Часть 1
12 июля 2014 г. в 01:46
Лайту было неспокойно. Он прекрасно понимал, что его подозревает L, но ловить на себе косые взгляды остальных было не слишком-то приятно. Только отец, только один он был уверен в непогрешимости своего сына на все сто процентов.
И не то чтобы это странное, витающее в воздухе подозрение как-то мешало, нет, оно просто отдавало слабой болью в нижней части позвоночника и иногда отвлекало. Нужно было быть чуть более улыбчивым, чуть более осторожным и деликатным. Даже чуть более дружелюбным по отношению к Рюзаки. А это не всегда было просто.
Ведь преграда, выстроенная лучшим детективом, не относилась к разряду тех, которые Лайт миновал бы с лёгкостью... L знал, что потенциальный Кира никогда не скажет ему правду, что он будет только играть роль этакого милого и добродушного юноши, готового к сотрудничеству и игре в теннис.
Рюзаки не сомневался ни на секунду, что, предоставься младшему Ягами возможность, он бы засунул ему в задницу ботинок с гвоздями. И это только увеличивало вероятность того, что именно он и есть Кира.
Лайт чувствовал это тотальное недоверие, но к активным действиям переходить не решался до определённого момента, а потом понял, что ждать у моря погоды бессмысленно. Не сократи он дистанцию — L никогда не сдёрнет с него так тщательно приклеенный ярлык главного подозреваемого.
Видимо, детектив ожидал чего-то подобного, потому что когда Ягами Лайт небрежно плюхнулся на край стола и ещё более небрежно отхлебнул его, Рюзаки, кофе, он и бровью не шевельнул. Продолжил равнодушно смотреть в давно погасший монитор и оттягивать нижнюю губу указательным пальцем.
Надо сказать, что время Лайт подобрал что надо — в комнате не было никого, не считая задумавшегося брюнета. Лучше и не придумать. Свидетели были абсолютно не нужны.
— Почему ты молчишь, Рюзаки? — наконец не выдержал Лайт. Тишина порой только нагнетает обстановку.
— Я думаю.
— Поделись со мной, вместе думать ведь легче... — Ягами натянул непринуждённую улыбку и беззаботно взъерошил чёрные волосы детектива. Так было нужно.
— Я думаю, — повторил L, — я думаю, как ты посмел?
— Посмел? Что посмел, Рюзаки? — Лайт недоумённо посмотрел на свою ладонь и на всякий случай убрал руку в карман. Наивность — вот его оружие, чтобы подобраться ближе.
— Как ты посмел стать смыслом моей жизни? Кира, я имею в виду.
Лайт позволил себе легко и немного по-детски рассмеяться:
— А, вот что ты имеешь в виду... Сколько же раз тебе нужно сказать? Я не Кира! Я не Кира!
Детектив удостоил Лайта серьёзным взглядом тёмных глаз и снова уткнулся в экран компьютера. От прикосновений к голове мысли как-то рассредотачивались, словно бы Лайт растрепал их, а не волосы. И это состояние если не пугало L, то настораживало точно.
Но Лайт останавливаться не собирался. Теперь к тяжёлому воздуху примешивалась ещё и неловкость, но и это было продумано Кирой заранее. Он слишком хорошо рассчитал свой план. Лайт снова протянул изучающую руку, но коснулся на сей раз щеки Рюзаки, побегал двумя пальчиками и легонько ущипнул за мочку уха. Жест вышел намного интимнее, чем Лайт мог себе представить, и подтверждением этого послужило то, как медленно и верно порозовели щёки всегда спокойного и даже слишком Рюзаки. Поток мыслей последнего совершенно вышел из-под контроля, и вместо размышлений о поиске доказательств, что Лайт и есть Кира, на ум начали лезть всякие глупости. В общем-то главное доказательство сидело на краю стола, вальяжно закинув ногу на ногу и уже успокаивающе накручивая на палец прядь непослушных волос.
— Лайт. Если ты пытаешься каким-то образом разуверить меня сейчас, то учти, что проценты того, что ты Кира только растут, — попытался прекратить странный процесс L, но Лайт только усмехнулся.
— Ну что ты? Мы же друзья. Я лишь хочу, чтобы ты чуть-чуть отдохнул, — и свободной рукой младший Ягами поднёс чашку с остывшим кофе к губам детектива.
«Он... настолько пропитан фальшью? И голос, и эти движения... Где же настоящий Лайт? Таким образом мне намного сложнее. Я должен увидеть его истинное лицо!» — L послушно сделал глоток и наконец-то посмотрел Лайту в глаза. Они были только лишь насмешливыми. В общем, ни на что другое Рюзаки не рассчитывал. Это было бы глупо. А так он только набирается уверенности в том, что за слащавой маской хорошего мальчика таится самый хитрый преступник, который действительно стал смыслом жизни Рюзаки. Правда, последний поймал себя на мысли, что в этом случае он хочет, чтобы Кирой оказался Лайт. Почему-то именно Лайт. Но домысливать это не хотелось точно.
Лайт медленно и осторожно тянется к своему собеседнику, но затем лишь, чтобы зарыться носом в растрёпанные волосы, которые почему-то дерзко и завораживающе пахнут сантё и чем-то ещё, чем-то, что Лайт никак не может определить. Зато он неожиданно устанавливает для себя, что ему самому не неприятны эти прикосновения, что он ошибался, полагая, как сложно будет ему делать это. Движения, напротив, получались непроизвольно ласкающими и деликатными, как будто Лайт хотел его касаться... Это испугало его, и он, чтобы переключиться, легко коснулся губ L. Это и не было поцелуем вовсе, так, невесомое прикосновение, неловкое, но одновременно изящное — холодные губы Ягами соединились на несколько секунд с неожиданно-раскалёнными устами L. L только шире распахнул глаза, но уже в следующее мгновение решительно обхватил Лайта обеими своими цепкими руками. Сопротивляться желанию стало почти невозможно.
— L, — Лайт тяжело выдохнул, чувствуя приятную тяжесть внизу живота, — что ты сделаешь, если Кирой буду я?
— Не сомневайся, Ягами Лайт, Кирой точно окажешься ты, я уверился в этом на девяносто процентов, — а говорить, когда хочется неистово целовать, непросто до безумия, но Рюзаки изо всех сил старается собрать осколки былой невозмутимости, — я передам тебя властям.
— А я буду сомневаться, — нахально заключает Кира, исследуя костлявое плечо поцелуями, которые определённо смахивают на укусы, — буду и всё тут...
— Так это значит, — у L совсем нет практики в быстром расстёгивании ширинок и пуговиц, потому что юркие и длинные пальцы вмиг становятся до ужаса беспомощными, и Лайту приходится помогать неумехе, — ты сознаёшься?..
— Сейчас я готов сознаться только в том, — и всё-таки как сладко пахнет шея и волосы Рюзаки, — что я сгораю от твоих прикосновений, Рьюга...
L почему-то дико краснеет и прикусывает нижнюю губу Ягами, чем окончательно сводит того с ума...
Пара неловких и резких движений, и вот уже Ватари изумлённо хлопает глазами, пытаясь расшифровать приходящие с компьютера детектива бессмысленные сообщения, состоящие из всевозможных букв, цифр и пробелов.
Виноват на самом деле только один L, не успевший убрать со стола клавиатуру и отключить все видеокамеры.
С другой стороны... Лайт и L будут не раз потом пересматривать эти записи и смущаться. Особенно Лайт. Смущаться своих настоящих, не фальшивых стонов, этих режущих уши пошлостью «я так сильно люблю тебя, Рюзаки», а, самое главное, смущаться L, внезапно открывшего для себя новое увлекательное занятие, которому он, несомненно, будет предаваться исключительно с Лайтом-Кирой.