Оплачено сполна

В окнах гаснет свет как будто навсегда уходит из-под ног чужая планета Би-2 "Держаться за воздух"

- Что это было? – пробормотал Поттер, ощупывая лицо. - Считай, дешево отделался, - нервно усмехнулся Дурсль, сидевший рядом и смоливший уже которую сигарету. Он с тоской думал, что блок почти закончился и если так пойдет дальше, придется покупать новый, побольше, а это новые проблемы, договариваться со старшеклассниками… Все было еще более хреново, чем обычно. - Отелло долбанный, - тот сел, держась за голову. - Удар у тебя, Большой Дэ, убойный. - А то. Голова до вечера еще болеть будет. Отвечаю. Поттер огляделся и передумал подниматься. Голова и впрямь нещадно болела. Он подполз к сирени и прилег там, блаженно вздохнув. - Поттер? - М? - Ты что такая скотина, а? - Не знаю, как-то не думал, - раздался смешок из-под куста. Они помолчали. Дадли решился. - Зачем ты потащил меня с собой тогда? Из-под куста промолчало. - Черт, неужели так сложно ответить?! Простой вопрос! – рявкнул он. Поттер разве что дышал. Молчал. Дурсль уже было решил, что ничего не добьется и сегодня, даже встал и собрался уходить. - Прошлого лета, значит… Что, я прогнал дементоров, и ты подумал, с чего бы таким страшным птичкам бояться твоего слабака-кузена, не так ли? – ехидно донеслось оттуда. - Какие умные выводы! Когда придумать успел, псих? - Я не прав? Давай-давай, просвети меня, профессор. Ты же это хотел знать. - А даже если так! Чего это ты рыцарем заделался?! В благородные подался или у вас там ордена за это дают?! Вроде как только из школ исключают, нет?! Ему ответили смешком. - Вот оно как… молчал ты не от шока, значит, Дидди. - Поттер, твою налево! Кузен поднялся и сел, поморщившись от головной боли, и схватился за куст. - Спокойно! Хочешь объяснений? Тогда убери кулаки! - Ну?! - Там, где я учусь, таких как ты знаешь куда определяют? На один расчудесный факультет, а по-нашему по-простому – серпентарий, где таких гаденышей собирают вместе. Чтобы они сами друг друга побыстрее кокнули, ясно? Потому что для них спасти человека – дело, над которым надо еще поразмыслить. А мало ли, вдруг этот человек, который подыхает рядом, тебе еще мстить надумает? Или того хуже, никак не отблагодарит за свое спасение? Спасибо?! Какое там спасибо! Чертово змеиное гнездо, из которого вылупляются такие твари как Беллатрикс Лестрейндж и Волдеморт. Для которых человеческая жизнь – пустой звук, черт возьми. А мы не такие, я не такой! Мало из-за меня людей погибло, так еще чтобы ты?! Да какой бы ты ни был никчемный придурок, ты мне все-таки родственник, ясно тебе?! Поттер тяжело повалился на траву и зло смотрел на Дадли. Мол, давай, выскажись! Есть вещи, на которые даже очень находчивому человеку нечего ответить. Дурсль поступил так, как было легче. Повернулся и ушел в дом. *** Вернон Дурсль совершенно не мог отвлечься от работы. Занятость иногда просто доканывала. Как глава фирмы, он обязан был делать массу важных вещей: проверить всех и вся, отчитать всех и вся, посмотреть бизнес-планы, одобрить или опровергнуть их, похвалить или лишить премии, просмотреть очередь на отпуска и еще кучу всего. Впрочем, последнее могло и подождать. Это важно для какого-нибудь Джона Смита, который работает пять дней в неделю с девяти до пяти, получает свой небольшой оклад, в субботу смотрит матч по футболу, а в воскресенье выезжает с семьей на пикник, но не для него, главы компании. Сам Вернон Дурсль, будучи человеком высокого положения и не отвлекающимся, как следствие, на мелочи, считал это не более чем рутинным делом. Любя от природы все постоянное и точное, он презирал всякие намеки на «сопливость и идиотизм», коим, по его мнению, «пропах этот чертов мир». Дурсль принципиально не читал книг, считая их «сплошной рекой слез или убийств». Все книги делились у него на детективы и любовные романы, что считалось дрянью и в доме не держалось. Также, будучи консервативным до мозга костей, Вернон не одобрял «американских стрелялок» по телевизору, всему прочему предпочитая новости, политические и бизнес программы. Серьезность, считал он, «главное дело нашей жизни». Поучая Дадли, что случалось по расписанию во время пятничного ужина, он говорил многозначительно: «Деньги в этом мире делают все, Даддерс. Но чтобы были деньги, должен быть бизнес. Не полагайся на наше государство, кто его знает, чего оно выкинет в следующий момент…» Далее шла пространная лекция о том, что было услышано в новостях, подкрепленное чем-то из «лет семь назад». Заканчивалась речь традиционно: «И чтобы этого не случилось, нужна серьезность. Вот она-то и делает тебя таким, каков твой отец (многозначительное воздевание пухлого пальца к потолку). А вот живой пример тому, что бывает, когда к жизни относишься как к… (багровение от негодования в отсутствие подходящего сравнения). Появляются ненормальные друзья, преступники, дурацкие школы и в довершение – неблагодарность!» Дадли в эти моменты молчал, стараясь не отвлекать отца. Тот мог и накричать за такое «неуважение и неблагодарность». Временами младшему Дурслю казалось, что суровый родитель имеет какую-то особую неприязнь к слову «неблагодарность». Это считалось высшим грехом, от которого, удивительно, как не разверзлась еще земля! «А вообще, - думал Даддерс, - за что Поттеру испытывать благодарность? Не за приятное общество родственников же?» Он отлично понимал, будучи неглупым, в общем-то, мальчиком, что кузен ненавидит этот дом. И есть за что. Тем более, он сам уже давно мечтал смыться отсюда куда подальше. Вернон в моменты такой прострации сына, сопровождающейся коротким взглядом в сторону Поттера, считал это признаком глубоких раздумий над советами отца, выражением уважения и подтверждения презрительных чувств к двоюродному брату. Завтрашним субботним днем они должны были ехать к кузену Вернона Фредерику Гаррету. По этой причине влетело худенькой блондинке секретарше, развлекавшей его иногда, когда Петуния с Дадли уезжали за город. В пух и прах разнеся презентацию нового проекта, Дурсль, наконец, приостыл. Фред являлся как раз тем самым примером «несерьезности в жизни»: работал он в государственном управлении, за что государство его благодарило очень щедрым окладом, частыми премиями и выездами за границу в Италию, Францию, Португалию. Дом кузена был забит книгами от классики до фантастики.. В доме царил музейный дух: охотничьи трофеи из Африки и России, старинные кувшины из Китая, индийские статуэтки божков… Именно потому глава семьи Дурслей ненавидел посещения такого «социально опасного» места, как дом кузена, но периодически приходилось отвечать на приглашения. Дадли он всячески оставлял дома, отмахиваясь перед кузеном его спортивной деятельностью, а Поттера не брал принципиально. Пусть знает свое место. Завершив свои обычные дела, он спустился на лифте на нулевой этаж, нашел свою машину на парковке и, звякнув ключами, сел внутрь вместительного минивена. - Тьфу! – яростно сплюнул он, имея в виду не то кузена, не то его излишнюю дружелюбность, не то просто мир в целом. Конечно же, на улицах были пробки. Лондон был совсем не похож на любимый Верноном Литтл Уингинг. Никакого порядка, никакой чистоты и чинно гуляющих соседей. Вечная спешка, вечно оглушительно бьющий Биг Бен в центре, бесконечные потоки машин, разномастно и вызывающе одетые подростки, являющиеся социально опасными элементами с уклоном на преступную деятельность, и сплошная несерьезность. Стоя в пробке и ругая «этих бездельников на тарантасах», он обмахивался забытым женой журналом и активно сигналил. Наконец, пробка начала рассасываться. - Эй, мистер! – он повернулся, сделав свою самую недовольную мину. В окно машины заглядывала женщина лет сорока. Ее черные густые волосы были собраны в хвост, а черты лица выдавали гречанку. - Что? – неохотно буркнул Дурсль. - Не подвезете? Здесь такси нет, - она указала рукой на цепочку начинающих двигаться машин. - Садитесь. Женщина ловко заскочила на заднее сиденье. - Конец рабочего дня, нигде не пробиться, - вздохнула она. - Как вас зовут? Тот обреченно вздохнул. Какая-то истина. Кажется, отец, большой ходок до женского пола, говорил: «Если женщина просит подвезти - подвези. Тебе окупится». - Вернон Дурсль. - Очень приятно, Агата Денирон. *** Неразборчивое бормотание доносилось из соседней комнаты. Дадли яростно сжал под одеялом кулак. Проснется, как же! Исстонался весь, видите ли! Такой сон прервал! Про собаку! Родители запрещали иметь питомцев. А Дадли помнил, очень ярко помнил маленького щенка. Они стояли на заправке, шел дождь, ему показалось, что это просто старый пакет копошится в шаге. Поняв, что комок живой, младший Дурсль выскочил из машины и, ни секунды не думая, схватил щенка и прижал, пачкая одежду. Потащил в минивен, в тепло и сухость. Петуния удивленно созерцала хаотичные, осторожные, почти благоговейные движения сына, брезгливого Дадли, прятавшего грязный и мокрый комок под куртку, в тепло. - Дидди, детка?... – выдавила она пораженно. На нее уставились глаза, которые упрямо просили помочь, сделать что-нибудь… Она неестественно дернулась и тихо сказала: - Спроси у отца. Вернон Дурсль пришел в ужас. Назвал щенка «блошиным гнездом» и «грязным дворнягой». Даддерс мужественно выслушал, но на его лице было написано, что он не забудет. Даже после, когда пса отдали в приют, он еще долго избегал общения с отцом. На столе у Поттера обнаружилась стопка книг. Дадли опасливо осмотрел пол под ногами и подошел к столу. В тусклом свете луны из окна он разобрал несколько слов. «Enkareo – удушье. Высокой сложности в исполнении, принцип действия…» Дальше он читать не стал, фыркнув. Он не верил, да и не мог верить, что одно слово способно убить. Даже у ЭТИХ… Он посмотрел на кузена, немного успокоившегося, но все еще метавшегося на кровати. Одеяло валялось на полу, простынь сбилась. Даддерс мельком заметил, что рука кузена свешивается с кровати, а под ней – карандаш. Справедливо рассудив, что есть карандаш – есть и рисунки, он наклонился в поисках. Альбом обнаружился – задвинутый в пыль под кроватью. Рука Поттера ужасно мешала, и Дадли досадливо взял ее, чтобы убрать, как вдруг голова отяжелела, а в глазах поплыли клочки тумана, душного и противного… Вспышка. Ветхий дом, множество картин, пожелтевшие обои, скрипящие полы. Вспышка. Лица на картинах, презрительно смотрящие вслед. Вспышка. Старый гобелен с прожженными дырами. Вспышка. Злобно косящееся существо в грязной наволочке. Вспышка. Красивый синеглазый мужчина, смотрящий с сожалением и пониманием. Вспышка. Длинный старинный стол на гнутых ножках. Два человека. Один смотрит в пространство, с угрюмым упрямством отпивая из стакана. Это Поттер. Второй бледный и усталый, в латаной одежде. Звук как сквозь подушку. Эхо. - Ему было пора, Гарри, не убивайся так, - мужчина. - Как ты можешь так говорить, Люпин, он же был тебе другом! – Поттер. - Другом. Да… Смысл жизни, в нем все дело. А его Сириус терял с каждым днем. - О чем ты? Он ведь заменил мне отца. - Тебе не понять, ты еще слишком мал, - качает головой. - Многие из нас избегают думать, будет ли нам место в мире без Того-Кого-Нельзя-Называть... - Это тебе Дамблдор внушил? – руки кузена вертят стакан. Немного выплескивается на стол. - Это всего только мысли, которые мы боимся высказать даже себе. - Вот как, да? Тогда я не хочу играть роль Спасителя! - Ты не… - Ради чего мне это?! Ради кого?! - А чего ты хочешь от нас? Чтобы мы учили тебя убивать? - А пусть даже так! Это лучше, чем марионетка и пушечное мясо! – пьяный смех. - Прекрати эти ребячества и угрозы, Гарри, его не вернешь… - Даже кровавой жертвой? Мужчина отодвигает бутылку. - Ты перебрал. Хоть море крови пролей, он не придет. Зато от тебя ничего не останется. И тогда кто знает, чем ты будешь лучше Того-Кого… - Семейство Лестрейндж сдохнет так или иначе! – стакан звенит о стол и медленно-медленно разлетается на части… - Дурсль?! Что ты… - Дадли одним движением выбросило из киселя чужого сна. Он обнаружил себя держащим за руку кузена. Тот смотрел на него огромными удивленными глазами. Он резко выдернул по-прежнему сжимавшую запястье Поттера руку. Нужно было срочно что-то придумать. - Я?! Ты еще спрашиваешь?! Ты опять орал, как последний псих! – в его голосе возросла уверенность. - А что же папочку с мамочкой не позвал, а? – кузен тоже пришел в себя. - Ты считаешь, мне охота, чтобы отец шумел, а мать опять скакала вокруг? Черта с два! – Дадли поднялся на ноги. - Думал тебя за руку сдернуть, а ты, придурок долбанный, опять своей ма… - он осекся и замолчал, тяжело дыша. - Что?! Так значит, ты видел? - Чего? – буркнул Большой Дэ, посчитав, что отпираться бесполезно. - Какой ты алкаш и знакомые у тебя странные? Поттер замолчал, уставившись на него. Через пару секунд Дадли понял, что кузен смотрит сквозь и, очевидно, пребывает в тяжелейшем ступоре. Сам он, впрочем, не удивился, только еще больше разозлился. Все вопросы, все драки, ревность, все эти замалчивания, недосыпания, неясные имена порывом неконтролируемой злости начали вырываться наружу. В Дадли проснулся некто агрессивный и язвительный. Он схватил Поттера за плечи и затряс. - У вас такое нормально? Кретин! Надоел уже со своей загадочностью! Да плевал я на твои тайны, ты, придурок чертов, дегенерат недоделанный! – шипел он сквозь зубы, тряся кузена, а затем одним толчком отправляя его на кровать. - Я спросил тебя только об одном, Поттер! Я не лез к тебе все это время, я вообще тебя не трогал! Ты мне не нужен, понимаешь! Мне вообще на тебя плевать, я только хочу знать, кто же ты, черт возьми, такой?! Тебя каждый год увозят неясно куда, в твоих книгах написаны чертовы сказки, за тобой являются люди, одетые непонятно как и творящие непонятно что, твоих родителей убили неясно за что, ты сам непонятно кто! Да кто ты такой?! Почему тебе все время снятся убийства?! Почему в твоем чертовом альбоме нарисованы мертвые люди?! Ты… ты… ты… Дадли бессильно упал на кровать рядом с пораженно молчащим кузеном. Он задыхался в вопросах, голова закружилась от нехватки воздуха и потяжелела. Стало чуть легче. По крайней мере, он высказал все, что его маниакально преследовало. Гарри Поттер молчал. Снова. Как тысячу раз до этого. Как, наверное, будет молчать всегда. - Уйди. - И это все? – горько усмехнулся Дурсль, которому стало плевать – все карты на столе. - Уйди, просто уйди! Сложно?! – выругался Поттер. - Трус! – отчеканил тот и вышел, хлопнув дверью. Некоторые вещи никогда не меняются, даже если меняются люди, сделавшие их. *** Утро выдалось пасмурным, наконец-то собирался пойти дождь. Даддерс встал с кровати и понял, что ничего не изменилось. Жизнь постоянна, и даже если в ней что-то меняется… это тоже постоянно. Во время завтрака Поттер делал вид, что ничего не было, Дадли усердно жевал, время от времени бросая на кузена неприязненные взгляды. - Дидди, детка, ты вчера хорошо спал? – тихо спросила мать, подкладывая ему на тарелку щедро намазанный джемом тост. - Отлично, - буркнул он. Петунья замолчала. Потом нерешительно, даже скорее, вопросительно добавила: - Вчера ночью я слышала шум. - Тебе показалось, - перебил ее сын. – Я спал. Женщина кивнула и украдкой посмотрела на племянника. Тот молча ел, глядя в тарелку. Лицо его было по обыкновению хмурым. Что-то происходило. Она не знала, не могла понять. Поттер и ее Дадлик… они как будто дрались всю ночь, хотя ни синяков, ни соответствующего шума не было. Вернон, позавтракав быстрее, чем обычно, уехал на работу. Это могло бы кого-нибудь насторожить, если бы кому-нибудь было интересно. Впрочем, самому Дурслю это было только на руку. Петунья, Дадли и Поттер остались сидеть на кухне, допивая чай. Даддерс молча встал из-за стола и ушел на улицу, Поттер остался сидеть. Петунья почувствовала себя неуютно и начала убирать со стола опустевшие тарелки. Она нервничала, потому что племянник никуда не собирался уходить. Он словно ждал чего-то. Наконец, ей надоело его тягостное присутствие. - Иди к себе, - дрогнувшим, но от того не менее холодным голосом велела она. - Я не доел. - Так доедай быстрее! Вилка со звоном упала на тарелку, и раздалось: - Почему вы не расскажете ему, кто я? Петунья уронила от неожиданности чашку, которую мыла. От ободка откололся маленький кусочек. Она машинально выбросила испорченную кружку в ведро - в доме Дурслей подобных ущербных предметов не держалось. Исключая этого мальчишку. - Перестаньте молчать! Я единственный раз вас о чем-то спросил! Можно и ответить! «Ах, ответить! Если бы ты знал, о чем говоришь, хоть что-то знал о своей матери…» Она продолжила мыть посуду. - Он уже несколько дней пытается узнать, кто мои родители, почему их убили, кто мои друзья. Он смотрел мои учебники. Он знает, что такое заклинания и кто такие волшебники. Неужели вы хотите, чтобы его незнание привело к чему-то… Гарри услышал, как тетя перестала мыть посуду. - …опасному, - закончил он, выложив последний козырь. - А почему бы тебе самому ему об этом не рассказать?! – неожиданно взвизгнула та, обернувшись, сминая в руках полотенце. Она вся дрожала. - Потому что я не хочу сказать больше, чем нужно. - Столько, сколько нужно мы ему уже сказали! - Ложь – то, что нужно? Остроумно, тетушка, как и всегда! И вполне в вашем стиле. Он имеет право знать! Я всегда ненавидел вас и вашего мужа, вы ненавидели меня, но у него появился шанс жить иначе. Он сам его выбрал, не я! Я спас его год назад, он хотел узнать, зачем. ВЫ знаете, а он – нет. Вам есть за что меня ненавидеть, а ему? Сделал ли я ему хоть что-то, чего он не заслужил? Петунья заметила, что пятилась все это время, только когда спиной почувствовала острый край столешницы. Мальчишка был страшен сейчас. И… он был совсем не похож на ее сестру. Она сжала губы. Сейчас она могла сказать «нет», отослать наглого племянника, сделать все что угодно! Но все это она слышала, видела и понимала, что рано или поздно Дадли сам все узнает. И если ему и впрямь так важно… пусть. Пусть она потеряет его после этого знания, но ведь… если он хочет, если правда хочет… Петунья нервно облизнула губы. - Сегодня вечером мы с Верноном уезжаем в гости к его кузену. Дадли остается дома, - выпалила она и быстро вылетела из кухни. Гарри вздохнул. Гермиона, наверное, была права. Война сильнее человека. Но если за спиной одного незримо стоят еще тысячи… быть может, есть шанс победить. И да, пусть лучше Дадли будет ему никем, чем врагом. *** Когда было так плохо, он обычно тренировался. По негласному договору тренера с родителями для поддержания сына в соответственной форме, во дворе у турника висела приличных размеров боксерская груша, по которой Дадли периодически мстительно бил. Обычно он тренировался по утрам, пока не жарко, лишь этим летом у него все никак руки не доходили. И кто виной? Чертов Поттер! Ну, еще чуть-чуть Джо, но ей-то можно простить. Надев перчатки, он ощерился на грушу и представил на ее месте Поттера. Постепенно стало жарко. Контраст между горящим лицом и грудью и замерзшими в росе от утреннего тумана ногами. Пот стекал в десять ручьев. Дадли не был слабаком, он привык выжимать из себя максимум. Он привык быть лучшим в своем деле. Быть сильным. После получаса такой зарядки юноша выдохся. Запас злости не кончился, но стало полегче. Солнце не думало выходить из-за плотной завесы туч, но было душно. Джо уже поливала лужайку перед домом. Он чувствовал себя виноватым за прошлый раз, но он же был Дадли Дурслем! Ему прощалось все, везде и всегда. - Эй, Морис! Джоанна обернулась на его голос и натянуто улыбнулась. - Привет, - он почувствовал неловкость. Она кивнула и продолжила поливать растения. - М-м-м… может, прогуляемся? Девчушка закусила губу и подняла серые глаза на собеседника. - Прости, мне что-то не хочется, - голос был тихим, но этого хватило. Дадли стушевался. «Все этот Поттер…» - мелькнуло в его голове, прежде чем он сделал то, что делал не так уж часто. Или, если точнее, вообще не делал. - Морис, я… прости меня, я повел себя… ну… как дурак. Просто Поттер, он… ну, короче… ты меня бросила, - почти капризно закончил он. Та снова подняла на него глаза. Грозный Дурсль выглядел как обиженный ребенок. Нижняя губа оттопырилась, глаза хмурились, уставившись вниз. - Такой сильный и такой смешной, - ласково сказала она. Дадли несмело улыбнулся. - Ревнивый, - хихикнула Джо. Тот покраснел, но улыбка расплылась до ушей. - Твой кузен странный, но он говорит как нормальный человек. Тебе совсем не жаль его? Парень вполне определенно дернул плечами. - Расскажи мне о нем. Хоть что-нибудь. Он всегда один, у него совсем нет друзей, он совершенно беззащитный, а ты на него так… Под ее укоризненным взглядом Дурсль усмехнулся. - Беззащитный? Ну, знаешь… Только если ты обещаешь на него не засматриваться. - Мне просто его жалко. - Ладно, - ворчливо проговорил парень. - Я старше него всего лишь на год. Он появился в нашем доме, когда мне было два. Мама сказала, что его нашли ночью, на пороге. Там еще было письмо, где рассказывалось о смерти родителей от рук этого… серийного убийцы, - хмыкнул он, вспомнив выражение Поттера. - А кто были его родители? - Без понятия. Мать с отцом когда-то говорили, но это все было так, - он махнул рукой, - чтоб отвязался. А сам Поттер молчит. Я из него уже несколько недель выбить пытаюсь рассказ. Крепкий орешек. Они шли по тротуару, тихо разговаривая. *** Джо ушла через два часа после утренней прогулки, Дадли проводил ее до самого дома, заметив умиленно-слюнявое выражение лица миссис Морис. Еще бы, усмехнулся он, «серьезность» и «благонадежность» семьи Дурслей – это вам не шуточки. По дороге он встретил всю честную компанию во главе с Диком. Солнце пекло вовсю, когда он разогнал дружков «пастись, где хотят» и направился домой. Он был слегка подшофе, благо, родители должны были уехать через полчаса. Подходя к дому, услышал тихое тарахтение отцовского минивена. По непонятной причине к дядюшке Фреду они никогда его не брали. Отец, говоря о нем, постоянно ворчал и распалялся. Приезжали в основном недовольные. «Очередные выходки», «опять эти его игрушки» - буркал Вернон Дурсль, устало читая вечернюю газету. В саду его встретила тишина. Телевизор, который постоянно бормотал на кухне, говоря о присутствии матери, молчал. Окна закрыты, чтобы было попрохладнее. Немного не рассчитав, Дадли ударился о дверной косяк. - Бесит, - беззлобно пробормотал он и прошел в холл. Поттера нигде не было. Появилась расплывчатая мысль о том, что следовало бы наведаться в его комнату. Алкоголь в крови поубавил страха. Усталость от вопросов и любопытство снова взяли свое. Распахнув дверь, он подошел к столу, ударившись об угол. Пробормотав, что «вечно у Поттера всякая хрень валяется», Даддерс не увидел требуемого. Справедливо рассудив, что кузен все попрятал к чертям собачьим, юноша начал открывать ящики стола. В одном из них обнаружился знакомый альбом. Дурсль плюхнулся на кровать Поттера и открыл первую страницу. Быстро пролистал знакомые рисунки. На одном из листов он увидел пару. Незнакомые ему парень и девушка. Лоб парня закрывала челка, придавая веснушчатому лицу выражение радости и простоты. Он обнимал симпатичную девушку с растрепанной шевелюрой. В ее лице была капля лукавости, успешно переданная прищуром глаз, и высокий лоб, как у умного и глубокомысленного человека. На ее плече висела сумка, забитая книгами. Оба были в странной одежде. Он видел много разных лиц: незнакомых юношей и девушек, один держал в руках неизвестное растение в горшочке, другой метлу, третий просто улыбался, одна из девушек была похожа на индианку, вторая смотрелась в зеркальце, еще несколько щебетали в стайке. Пожилая женщина с пучком волос и в очках грозно держала в руках палочку, маленький старичок на стопке книг что-то рассказывал, сумасшедшего вида мадам в огромных очках и в платках махала руками в забитой разнородной пакостью комнате. Возле домика на фоне леса широко улыбался громадный человек, лица которого было не видно из-за бороды и усов. Знакомый, кстати. Девушка с короткими торчащими волосами смотрела долгим и теплым взглядом на усталого мужчину из сна Поттера, а он выглядел моложе и смущался. Красивый, но очень изможденный человек с длинными черными волосами в хвосте задорно улыбался, салютуя бокалом в украшенной рождественскими игрушками комнате, в которой Дадли не сразу узнал убогое место, виденное вчера при странных обстоятельствах. - Ты какого черта тут опять забыл?! – раздалось с порога. Голос был негодующим и недовольным. - А что, нельзя что ли? – лениво проговорил Дурсль, даже и не думая вставать. - Имей в виду, я терплю, но мое терпение может и закончиться! – кузен бросил книгу, которую держал в руках, на стол. – Проваливай отсюда! - С какой стати? - Я не трогаю твоих вещей, Дурсль! Будь добр, не … - Как это здорово, чувствовать себя правым, правда?! – взвился тот. - Мне плевать на твои шмотки, чего я тут не видел? Но ведь ты мне не даешь другого шанса узнать! Я просил тебя. Сколько раз просил! Я часто прошу? Да я вообще никогда этого не делаю! Ответить трудно? - Заткнись, - устало плюхнулся рядом кузен. - Откуда я знаю, что тебе можно говорить, а что нельзя? Ты бы спросил у своей мамаши! - А ты считаешь, она ответит, да? – съязвил пришедший в себя после удивления Дурсль. Тот хмыкнул. - Отец был аврором. Он умер первым от проклятья Avada Kedavra. Мать могла выжить. Ему нужен был только я, - в голосе слышалась плохо скрываемая боль, - но она не ушла. Он убил ее. А вот меня почему-то не смог. Ты мне вот что скажи, какого черта тебя это интересует? Байки родителей утратили свежесть? – поняв, что раскис, Гарри съязвил под конец. Еще минута и они вообще друзьями станут! - Может и так. Может и надо иногда знать, что за хрен обитает у тебя под боком. - Столько лет обитал и вдруг на тебе! - Иди ты на фиг, Поттер. Я – не мать и не отец. - А всегда был. С чего это вдруг такие изменения? - Заткись. Лучше толком объясни, кто такие авроры. - Если честно, никогда не думал, что ты читал мои учебники… - Там нет про авроров. И вообще, я только пару раз из любопытства… давно. - Да ладно, не отпирайся. - Сейчас доржешь, буду на тебе удары отрабатывать. - Авроры – это как у вас полиция. Ну … посерьезнее немного. Как спецслужбы. - Ясно. Придурок. - Сам не лучше. - А крестного твоего кто? Поттер нахмурился и сжал кулаки. Его лицо, на котором обычно все отражалось как на ладони, стало больше напоминать старый черно-белый телевизор, зацикленный на двух-трех неизбежно похожих каналах. Дадли знал, такие враги – опаснее всего. Голос кузена опасно понизился. - Его приближенная. Тварь, каких мало. Беллатрикс Лестрейндж. Они замолчали. Даддерс не знал, что говорить, Гарри погряз в воспоминаниях, которые день ото дня не блекли, а только усиливались. - Кто это? – тихо спросил Большой Дэ, перелистывая страницу и указывая на юношу и девушку. Поттер отвлекся и непонимающе посмотрел на него. Потом печально улыбнулся рисунку. - Мои друзья. Рон и Гермиона. - А это? - С растением – Невилл, с метлой – Дин, этот красавчик – Симус. - Ирландец что ли? - Может быть. Здесь Парвати, а с зеркальцем – Лаванда. - А это ваша типа учительница? - Типа профессорша, - усмехнулся кузен, - но не дай Мерлин кому-нибудь ее так назвать. Профессор МакГонагалл, наш декан. - Мерлин? - Забей, - отмахнулся кузен. - На книгах профессор Флитвик, та, которая смахивает на сумасшедшую - Трелони. А это Хагрид, лесник. - Тут Люпин? - Откуда ты знаешь? А-а-а, точно… Рядом Тонкс. Оба снова замолчали. - Блэк? – тихо, прилично опасаясь за свою жизнь, спросил Дадли. - Он. Переверни страницу, - зло выплюнул тот. На ней была нарисована арка. Арка и тонкая вуаль, идущая волнами. Мужчина замер в падении, взмахнув руками. Часть рисунка с левой стороны была тщательно затерта. - Он… так умер? – недоуменно спросил Даддерс. - Это не просто арка. Те, кто упали в нее, уже не вернулись. Ни один. Он бы не упал, но заклятье этой суки… - Поттер поспешно отвернулся. Дурсль встал и направился к двери. Он узнал все, что хотел. К тому же, противно было видеть бессильную злость и боль Поттера. Тихо прикрыв за собой дверь, он спустился на кухню и налил себе чаю. Дурсль пока не знал, как на это реагировать. Он просто хмурился и сжимал губы в нитку, совсем как мать. Гарри был рад, что кузен не спросил, что было нарисовано в левом углу листа, а затем затерто. Он видел, столько раз видел это во сне. Там был нарисован он сам, успевший протянуть руку, успевший спасти. А стерто было потому, что так и не успел. Даже во сне. *** - Поттер! Проснись, - прозвучало издалека. - Что? – злобно спросил он и пораженно замолчал. Голос поразил его своей хрипотцой и неясно откуда взявшимися интонациями. Впрочем, отстраненно подумал он, совсем даже не «непонятно откуда». Собеседник, а точнее, собеседница, поразилась не менее сильно. Хотя быстро пришла в себя. - Ты сказал ему? – послышалось нервное ерзанье. Гарри поднялся. Хрустнул сустав, и по телу разлилось расслабление. Оказалось, он был очень напряжен, пока спал. Это стало в некоторой степени… открытием. Раньше сны были менее... точнее, это реальность была менее подвержена влиянию снов. В паре шагов от него стояла, нервно теребя нелепый махровый халат, тетя Петуния. Прическа ее оставляла желать лучшего, а под глазами залегли круги. Он кинул взгляд на часы. - Шесть утра… Боже, тетушка, вы что, не могли найти более подходящего времени? – простонал он. - Не дерзи мне, мальчишка! – взвилась она. - Ты можешь ответить или нет?! - Я бы с удовольствием сказал «нет», но я еще жить хочу, - проворчал тот. - Рассказал. - О чем именно? Ее дрогнувший голос выдавал важность вопроса. - О чем он спрашивал. О родителях, о друзьях, о Волдеморте… Зачем вам? – устало пробормотал он, закутываясь в одеяло от утренней свежести, задувающей в открытую форточку. Женщина мрачно усмехнулась. Поттер поежился то ли от сквозняка, то ли от этой ее нетипичной усмешки. «Как там Гермиона сказала? Куда более интересная? Ну-ну…» - Ты ведь, конечно же, рассказал об отце-авроре, об умершей за тебя матери, о замечательном крестном, - она улыбнулась чему-то своему, горько и обреченно. - Что? – от удивления он перестал на мгновение ощущать даже прохладу. - Ты всегда был доверчивым мальчишкой, Поттер, а окружали тебя идеалисты. Все те, кто знал их… Господи, как все смешно! – она и впрямь тихонько засмеялась. - Как ты там говорил? «Вполне в вашем духе»? Ложь во благо. Кого тебе от нее избавлять, если ты сам живешь в ней, а? – прервалась она на полуслове и прошипела, подходя к двери. - Если с Дадли что-то случится, я найду тебя даже в Хогвартсе, маленький гаденыш, и тебе не поздоровится даже под защитой Дамблдора! Дверь хлопнула, и Гарри вздрогнул от этого звука. Мысли замерли в киселе. Звенящая пустота в голове прекращаться и не думала. Стало страшно. *** На заднем дворике дома Дурслей обыкновенно слышались звуки работающего на кухне телевизора тети Петуньи. По вечерам к ним прибавлялось шуршание газеты дяди Вернона и короткие его замечания в адрес новостей. Если Даддерс был в нужном настроении, сверху доносились звуки стрелялок, которые он никогда не считал нужным делать потише, вовсю наслаждаясь кровавой бойней. Вот и сейчас он ожесточенно тыкал на клавиши джойстика, бормоча что-то мстительное в адрес монстров и получая мрачное удовольствие от звуков выстрелов. Сирень прямо под окном его комнаты укоризненно качала ветками под порывом слабого ветерка, под ней в прохладе дремал Гарри Поттер, которому было совершенно плевать на любые звуки, потому что днем он не видел снов, разве что какую-нибудь ерунду, которую имел обыкновение забыть по пробуждению. Звуки в комнате Дадли стихли, послышались раздраженная возня и чертыхание. Потом рычание и пара нецензурных выражений, несомненно, где-то подслушанных. Хлопнула дверь. Спустя несколько секунд из кухни донеслось заботливое: «Дадлик, как ты себя чувствуешь? Тебе положить вкусненького?» Потом отменно серьезное: «Как дела, сын? Тренируешься?» Младший Дурсль промычал что-то нейтральное в ответ на все, что, очевидно, удовлетворило обоих родителей. После чего там же немного почавкало, довольно негромко, возле самого окна. Это и разбудило Поттера, которому не мешала спать даже травинка, щекотавшая лицо. Открыв глаза, он тускло обвел взглядом пейзаж и сел. Злость поутихла, передав караул усталости и тихому недовольству. Тяжелые шаги послышались уже в коридоре и, наконец, потоптавшись в районе входной двери, остановились на крыльце. Через десяток секунд на горизонте Поттера появился мрачный кузен. Заметив свою извечную проблему, косящуюся на него сонными глазами, он напрягся, затем выдохнул и, наконец, хмурясь, хлопнулся рядом. Достал сигарету. - Курить будешь? – тихо обратился он к Поттеру. - Что? Дадли выглядел недовольным и, видно, надоевшим самому себе. - Я спросил, курить будешь? - Я не курю. - Да ты попробуй. Спокойней станешь. - С чего это такая забота, а? – подозрительно протянул Гарри. Дурсль закатил глаза и поморщился. - Какая забота, Поттер? Сдохнешь, может, быстрее. - Ясно. Давай. Даддерс протянул ему сигарету и закурил. И только потом заметил, что Поттер смотрел на сей незамысловатый предмет как баран на новые ворота. - Дураки вы все. Даже курить не умеете, - беззлобно вздохнул он, отобрав у кузена сигарету, прикурил от своей. - Бери, пока я добрый. Гарри послушно затянулся, тут же закашлявшись. Нос немилосердно зажгло от дыма, а глаза начали слезиться. - И зачем… это… надо? – выдал он через кашель. - Не знаю. Успокаивает. - Пакость какая… Кузен только пожал плечами. - Так чего ты сюда пришел? - поинтересовался Гарри. Большой Дэ в силу, очевидно, своей крутизны, тут бывал нечасто. В отличие от него самого. - Твое какое дело? – довольно-таки беззлобно огрызнулся тот, скорее, по привычке. - Никакое, - легко согласился Поттер. Они помолчали. Дадли курил, а Поттер вертел в руках сигарету. Неожиданно Дурсль выдал: - Мать достала со своими нравоучениями. Причитает, что я слишком много тренируюсь, мало ем и вообще… слишком любознательный будто бы, - он фыркнул. - Я бы не отказался, чтобы меня кто так поучил. Да еще за то, что я много тренируюсь. Мне все равно это не пригодится. - Сила всегда пригождается, - пофилософствовал Дадли. - Не в моем случае. Меня все упорно никуда не пускают. Вот, думаешь, я от большого счастья у вас сижу? - Ясное дело, - тот усмехнулся. - А ведь у меня даже есть, куда уйти. - Я бы ушел. Поттер смерил его странным взглядом. Он не понимал ссор с родителями, не знал их. Хотя много бы отдал, чтобы съесть все пуды соли, лишь бы они были. - Меня не пускают. - Ну и что? Все равно иди. - Думаешь, просто? Тогда почему сам не уйдешь? - Мне некуда, - просто ответил он. - Да и вообще, у меня еще и здесь дела есть. Вот как закончу с ними… - его взгляд мельком скользнул по соседнему дому. - Ладно, Поттер, кисни дальше. Он поднялся и, затушив окурок, перебросил его через забор, презрев всякие прививаемые с детства порядки. Гарри проследил за его удаляющейся фигурой и встал. Он все ждал, когда же орденцы или кто-нибудь, хоть кто-нибудь придет за ним. Но никого не было, а письма, посылаемые им, уходили как в черную дыру. И вот уже неделю только редкая записка от Гермионы прилетала с Сычиком. Оставалось разве что злиться, ведь она-то отдыхала в Норе! «А я перестану посылать письма. Пускай делают что хотят! Может, что-нибудь и сделают!» - злорадно решил Гарри и направился на свое любимое место, надеясь, что никого не встретит по дороге. *** Трава в парке скользила, и Гарри мечтал не упасть, ему совсем не улыбалось стать мокрым. Это было не слишком удобное место, но подходящее для занятий. Там он читал книгу или отрабатывал звучание темных заклинаний, которые напоминали странный грубый язык, чем-то похожий на парселтанг. Они давали ту силу, которая могла по-настоящему помочь, но в произношении были в разы сложнее, чем привычная латынь. Шум города за оградой парка был вялым и неинтересным. Гарри припоминал прочитанное. Следующие события развивались стремительно. Где-то слева послышались хлопки аппараций. Сквозь легкий туман ничего не было видно. Поттер вскочил. Красный луч Stupefy пролетел по тому месту, где он только что сидел. Оболочка Protego окружила его. Ломкая и не особенно надежная, но защита. Кто-то шел позади. Гарри бросил самое простое заклинание силового воздействия. Последствия его не волновали. Сзади закашлялись, Удушающая Тьма пришлась вскользь. Самая простая и самая смертоносная, от этого не менее мучительная. Две фигуры в белых масках оказались прямо перед ним, почти одновременно бросая оглушающие заклятья. Он упал и пополз в сторону, успев произнести каркающие слова. Двое отвлеклись на кого-то третьего. Очевидно, угодило в него. Обморок, кратковременный, но очень неприятный. По руке резануло Ножевое, обожгло предплечье. Теплая кровь струйкой побежала по коже, рукав рубашки стал мокрым. Гарри, согнувшись, шмыгнул за дерево. Споткнулся о корень, торчащий из земли. Луч Incarcero пришелся сантиметрах в двадцати над его головой. Юноша вскочил, бросаясь куда-то сломя голову. Из тумана возникла масштабная фигура. - Glacio! – крикнул Гарри, кидаясь в сторону. Попало в цель. Простой щит против него бесполезен. Фигуры уже не скрывались, переругиваясь и крича: - Он тут! - Ты живой? - Чертов мальчишка не потерял сноровки, - голос громкий и сочный, словно у оперного певца. «Августус Руквуд!» - пронеслось в голове. Следующий за этой мыслью неопознанный луч попал по ноге, оказавшись чем-то вроде местной анестезии. Гарри спешно полз от голосов, стараясь быть как можно менее заметным. - Теперь он никуда не денется! – хриплый прокуренный смех выдавал любителя хороших сигар. Гарри не знал обладателя этого голоса, но уже слышал его. - Рано, пока рано, - Поттер замер в траве, застыв. Такой голос, растягивающий гласные, словно бы вечно никуда не спешащий и безразличный ко всему, мог принадлежать только одному человеку. И этого человека могли звать только Люциус Малфой. - А что, Кэмерон вдруг потерял сноровку и разучился делать хорошие распознающие купола? – заржали в ответ. - Я все слышу! – раздалось совсем недалеко, за несколько метров от Гарри. - Не отвлекайся, Кэм. Мы шутим. Юноша спешно пополз левее. Туда, где по его мнению, должен быть второй выход из парка. - Где Поттер? Хочется быстрее его прикончить, - любовно проговорил Руквуд. - Не смей. Лорду он нужен живым, - резко выплюнул Малфой. Гарри понял, что скрываться бесполезно, тем более, здесь негде скрыться. Он вскочил, ставя двойной Щит. - Incarcero! - Impedimenta! - Immobulus! Больше он не слушал. Два впитал Щит, третье каким-то чудом прошло мимо. Гарри бросился к забору, ведущему в сторону дома Дурслей, как вдруг упал, почувствовав странное онемение в ноге. В нее могло вскользь попасть что-то. Казалось, его еще не успели заметить. Он был почти у ограды. Нужно было что-то, что спрячет его и отвлечет Пожирателей, что-то такое, что знают не все… - Nebelio Maxima, - прошептал он. Из палочки вытянулась ниточка и поползла по траве, постепенно становясь все толще и толще, расползаясь во все стороны. Уже через несколько секунд она заполнила пространство на несколько метров. Что было бы, не загляни он в прошлом году случайно из любопытства в «Справочник Аврора. Работа в поле»? Пожиратели заметно забеспокоились. - Скорее! Кэм, он еще здесь? - Купол не прерывали. Ищите его! Гарри полз, преодолевая мушки в глазах. Нога окончательно онемела, а один из голосов приближался. Силы стремительно уходили, словно юноша только что закончил кросс вокруг Хогвартса. Он тряс головой, чувствуя, что мысли даются с трудом. Что же это было за заклинание? Внезапно сквозь туман он услышал голос, всего-то за каких-то два метра. - Здесь какое-то… - Stupefy! – проговорил Гарри и рванулся из последних сил прочь. Он был уже весь мокрый и почти ничего не видел. Голова кружилась, словно от огневиски, двигаться стало тяжело. Голоса вокруг заволновались, смешавшись с хлопками аппараций. - Гарри! Отзовись! - Stupefy! - Incarcero! - Avada Kedavra! - Expelliarmus! - Petrificus Totalus! Голоса членов Ордена Феникса смешались с возгласами Пожирателей, а Гарри все никак не мог подняться. Он не мог уже даже ползти и только медленно терял сознание. Бойня кипела в стороне. Орденцев явно не ждали так скоро. Лучи пролетали сквозь густой туман, и преимущество было на стороне Пожирателей. Туман сыграл им на руку. Визг Тонкс, в нее угодило какое-то заклинание. Чьи-то руки подняли его и сжали словно в железных тисках. Запах горького и ледяного. Воздух в легких сперло, грудь сжало. Гарри потерял сознание. *** - Почему заклинание не работает? Не могли же они… – спросил Ремус, поддерживая бледную Тонкс. Ее волосы принимали тусклый оттенок. - Да, они забрали Гарри, - мрачно кивнул Кингсли, вытирая лоб. Худшие опасения оправдались. - Ей нужно в больницу, - МакГонагалл наклонилась к ране на боку Тонкс. - Ты видела, чем в нее попало? Может… - Ремус поморщился. Он недолюбливал больницы. Снейп, конечно, был не очень замечательным человеком. - Может, Снейп? - Боюсь, Северус тут не поможет, - покачала головой МакГонагалл. - Поспеши. В нее попало «отравленным шипом», через час может быть поздно. Ремус побледнел не хуже самой Тонкс и аппарировал, прижимая ее к себе. - Надо сообщить Дамблдору, - промычал Доминик Купер, накладывая Ferula на рану от Ножевого заклятья. МакГонагалл переглянулась с Кингсли. - Давай, Минерва. Мы скажем его семье. В Кингсли не попало серьезных заклинаний, зато он обездвижил троих, но их забрали с собой сразу, как только исчез кто-то, кто забрал Гарри. МакГонагалл поджала губы в своей манере, но аппарировала, бросив укоризненный взгляд на оставшихся двоих магов. Купер закашлялся, его последнее время мучила простуда, потому он говорил в нос, что делало его голос еще более неприветливым. Перечное зелье он принимать не мог, потому что страдал аллергией на некоторые ингредиенты. Кингсли сочувствующе посмотрел на него и подошел, протягивая руку. Они появились в Литтл Уингинге пятнадцать минут назад, когда сработало наложенное Дамблдором заклинание. Оно сигнализировало о нападении на Гарри. Находящиеся в доме на площади Гриммо члены Ордена тут же аппарировали в Литтл Уингинг. Но так как заклинание имело чисто сигнализирующую функцию, а появились они где-то возле дома Дурслей, Гарри там не нашли. Только его побледневший кузен, отчаянно сжимая губы, сообщил из окна второго этажа, что Поттера можно найти в парке. Аппарировав туда, они увидели компанию Пожирателей, не обнаружив Поттера. Пока они отбивались, пока пытались прорваться… Эйвери сзади что-то прокричал, и они один за другим исчезли с хлопками. Напрашивался ответ – его похитили. Они не успели. *** - Поттера что? – удивленно спросил Вернон Дурсль, враждебно косясь на двух крепких и сильных мужчин, но не решаясь впрямую оскорбить. - Похитили. - А ко мне вы зачем пришли? Кингсли и Купер переглянулись. До них, конечно, доходила информация о родственниках Гарри, но реальное положение вещей оказалось далеко не тем мифом, которым его привыкли считать. - Мы должны были предупредить вас. Чтобы не беспокоились. И забрать его вещи. На всякий случай, - неуверенно проговорил Кингсли. Купер как всегда молчал. - Вот еще! Буду я беспокоиться о каком-то там Поттере! Туда ему и дорога! А вы убирайтесь отсюда, иначе я вызову полицию! – рявкнул он и захлопнул дверь. Шеклболт удивленно посмотрел на Доминика. Тот пожал плечами и шмыгнул носом, достав платок. Они сошли с крыльца. Кингсли, вздохнув, аппарировал в комнату Гарри. Там он взмахнул палочкой, и вещи послушно ровными рядами легли в огромный чемодан, сверху примостилась клетка с Хедвиг. Сова испуганно и обиженно ухала. Чемодан отправился вниз через окно. Кингсли оказался рядом. - Хороша семья, - проворчал Шеклболт. - Я бы на месте Гарри уже давно отсюда бы слинял. - Дамблдор, - коротко отозвался Купер. Тот мрачно посмотрел на него и пожевал губами. - Неужели это стоит того? *** - Наконец-то этот мерзкий мальчишка исчез! – проворчал Вернон Дурсль, грузно опускаясь в кресло. - Туда ему и дорога. Может его убьют. Его слова повисли в воздухе, не вызвав никакой реакции у жены. Дадли находился наверху, очевидно, играл на своей приставке. Петунья промолчала, продолжив вытирать посуду и аккуратно составлять ее на полки. А Даддерс сидел в своей комнате, но разговор в передней слышал. Ведь это он сказал им, где можно искать Поттера. Возможно, высунься он на минутку раньше, они бы успели… Кто его знает. Он курил последнюю сигарету, посматривая во дворик. Блок кончался. Наверное, кончался и первый этап жизни Дадли Дурсля. Нет, он не хотел, чтобы Поттер вернулся к ним. Но и смерти его он тоже не хотел. Гарри Поттер больше никогда не появлялся в этом доме. Через три года Петунья заметила, что короткие волосы почти взрослого сына отливают знакомой рыжиной.