Падший ангел

Итак, думаю стоит начать мою историю с самого начала. Я постараюсь рассказать вам все вкратце. На тот период мне было восемь лет, как можно подсчитать, была ученицей второго класса. Училась я, скажем так, в маленькой, захолустной, пошарпанной школе, учителя через каждые пару недели менялись, а те кто задерживались подольше, вскоре об этом очень сильно жалели, ученики нашей школы были такими же ужасными и отвратными как и сама школа, сравнение так себе, но поверьте, оно максимально точное, вернусь к делу, эти детишки могли кого угодно довести до сердечного приступа. В основном в этой школе учились истинные хулиганы и то, они все были из неблагополучных семей. И да,забыла внести ясность, у меня были оба родителя, они не были алкоголиками, да и мать шлюхой не была, и отец по бабам не гулял. У нас была дружная и любящая семья. А неким детям повезло меньше, чей-то отец алкоголик, наркоман, игроман, моя мама знала много случаев, что некоторые отцы проигрывали даже квартиры, у кого-то мать шлюха или же вообще по рождению оставила и пропала, у некоторых и вовсе либо отец, либо мать умерли и дети, естественно, опускались до низкой и грязной жизни, зарабатывали как могли. Многих из них, конечно, можно понять, жизнь не так сладка и легка, когда ты остаёшься один без какой-либо помощи и поддержки. Но некоторые дети были излишне жестокими и беспощадными. Так и в моём классе, я была тихой и прилежной ученицей, и друзей-то практически не было. Не то, чтобы я всех раздражала, конечно, что-то такое было, просто я не была расположена к общению с кем бы то ни было, предпочитала одиночество. Ходила зачастую в чёрном, я не была готкой, нет, в том возрасте и не понимала, значение этого слова. Просто напросто не любила я тёплые и светлые тона, меня отталкивало от такой милой на мой взгляд одежды. Мое предпочтение было отдано мрачным и темным вещам. День тогда, ясно помню, был не солнечный. Небо было чёрным и затянутым. И как я понимала в свои восемь лет: "Ура! Дождик! Я не пойду в школу". Но не тут-то было. Папа сказал, что ему срочно надо в командировку на пару дней, начальник решил свалить на него ещё работу, а мама на подработку уходит, а одну дома оставлять меня никто не хотел. В связи с этими обстоятельствами папочка решил довезти меня до школы и уехать. Да, меня не радовал поход в школу, я этого никогда не скрывала, ненавижу свой класс, своих учителей, лица этих жестоких ребят. Все были грубыми, озлобленными и обиженными на жизнь. Когда я выходила из машины папа меня, как обычно поцеловав в лоб, улыбнувшись своей светлой улыбкой и щёлкнув по носу, сказал: "Будь осторожна. Никому не давай себя в обиду. Скоро мы уедем отсюда". Я улыбнулась и пошла в это серое здание. Зайдя в класс, как обычно поймала на себе множество недружелюбных взглядов. Но я уже привыкла к этому и мне было безразлично. Некоторые ребята даже обзывали меня, иногда толкали в плечо, проходя мимо, но я не отвечала, всегда терпела, опуская голову вниз. Хоть и обещала папе, что не дам себя в обиду. После третьего урока, нас отвели в столовую, давали сплошные помои, а под этими помоями я подразумеваю кашу. Каждый день нам пропихивали одну и ту же кашу... гречка. И давали ее не с молоком, а на воде. Иногда было такое чувство, будто мы тюремные заключенные для них, а не ученики начальных классов. Хотя могу поспорить, что даже в тюрьме кормят намного лучше. После еды нас отправляли на задний двор, что-то вроде тридцатиминутного перерыва на школьной площадке. Впринципе всегда всё было хорошо и меня обычно никто не беспокоил, но в тот раз... - Эй, Алиса!- окликнула меня самая мерзкая девчонка в моём классе, Джес... Джес Гилберг, эта дьвольское отродье могло свести с ума кого угодно. В основном именно из-за неё многие учителя убегали, сверкая пятками со словами, что за всю свою жизнь не встречали таких жестоких и злых детей. - Да, - я решила не иронизировать и просто ответить ей, без хамства и грубости. Боялась лишних проблем, и так весь класс недолюбливает, не хотела нарываться на ещё большие неприятности. - А правда, что твоя мамочка продажная? - после этого вопроса, я остановилась. Ярко-жёлтая скакалка выпала из моих рук, а я медленно обернулась на эту... девочку. Впервые в жизни я испытывала такое отвращение и брезгливость к кому-то, у меня было такое желание жестоко и мучительно убить, причинить самую сильнейшую боль. Сделать такое, от чего бы ей было нестерпимо мучительно. И в тот самый момент мои мысли приняли моментальный ход, будто кто-то меня услышал и дал мне эту волю. Я представила, как её тело начинает ломать от жуткой и пыткой боли, словно каждая косточка начинает ломаться. Как каждая клеточка её тела, начинает ныть, боль пронзает отовсюду и везде. В какой-то момент я подняла голову и пристально посмотрела в ее глаза, в секунду она будто остолбенела. Смех резко обораался, а та злосчастная улыбка начала посекундно сползать с ее лица, она не отрывала глаз от меня, словно что-то ей и надавало их отвести, как и пошевелиться. И вдруг в мгновение... она просто упала, упала без малейшего слова и писка, упала словно опустошённой тушей тела на асфальт, не успела я об этом подумать, как в следующую минуту она открыла глаза и взгляд ее полный слез и боли застыл вновь на мне, с ее уст слетел дикий крик, такая паника тут началась, что не передать словами, все ринулись в класс за учительницей. А я же в своё время продолжала стоять там как вкопанная, я почувствовала власть в своих руках, мне нравилось на тот момент как я могла заставить поплатиться эту грязную девчонку за ее же грязный язык, и всё продолжала думать о боли, которую хотела продолжать и продолжать причинять ей. Но вдруг я резко остановилась, не знаю почему, до сих пор не могу дать ответ. Просто по всей видимости откиула в сторону эту мысль, а она лежала, неподвижно, обессиленная и одновременно счастливая, что эти адские муки прекратились. Она не умерла, нет, но честно признаться, в глубине души я этого желала, скорее всего потому и не прекращала это, осознавая, что я с ней делаю. Когда учительница примчалась в недоумении, кто-то из ребят показал на меня, а та старая ведьма уставилась на меня брезгливым и прожигающим взглядом, смотрела пристально, не отводя глаз, словно я убила ее любимых морских свинок прямо у неё на глазах. Мне бы стало страшно от этого чудного взгляда, если бы я только что своим взглядом не заставила извиваться от боли со слезами на глазах и кричать диким душераздирающим криком эту «бедную» девчонку. Хотя, какая же она бедная, она посмела оскорбить мою мать, эта гадкая и ничтожная тварь! Вот в тот самый день я осознала, что во мне есть что-то не человеческое. Какая-то скрытая и неведомая сила, чего прежде я никогда ещё в себе не замечала. Интересно, а знают ли об этом что-то мои родители, смогли бы они дать мне ответ на мои вопросы. Но я так и не рискнула у них об этом любопытствовать. Я начала тайком каждый день практиковать свои только открывшиеся мне способности, если таковым это можно вообще назвать. Я ведь не знала и даже предположить не могла на что я способна, могу ли я вновь кому-то причинить боль или же есть что-то ещё. Нелели летели все быстрее и быстрее, с каждым новым днём я принимала новые обороты, открывала в своих способностях что-то новое, мой круг энергии и силы расширялся всё больше и больше. Мать и отец, стали замечать за мной странности, когда ни с того ни с сего, по движению моих рук начинали двигаться предметы, отлетать в стороны, либо витать в воздухе, от чего мать успела не один раз упасть в обморок. Но когда же я начинала злиться, это была катастрофа, причём в самом прямом смысле этого слова. Все содержимое квартиры начинало жить своей самой настоящей жизнью, смесители буквально лопались, фонтаны из кранов били струями во все стороны, заливая, большую площадь нашей квартиры, что можно было перебираться даже все вплавь, толчок начинал какую-то дискотеку, так как смыв работал без остановки, от такого количества смывов, подумывалось, что и трубе так лопнуть не далеко, телевизор начинал щёлкать все каналы подряд сам по себе, щелчок, канал, щелчок, канал; радио меняло волны и зачастую сменялось противным белым шумом, который создавал в моей голове массовые голоса; утюг, не подключённый к питанию раскалялся сам по себе, по всей квартире стоял запах гари, что было всегда плохо, утюги менялись у нас каждый раз после моих всплесков энергии, они просто сгорали, от чего нам пришлось уже 8 раз покупать новый утюг; короче говоря, вся техника выходила из строя, дома был ажиотаж, паника и мысли: «Куда бы спрятаться, пока ничего не успело бабахнуть?» Родители каждый раз в поту и панике бежали ко мне и пвтаоись успокаивать, но от этого я начинала злиться только ещё больше и плюс ко всему реветь и истерить, тогда и вся мебель вместе с той техникой будто с ума сходила, всё начинало двигаться, летать и падать, кратко говоря от моих неведомых сил, с которыми я не знакома как совладать были лишь одни неприятности. Вскоре, по исполнению 16-ти лет, я все же узнала о том кем являюсь... сказать, что я была шокирована - это ничего не сказать, слезы лились днями и ночами, сон отсутствовал, покой и вовсе пропал, я стала до безумия беспокойной, появились панические атаки, когда узнала об этом. Родители просто ходили молча как зомби, иногда поднимая на меня глаза и тут же резко опуская, устремлённо не проходя, а даже пробегая мимо, не проронив ни единого слова. Ни разу даже не сделали попытки приблизиться ко мне. Да и кому захочется подходить к убийце, я же убийца? Я ведь падший ангел, мой долг, моя обязанность забирать души умерших людей. Я знаю, когда, где, во сколько и по какой причине умрёт тот или иной человек, я могу это все предвидеть, предчувствовать, от чего мне становилось ещё больнее и тяжелее морально. Голоса и события переплетались в моей голове словно в спутанные клубки ниток и я ничего не могла понять зачастую, пока это событие не происходило, лишь тогда все становилось на свои места. Родители начали меня всерьёз бояться и опасаться, отец, как прежде уже и вовсе не улыбался мне, от чего мое сердце билось в тревоге, мать больше не целовала перед сном и не обнимала меня, куда уж там, они старались даже не находиться дома, пока я не уйду куда-нибудь. Стоит ли описывать, насколько мне было тяжело в такой атмосфере? Все что могу сказать, так это как мне не хватало родительской любви и заботы. По итогу же я совсем почувствовала себя ненужной и никчемной, я просто замкнулась в себе, погрузилась в своё одиночество. Если раньше я и улыбалась, хотя бы с родителями, то теперь я и вовсе перестала улыбаться и видеть что-либо положительное в этой жизни. У меня не было друзей, которые могли бы поддержать в трудную минуту, помочь советом, добрым словом, подсказать что делать дальше и как быть в дальнейшем, так теперь у меня и родителей нет. Теоретически они есть, но по факту они перестали для меня существовать, они отрезали меня от себя, словно я и не существовала. Конечно, порой такое сильное желание подойти к маме сказать, как сильно я её люблю и скучаю по прежним взаимоотношениям, но я помню последние сказанные ею резкие и острые слова, когда я попыталась её обнять: - Убери от меня свои руки и никогда не смей прикасаться ко мне даже пальцем, я не знаю на что ты способна и что ты сделаешь со мной. Просто не приближайся, держись на расстоянии как можно дальше от меня, ты... - она опустила голову и тяжело вздохнув продолжила с дрожащим голосом, - ты мне чужой человек отныне, а теперь уйди и дай мне заниматься своими делами! - в повышенном тоне она закончила этот разговор и отвернулась от меня, даже не взглянув в глаза мне ни разу. После этих слов ком в горле просто застрял, слёзы душили изнутри, люди, которых я любила больше всех на свете отказались от меня, словно я никогда и дочерью им не была. Сломали стержень во мне, сделали меня чёрствой и грубой, глаза стали такими пустыми и безжизненными, я чувствовала себя потерянной в этом огромном мире. Хотелось умереть, но я ведь не могу, по иронии судьбы я считаюсь живой с мертвой душой. И как я прочитала в книге: "К жизни тебя вернёт только жертва воимя любви!" Какая любовь, чья жертва, что это значит и как это понимать? Я никого даже не интересую, да и меня тоже никто не цепляет. На радость или несчастье к десятому классу многие ребята по уходили и им на смену пришли новенькие, они были более общительными и открытыми, и я наконец нашла себе лучшего друга. Парень был больно похож на меня, такой же замкнутый и погружённый сам в себя, глаза были пустые, но в них читалась какая-то грусть, я решила приложить усилия и подружиться с ним, впервые за всю жизнь мне хотелось хоть с кем-то пообщаться и я решила, что упускать такую возможность глупо, раз я чувствую, что так надо, значит оно и впрямь надо. -Привет, я Алиса,- протянув руку прямо перед его глазами, на одном дыхании произнесла я, на моём лице не было никаких эмоций, я пыталась выдавить хоть немного улыбки, но не вышло. Новый одноклассник явно был ошеломлён таким странным безэмоциональным дружелюбием и слегка, точнее натянуто улыбнулся и пожал мою руку со словами, -Давид, - и мгновенно отпрянул, опустив глаза и уткнувшись в книгу. Было немного неловко, я до сих пор стояла с протянутой рукой, не понимая, что сейчас произошло, он попытался от меня так отвязаться или всё же принял мой некий дружеский жест. Поняв, что я все ещё стою остолбенело на одном месте, я мгновенно очнулась, посмотрев по сторонам и убедившись, что моего застоя никто не увидел и не обсмеял, я молча села на своё место. Я начала пристально всматриваться в его лицо, у него были очень четкие и нежные черты лица, мягкий и светлый голубовато-серый оттенок глаз, смеховой дугой вокруг кристаллика, длинные и густые ресницы, «Не такие уж и длинные» с завистью пронеслось у меня в голове, но для парня в самый раз. Пухлые и покусанные до крови губы, вероятно привычка, я делаю также, когда нервничаю. По его грудной клетке вздымающейся вверх - вниз, я заметила его прерывистое дыхание, пухленькие и слегка румяные щёчки, так покраснел, словно от чего-то смутился, я заметила, что он изредка краем глаз поглядывал на меня, дабы проверить изучю ли я его до сих пор своим пристальным взглядом или нет, мне не давали покоя его чёрные волосы, как вороново крыло, переливающиеся бликами от падающего света. Но видимо моему обретённому другу поднадоел мой изучающий пристальный досмотр, и он решился заговорить. - Ты давно тут учишься? И хватит меня так рассматривать, а то подумаю, что ты маньячка, сверлишь меня своим взглядом, - с некой иронией вымолвил он, по прежнему не оторвав глаз от книги. - Я учусь тут с начальной школы, и я не сверлю, - ответила я с неким возмущением, так как действительно был неприятен такой прямой отпор, - Мне просто интересно. - решила я внести ясность. И так все отталкивают, а тут ещё и он, да причём так грубо и бесцеремонно. - И что? Что-то интересное разглядела? - захлопнув книгу, он поднял глаза, и обратил свой взор на меня, явно ожидая от меня ответа. А я словно потеряла счёт времени и упала в глубокую бездну его глаз, они так манили и притягивали. И только сейчас, когда из распахнутого окна повеял ветерок, я смогла уловить от него сладкий пряный аромат, все что я смогла распознать, это нотки миндаля и мускуса. - Да... Твои глаза, они такие необычные, - завороженно ответила я, видимо сама не понимая, что говорю ему это прямо в лицо. - Ха, спасибо, - он расплылся в улыбке, посмотрев в сторону и слегка покачав головой, он продолжил, - а мне нравятся твои рыжие волосы, - немного краснея и опуская глаза сказал он такую простую, но такую до дрожи приятную фразу. - Серьёзно? - выгнув бровь и уставившись на него, с неким недоумением спросила я. - Да. Абсолютно серьезно. Они такие яркие, как полыхающее пламя огня, это твой натуральный цвет? - он поднялся с места и потянулся к моей голове, взяв в руку прядь волос и присмотревшись, выдал заключение, - и правда, свой цвет, они такие необычные, как и ты сама. - после этих слов он приземлился обратно на свой стул и открыл книгу пролистав до нужной страницы. Слова "Как и ты" словно врезались в моё подсознание, я не знаю, что это было за чувство, смущение, растерянность или же мне просто стало приятно? Этот разговор был явно окончен и я без лишних слов отвернулась от него. Мы подружились, время шло максимально быстро, я не успевала следить за ходом событий, мы стали самыми лучшими друзьями, он часто пытался развеселить меня и оказывал поддержку, когда оно было необходимо. Я улыбалась совсем редко, но в душе я смеялась и радовалась как ребёнок, я была счастлива, что у меня есть такой друг, он не давал боли заполнить мое и без того покалеченное сердце. Но вопроса почему я так мало улыбаюсь и никогда не смеюсь было не избежать, на что мне вечно приходилось отмалчиваться и делать вид, что я не слышала ничего, а он понимал и не требовал от меня ответа, он всегда был таким, он понимал когда не стоит продолжать разговор, когда следует остановиться, а когда следует меня обнять и не отпускать, дав волю выплакаться на его плече. Время пролетело незаметно, наш выпускной, море слез и печали, мы пообещали, что всегда будем на связи, не оставим друг друга и если потребуется помощь, то хоть прилетим на подмогу. Но прошёл год, два, три... а мы за это время так и не общались, ни единой весточки, ни звонка, ни смсочки, НИ - ЧЕ - ГО. Со временем как-то забывала о нём, хотя внутри что-то не давало о нём забывать. Словно все ещё было впереди и это не конец. Если это не конец, то я рада, я готова ждать столько, сколько потребуется. Вскоре случился роковой день в моей жизни. Я знала что сегодня должны умереть мои родители. Я знала, что они умрут ровно в 19:54, в одно и то же время, вместе, одновременно, они должны будут умереть в тёплой постели, в объятиях друг друга. Я плакала, я рыдала на взрыд, сжимая в кулаках одежду на себе. Я проклинала свою судьбу и эту чёртову жизнь. Я ведь не хотела знать, как и когда умрут мои родители, как и когда умрут другие люди, я ничего этого не хотела. Они ведь не так стары, чтобы умирать. Остановка сердца... вот от чего они должны умереть, задаюсь этим вопросом «За что?» уже битый час. А я должна, как порядочный работник забрать их души и вознести к небесам. Я должна, но не хочу, я не могу, это так больно, хоть мы и не общались давно и я для них стала чужой, они были для меня всем миром. Я стояла на похоронах в чёрных очках с заплаканными и опухшими от слёз глазами, на моих рыжих развивающихся на ветру волосах была чёрная шляпка с маленькой сеточкой, прикрывающей часть лица, на мне было чёрное облегающие платье до колен, поверх чёрное пальто с серебряными пуговицами, снизу чёрные кожаные сапоги отполированные до блеска по колено, в руках я держала любимые цветы мамы, пионы, она сходила с ума от пионов, Папа часто дарил ей их просто так, как говорил он мне, ему просто нравилось как наполнялись счастьем ее глаза, ведь внимание к своей женщине делает ее определенно самой счастливой на планете. Я ждала пока эта церемония кончится, чтобы, как можно быстрее уйти домой, морально было тяжело находиться там, воспоминания нахлынули, ещё немного и думала начну выть от боли там. Шла по улице всё ещё в очках, плакала, в надежде что это незаметно, а люди смотрели на меня, как на прокаженную, оборачивались, оглядывая осуждающим взглядом, сверлили глазами, осматривая с ног до головы бегающимими резкими взорами, что-то шептали друг другу и переглядывались между собой. Я лишь молча шагала вперёд, находясь в своих мыслях и кроме как под ноги никуда не смотрела. Внезапно я почувствовала преграду впереди себя, с кем-то вплотную столкнулась, это была девушка, худенькая, низкого роста, у неё было кругленькое лицо, нечеткие очертания, большие возмущённые ситуацией карие глаза, нахмуренные густые брови, дутые щеки, и напыщенные губы, явное недовольство на лице. Рядом с ней молодой и красивый парень, на вид ему столько же лет сколько и мне. Я взглянула в его глаза, и он показался мне довольно знакомым, словно я его знаю, и сердце прямо таки затрепетало, неужели... это Давид!? Мое лицо приняло гримасу непонимания и неожиданности, вероятно мои очки спасли эту неловкую ситуацию, я буркнула под нос виновато, - Простите, я случайно, - и зашагала вперед, даже не оборачиваясь. А девушка всё продолжала возмущаться своим писклявым звонким голосом, словно она хотела раздуть эту проблему до необъятных масштабов, -Надо смотреть, куда идёшь, - донеслись до меня последние слова, будь я в настроении, возможно, не оставила бы этот спор, раз ты такая умная и смотришь себе под нос, чего тогда сама со мной столкнулась. Вдруг меня пронзила головная боль, начали всплывать какие-то моменты... видения... я вижу, как этот парень достаёт кольцо, вижу счастливые лица, улыбки, слезы... я слышу хрипы, почему кто-то начал задыхаться? Я не могу понять, что происходит. Но... она умирает... ЧТО?! Умирает от астмы? Она забыла свой баллончик дома, вижу по близости нет аптек. Она умерла... Она умрёт, а я заберу её душу, я вновь должна это сделать. Стоит сказать как меня тошнит от меня самой же? Ненавижу свою работу. Я ненавижу это все. Это не только человеческие страдания, но и мои. Мне не доставляет удовольствия забирать души ни в чём не повинных людей. Но я ничего не могу изменить, к моему сожалению.