Артефакт "Полет бабочки"

Крик бился в сознании Усаги. Она сама стала одним этим кричащим, безнадежным голосом. Маленькая бабочка, про которую Усаги совсем забыла, сорвалась от этого крика с ее волос. Она не замечала ничего, она была центром этого крика, без зрения, без слуха, одним только голосом. Бабочка, описав в воздухе широкий полукруг, приземлилась на посох старика, и только тут он увидел ее. – Амулет Разрушения… - старик был, казалось, немного растерян и удивлен этой бабочке, доверчиво сидящей прямо перед его лицом. И когда воздуха, чтобы кричать, в легких Усаги не осталось совсем, вокруг снова воцарилась та удивительная тишина, какая бывает в больших городах только ранним утром. Усаги открыла глаза от того, что ей показалось, будто кто-то осторожно касается ее мокрых щек. Такие приятные мимолетные прикосновения… как легкие крылышки невесомых существ. Мимо нее к посоху старика с разных сторон слеталось огромное облако бабочек, тех самых, что Юмато-э унес с собой. С их крыльев на землю сыпалась звездная пыльца, играя разноцветными переливчатыми искорками в легком утреннем ветерке. Пижамы Усаги и Минако заискрились на солнце от этой пыльцы, и уже в следующее мгновение на них появились их сейлор – фуку. Девочки в изумлении смотрели друг на друга. – Они сделали нас воинами без перевоплощения, - прошептала Минако. Бабочки подлетали к посоху и исчезали в нем с легким хрустальным звоном. Наконец, на его верхушке осталась только одна, та самая маленькая бабочка, что не захотела улетать со своей стаей. Она замерла на посохе, широко раскинув свои крылышки. Старик поманил их ближе. Усаги хотела сказать себе, что испытывает к нему странную неприязнь, но вдруг поймала себя на мысли, что неприятных ощущений, связанных с этим незнакомцем, у нее уже нет. Только тепло и доброта затапливали душу. Он долго и испытывающее глядел в глаза обеим, прежде чем сказал: – Пусть так и будет. Но впереди вам предстоит битва. Битва за честь прошлого и счастье будущего. Вы готовы к этому, мои юные друзья? На миг в сознании Усаги вспыхнула дерзкая мысль ответить: «Жизнь Нептун за эту битву», но потом она сообразила, что этот человек не из тех, с кем можно торговаться. Поэтому она просто склонила голову в знак согласия. – Хорошо. – Он протянул ей свой посох с летящей бабочкой. – Возьми. Только на одну битву, а потом его сила снова вернется к хранителю. Сейлор – Мун несмело сжала в руке посох, ощущая все противоречия этого мира, заточенные в нем навеки. Новое оружие. – Подойди ко мне, дитя, - это он уже Венере. В его руках красивый сосуд, выточенный из прозрачного хрусталя, наполненный синеватой жидкостью. – Одной капли этого эликсира достаточно, чтобы вернуть человека к жизни. Они стояли вдвоем на побережье и спрашивали себя, не сон ли все это. Нелепая смерть Нептун, подземный остров, сумасшедший старик–волшебник, одаривающий их странными дарами. – Мне пора. А вас уже ждут. – Он указал рукой на океан, и девочки повернулись к бескрайней водной глади. Поднявшееся солнце слепило глаза. Но на фоне этого солнца стояла прекрасная девушка в белом платье, снизу вышитым подводными цветами. Ее длинные аквамариновые волосы до пояса скрепляла небольшая золотая корона. Усаги с благодарностью обернулась к старцу, но на побережье, кроме них, уже никого не было. – Нептун! – закричали они в один голос и кинулись ей навстречу. Они вбежали в ледяную воду, мгновенно промочив свои тапочки и пижамы, но тут же были подхвачены волной, принесшей их к принцессе моря. – Мичиру! – кричала Минако, цепляясь за ее платье, чтобы не поскользнуться на такой своевольной волне. – Мичиру! Им с Усаги казалось, что они несутся обратно к берегу на сказочных морских лошадях. Они видели, как зеленоватые волны принимали очертания конских голов, скалящих белоснежные крупные зубы, но это были добрые кони. Они смотрели на Мичиру такими сияющими от счастья глазами, что ей стало немного неловко. Если не считать отросших волос и одежды, она совсем не изменилась. Все та же чарующая улыбка, синие глаза ласкают одним только взглядом. И на теле нет ни одной отметины об ужасе прошлой ночи. – Мичиру! – девочки приникли к ней. – Мы думали, что ты умерла! – Усаги, казалось, была готова снова зареветь. – Совсем умерла! Морская принцесса улыбнулась. – Ну, теперь уже все позади, Усаги, - ласково сказала она. – И у тебя нет причин больше плакать. – Ты не исчезнешь? – Нет. – Но что все это означает? – Минако в недоумении смотрела на нее. На отросшие до пояса волосы, золотую корону, красивое платье. – Мы собственными глазами видели тебя на том ужасном камне … и мертвую. Ты была жива? Ты просто притворялась? – Юмато-э и правда убил меня. Но сейчас я жива. – Мичиру взяла их за руки, и они медленно пошли в город с этого побережья. – А ты не… не… - Усаги не осмеливалась произнести слово «приведение». Мичиру рассмеялась и по очереди поцеловала их в лоб. – Ну, похожа я на приведение? – смеясь, спросила она. Усаги только сейчас поняла, что продрогла, замерзла и промочила ноги. Она снова разревелась как маленькая. Но уже от счастья. Мичиру погладила ее по голове. – Усако, теперь действительно все позади. Я не приведение, я совершенно живая и здоровая, и все плохое кончилось. – Но что все-таки произошло? – не успокаивалась Минако, когда все восторги и слезы от радостной встречи немного улеглись. – Произошло то, что когда Юмато-э убил мудреца, тот отдал Амулет Разрушения четырем хранителям далекого будущего. В определенный момент они должны были соединить его, сразиться с убийцей и вернуть мудреца к жизни. Но будущее немного изменилось, и один из хранителей оказался не в состоянии сражаться. Поэтому Плутон, как самый старший хранитель среди нас, нашла другой выход. Существует одно предание про этот амулет, что если соединить его части и добровольно принести его в жертву Смерти, то все вернется на круги своя, мудрец возвратится в свой мир, а Смерти в отношении жертвы придется проделать обратную работу. Вот и все. Они мало что поняли, но сейчас это было неважно. – Как хорошо, что ты жива… – Да, - Мичиру остановилась. – Спасибо вам, девочки. Она хотела сказать им, что знает обо всем, что пришлось им пережить, и очень благодарна им за то, что они смогли все это вынести, но промолчала. Они медленно шли в город по дороге, которую все ярче заливало утреннее солнце. Мимо них проносились машины, некоторые сигналили им, останавливались, чтобы подвезти, но они шли все дальше и дальше, держась за руки. Посредине девушка в длинном платье, а с двух сторон две перемазанных девочки – подростка в грязных пижамах. Вместе с солнечными лучами из души уходил весь страх, что пришлось пережить в эту ночь, и внутри снова появлялось потрясающее чувство радости и беззаботности, какое бывает только в каникулы и только в детстве. Вдруг они заметили желтую «Феррари», мчавшуюся к ним. За рулем сидела Харука, а вокруг – их друзья. – Ура! Девочки! – закричала Усаги. – Харука! – подхватила Минако. – Ну, она у меня еще получит, за то, что самовольно встала с постели, - пробормотала Мичиру, хотя совершенно не сердилась на нее. Машина затормозила метрах в десяти. – Усаги, Минако! – закричали они, одна за другой выскакивая из машины и окружая их. – Господи, мы так волновались за вас! Что произошло? Вы что, ушли просто так, без ничего? Даже одеться нормально не могли… Почему вы в одних пижамах?… Харука вышла вслед за ними и аккуратно прихлопнула дверцу. Запястья все еще перебинтованы, белый пластырь через всю правую щеку. Она посмотрела на обнимающихся от радости девочек, а затем перевела свой взгляд чуть дальше. В стороне она увидела одинокую стройную фигуру в необыкновенном платье, девушку с аквамариновыми волосами, которые ласково трепал ветер. Не говоря ни слова, она молча протянула к ней руки. Горло в секунду пересохло. На глаза сами собой без разрешения навернулись слезы. Моя Мичи… Мичиру, совершенно не заботясь о том, что о ней подумают ошеломленные девочки, с радостным криком бросилась к ней, повисла на шее у гонщицы и прежде чем та сумела сделать хоть одно движение, прижалась губами к ее губам. Серые глаза удивленно распахнулись навстречу темно - синим. Она еще красивее, чем была прежде… Харука вернула ей поцелуй со всей своей любовью. Потом еще и еще один. Руки нашли тонкую талию под этим красивым платьем и обняли ее. Девочки в легком ступоре смотрели на них. Конечно, для них давно уже не было секретом, что отношения между этими двумя людьми не исчерпываются простой дружбой. Что они по-настоящему любят друг друга. Не просто как близкие друзья, а как люди, готовые к созданию своей собственной семьи. Как возлюбленные. Но раньше Харука и Мичиру старались не демонстрировать свои чувства столь явно, чтобы не смущать своих маленьких подруг. И они никогда не говорили с ними на эту тему. Но то, что они видели сейчас, не вызывало в них ни протеста, ни отвращения, что на самом деле – это ненормально и противоестественно, как им внушали с детства, что женщина должна любить только мужчину, а мужчина женщину. То, что они видели, было прекрасно. Потому что в глазах этих двоих, вместе с блестевшими на них слезами, они видели в тот момент только безграничную любовь друг к другу. Если на свете существует такая любовь, то можно наплевать на любые условности, придуманные людьми, которые сами никогда не любили так сильно. – Мичиру! – воскликнула Ами. Усаги остановила ее. – Не сейчас, Ами. Ты видишь, они хотят побыть наедине. Давайте отойдем. И после этих слов Усаги, звучащих из ее уст столь непривычно взросло, они слегка покраснели и потупили глаза. Ветер, наконец, блаженно затих в этих зеленоватых локонах. Мичиру подняла руку и ласково пригладила растрепавшиеся от быстрой езды непослушные волосы подруги. – Если бы ты не вернулась, я не знаю, что бы с ними сделала, - прошептала Харука, - убила бы всех до единого. А потом, наверно, себя. Она не знает, что было ночью на острове, но чувствовала всю ту боль, что ей пришлось пережить. Поэтому она и стерпела ее до конца, даже не застонав. Потому что на свете был тот, кто забирал себе половину этой боли. Мичиру прижалась лицом к ее сильному плечу. – Харука, маленькая моя… - шептали ее губы, тут же становясь солоноватыми от падающих на них слез. Харука бережно осушала их своими поцелуями. – Если бы ты знала, как я люблю тебя… – Я знаю, Мичиру. Девочки впервые видели, как она плачет. Харука плачет! – Хару… - прошептала девушка, вытирая с ее лица эти искренние и чистые слезы, - ну, не надо, Харука… Мако, Рей и Ами в недоумении наблюдали за ними. «Наверно, они никогда не смогут понять того, что нам с Минако пришлось пережить этой ночью», - подумала в тот момент Усаги, - «и пусть это останется нашей тайной. Мы никогда не расскажем им обо всем том ужасе». Она сильно изменилась за последний день. Стала какой-то другой, более взрослой. И когда Рей заявила ей об этом, не закатила истерику, что ее считают старухой, просто пожала плечами. – Мне почти шестнадцать лет, в конце концов, - огрызнулась она, - почему я должна все время оставаться ребенком? Когда они вернулись домой, то первым делом уселись в гостиной завтракать. В поисках подходящей еды Мако выпотрошила весь холодильник на журнальный столик, а Минако к довершению ко всему этому заказала две большие пиццы. Они с Усаги переодели свои перемазанные пижамы и кое-как отмыли друг другу волосы от въевшейся в них каменной пыли. – Вы говорите, остров гасит телепатические способности псоглавых? – между делом поинтересовалась Луна у девочек. Ами кивнула. – Это очень интересно. Возможно, такое открытие поможет нам в борьбе с ними. – Но на самом острове сражаться с ними бесполезно, - ответила Рей, - там столько лабиринтов, что они быстро разделят нас и перебьют по одиночке. – А что, если… - задумчиво начал Артемис. Харука и Мичиру не разжимали рук. Гонщица долго смотрела в эти бесконечно любимые глаза. Их руки переплетались в тесном объятии, незаметно лаская друг друга. Харука взяла в ладонь аквамариновую прядь, ставшую за один только день необычайно длинной, поднесла ее к губам. – Твои волосы. Они отросли так быстро. Я еще не привыкла, но мне нравится твой новый образ. Смеясь, Мичиру навалилась на нее и повалила на кровать. Они лежали друг на друге и счастливо улыбались. – Наверно, мы поступили слегка безрассудно, - наконец, произнесла Харука, - нам не следовало так шокировать девочек. – Они давно обо всем догадались, - засмеялась Мичиру. – И мы совсем их не шокировали. Ну, может, только самую малость. – Они были смущены, – стояла на своем блондинка. – Я никогда не думала, что ты сможешь наброситься на меня прямо на людях. – Не преувеличивай, - руки скрипачки неторопливо расстегивали пуговку за пуговкой на ее рубашке, при этом лаская ее грудь, - кроме того, я им все рассказала о нас. – Вот как? – Харука не осталась в долгу, помогая подруге выбраться из этого красивого, но очень неудобного для взаимных ласк платья. – Жаль, меня при этом не было. И что же конкретно ты им поведала? Надеюсь, не про то, чем мы сейчас занимаемся? – говорить становилось все тяжелее под натиском этих сумасшедших поцелуев, которыми Мичиру осыпала ее лицо. – А то как после этого я буду флиртовать с Усаги и вгонять ее в краску?… –​ Хару… - болтовня ей надоела, и она закрыла рот возлюбленной поцелуем. Приоткрывшаяся было дверь мгновенно захлопнулась. – …Ну, долго мы будем ждать эту парочку? – вопросила Рей у Ами, которую послали сказать Харуке и Мичиру, что завтрак подан, все ужасно голодны и ждут только их. Ами стояла на пороге гостиной страшно красная. В конце концов, соскучились друг по другу, она все понимает, но когда в доме столько народа, могли бы и дверь запереть. – Так что же? – не успокаивалась Рей. – Они… это… они... потом подойдут… - кое-как сказала Ами, - они не голодны… Девочки так странно на нее посмотрели, от чего Ами окончательно смутилась. Рей догадалась первой, затем дошло до Мако и Минако, которые глупо заулыбались, и только простодушная Усаги дернулась было со своего места. – Ну, я тогда им туда еды отнесу, - сказала она. – Они устали, это понятно. Девочки, а что это с вами? – Сядь, Усаги, - Мако взяла на себя труд исправления ситуации, - ты какую хотела пиццу: с ветчиной или креветками? –​ И ту, и другую. И побольше. Когда в гостиной, где-то спустя час, появились Харука и Мичиру, из еды уже почти ничего не осталось. Девочки усердно прятали от них свои глаза, но Усаги сочла, что это оттого, что им не оставили ни кусочка. – Вы хорошо отдохнули? – спросила она, своим вопросом снова вгоняя девочек в краску. Уж больно двусмысленным получился вопрос, но Усаги совершенно не замечала этого. – Усаги… - Рей предостерегающе посмотрела на нее. – Да, пожалуй, можно сказать, что хорошо, - медленно ответила Харука, оглядывая эту сконфуженную компанию. – Я сейчас… это… закажу еще пиццу, - сказала Минако и побежала к телефону на кухню. Мичиру сначала в недоумении глядела на все эти смущенные донельзя лица, ничего не понимая, пока, наконец, не остановилась на Ами, у которой все обычно было на лице написано столь четко и ясно, что ошибиться было невозможно. Она все поняла и обменялась с Харукой коротким взглядом. – Девочки, давайте обсудим эту тему и закроем ее раз и навсегда, - мягко сказала она, усаживаясь на диван. Девочки смутились еще больше. Харука удивленно посмотрела на нее. Как она сказала? Щекотливую. Наверно, не только для девочек, но и для них двоих тоже. В Токио ей было наплевать, что о них подумают эти малолетки, по недоразумению тоже считающие себя воинами. Ей даже доставляло удовольствие иногда заигрывать с ними, смущать их неожиданным прикосновением, двусмысленной фразой с намеком, от которой девочки мигом краснели и кидались в бега. Но сейчас все изменилось. Они больше не были просто знакомыми. Они все были ее друзьями, даже больше, ее семьей, о которой она так мечтала в детстве и которой у нее по-настоящему не было. И ей не хотелось терять их и их дружбу из-за глупых предрассудков. Мичиру права, они должны все им объяснить прямо сейчас. – Что ты, Мичиру, - Мако смущенно смотрела на нее, - Мы все понимаем, к тому же это не наше дело. – Вы наши самые близкие друзья, - возразила девушка, - и мы не хотим иметь от вас никаких секретов. И мы не хотим никаких обсуждений за нашей спиной. Вы уже достаточно взрослые, чтобы не смущаться каждый раз при разговорах на столь… столь откровенные темы. И мы хотим говорить с вами именно как взрослые с взрослыми. Да, мы с Харукой любим друг друга. Несмотря на то, что мы обе девушки. Потому что, когда между людьми вспыхивает чувство любви, можно закрыть глаза на все, даже на то, какого пола твой возлюбленный. Минако осторожно замерла в дверях, боясь помешать эту объяснению. И как тогда на побережье, они снова увидели лучезарный взгляд этих двух людей, из которого на них смотрела сама Любовь. И этот взгляд был превыше всех объяснений. Чувство натянутости между внешними и внутренними воинами начало медленно исчезать. Неожиданно их прервали. – Эврика! – в комнату на полном ходу влетела Луна. Невозмутимую кошку нельзя было узнать: глаза бешеные, шерсть в разные стороны, хвост как у белки – летяги в момент перелета с дерева на дерево. – Мы с Артемисом придумали, как нейтрализовать психическое воздействие на мозг! Он больше не сможет атаковать ваше сознание! – Луна! – Усаги удивленно смотрела на свою «учительницу». – Девочки сказали нам, что остров частично поглощает телепатическую энергию врага, - начал объяснять Артемис, - пока у него есть это преимущество, с ним практически невозможно сражаться. Но мы нашли довольно простой способ уравнять ваши силы… – Давай, Артемис, не тяни, - сказала Минако. – Если невозможно сражаться на самом острове, - продолжал Артемис, - то в любое место, где будет происходить битва, вам просто нужно будет иметь с собой небольшой кусочек этого острова…любой камешек, или предмет, который был на острове… – Таким образом, вокруг вас будет создаваться небольшое силовое поле, от которого будет отталкиваться их телепатическая атака, - подхватила Луна. Выпалив эти идеи, кошки наконец-то увидели, что помешали какому-то важному разговору. – Простите. Мы помешали вам? Перемена темы была столь неожиданна, что девочки просто замолчали, ощущая атмосферу какой-то недосказанности. Харука и Мичиру с нетерпением ждали, что же они ответят на их признание. Наконец, Рей первая взглянула на них. – На самом деле, мне и раньше это было все равно, - сказала она, - самое главное, что теперь вы наши друзья. Я, надеюсь, навсегда? – Правда. Мы всегда хотели сражаться с вами вместе, но даже и мечтать не могли о том, что вы предложите нам свою дружбу, - добавила Мако. – И мы любим вас такими, какие вы есть, – улыбнулась Минако. Ами не произнесла ни слова, но в ее чувствах и дружбе Мичиру была уверена, как в самой себе. – Ну, а ты что скажешь, Усаги? Два белобрысых хвостика озорно взметнулись вверх. – А что тут говорить? Я же с самого начала говорила, что Уранус и Нептун - самые лучшие наши друзья, разве не так? Две девушки вздохнули свободно. Потому что они все сказали именно те слова, что были на душе у каждой. Девочки поглядели на Харуку и Мичиру, все еще стоявших в нерешительности, и дружно рассмеялись. На сердце опять стало легко. Потому что в этот день каждый из них нашел себе друга. – Ну, теперь, когда с личной частью покончено, давайте поговорим о предстоящей битве, - сказала Харука и посмотрела на кошек. – Псоглавые ушли со своего острова, - начала Мичиру, - это значит, что все решится в течение двух-трех дней. Нам необходимо заманить их в наиболее удобное для нас место и сразиться с ними. Теперь, когда нас семеро, и мы знаем, как противостоять его психической энергии, у нас появляется шанс навсегда погрузить псоглавых в пучину веков. – Он отдал мне Разрушитель, - тихо сказала Усаги, - я никогда не думала, что у столь мощного оружия такая странная форма… в виде бабочки. – Его энергию можно выпустить только один раз, - ответила Мичиру, - после этого он свернет время и пространство до размеров одной молекулы, откуда нельзя выбраться. – Мичиру, но как мы заманим их в ловушку? – спросила Минако. – Это уже не ваша забота, - сказала Харука. Минако улыбнулась ей. Она обожала Харуку Тено, эту высокую блондинку, которую так легко можно было принять за парня. Кроме того, она была победителем Гран – при Японии по мотогонкам, а на звезд всех мастей и масштабов Минако просто клинило. И фраза: «Ну, почему она не парень, я бы…» раньше была ее любимой в отношении Харуки.