Субъект

Вера в сверхъестественный источник зла не нужна. Люди сами вполне способны на зло Джозеф Конрад Дикие животные никогда не убивают ради удовольствия. Человек единственный, кому боль и страдания других доставляют удовольствие Английский историк

Кевин и Сухен жили вместе уже почти пять лет. У них была своя квартирка недалеко от станции метро «Корейский университет». Старенький американский пикап, который позволял им выбираться за город, когда появлялась такая возможность. И двуспальная кровать, хранившая множество секретов их личной жизни, поделенной на двоих. - Какую жуть ты читаешь в этот раз? – Сухен в домашних спортивных штанах и растянутой майке, присел на подлокотник большого уютного кресла, в котором они частенько проводили свои вечера-ночи. - Сказки на ночь, – Кевин приветливо улыбнулся и устроил очки на светлой макушке. Он всегда поступал так: откладывал то, что делал, отдавая все свое внимание Сухену. - «Тревожные признаки психопатии», - прочитал Сухен, бросая взгляд на мелованные листы. – Боже, ты определенно, самый безумный парень, какого видел мир! Сухен никогда не понимал, как можно читать что-то настолько взрывающее мозг. - И это мне говорит детектив самого отпетого полицейского участка в Сеуле? – тонкая бровь аккуратно приподнялась вверх, да так там и осталась. - Ах, господин психиатр, хватит уже напоминать мне о том, что я не справляюсь со своими обязанностями! – с легким укором. Сухен никогда не воспринимал всерьез все эти маленькие почти подколы со стороны Кевина. - Кстати, я считаю, что ты совершенно не прав, говоря о своей работе, да и моей тоже, потому, что я даже не психоаналитик, если уж говорить откровенно, и… - Знаю-знаю, ты занимаешься тем, что ловишь подонков, у которых мозги насквозь пропитались собственным дерьмом, - Сухен махнул рукой и поднялся, протягивая Кевину ладонь. - Вольная интерпретация моей специальности? – с усмешкой. – Куда ты меня тащишь? - Хочу на пару часов стать твоим Ганнибалом Лектором, - нехорошо улыбнулся Сухен, утягивая смеющегося Кевина на кухню. – У нас с тобой сегодня ужин «как полагается». - А я уже почти привык к перекусам в стиле «как бог на душу положит», - Кевин все никак не мог перестать смеяться. - Не стоит недооценивать кулинарные таланты нашего хомяка, - Сухен поймал узкие плечи в пижамной рубашке и потянулся к чужим губам. - Как не стыдно эксплуатировать окружающих, – смешливо. Такие моменты своей жизни, Кевин любил больше всего. Когда нет необходимости, вглядываться в полумрак, чтобы увидеть притаившуюся там фигуру. Когда никого не пытаются разделать, словно свинью и воздух не пропитан раздирающим запахом нашатырного спирта. Он отчаянно любил те моменты, когда рядом был Сухен, шепчущий, пробирающие до костей пошлости. - Вернись ко мне из мира своих ночных кошмаров, - Сухен легко касался кончиком языка тонких, сухих губ. – Я не хочу делить тебя с ними еще и сегодня. - Страшный собственник, - Кевин улыбнулся в поцелуй и забрался пальцами под потрепанную майку. - Мне жалко ужин, - признался Сухен, когда его ладони принялись жадно исследовать худое тело, спрятанное в нелепую пижаму. - Тогда давай вначале поедим, - едва слышно. Кевину сложно было заставить себя остановиться. Они так давно не могли позволить себе всех этих прелюдий и ласк. - Забей, - в светлые волосы, касаясь губами бледной кожи на шее. – Разогреем потом… Кевин сладко улыбнулся и потянул чужую майку вверх. Он невообразимо сильно скучал по этой вкусной карамельной коже. - Просыпайся, соня, - едва слышно. - Еще минуточку, - Кевин перевернулся на другой бок и спрятался под теплым клетчатым пледом. - После трех раз нельзя так сильно устать, - Сухен не собирался сдаваться. – Ну, правда, тебе что, совсем не жалко времени? Кевин жалобно выдохнул и, повернувшись, посмотрел на взъерошенные прядки. Им действительно не хватало времени друг для друга. - Иди ко мне, - негромко. Сухен едва заметно улыбнулся, наклоняясь вперед. - Ты сказочно податливый спросонья, - в тонкие губы. - А ты сказочно бессовестный, - Кевину нравилось целоваться с Сухеном. - Черт, я так безумно люблю твои губы, - шепотом. Сухен никогда не умел держать себя в руках. - Давай хоть поедим, - Кевин хотел бы выглядеть серьезнее, но с улыбкой до ушей это было практически невозможно. - А может быть… - Сухен подавился своей же фразой, когда уютную тишину полутемной комнаты разрушила телефонная трель. Привычная для них обоих. И ненавистная в такие моменты. - Тебя или меня? Предлагаю поиграть на скачках, – Сухен попытался улыбнуться, глядя, как Кевин тянется к телефону. А когда тонкие пальцы протянули трубку ему, даже улыбаться стало невмоготу. – Ставки приняты. Ставок больше нет, – негромко. – Шин Сухен, слушаю. Красно-синие огни полицейской машины всегда казались Сухену слишком агрессивными для глубокой ночи. Квартал, куда они приехали, считался тихим, благонадежным и предназначен был для среднего класса. Поэтому несколько патрульных машин, скорая, да машина отдела криминалистики выглядели здесь более чем неуместно. - Какого лешего сюда кого-то притащило? - Сухен поморщился, оглядываясь. Узкая улочка с частыми фонарями, частные домики, прилепленные друг к другу и очень хорошая акустика. - Детектив Шин, - один из патрульных, с землистым цветом лица, неслышно вырос перед Сухеном. - Неважно выглядишь, - кивая на подрагивающие пальцы. - Детектив, я такого… - полицейский сглотнул. – Я такого в жизни не видывал… может быть, это животное какое было, а? - В черте города? – Сухен попытался усмехнуться. Вся эта ситуация была ему совершенно не по нраву. – Пойдем, покажешь, что за зверь здесь орудовал. В доме, куда они зашли, было полно людей в форме. Криминалисты то и дело, ослепляли окружающих фотокамерами, старательно фиксируя каждую деталь произошедшего. - Детектив, если позволите, я бы… - патрульный позеленел и сделал судорожный вздох. Сухен только кивнул. А потом несколько долгих мгновений смотрел вслед содрогающейся спине. Обычно полицейских не рвет на месте преступления. - Что у нас тут… матерь божья! - широкоплечий Кендже, верный напарник Сухена, замер на пороге дома. – Что это? Сухен мрачно пожал плечами и, наконец, заставил себя оглядеться. Теперь, помимо невыносимого запаха крови, он мог рассмотреть светлые стены с тянущимися до потолка полосами насыщенного красного цвета, похожими на мазки кисти. Аккуратные бра окропленные бордовыми каплями-звездами. Сорванные с карниза бежевые занавески. И тело, изуродованное до неузнаваемости. - Ее наизнанку вывернули, - стоящий рядом с ними криминалист смотрел на согнутые пальцы руки, что лежала на ковре. Кендже сделал над собой усилие: - Труп опознали? - Это хозяйка дома. Ким Хенсу. 27 лет. Жила одна. Полицию вызвала соседка, зашедшая отдать столовый поднос. - Надо связаться с родственниками, - Кендже подозвал полицейского к себе. - Как же можно рассказать о таком… - негромко. - Давай работать, - Сухен хлопнул криминалиста по плечу и заставил себя войти в комнату. - Есть что-нибудь? – Кендже появился через две минуты после того, как Сухен присел над распотрошенным телом. - Есть, - мрачно отозвался тот. – Парочка очень горячих статей для журналистов. Кендже, надо перекрыть им кислород, пока мы не разберемся что к чему. Кендже кивнул, поднимаясь. - Слушай… - М? - То, что случилось, это ведь… ненормально, правда? Сухен поднял голову: - Что ты имеешь в виду? - Это очень похоже на то, что я видел в американских фильмах про психов. Сухен все еще не хотел поддаваться. - Нам нужна его помощь, - настойчиво. – Позвони ему. - Это не серийный убийца, - Сухен отчаянно сопротивлялся очевидному. - Такая жестокость не бывает единичной, ты же знаешь, - Кендже не собирался сдаваться. – Мы не можем позволить себе ждать следующей жертвы. Ну, же! Сухен раздраженно поднялся на ноги и потянулся к телефону. Его мутило от одной мысли, что все это увидит Кевин. Сухен стоял у стены и мрачно наблюдал, как Кевин вместе со своими коллегами внимательно осматривают место преступления. - Мы ничего не трогали, все оставили так, как было, когда вошли, - Кендже то и дело отдергивал лацканы своего пиджака. - Хунмин-хен, - Кевин кивнул в сторону Кендже, указывая на подрагивающие пальцы последнего. Хунмин украдкой оглядел детектива и кивнул. - Есть кое-что, что мне нужно узнать, давай выйдем, - он потянул Кендже к выходу. - Что-то не так? – Сухен, наконец, решил привлечь к себе внимание. Кевин присел над телом, укрытым непрозрачным пакетом, и заглянул под него. - Кендже надо было на воздух, - негромко произнес он, а потом поднял глаза и посмотрел на сидящего напротив. – Что думаешь? - Множественные порезы в области груди, бедер и гениталий. Грудная клетка вскрыта, - Кисоп аккуратно стянул пакет с трупа, заставляя Сухена неприязненно поморщиться. – Кевин… - Я вижу, - кивнул тот. - Что? – Сухен не мог заставить себя двигаться. Обезображенное тело вызывало отвращение. - Поза, в которой оставили жертву: ноги широко разведены и согнуты в коленях, - Кевин обернулся и где-то в груди у него противно заныло. Сухен был слишком бледен. – Он хотел унизить ее… - Есть еще кое-что, посмотрите сюда, - Кисоп провел ладонью над раскрошенными ребрами. - Он извлек сердце, - Кевин чуть поддался вперед, вглядываясь в кровавое месиво. – Трофей? - Вполне возможно, - повел плечами Кисоп. – Нанесенные раны говорят, что мы имеем дело с последовательным и педантичным субъектом. Исходя из этого, он, скорее всего, хорошо организован и он… - Сексуальный садист, - Кевин кивнул, соглашаясь. Сухен сжал губы в тонкую линию. Он впервые видел, Кевина за работой и то, как его «маленькая, хрупкая овечка» спокойно сидела возле раскуроченного трупа, вызывало приступы тошноты. - Почему… - голос Сухена дрогнул, заставляя его сглотнуть. Кевин и Кисоп моментально обернулись. И в глазах первого Сухен прочел неприкрытое волнение. Он приподнял правую ладонь, показывая, что с ним все нормально и снова попытался задать свой вопрос. - Почему вы решили, что это сексуальный садист? - Как правило, все действия подобных преступников сводятся к одному-единственному желанию: доминировать и унижать жертву. Посмотри на тело, - Кисоп поманил Сухена к себе, снова привлекая внимание к трупу. – У нее на запястьях следы связывания. Во рту был обнаружен шейный платок. К тому же предплечья… - Кисоп, - позвал Кевин негромко. Он смотрел на коллегу чуть дольше и чуть внимательнее обычного. Кисоп запоздало цокнул языком и прикрыл тело. Иногда он забывал о том, что есть люди, которые не привыкли к таким вещам. - Раны на теле нанесены по сексуально привлекательным частям тела, - Кевин поднялся и подошел к Сухену. – Лицо, грудь, гениталии. Порезы глубокие, уверенные, агрессивные. Скорее всего, она подверглась пыткам. - Существует два вида пыток, - Кисоп принялся разглядывать кровавые разводы на окнах. – Функциональные и садистские. Первые нужны для того, чтобы получить что-то от пытуемого, чаще всего, это информация различного рода. Эти пытки обычно беспристрастны. А вот вторые применяются для эмоциональных нужд. Для неизвестного это что-то вроде разрядки. Чаще всего садизм имеет сексуальный подтекст, даже если сам половой акт зафиксирован не был. Садист получает сексуальное удовольствие, заставляя свои жертвы страдать… - Он возбуждался при виде ее беспомощности. Она пыталась кричать и плакать, а он в этот момент получал ни с чем несравнимое для него удовольствие, - Кевина было едва слышно. Меньше всего в жизни, он хотел бы говорить Сухену такие вещи. - Когда мы получим отчет о вскрытие, у нас будет достаточно информации, чтобы составить профиль, - Кисоп стянул перчатки. Сухен почувствовал, как ему стало дурно. - Слушайте, следов взлома не было, так? – Хунмин стоял во входных дверях и разглядывал косяки. - Нет, - Сухен с облегчением отвернулся. Он был уверен, что ему точно не избежать кошмаров по ночам. Теперь он понимал, почему Кевин иногда кричал во сне. Иметь дело с преступниками такого рода… как с этим жить? - Он угрожал ей? – Кевин обернулся, еще раз оглядывая помещение. – Или жертва знала неизвестного? - Может быть, он был достаточно обаятелен, чтобы вызывать доверие? - Кисоп взял с полки фотографию в рамке, с которой весело улыбалась убитая. - Разве одинокая девушка в вечернее время пустит к себе в дом незнакомого мужчину? – Хунмин спрятал руки в карманы, глядя на улицу через распахнутую дверь. – Что может заставить ее открыть? Что ты внушил ей, ублюдок?