Этот выбор - мой

Глава 21 Глава 21. Подарки к Рождеству и… другие интересные события. Бета – Kairin. Незаметно приближалось Рождество, а за прошедшие две недели мало что изменилось. Дамблдор, по-прежнему, вёл переговоры с Министерством, пытаясь добиться отмены «Закона об опеке». Но Фадж сопротивлялся изо всех сил, и опальные студенты, проходили домашнее обучение в «Эрн Роке» (что, в прочем, их вполне устраивало). Блейз с Драко уже дважды гостили в замке и, похоже, будущий зять понравился Сезару. Рон даже утверждал, что свадьба не за горами. Оставалось представить Блейза, родителям его жениха. Вот в этом-то и была сложность. Встречаясь с семьёй «предателя крови», Люциус серьёзно рисковал, нужен был какой-то предлог, для посещения Малфоем-старшим Хогвардса, и он не преминул представиться. В эту ночь Гарри опять посетил мысли Воландеморта. А сделал он это потому, что почувствовал радостное предвкушение и похоть испытываемые Лордом. «Наконец-то! 24 декабря подходящая ночь для посвящения Малфоя-младшего и девчонки Паркинсон. Я уже отдал распоряжения, и «декорации» для этого действа должны быть великолепными. Что-то в последнее время, члены Внутреннего круга стали юлить и отдаляться от меня – это недопустимо. Ну, ничего, через пять дней, я сумею поставить их на место. Хм-м, Драко Малфой… горячая штучка. Жаль что мне… Но я думаю, очнувшийся Фенрир и наш изобретательный Кэрроу с радостью согласятся в этом поучаствовать. Перед глазами замелькали образы. Вот красивый обнажённый юноша, распятый на алтаре лицом вниз, и извивающийся под кнутом Амикуса, в то время как Фенрир со всей силы трахает его сзади… Вот черноволосая миниатюрная девчонка, обслуживающая сразу троих. Да-а… Ночь, перед этим их Рождеством, обещает стать приятной… А если ещё воспользоваться «Империусом», и заставить Люциуса и Николаса участвовать в посвящении их детей… Ммм… Необходимо только, чтобы родители вызвали детишек из Хогвардса сейчас, пока никто из них не пронюхал про подробности намечающейся вечеринки. Жаль, жаль, что Белла в Азкабане, она могла бы привнести в мой план много интересных деталей…» Гарри с трудом выдернул своё сознание из мыслей Воландеморта, его тошнило. Подскочив с постели, он пулей вылетел в туалет, где его и вырвало. Перед глазами всё ещё стояли образы нафантазированные Лордом. Это ж надо быть таким извращенцем, чтобы получать удовольствие от боли и унижения других людей. Этого нельзя допустить! Надо действовать немедленно. Завтра, ничего не подозревающий лорд Малфой, по приказу Тёмного Лорда вызовет сына домой. Тогда уже будет поздно. Гриффиндорец хотел было связаться с Блейзом по галеону, но, представив, как он будет объяснять свои «видения» Драко, решил, что ТАКОЕ можно рассказать только лично. С тяжёлым вздохом он посмотрел на часы – 5.15. Осторожно оделся, чтобы не разбудить соседей по комнате, накинул мантию-невидимку, и выскользнул из спальни. Просочившись из гостиной в коридор замка так, что спящая Полная дама не подняла гвалт на полкоридора и, наложив на себя чары тишины, Гарри быстрым шагом направился в подземелья. Перемещаться по замку в открытую, всё ещё было опасно. За прошедшие две недели, Рон и его добровольные помощники, вывели из строя почти все министерские жучки, но в данном случае, ключевым словом, было почти. Предводителю Хамелеонов вовсе не улыбалось, чтобы о его ночных перемещениях в замке узнал Фадж. Добравшись до портрета Салазара над входом в слизеринскую гостиную, он прошипел на Серпентаго: - Салазар, открой, пожалуйста. Твоим «змейкам» угрожает опасность. Ничего. «Тьфу ты! Я же не снял Чары Тишины!» - «Фините инкантатем». Салазар! Пожалуйста, пропусти меня, твоим «змейкам» угрожает опасность! И ответное шипение: - Слушался бы шляпу Годрика, не бегал бы сейчас по коридорам. Проходи, - портрет бесшумно отъехал в сторону, открывая вход. Гарри в полутьме нашёл комнату старосты, и осторожно начал снимать охранные чары. Ему вовсе не хотелось перебудить весь факультет. Вдруг в кармане нагрелся зачарованный галеон: «Гарри – это ты?» «Я, пустите меня, надо срочно поговорить». Дверь приоткрылась, и целитель скользнул внутрь спальни: - Блейз, Драко! Прошу прощения, что разбудил, но дело срочное. Стоявший возле двери с палочкой наготове, закутанный лишь в небольшое полотенце, Блейз и полуприкрытый одеялом, лежавший на кровати, с закинутыми за голову руками, Драко, уставились на него во все глаза. Гарри усмехнулся. Не похоже, чтобы эти двое перед его приходом мирно спали. Скорее, совсем не спали… М-да… - Поттер, какого Мордреда ты врываешься к нам среди ночи? Тебе что, дня мало? - Боюсь что днём для тебя и Панси, будет уже поздно. Вас сегодня родители вызовут домой. - И что? Мы с Блейзом и так собирались на Рождество… - Погоди Драко… Гарри не примчался бы сюда среди ночи, если бы тебе не угрожала какая-то опасность. Что случилось? - Лорд собирается провести церемонию посвящения Драко и Панси Паркинсон. Блейз и Драко переглянулись. Вид у Слизеринского принца стал донельзя расстроенным: - Я уже послал отцу сову, что не хочу становиться Упивающимся… - Твой отец ещё ничего не знает. Лорд прикажет ему пригласить тебя для разговора, чтобы потянуть время, он подчинится. А из Малфой-Менора тебя уже не выпустят. - Вот Мерлинова борода! Может мне отправиться в Менор, а там мы с отцом как-нибудь вывернемся? – Драко умоляюще посмотрел на Блейза. - Мой отец мастер уворачиваться, и он меня никогда не предаст. И уже обращаясь к Гарри: - Может быть, ты ошибся, и Тёмный лорд действительно хочет провести лишь беседу? - Хочешь посмотреть, какую «беседу» он собирается с тобой провести? – неприятно усмехнулся утомлённый пререканиями и не выспавшийся Гарри. - Это, каким же образом? - Я могу показать вам, что он представлял, думая о твоём посвящении. Хорёк недоверчиво ухмыльнулся: - Ну-ну! Покажи… Любовники уселись, обнявшись, на кровати, а гриффиндорец стал, с помощью легиллименции, передавать им образы, подсмотренные в сознании Воландеморта. Когда он закончил, в глазах Блейза пылал гнев: - Я не позволю ему сделать с тобой ЭТО. Драко же, заметно побледнел, похоже, представление его впечатлило: - Если я не отвечу на вызов отца, Лорд может его уничтожить. - Нет, если с тобой что-нибудь случится до вызова. - Что со мной должно случиться, договаривай Поттер? - Ну, например, ты и несколько твоих друзей отравятся завтраком, и попадут в Больничное крыло… Только Панси тоже нужно предупредить, и Тео. - Да, Драко, пожалуй, это идеальный выход. К тому же, твоего отца немедленно вызовут в Хогвардс, и к Тёмному лорду он, до того как мы ему всё расскажем, не попадёт. А значит, будет готов как-нибудь вывернуться, - Блейз обнял любовника, целуя его в шею. Гарри отвёл взгляд. Его всегда удивляла эта способность друга и его бой-френда, ласкать друг друга, не обращая внимания на присутствие других людей. Он откашлялся, пытаясь привлечь внимание и немного «остудить» увлёкшуюся парочку. Не тут-то было. Они вовсе не стеснялись его. Почувствовав, что зрелище начинает его заводить, гриффиндорский наследник Слизерина, тряхнул обоих за плечи, и чётко произнёс, заглядывая в две пары, уставившихся на него, ошалевших от страсти глаз: - Расскажите всё Тео и Панси. Я думаю, стоит воспользоваться «Забастовочными завтраками» близнецов. Только выберите что-нибудь мало известное, - увидев, что друзья ему кивнули, он натянул на голову капюшон мантии-невидимки, и провожаемый характерными звуками, раздающимися с постели, направился к выходу. В груди разрасталась досада. Они с Северусом не могли встретиться уже четыре дня. То, Дамблдор, что-то видимо заподозривший, задерживал своего зельевара допоздна, то Риддл вызывал, а то у него было дежурство. А тело и разум с этим смиряться не хотели. Они явно требовали своего. В особенности после таких картин. В общем, из слизеринской гостиной Гарри вышел в «растрепанных» чувствах. А в оставленном им помещении, разворачивались интересные события. Блейз, придавив блондина к постели, выцеловывал узоры на его лице и теле, при этом лаская напрягшийся член, но, не давая шевелиться и ласкать себя в ответ. В очередной раз, оторвавшись от губ Драко, и слушая издаваемые им стоны, он задал вопрос: - Откуда ваш грёбаный Лорд знает, как ты выглядишь? - Я понятия не имею…, - едва дыша, отозвался сероглазый парень. - Не останавливайся! - Ну, нет! – Блейз уселся верхом, пригвоздив извивающегося от желания любовника к кровати, и перехватывая его эрекцию у основания, не давая кончить. - Разрядки не получишь, пока не объяснишь. Ты меня знаешь, я могу доводить тебя снова и снова. Время у нас ещё есть. Сколько ты сможешь продержаться? – и, наклонившись к самому уху блондина, прошептал: - А если тебя связать? Да пёрышком… - Я и, правда, не знаю Блейз. Блейз, пожалуйста… пожалуйста…, - глаза Драко закатились, доведённое до грани тело извивалось на кровати, изо рта раздавались хриплые стоны. В этом, раскинувшемся под ним парне, не осталось ничего от гордого самоуверенного наследника славного чистокровного рода Малфоев. Блейз задыхался от желания и нежности, понимая, что долго и сам не выдержит. Но он был истинным слизеринцем. Грубо собрав в кулак светлые, разметавшиеся по подушке волосы, и запрокидывая голову любовника, открывая его шею, чтобы впиться в неё поцелуем, он прохрипел: - Ты станешь моим мужем, и станешь вынашивать наших детей, ты слышишь? - Да… Да… Блейз, пожалуйста! Я на всё согласен, только не мучай меня больше… - Клянись… - Блейз, ты чудовище, я сейчас даже думать не могу… - Клянись, или я сейчас на тебя «Ступеффай» наложу, а потом продолжу. Как тебе это понравится?! – русоволосый покусывал грудь и шею блондина, прижав свою палочку к его горлу. - Блейз… Твою мать, что ты делаешь?! Я же сейчас взорвусь от желания… Блейз… О-о-о! Прекрати эту пытку! Блейз! Я клянусь! Я Драко… ооох… Люциус… Малфой…Забини ты сволочь!!! Клянусь стать мужем Блейза… ой… Сезара… о-о-охх… Забини!!! Мерлин великий! Что ты вытворяешь!? - Дальше, а то сейчас холодной водой оболью… - Жить с ним в горе и радости… МЕРЛИН!!! Блейз, я сейчас имя своё забуду!!! - Не отвлекайся, - промурлыкал Блейз, заводя руки блондина над головой, и привязывая их к столбику кровати его же галстуком. - Блейз, прекрати! Отпусти мои руки. Я тоже хочу тебя ласкать! - Неет, пока не скажешь клятву до конца, - оч-чень талантливый рот Хамелеона опускался всё ниже и ниже по распростёртому под ним телу, палец осторожно кружил вокруг ануса любовника. - Клянусь я, клянусь!!! О Мерлин! Я буду вынашивать наших детей, ты – чудовище! – он вдруг извернулся, и, обхватив связанными руками горло Блейза, подмял его под себя, отчаянно шепча заклинание смазки, и насаживаясь на твердокаменный его член до упора, почти без всякой подготовки. Они разом закричали от нахлынувшего удовольствия. Хамелеон обхватил член любовника рукой, лаская его сильными движениями, но блондин вдруг замер, прекращая двигаться и замирая. Из горла синеглазого раздалось хриплое рычание: - Драко! Твою мать, что ты делаешь? Драко наклонился к самому лицу человека, которого любил больше жизни: - Я клянусь стать твоим мужем и вынашивать наших детей… если ты примешь мою фамилию. Скажи «да», я умоляю тебя! - Да! И весь мир для них исчез во взрыве… Гарри выскользнул из-за портрета Слизерина в растрёпанных чувствах. С одной стороны, он предупредил об опасности своего друга и своего… кузена (последнее время он стал воспринимать родство с Малфоями довольно благожелательно), с другой… А вот с другой стороной надо было что-то делать. Идти с такой эрекцией до гриффиндорской башни было не просто неудобно, но и чертовски больно. За своими переживаниями, он не заметил, что его капюшон приоткрывает лицо, а на груди мантия распахнулась. И не миновать бы ему встречи с Филчем или миссис Норрис, но тут кто-то грубо схватил его и припечатал лицом к стене в нише за доспехами какого-то рыцаря. Знакомый чувственный голос прошептал в ухо: - Мистер Поттер, что вы делали в гостиной моего факультета в пять часов утра? Гарри открыл, было рот, чтобы ответить, но умелая рука слизеринского декана, преодолев все препятствия, проникла в его пижамные штаны и обхватила член. Он чуть не вскрикнул, выдавая себя, но вторая талантливая рука, накрыла его рот, не давая кричать. Сильное тело, буквально распластало его по стене, в спину давило свидетельство того, что он не один тут маялся, от неудовлетворённого желания. Капюшон мантии был скинут с его головы, и горячие губы впились в шею. Юноша мог только беспомощно стонать от накатившего желания. - Чёртов Альбус…, - прошептал голос сзади, удерживающие парня руки разжались и развернули гриффиндорца лицом к своему обладателю. Ещё минуты три они самозабвенно целовались. Гарри почувствовал, что ноги больше не держат его: - Северус…, - его голос дрожал от мольбы. Слизеринец хмыкнул, натянул капюшон на голову гриффиндорца, рывком перекинул мальчишку через плечо, и направился в свои апартаменты. Пройдя в гостиную, наложив мощнейшие запирающие и заглушающие чары на дверь, все стены и потолок помещения, он проследовал в спальню, где и бросил свою ношу на кровать. - Раздевайся, если не хочешь потом возвращаться по коридору голым. У меня сейчас нет настроения, быть ласковым и терпеливым. Они лихорадочно раздевались, разбрасывая вещи по полу, а потом сплелись на кровати, не в силах оторваться друг от друга. Сегодня не было нежных и долгих игр. Поцелуи были почти грубыми, ласки настойчивыми. Гарри широко развёл бёдра, приглашая Северуса проникнуть в себя. Но тот вдруг отстранился… - Что с тобой, Северус? - Гарри, скажи, ты хотел бы быть сверху? - Я никогда не… - Я тоже не был снизу, только во время посвящения, с Люцем… Так ты хочешь? Гарри приподнялся на постели, приблизил своё лицо к лицу зельевара, чтобы видеть его глаза. В них не было ни капли сомнения. - Да, я хотел бы знать, что ты чувствуешь, когда… Ну, ты понимаешь? - Что я чувствую, когда вхожу в тебя такого тесного и горячего? О-ох, этого не описать словами, - Северус целовал лицо Гарри, гладя его плечи и всё сильнее прижимая к себе, - Но если ты сейчас же не примешь решение, я просто брошу тебя на постель и буду брать так долго и сильно, как только смогу. И я сомневаюсь, что отпущу тебя до завтрака. Если бы сейчас было можно, я бы не выпускал тебя из своей постели ближайшую неделю. - Да, я хочу тебя… Хочу быть в тебе, - юноша перехватил инициативу, ставя Северуса на колени, - Нет, не так, хочу видеть твои глаза, когда ты будешь кончать. Они целовали друг друга, катаясь по постели. Наконец, тяжело дышащий Гарри, подмял под себя слизеринца, сгибая его ноги в коленях и поднимая к плечам. - «Акцио» смазка, - в руках появилась небольшая баночка. Гриффиндорец посмотрел в затуманенные страстью чёрные глаза, - Смотри на меня! – он скользнул вниз по телу любовника, накрывая ртом огромный, напряжённый член Сева. Зельевар хрипло застонал и дёрнулся. Не переставая дарить смелые ласки, Гарри смазал пальцы и начал осторожно кружить вокруг ануса любовника, расслабляя сведённые напряжением мышцы: - Расслабься. Скажи, как тебе больше всего нравится брать меня? - Прекрати меня мучить, иначе я за себя не отвечаю. - Да-а, и что же ты сделаешь? - Оттрахаю тебя до полного изнеможения! - Не сейчас, - палец Гарри одним движением скользнул в тугую глубину, нащупывая маленький бугорок, и начиная его поглаживать. Снейп выгнулся на кровати, испустив протяжный стон. Парня всё это заводило всё больше и больше. Он привык к хрипловатому чувственному рычанию, которое издавал зельевар, когда брал его, но этот беззащитный стон будил в нём зверя. Ещё несколько раз, погрузившись в тугой проход одним пальцем, юноша присоединил к нему сразу два, проникая глубоко и сильно. Сев испустил дикий животный крик. Испугавшись, что причинил боль, Гарри хотел убрать руку, но слизеринец удержал его: - Мерлин тебя подери, мальчишка, не вздумай останавливаться. Возьми меня сейчас же, и не жалей. Я сейчас так хочу. Ну же! Давай! – его горящие тёмным огнём глаза, что-то отключили в самоконтроле Гарри. Он, схватив любовника за волосы, притянул в грубый поцелуй, а затем, нанеся смазку на свой ноющий член, одним движением вошёл в горячее тело, тут же ощутив тесноту и жар обхватившие его: - О Моргана! Это охренительно! Замечательно! Как будто сорвавшись с цепи, Северус сам насаживался на его член, и Гарри начал двигаться, сначала осторожно, затем со всей силы вбиваясь в выгибающееся под ним тело. Из горла мужчины рвались хриплые крики, рычание, подбадривающие слова. Как бы со стороны, гриффиндорец услышал чей-то утробный рык, и, поняв, что это его голос, едва не кончил. Но он поклялся себе, что не сделает этого раньше Сева, и, обхватив твёрдый член любовника рукой, он стал двигать по нему ладонью, ещё добавляя себе и ему сладостных ощущений. Они кончили почти одновременно и рухнули обессиленные на кровать. - Это было замечательно, Сев! Ты иногда будешь мне позволять быть в тебе? - Иногда?! - Да, мне очень понравилось, но когда ты во мне, я даже не могу тебе описать, что я чувствую… - Тебе не кажется, что я только что это почувствовал? – насмешливо поинтересовался Сев. - И не думай, что ты сейчас только ЭТИМ отделаешься, Ты разбудил во мне оч-чень голодного зверя. До завтрака ещё больше часа. Так вот! Обещаю тебе, что за этот час ты с моей постели не встанешь, - и он перевернулся, подминая расслабленное тело под себя… Через полтора часа на завтраке, когда все болтали, смеялись и всячески выражали своё счастье по поводу приближающихся каникул, а задумчивый и, какой-то расслабленный, Поттер улыбался своим мыслям, со стороны слизеринского стола раздались испуганные крики. А кричать было от чего: Панси Паркинсон, Блейз Забини, Тео Нотт и Драко Малфой, катались по полу, воя от боли и хватаясь за животы, лица их покрывала мертвенная бледность и капли холодного пота, вокруг губ и по скрюченным пальцам рук появились какие-то фиолетово-коричневые пятна. В общем, ни у кого не оставалось сомнений, что четвёрка семикурсников отравлена каким-то серьёзным ядом, на демонстрацию изделий «Умников Уизли» это никак не походило. В Большой зал была немедленно вызвана мадам Помфри, и пострадавшие доставлены в Больничное крыло, но сгрудившиеся вокруг несчастных студенты, успели увидеть полный тревоги взгляд, адресованный Дамблдору колдомедиком. После эвакуации пострадавших, слухи и домыслы разрослись до невероятных размеров, и лавина сплетен, одна страшнее другой, захлестнула Хогвардс. Кроме уж вообще немыслимого бреда, у студенческой братии родились две вполне логичные версии. Первая – Тот-кого-нельзя-называть, отравил слизеринских старшекурсников, чтобы за что-то наказать их родителей. Вторая – это дело рук Министерства. Причём, большинство здравомыслящих юных магов и ведьм, склонялось именно к последней версии. Естественно, что делиться своим мнением с родственниками детям никто не запрещал. К родителям полетели совы. А через час приёмная Министра Магии была завалена вопиллерами. Министр Фадж, который о подоплёке данного происшествия не знал ни сном ни духом, отрядил в школу Министерскую комиссию, в которую входили следователи Аврората и колдомедики из Св. Мунго. В школу немедленно были вызваны родители пострадавших детей. После того, как члены комиссии опросили всех, кто мог быть причастен к происшествию, а также освидетельствовали пострадавших, было вынесено заключение, что отравление произошло случайно и последствий, кроме нахождения пострадавших в Больничном крыле под личным присмотром мадам Помфри в течение двух ближайших недель не последует. Сами пострадавшие были несказанно рады этому обстоятельству. Они разом избавлялись от висящего над ними дамокловым мечом посвящения и от необходимости являться по зову метки (в случае Тео). Мадам Помфри и Дамблдор были введены в курс «спасательной операции», и даже внесли в неё несколько увеличивающих достоверность штрихов. Гарри заинтересовало, почему Тео и Панси согласились остаться в Хогвардсе на каникулы, с такой радостью. Но Теодор Нотт сам расставил все точки над i, рассказав своему спасителю, что это даёт им с Панси возможность встречаться вдали от посторонних глаз. Похоже, что Драко сумел донести до своих друзей степень угрожающей им опасности. Обычно невозмутимый Тео был в бешенстве: - И этот гад, хотел заставить меня участвовать в ЭТОМ? Да я бы костьми лёг, чтобы спасти Панси. - Тео, он великолепно владеет заклятием «Империус», - Гарри успокаивающе положил руку ему на плечо. При слове «Империус», разговаривающие возле постели Драко Люц с Северусом, повернулись к нему. Декан Слизерина озвучил интересующий их обоих вопрос: - Мистер Поттер, что Вы имеете в виду? - Воландеморт планировал применить «Империус» к лорду Малфою и лорду Паркинсону, чтобы они тоже участвовали в «забаве». - Что Вы сказали?! – привычная маска невозмутимости оставила лицо отца Драко, и оно приобрело какое-то беззащитное выражение. - Ваш Лорд планировал подключить Вас к «посвящению» собственного сына! Кстати, профессор Снейп не рассказывал Вам, что одним из приятнейших воспоминаний этого мерзавца, является его посвящение с Вашим участием? – последняя фраза была произнесена Гарри шёпотом, так, чтобы его слышал только один человек. Люциус побледнел: - Я прошу разрешить нам с сыном, провести разговор наедине, - обратился он к Дамблдору. - Разумеется, мистер Малфой. Драко на кресле-каталке выехал в соседнюю комнату, сопровождаемый по пятам своим отцом. Из-за неплотно прикрытой двери не раздавалось ни звука. Через полчаса измученный, но чем-то явно довольный Драко, позвал в комнату Блейза. Въехав в палату на таком же средстве передвижения, что и Малфой-младший, Забини огляделся. Атмосфера ощущалась вполне дружеская. Похоже, отец с сыном нашли общий язык. - Мистер Забини… - Если можно, Блейз, пожалуйста. - Хорошо, Блейз. Сын посвятил меня в ваши с ним планы на будущую семейную жизнь. Хочу сказать откровенно. Сейчас союз с Забини может привести к нашей с ним преждевременной смерти от рук Тёмного лорда. - Вы собираетесь запретить нам встречаться? – в голосе Хамелеона, кроме светской вежливости, звучало: «Драко любит тебя. Ему небезразлично твоё мнение, но Мерлин свидетель, оторвать нас друг от друга не смогут все Упивающиеся вместе взятые. И если Вы думаете, что сможете нас разлучить, то не пошли бы Вы к ё….м мантикорам. Со всем уважением, сэр». Люциус усмехнулся, поглядывая на Блейза с каким-то… уважением, что ли: - Нет, я не собираюсь вас разлучать. Ни к чему хорошему это не приведёт, - его лицо как-то разом помрачнело и осунулось, он помолчал, а потом, как бы решившись, продолжил: - Двадцать лет назад, я и… один юноша, которого я любил, говорили о том же, с главами наших семейств. Наши отцы… не пришли к соглашению и запретили нам вступать в брак. Мой… друг пошёл на отлучение от семьи, чтобы быть со мной, а я… я испугался и подчинился воле отца. С тех пор единственной радостью в моей «семейной» жизни, является Драко. Я не хочу такой же участи для моего сына. Лорд Малфой вдруг усмехнулся: - Драко сказал мне, что Вы просили его руки в истинно слизеринской манере… За спиной отца, слизеринский принц покраснел как гриффиндорское знамя, и Блейз решил идти «ва-банк». - Точнее, Драко обещал стать моим мужем и вынашивать наших детей. А он не рассказывал Вам, что за обещание вытянул из меня взамен? - Я догадываюсь. Обещание принять нашу фамилию. Увидев ошарашенные взгляды сына и его… жениха, он пояснил: - У меня ощущение «дежа вю», всё один в один как у нас с С… моим другом. Только наши отцы слишком «тянули одеяло на себя», как говорят магглы. Итак, как отнесётся к этому Ваш отец, мистер Забини? - Нормально. - Вы в этом уверены? Всё ж таки, Вы единственный его сын, наследник рода. - Пока единственный… - Да-а?! Как интересно…, - лорд Малфой, по-видимому, ждал продолжения, но его не последовало. - Ну что же, мне необходимо обсудить всё это с … Сезаром. А до этого времени, вы оба из замка ни ногой. Вы слышите меня?! Не выходите за пределы защищённой территории ни в коем случае. Кто бы вас не вызывал. Я сам навещу вас. - Вы собираетесь порвать с Воландемортом? - Да. Но сделать это надо осторожно, чтобы спасти как можно больше семейного достояния. Я думаю, через месяц всё будет готово. Нам пора возвратиться к вашим друзьям и преподавателям. Когда они покинули палату, Люциус вежливо поблагодарил директора и мадам Помфри за спасение жизни его сына, а, отойдя в сторону, так, чтобы его слышал один Поттер, не шевеля губами прошептал: - Спасибо, что предотвратили этот кошмар. Так же, тихим шёпотом, Гарри ответил: - Не за что. Блейз мой друг. И уже когда блондин развернулся чтобы уйти, гриффиндорец, повинуясь наитию, добавил: - Кое-кто просил сказать кое-кому, спасибо. По правде говоря, кое-кто прямо расцветает, когда видит это на своей тумбочке. И простите за то, что я Вас тогда поцарапал. Лорд Малфой резко обернулся, на лице его промелькнула на миг счастливая улыбка, но всё мгновенно скрылось под маской «чистокровного лорда»: - Я не понимаю, о чём Вы говорите, мистер Поттер, но искренне желаю счастья Вашему «кое-кому». Он вежливо поклонился присутствующим, и скрылся за дверью. Драко и Блейз, неимоверно счастливые, поведали Гарри, в общих чертах конечно, о содержании их разговора. Оставалось подождать один месяц, и тогда самозваного Лорда удивит большой и неприятный сюрприз. Через два дня, на нейтральной территории, то есть в Больничном крыле Хогвардса, состоялась встреча Люциуса и Сезара. Узнав от будущего родственника, каким интересным способом сватался к Драко его сын, взрослый Хамелеон не смог удержаться от хохота: - Твой сын, Люц, насколько я знаю, в долгу не остался. Мда, не ожидал я, что мой наследник примет твою фамилию. - Я не буду настаивать на полной смене фамилии, но они оба, и Блейз и Драко, станут продолжателями именно моего рода. Прости что вмешиваюсь, но твой сын намекнул, о возможности другого наследника твоего рода? - Такое возможно. Правда, я ещё не просил у его родителей руки их сына. - Так поторопись. Я тут кое-что понял. Наша жизнь коротка, и отказывать себе в счастье, значит воровать у самого себя годы жизни. Вот скажи, сколько ты потерял лет, позволив своему отцу женить тебя на ненавистной Амалии? - Да, ты прав. Получается, что восемнадцать. Причём, наш брак не был магическим, это единственное, что утешает меня. Мы смогли развестись через год после свадьбы. Она оставила мне сына и свободу, в обмен на кругленькую сумму и возможность спать с кем захочет по всему миру. - Да уж, наслышан. Какой по счёту у неё сейчас муж? - Пятый, кажется…Но ты прав, после всего ужаса договорного брака, я боялся заводить серьёзные отношения. Да ты знаешь… У нас ведь с тобой, была всего одна слабость на двоих… - Я представляю, как ты бесился, когда я увёл его… - Ты льстишь себе, Люц, Северуса никто не может «увести», как ты выразился. Он слишком… независим для этого. - Ладно, не будем ссориться, что было, то прошло. Сейчас главное – наши дети. Я думаю, что мы сможем подписать свадебный контракт через месяц, когда я сверну все дела связанные с Лордом. - Да уж, его красноглазое сиятельство ожидает большой сюрприз. А ты сможешь скрыть свои мысли, он говорят, отличный лигиллимент? - В моих жилах течёт кровь вейл, у меня врождённая защита от подобных проникновений, только старший, в моём собственном роду может копаться у меня в мозгах. А так как таковых не имеется, то я в полной безопасности. - А Нарцисса? - А что, Нарцисса? Я не собираюсь ставить её в известность о своей «добровольной отставке», до поры до времени. Потом, когда приведу в порядок финансы, поставлю перед фактом. - Круто ты с ней. - Поверь, так надо. Нарцисса не тот человек, которому можно доверять… Сезар и Люциус поговорили ещё о том, о сём, обсудили мелкие подробности свадебного контракта своих сыновей. Впервые эти двое общались почти по дружески, вспомнили забавные истории, произошедшие с ними в Хогвардсе, посмеялись… И ни один из них не знал, что эта встреча может стать последней, а жизнь одного из их мальчиков, висит на волоске… Спустя три дня, в последний учебный день перед каникулами, в Хогвардс примчался Аластор Хмури. Он о чём-то поговорил с директором, прямо в Большом зале, во время обеда. По мере того, как аврор жестикулируя, излагал описание каких-то событий, лицо Дамблдора всё больше мрачнело. Резко поднявшись из-за стола, он жестом успокоил Минерву МакГонагалл, и сопровождаемый прихрамывающим Аластором, вышел из зала. Хамелеоны в замешательстве переглянулись, и тоже незаметно стали подтягиваться к выходу, но их остановило прибытие совы, принёсшей записку Гарри, с просьбой директора, немедленно явиться в его кабинет. Гриффиндорец сжал галеон в кармане, и передал: «Ждите, ничего без меня не предпринимайте. Если что, я передам вам сведения», и отправился к Дамблдору. В кабинете его уже ждали. - Гарри, мой мальчик, случилось несчастье. Профессор Снейп вывел Орден на секретное хранилище артефактов. Авроры уничтожили его, но один из артефактов сработал прямо в руках Кингсли Шеклбота. Северусу едва удалось вытащить его оттуда, но в Св. Мунго не знают как ему помочь. - По правде говоря, они даже не понимают, что с ним случилось. Гарри, Кингсли лучший из моих людей, он мой друг…, почти сын… Я прошу тебя… Ты ведь целитель… Помоги…, - обычно невозмутимого аврора ощутимо подтрясывало. - Мистер Хмури, директор, о чём могут быть разговоры, я сделаю всё что смогу. Надо торопиться, последствия использования многих тёмных артефактов, со временем приобретают необратимый характер. - Мы воспользуемся камином в моём кабинете, - Дамблдор жестом пригласил присутствующих следовать за ним. Гарри сжал галеон в кармане: «Я в Св. Мунго. Кингсли ранен, колдомедики не знают, что с ним. Будут сведения, свяжусь. Будьте осторожны. Что-то мне не нравится. Пока не могу понять, что», и шагнул в зелёное пламя. Они вышли из камина в комнате ожидания, примыкающей к палате для больных с особо тяжёлыми магическими поражениями неясной этиологии (во всяком случае, так гласила табличка на двери). Колдомедики проводили их удивлёнными взглядами, но в палату пропустили. Гарри оглядел помещение: довольно просторное, светлое, посредине кровать, окружённая какими-то магическими приборами. Судя по тому, что успел узнать о колдомедицине гриффиндорец, показания этих приборов не предвещали ничего хорошего. Возле окна замерла фигура в чёрном, благодаря метаморфным чарам меняющая облик каждые пять минут. Возле постели Кингсли склонились ведущие специалисты госпиталя, лица их были мрачными. Один из них обернулся, и Гарри узнал Аурелиуса Парацельса – главного врача больницы. Он удивлённо поднял брови: - Альбус, я не ожидал тебя здесь увидеть. - Что с ним, Рели? - Мы не можем пока определить. Одно ясно, это что-то убивает его, а наши методы бессильны. - Как же так? Вы же лучшие специалисты в магической Британии! – Хмури не находил себе места, мечась по палате. Дамблдор поймал его за рукав мантии и заставил сесть. - Лучшие… Но мы не боги, а Вы позволяете своим людям хватать разную гадость без всякой осторожности. Мы не можем знать всех извращений магической мысли, придуманных за тысячелетия. А это что за молодой человек? Вам не кажется, что посторонним здесь не место? Но Гарри его уже не слушал, сущность целителя пробудилась в нём, и он, как лунатик, начал приближаться к постели больного. Попытавшегося было остановить его колдомедика удержал Хмури, приложив палец к губам и шёпотом призвав их не мешать. Целитель же чувствовал тёмную силу, пустившую свои корни в аврора, он закрыл глаза, прижал ладони с разведёнными пальцами к груди пострадавшего, и стал «ощупывать» враждебную силу. Сила в ответ насторожилась и замерла, прекращая выкачивать из мага жизнь. Как два враждующих кота, они изучали друг друга, прежде чем сойтись в схватке за эту жизнь. Наконец, Гарри понял что это. Понимание не принесло облегчения. Это НЕЧТО было очень могущественным и уже успевшим насытиться Силой. Собрав всю свою волю и силу целителя в кулак, гриффиндорец ударил магического паразита, обрубая «щупальца», присосавшиеся к Кингсли, это ответило сильнейшей вспышкой боли. Гарри не раз испытывал на себе «Круациатус», но сейчас всё было в несколько раз страшнее. Понимая, что если он выдаст себя криком, его оттащат от пациента, а этого нельзя допустить ни в коем случае, целитель сжался, принимая эту пытку без стона. Медленно, очень медленно, удавалось уничтожать «щупальца» твари, а ОНО всё не прекращало болевую атаку. Гарри сомневался, что сможет выдержать до конца, но выбора не было. Это его бой, никто здесь ему не помощник. Пять минут… Десять… Полчаса… Держаться!!! Сорок минут… Всё, больше не могу!!! Держаться!!! Час… Вот оно – последнее щупальце… Но сил осталось мало, очень мало… Держаться!!! Осталось совсем немного… Но сил нет… Тварь радостно встрепенулась… Вдруг чьё-то родное прикосновение, вливающее силу, окружающее нежностью и теплом… Как хорошо… НУ, ДЕРЖИСЬ, ТВАРЬ!!! Получай!!! Последняя вспышка боли, погружающая во мрак и… Тьма… Северус стоявший возле окна палаты под метаморфными чарами, едва не вскрикнул от неожиданности. Вместе с Хмури и Дамблдором… в комнату вошёл Гарри… Его Гарри… Почему он здесь, вопрос, понятно, не возникал. Дело плохо, и они привели целителя… Но знакомый со смертью слизеринец чувствовал, что аврор уже одной ногой в могиле, а ТО, что его туда тащит, очень могущественно. Он испробовал всё что знал, но… безрезультатно. Связываться с ЭТИМ очень опасно для юного целителя, да и… уже поздно… Но упрямый мальчишка шагнул вперёд, положил руки на грудь раненого и замер. Там где он коснулся кожи аврора, появилось ярко зелёное сияние, но из груди Кингсли, навстречу ему бросилась ТЬМА. Парень дёрнулся и застыл, не отнимая руки от пациента. Окна в палате задрожали, приборы показывали чёрти что, волшебные палочки присутствующих магов искрили, а в душу заползал липкий тошнотворный ужас. И в тоже время ощущалось, что это только отголоски ужаса и боли, испытываемой целителем. Сев было дёрнулся, собираясь оттащить любимого от раненого, защитить от боли, но… понял, что поздно. Они либо выживут, либо умрут вместе. Так и стоял, беспомощно кусая губы, и впиваясь ногтями в ладони до крови… Время ползло как парализованное «Ступеффаем», а он даже дышать не мог полной грудью. Знал… Знал, что если с мальчиком что-нибудь случится, всё… вся жизнь потеряет всякий смысл… Нашёл гневным взглядом извиняющиеся глаза Альбуса…, отвернулся… Перед глазами всё та же картина: черноволосый побледневший до синевы парень, с крепко зажмуренными глазами. Лицо искажено маской, пытающейся скрыть чудовищную боль. Эту боль Северус чувствовал прямо физически, как свою собственную. И вдруг, он почувствовал, что сейчас решится всё… Но сил у его мальчика уже не было… Не задумываясь о последствиях, зельевар шагнул к парню, обхватил руками, вливая свою Силу в измученное тело. Почувствовал адскую боль, испытываемую мальчишкой, и наносимый им из последних сил смертельный удар, бесследно уничтожающий тварь, и тьму, поглотившую гриффиндорца… Тело юноши безвольно обмякло в его руках… А тем временем в Хогвардсе Хамелеоны не находили себе места. Гарри не отзывался. Снейпа и Дамблдора не было в школе. А тут ещё леди Нарцисса Малфой связалась с профессором МакГонагалл через камин и попросила пригласить сына по очень важному делу. Когда школьная сова принесла Драко записку, он показал её Блейзу. - Прости, Блейз, я должен идти… - Драко, мне это не нравится. Помнишь, твой отец велел носа из замка не высовывать. Да и у Гарри сегодня какое-то предчувствие было, а он редко ошибается. Не ходи. - Ну что ты паникуешь, любимый. Это же моя мама. Она в моде разбирается, а не в политических интригах. Да и собираюсь я всего лишь поговорить через камин в кабинете директора. Хочешь, пойдём со мной? - А вот и пойду! - Пошли…, - и они побежали в сторону каменной горгульи. При их приближении чудовище отъехало в сторону, открывая лестницу наверх. Драко и Блейз чинно вошли в кабинет. За круглым столиком директора пили чай леди Малфой и декан Гриффиндора, ведя ничего не значащий светский разговор. При виде мальчиков они поднялись, Нарцисса с преувеличенной радостью «облобызала» сына и начала рассказывать: - Меня прислал твой отец, он всё мне рассказал. Я от души рада твоему появлению в нашей семье, Блейз. Но сейчас нам с Драко необходимо немедленно отправиться в Малфой-Менор. Люциус попросил держать всё это в тайне, но ему нужна помощь сына, - она подала Макгонагал письменную просьбу мужа отпустить Драко на несколько часов домой по семейным обстоятельствам. Заместитель директора внимательно разглядела родовую печать Малфоев, оглядела стоящих перед ней слизеринцев, и обратилась к Малфою-младшему: - Подобной договорённости не было. - Всё в порядке, Профессор МакГонагалл. Видимо, папа не хочет привлекать внимания своим частым появлением в школе и попросил маму забрать меня. Всё в порядке. - Милый, мы должны поторопиться, он нас ждёт, - она тянула сына за руку к камину. Блейз испытывал чувство, что вот сейчас, на его глазах, совершается непоправимая ошибка, но он не мог сказать, что же его так настораживает. Обняв жениха, он незаметно вложил ему в руку свой зачарованный галлеон и сказал на ухо: - Если почувствуешь опасность, сожми его и позови на помощь, только оставь канал потом открытым, чтобы мы могли тебя отследить. - Не волнуйся ты так, Блейз, всё будет в порядке, - блондин отстранился, помахал рукой и шагнул в зелёное пламя вслед за матерью. В больнице Св. Мунго постепенно приходил в себя целитель. Ему было хорошо и спокойно, боль прошла, в родных объятиях было тепло и уютно, открывать глаза не хотелось. - Гарри, я знаю, что ты уже с нами. Открой глаза. Голос был незнакомый, но проскальзывающие в нём интонации безошибочно выдавали Северуса. Открыв глаза, он увидел себя на руках у мага, лицо которого постоянно менялось. Мысленно передав ему: «Маска, а я Вас знаю…», и, выслушав в ответ много обещаний разобраться с сорвиголовой в условиях спальни один на один, Гарри улыбнулся. Но, поймав предостерегающий их обоих взгляд Дамблдора, поднялся на ноги, хрипло проговорив: - Я в порядке… - Не может быть. Надо провести обследование. Вы выдернули мистера Шеклболта буквально с того света. Даже учитывая, что Вы целитель, такое не может пройти бесследно…, - главный колдомедик говорил ещё что-то, но директор Хогвардса жестом остановил его. - Мы забираем Гарри в школу, там есть кому о нём позаботиться, и защита не в пример надёжнее. Вдруг гриффиндорец побледнел и схватился за карман мантии, в сознании бились слова, переданные галлеоном: «Блейз, помоги, это ловушка…»