просто изредка появлялся на горизонте, но не забывал тянуть из казны деньги на все свои потребности. И в то же время в Англии свирепствовала «ведьма Моргана», которая раздавала проклятья налево и направо, но, что удивительно, практически всегда в будущих подданных Камелота, изначально не желающих ими становиться, но вынужденных просить помощи у короля Артура, не будучи способными справиться самостоятельно. — То есть, вся эта война с Морганой была игрой в поддавки? И она просто помогала своему младшему брату создать сильное королевство? — Из того, что мне известно – это так, или, по крайней мере, близко к этому. Более того, Мордред, рожденный от их союза вполне мог стать легитимным королем-магом… но тут опять влез Мерлин. Ученику Морганы король, разбирающийся в магии и способный посчитать смету на расходы придворного мага, был нужен как собаке пятая нога. Артуру срочно была найдена жена, сам он убежден, что его ближники не примут плод инцеста в качестве короля. Мордред же был экстренно выращен до сравнительно взрослого состояния и стал главным чистильщиком, портя не сформировавшийся до конца характер и психику в постоянных кровопролитных сражениях с «магической нечистью», коей это усиление и расширение ареала обитания людей было поперек горла. Собственно, Мордред и был тем героем, который на себе вытащил большую часть «Войны Мерлина и Морганы» — Э? А при чем тут вообще Моргана? — Ну как же? Она же вселенское зло, помнишь? Урожай неуродился – Моргана прокляла, овца сбежала – Моргана украла, крыша прохудилась – Моргана сглазила, нелюдь нападает – Моргана натравила. В общем, «Во всем виноват Волан де Морт»… А не, это уже современная вариация, хе-хе. — Ве-весьм-ма о-остроумное з-зам-мечание, м-мистер П-поттер. Н-но я бы с-советова-ал б-быть ос-сторожнее с п-произнош-шением эт-того им-мени. К-кстати, почем-му вы не н-на ур-роке? — О, профессор Квирел! Мы здесь немного застряли. Видите ли, лестницы уже с пару недель своевольничают, раз за разом приводя мою подругу сюда. Сначала я не обращал на это внимания, поскольку, хоть и слегка попетляв, Гермиона могла выбраться из этой ловушки, но когда она начала пропадать на несколько часов кряду, мне пришлось заняться этим вопросом, сопровождая ее повсюду. Как видите, это уже перешло всякие границы – если бы я не держал ее за руку, Гермиона оказалась бы здесь одна, будучи фактически похищенной из плотной группы учащихся. Похоже, директор ведет нечестную игру, пытаясь украсть у лучшей ученицы курса учебное время во имя победы «правильного» факультета и разрушить ее репутацию, отняв астрономическое количество баллов за попытку проникновения в запретный коридор. — М-мне ж-жаль вас р-расстраивать, П-поттер, но в-вряд ли д-дир-ректор стал бы з-заниматься п-подобн-ным. У вас п-па-аранойя. — «Если у вас паранойя, это еще не значит, что за вами не следят». Всегда следует предполагать и готовиться к худшему – если ожидания не оправдаются, то это будет приятным сюрпризом, а если оправдаются, то ты будешь уже к этому готов, хотя бы частично. Если же убеждать себя, что все хорошо, то открывшаяся реальность может шокировать, снизив и так невысокие шансы выжить практически до нуля. Волан де Морт имел значительную часть успеха в прошлой войне именно благодаря подобному, совершенно недальновидному, подходу к жизни большей части английских магов. Они все знали, что идет война, но покуда война не приходила в их дом, практически никто из них не готовился к этому. Штурмы поместий нейтральных семей могли бы быть куда как более кровавыми, если бы они озаботились своей безопасностью заблаговременно. Хотя о чем тут говорить, если мой собственный отец, будучи аврором, которому известно, что за его семьей идет охота, вышел открывать дверь без собственной палочки. Весьма наглядная демонстрация того, до чего может довести беспечность, не находите? — П-пожалуй. И в-все-т-таки н-не стоит о-обсуждать п-подобное здесь. Д-давайте я п-провожу в-вас н-на урок. — Но что делать с лестницами, профессор? Они систематически приводят Гермиону сюда. — Н-не в-волнуйтесь, й-я за-аймусь эт-тим воп-просом. С-скор-рее в-всего к-кто-т-то п-проклял их. — Спасибо, профессор. — Эт-то м-моя ра-абота. А теп-перь и-ид-демте. ***       Мысли Альбуса, как и две недели до этого занимала проклятая Грейнджер, которая уже больше недели избегает своей роли обеда для Пушка. Убедить Хагрида, что щенок заболел и ему требуется лечебное голодание было сложно, но, благодаря доверию лесника, все же удалось. Однако раз за разом поганая грязнокровка ускользала от встречи тем или иным способом. Однако сегодня он предусмотрел все. Любые способы побега блокированы, а Том именно сегодня собирается разведать подходы к церберу. Так что, либо грязнокровка будет разорвана псиной, пытаясь спрятаться, либо Том использует ее для разведки и также покормит песика, либо уберет лишнего свидетеля и для маскировки опять-таки скормит собаке.       Альбус с удовольствием зажевал лимонную дольку, восхищаясь собственному гению и представляя сцену кровавой расчлененки, которую организовал для помехи Плану, и откинулся на кресле, собираясь посмаковать эти приятные ощущения, как вдруг один из множества вредноскопов на столе засвистел и закрутился, вызывая у директора массу удивления. Впрочем, спустя минуту, артефакт успокоился и замер, однако благодушное настроение Дамблдора было бесповоротно испорчено. Лестницы и защитные системы замка больше ему не подчинялись.