Мастер Иллюзий

Глава 33. Исчезнуть из замка удалось без эксцессов. Все настолько потеряли голову от подготовки к маскараду и предвкушения приближающихся каникул, что ничего не видели вокруг себя. Материализовались они в гримёрке Кэса, как раз когда часы пробили три пополудни. Ланс с Кассиусом одарили хогвардских студентов укоряющими взглядами, но нотаций перед выступлением читать не стали. Герми убежала в свою комнатку, которую делила с Моной, готовиться к выступлению. Зато насмешники Зиг и Гидеон, уже облачённые в свои костюмы и загримированные, оторвались по полной, перебрав вслух все причины, по которым троица друзей могла задержаться в Хоге. Готовящиеся к представлению Дрей с Марком сначала огрызались, как могли, но уже через полчаса сами чуть ли не катались по полу от хохота – настолько смешные сценки в лицах разыгрывали братья. Всю «малину» испортил главный менеджер, с перекошенным лицом ворвавшийся в небольшую комнату: - Нашли время ржать как кони!!! Скоро парад-алле, а они ещё не готовы! Смотрите мне! На представлении будут присутствовать Премьер-министр, Министр Фадж и представитель Министра Магии Испании!!! Только попробуйте выкинуть что-нибудь из своих штучек! Это в первую очередь касается тебя, Зигфрид! И не надо изображать из себя святого на фреске, я тебя слишком хорошо знаю! - Мистер Стайлс, не волнуйтесь так – всё будет в лучшем виде, - Зиг разговаривал с начальником, как с тяжелобольным каким-то психическим заболеванием. - А то ещё голова заболит. О своём здоровье заботиться надо… Лицо Стайлса покраснело от гнева, и он, набрав в грудь побольше воздуха, уже открыл рот, чтобы поставить на место наглого гимнаста, но тут в и без того переполненную гримёрку втиснулись Кэс с Гермионой и Лансом, уже переодевшиеся в сценические костюмы: - Гектор, если ты считаешь, что угрожать моему сыну перед представлением – хорошая идея, то вынужден тебя разочаровать: ты ошибаешься. Что здесь произошло? - Да, он… - Да, отец… Начали спорщики почти хором и тут же замолчали, уставившись друг на друга. - Та-ак, понятно. Зиг, сколько раз я тебя просил придерживать свой язык? Кстати, причина твоего нетерпения ожидает тебя возле зверинца, только, будь добр, не задерживайся. Да, а Блейзу скажи, чтобы устроился в верхней ложе справа от входа – там мы для своих места оставили, - Кэс перевёл взгляд на уже вернувшего себе самообладание Стайлса. - Гектор, ну, я же просил не лезть к ним с нравоучениями перед представлением. Ты же знаешь моих оболтусов – у всех троих языки, как бритвы. Что они опять натворили? - В ложах высокопоставленные гости, а они тут ржут, как кони. Между прочим, Марк с Дреем ещё до сих пор не загримированы до конца, а парад-алле через двадцать минут! - Они успеют, успокойся. Чем больше ты будешь метаться, тем больше проблем наживёшь. Всё пройдёт замечательно, это я тебе говорю. - Твои слова да Мерлину в уши, - чувствовалось, что запал собачиться у менеджера уже пропал. По-своему он был неплохим человеком, только будучи слабым магом и вращаясь в основном в маггловском обществе, по-детски благоговел перед высокопоставленными чиновниками магического мира. Как и предсказывал Кассиус, всё и в самом деле прошло просто великолепно. Первое отделение завершилось в 18.30 номером Флайервудов, вызвавшим, как всегда, бурные аплодисменты зрителей. Наблюдавший за выступлениями Марк, до этого видевший новую программу воздушных гимнастов только эпизодически – слишком уж много сил уходило на собственные репетиции – был впечатлён и горд за вновь обретённого друга. Мастерство Дрея возросло настолько, что Ланс допустил его до полноценной работы, и, на взгляд Иллюзора, у того великолепно получалось. После того, как «космическая команда», уставшая, но довольная, выбежала за форганг с арены, Марк был первым, кто поздравил Драко и остальных с успехом, а уже одетая (или, скорее, раздетая) в костюм пери Миона совершенно предсказуемо расцеловала своего парня, вызвав среди свидетелей этого происшествия одобрительные хлопки и улюлюканье, впрочем, тут же прерванное зло шипящим Стайлсом, опасавшимся, что посторонний шум будет услышан зрителями. Начало второго отделения гриффиндорец немного пропустил, отвлёкшись на переделку костюма космического рыцаря, в который был облачён Драко, в довольно фееричную одежду древних высших эльфов, исчезнувших из магического мира больше тысячи лет назад. Во всяком случае, такими их рисовали в древних фолиантах. Один довольно забавный штрих для завершения образа подсказала Гермиона, и вся троица с присоединившимися к ним Зигом, Блейзом, Тео и Гидеоном хохотали как ненормальные, предвкушая реакцию преподавателей на этот образ. Вся компания была вновь разогнана уже готовым кусаться от злости главным менеджером, который никак не мог найти себе места от ужаса, что что-то пойдёт не так, и высокопоставленные гости останутся недовольны. В общем, в перепалках и пикировках незаметно промелькнуло сорок пять минут, и только звуки собираемых на арене конструкций заставили друзей опомниться и помчаться на свой «наблюдательный пост», с которого они всегда смотрели представление. Они успели как раз вовремя: Диего только что вывел своих «царей и цариц природы» на арену. К большим кошкам все трое относились с восхищением, и поэтому получали огромное удовольствие от представления с их участием и от работы испанца. Всё было просто замечательно, но в какой-то момент Марк почувствовал смутную тревогу, а потом сигнал близкой угрозы. За последние полгода он научился определять, кому конкретно – ему или его близким – угрожает опасность, а также насколько она сильна. Ничего необычного в этом не было, Магия Иллюзий подобным образом защищала своего Мастера. Так вот, прислушавшись к своим ощущениям, он почувствовал поток гнева и возмущения, направленного на… Диего. «Врагом», судя по ауре, был маг, причём сидевший в ложе почётных зрителей, где располагались представители Министерства. Марк внимательно вгляделся в сидящих там людей и заметил смуглого черноволосого мага аристократической внешности, следившего за представлением с таким вниманием, как будто от этого могла зависеть его жизнь. Иллюзор повернулся к сидевшему рядом Дрею и толкнул его локтем в бок, привлекая внимание: - Кто это? - Где? - В представительской ложе, между Фаджем и Скримджером. - А-а, это… представитель Министра Магии Испании – Энрике Веласкес. Оп-па! Золотце, надо бы предупредить нашего кошачьего дрессировщика. - У этого Веласкеса счёты с Диего? - Я слышал, Энрике Веласкес – внебрачный сын его дяди. - Стоп, стоп, стоп! Но у Диего только один дядя – Министр Кортес… - Чистокровные семьи Испании очень горды, бастард бы не смог подняться до такого поста в Министерстве, поэтому всё абсолютно законно: любовница Министра получила весьма сговорчивого мужа, а тот, признав сына Кортеса своим ребёнком – пост в Министерстве. Всё просто. Смотри, они с Диего даже похожи. - Точно, тогда почему такая ненависть? - Они изгнали сквиба из рода, предполагая, что «недостойное существо» будет тихо-мирно где-то в глуши прозябать на кинутые ему подачки и ещё благодарить за милость, а он нахально стал известнейшим укротителем в мире магглов, что с их точки зрения – позор. Так что пошли, надо будет присмотреть за «праведным мстителем», а то наши «кисы» осиротеют. Драко оказался прав: не успел Диего после окончания второго отделения развести своих животных по вольерам и отдать распоряжения служителям, как за его спиной, откуда не возьмись, материализовался весьма разозлённый родственничек с занесённой для проклятия палочкой. Марк довольно неплохо понимал испанский (спасибо Кэсу и Диего), но из быстрой речи смог разобрать только ругательства, а через несколько секунд, почувствовав, что высокопоставленный гость совершит сейчас что-то непростительное, превентивно ударил его волной, которую про себя называл «Нирваной». Это была сложная помесь из ощущений счастья, защищённости и небольшой толики сексуального удовольствия. Под воздействием этих чувств человек становился хорошо внушаем. Несколько минут и одна убедительная, проникновенная речь, произнесённая шёпотом – и незадачливый «мститель» отправился обратно в ложу в полной уверенности, что ходил в зверинец полюбоваться тиграми и получил от этого массу удовольствия. О скандально известном кузене он больше и не вспоминал. А Марк с Герми едва успели вернуться к Кэсу. Пора было готовиться к их собственному номеру. Представление несколько затянулось. На часах было уже 21.20, а иллюзионистов уже второй раз вызывали на бис. Когда Кэс, Герми и Марк вновь показали небольшую сценку, отрепетированную как раз для таких случаев, Кассиус, почти не разжимая губ, прошептал: - Сейчас пустим в действие твой последний спецэффект и «радужный» туман. Придётся вам, ребята, постараться и полностью убрать наши следы с арены, иначе они нас и в этот раз не отпустят. Несколько секунд спустя вокруг трёх фигур взметнулось пламя, внезапно перешедшее в радужный туман с проносящимися в нём улавливаемыми лишь краем сознания сказочными видениями, и, когда через минуту марево рассеялось, на арене не было ни-че-го. Артисты и декорации исчезли бесследно. О том, чтобы сейчас менять что-то в костюмах, не было и речи – они и так сильно опаздывали. Приплясывающий от нетерпения Гидеон уже ждал их на автомобильной стоянке: - Где вас мантикрабы носили? Уже без двадцати десять, а Кингсли сказал, что антиаппарационный барьер из-за присутствия Премьер-министра расширен до полутора миль. Вы же не успеете добраться до Хога. И, кстати, Марк, вы с Герми что, так в этих костюмах и пойдёте на бал? А если среди почётных гостей окажется кто-нибудь из тех, кто побывал на представлении? Кэс нам всем головы поотрывает, если вы наведёте Министерство на его след. - За дорогой следи, Шумахер, а то сейчас чуть в автобус не врезался, гонщик хренов. Пока ты доедешь до границы щита, я приведу наши с Герми костюмы в порядок. - Слушай, Золотце, на балу могут быть всякие магические конкурсы, твои чары выдержат, не рассеются? – Дрей поправил буйную гриву смолянисто-чёрных волнистых волос и заправил лезущую в глаза прядь за остроконечное ушко. - Выдержат, не мешай. Зеленоглазый парень со стоящими торчком чёрными с проблесками красного волосами прищурился, оценивающе разглядывая подругу, одетую в весьма откровенный восточный костюм пери из тонкого шифона и шёлка жемчужно-розового оттенка. Ее черные волосы были заплетены в длинные, спускающиеся ниже пояса косы. Мастер-иллюзор не произнёс ни слова, но тонкая одежда Герми внезапно поменяла цвет. Сейчас разлетающиеся при каждом движении девушки шелк и шифон приобрели все оттенки огня – от алого, оранжевого, жёлтого до почти белого. А волосы из аккуратных, заплетённых в косы змеек стали собранными в свободную косу полосками огня, тускло светившимися в темноте автомобильного салона. - Ух, ты! – Гидеон снова отвлёкся от дороги и едва разминулся со встречной машиной. - Ги, твою мать, ты нас всех сейчас угробишь! - Мордред побери, Марк, впервые мне до такой степени жаль, что я не могу присутствовать на этом вашем балу. Аж челюсти сводит поглядеть, что вы там сегодня устроите. А это ещё что такое? – в зеркало заднего вида акробат видел, как его брат подал Герми какую-то коробочку. Девушка покопалась, что-то делая со своим лицом и… взглянула на друга совершенно нечеловеческими глазами. Из-за экзотического макияжа, диковинных глаз и откровенного, отвлекающего на себя всё внимание наряда узнать гриффиндорскую заучку не представлялось никакой возможности. - Спасибо, Марк, - красивое «магическое существо» перевело взгляд на «высшего эльфа», смотревшего на неё с видом полного обалдения, - Ну, как тебе такая Миона? - Мерлин великий! Золотце, ты гений, но… - Что – но? Чем ты опять недоволен, сиятельный Малфой? - Меня напрягает, что тебя в этом наряде увидит ещё кто-то, кроме меня. - Спешите видеть, Драко Люциус Малфой во власти ревности! Смертельный номер! - Если кто-то здесь сейчас не перестанет острить и не примется, наконец, следить за дорогой, номер и в самом деле станет смертельным, - «эльф» перевёл взгляд с затылка Гидеона на сидевшего с задумчивым видом мага-иллюзора, - А ты что, так в образе джинна и пойдёшь? - Нет. Погоди, я сейчас продумываю детали. Подай лучше во-он ту сумку. - Что это? - Моя обувь. Дрей открыл сумку и достал… нечто. С минуту он внимательно вглядывался в два предмета, которые его друг назвал «обувью», а потом расхохотался. Благодаря Мионе он за последние несколько месяцев научился неплохо разбираться не только в маггловской бытовой технике, но и в мифологии. В том числе христианской. - Не боишься, Золотце, что Дамблдора инфаркт хватит? - Не боюсь, он ещё достаточно крепок, чтобы пережить это. Мне надоело, что из меня делают «икону» Светлых сил. Я не их марионетка и имею право вести себя так, как считаю нужным, - юноша оглядел собравшихся в салоне и коротко велел подруге: - Герми, отвернись. - Мы почти подъехали, вы готовы? - Одну минуту, - гриффиндорец избавился от расшитых блёстками шароваров, которые входили в комплект одежды «джинна», под ними у него оказалось обтягивающее трико, так же, как и верхняя часть одежды, покрытое короткой лохматой чёрной шерстью. Обувшись, он закрыл лицо руками, а когда отнял их, следившие за его метаморфозами друзья дружно расхохотались. - Станция «Вылезай»! Приехали! Дамы и господа, прошу покинуть транспортное средство! Не забудьте оплатить проезд! - Гидеон, кончай паясничать, - юные маги, выбравшиеся на пронизывающий ветер в одной из тёмных улочек окраины Лондона, поёживаясь от холода, забросили ненужные вещи в салон машины и уже хотели аппарировать в Хогвардс, но обнявший их всех на прощание друг потребовал: - С вас воспоминания об этом бале, и учтите, что мы с Зигом с вас не слезем, пока не предоставите их. Уж такое зрелище я ни за что не пропущу. - Ладно. Согласны, только отпусти – холодно же. - Ну, что ж, счастливо повеселиться, - и отпустивший их Гидеон махнул обнявшимся перед аппарацией друзьям на прощание. Через секунду там, где только что стояли два парня и девушка, не было уже никого. А в Большом зале Хогвардса уже начинался Рождественский бал-маскарад. Одетые в разнообразные маскарадные костюмы студенты танцевали положенный при открытии бала вальс. Преподаватели, большинство из которых не стали из себя никого изображать, а явились в своих лучших мантиях, вполголоса обсуждали наиболее понравившиеся наряды. Минерва МакГонагалл в неизменной шотландке и с родовой брошью на лацкане парадной мантии лениво переговаривалась с маленьким преподавателем Чар, восторженно разглядывавшим костюмы студентов. Их беседа вертелась вокруг вопросов Трансфигурации и Чар, применённых теми или иными студентами при создании костюмов. Снейп ещё не появился. Хагрид о чём-то разговаривал с Трелони и Синистрой, Спраут – с мадам Помфри, а директор пытался развлекать обиженного на весь мир Грюма. Иногда Грозный Глаз забывал об осторожности, и до остальных преподавателей доносились отрывки его эмоциональной речи, приправленной непечатными выражениями: - Да хрен с ним, с этим Милзом… собаке – собачья смерть… посмели… в моём Аврорате… никаких следов… Салазарова немочь и Годрикова подагра… я… так не оставлю! Этот «Ночной охотник» ещё пожалеет… костьми ляжем, но отыщем наглого щенка… никуда не денется, будет сотрудничать… Декан Гриффиндора, которой скрипучий голос аврора мешал сосредоточиться на занимательной беседе с Флитвиком, невольно прислушалась к словам нового Главы Аврората, окончательно назначенного на этот пост всего несколько дней назад. Чем больше она слышала и понимала, тем сильнее мрачнело её лицо. Минерва как бы между прочим передвинулась так, чтобы лучше слышать разговор, и как раз успела уловить тихую реплику Альбуса: - Ты спрашивал в Отделе Тайн? - Спрашивал, к тому же их шеф Паркер мне кое-чем обязан… кхм… хмм… глист бесполезный. - И что? - Что – что? Он говорит, что такими делами занимаются Невыразимцы, но их шеф Тень – такая зараза, которую никакими способами пронять невозможно. - Я слышал о нём, умный человек и осторожный. Ты уверен, что с ним невозможно договориться? - Мы не первые, кто пытался это сделать. Фадж после… хмм… «самоубийства» своего племянничка-извращенца открыто требовал с Тени применить весь арсенал Невыразимцев, чтобы отыскать убийцу, но тот… в общем, он послал нашего Министра в вежливой форме. - Каким образом, ведь, насколько я понимаю, «Ночной охотник» объявлен в розыск? - В том-то и дело, что щенок разыскивается пока что как свидетель, для снятия показаний, а доказательств его преступлений нет. - В доме Прюеттов… - В Прюетт-Холле семь трупов, часть из них убита «Авадой», часть хрен его знает чем. Ни у кого из них нет палочек, так что проверить, кто кого чем приложил, не представляется возможным. В случае с Милзом опять-таки был применён «Империус», но Следящие заклинания определили распоряжение, отданное этим «Охотником»: он приказал предателю сделать с собой то же самое, что он сделал с Вейнами. Если бы эта сволочь не участвовала в истязаниях и убийстве, то ничего бы не случилось. Именно это с язвительными комментариями и выдал Тень в ответ на верещание Фаджа. - Значит, ты сам с ним не говорил? - Говорил, - Грюм скривил такую рожу, словно у него болели зубы и едва не сплюнул на пол, но остановленный тычком Дамблдора в бок, опомнился и, откашлявшись, продолжил: - Надо мной нехило поиздевались. Вот ведь мразь, небось, из Высших семей! - Ты о нём что-то узнал? - Нет, никто про этого предводителя банды Невыразимцев ничего не знает, даже непонятно, каким он Наследием или Даром обладает, но запутанные тайны и происшествия распутывает просто мастерски. За это и терпят, иначе его с таким-то ядовитым языком давно бы турнули с должности. Я прижал к стене Паркера – он, когда стал начальником Отдела Тайн, пытался выжить этого Невыразимца – но тот едва сознание от страха не потерял, когда я поинтересовался, чего это он так его боится. Да ещё меня чуть не слёзно убеждал не трогать наглого мерзавца, дескать, «себе дороже будет». - Так что тебе Тень сказал про «Ночного охотника»? - Что на то я и Главный Аврор, чтобы блажь Министра выполнять, а он серьёзными делами занимается. Это я тебе основную идею его речи выдал, этот хмырь так умеет словами играть, что вроде ничего оскорбительного не говорит, а чувствуешь себя полным идиотом. Расслышать дальнейший разговор МакГонагалл не смогла, отвлечённая деканом Райвенкло, затем Филиуса пригласила на вальс студентка-четверокурсница из Райвенкло, а главная гриффиндорка стала внимательно вглядываться в лица пролетавших мимо неё в танце студентов, но не смогла обнаружить того, кого искала. Через некоторое время она заметила, что Альбус тоже ищет кого-то в толпе молодых людей, и взгляд его полон тревоги. Но вот, наконец, он высмотрел, казалось, того, кого искал, среди студентов и успокоился. Минерва проследила за его взглядом и увидела красивого, стройного, черноволосого юношу с ярко-зелёными глазами и остроконечными ушками, одетого в костюм высшего эльфа и искусно загримированного. Рядом с ним, как всегда, обретались рыжеволосый пират, в котором без труда можно было узнать Рональда Уизли, и… хмм, а вот Гермионы Грейнджер поблизости не наблюдалось. Преподаватель трансфигурации скользнула взглядом по толпе раз, другой и… внезапно вернулась к одной компании. Там человек десять старшекурсников увивалось вокруг эффектной девушки в костюме Огненной феи, но красавица лишь окидывала их взглядом оранжевых глаз с вертикальным зрачком и загадочно улыбалась. В один момент их взгляды встретились, и гриффиндорский декан отсалютовала своей лучшей ученице бокалом шампанского, безмолвно признавая бесспорную удачу девушки в выборе наряда и макияжа. Женщина даже ехидно улыбнулась при этом: она была готова съесть собственную шляпу, поспорив на то, что ни один из воздыхателей не узнал в «магическом существе» гриффиндорскую отличницу. Скоро должны были начаться запланированные директором конкурсы, а Слизеринского декана всё не было в зале. Вот Дамблдор объявил первый конкурс на то, кто лучше всех с помощью пантомимы передаст смысл определённой фразы, и тут… откуда не возьмись, появилось Это. МакГонагалл с любопытством разглядывало какое-то незнакомое ей магическое существо с взлохмаченными и стоявшими дыбом короткими волосами, покрывающей всё тело чёрной шерстью, копытами, как у кентавров, забавными рожками на лбу, носом-пятачком и оч-чень колоритным тонким длинным хвостом с кисточкой, который то вставал знаком вопроса, возвышаясь над плечом своего хозяина, то путался под ногами окружавших его людей, заставляя тех забавно взвизгивать или совершать немыслимые пируэты в попытке удержаться на ногах. С появлением этого персонажа все конкурсы, задуманные директором как цивилизованное праздничное общение студентов и преподавателей, превратились в настоящий балаган. Он то вставлял двусмысленные фразы, в результате чего сказанное участниками конкурсов воспринималось в анекдотичной форме, то устраивал мелкие розыгрыши над особо чопорными и кичащимися своей избранностью студентами. В общем, под воздействием этого «Беса Беспорядка» официальное мероприятие медленно, но верно превращалось в молодёжную вечеринку, и не спохватившиеся вовремя преподаватели уже не могли этого предотвратить. А это «не-пойми-что» старалось вовсю, весьма ловко избегая столкновения с директором и деканами, вознамерившимися призвать его к порядку. На какое-то мгновение Минерва, в душе веселившаяся над проделками негодника, как маленькая девочка, но обязанная своим статусом пресекать подобное хулиганство, столкнулась глазами с этим существом, которое Магглорожденные студенты упорно именовали Чёртом, и чуть не обомлела. Яркие оранжевые глаза с зелёными белками и вертикальным чёрным зрачком не могли обмануть опытную ведьму. Видимо, это чувство узнавания отразилось на её лице, и чёртик, проказливо улыбнувшись, поставил хвост восклицательным знаком и, послав ей воздушный поцелуй, ловко вывернулся из рук почти схватившего его Аластора Грюма и скрылся в толпе. МакГонагалл нашла в толпе взглядом зеленоглазого «эльфа», окружённого верными гриффиндорцами, и едва не расхохоталась в голос после того, как он отвесил ей едва заметный светский поклон. Привычная рутина подобных мероприятий отошла в сторону, вечер обещал быть… нетривиальным. Завуалированные гонки за «нарушителем спокойствия» набирали обороты. Чёртик «мутил воду» везде, где бы ни оказался. Контроль над ситуацией со стороны преподавателей летел к Мордреду. Зловредный маггловский адский дух отрывался на всю катушку, включая своё, обычно подавляемое, обаяние. Он ни разу никого не обидел всерьёз, но проворачивал такие розыгрыши, что половина окружающих его студентов едва не каталась по полу от смеха, а вторая половина готова была гоняться за проклятым насмешником по всему залу. Минерва выхватила взглядом Филиуса, с важным видом читавшего проповедь своим студентам о правилах поведения магов и ведьм в приличном обществе, но все его старания пропадали втуне, так как он не мог сдержать прорывавшийся в голосе смех. Вокруг набирала обороты весёлая кутерьма. И… этот самый момент выбрал декан Слизерина, чтобы появиться в Большом зале. По-видимому, Северус рассчитывал, что, по-тихому явившись на праздник, привлечёт к себе меньше внимания, но он вошёл в празднично украшенное помещение как раз в тот момент, когда прямо возле входа разыгралась очередная сцена с приколами и провокациями, а разозлённый уже не на шутку неуловимостью мелкого пакостника Грозный Глаз попытался в очередной раз схватить «нарушителя спокойствия и сеятеля раздоров». Увернувшийся от него с непринуждённой ловкостью чёртик попытался проскочить вдоль стены зала за спинами прикрывающих его от аврора хохочущих студентов и… на полной скорости врезался в профессора Зельеварения, едва не сбив его с ног. Воспрявший, было, надеждой проучить наглого сопляка Грюм кинулся к ним, пытаясь схватить «нечистого», но декан Слизерина ловко задвинул мальчишку за спину и процедил угрожающе: - Мистер Грюм, я сам разберусь со своим студентом, - перед глазами мужчины до сих пор стоял восхищённый взгляд невозможных оранжевых глаз с вертикальным зрачком, да и тело юноши легло в его объятия, как будто там всегда и находилось. Зельевар решительно отогнал будоражившие кровь странные мысли и фирменным взглядом окинул расшумевшихся студентов. Это, как всегда, увенчалось успехом – развеселившиеся сверх меры молодые люди притихли и, окидывая преобразившегося декана изумлёнными взглядами, «рассосались» из этого участка зала. Пришла пора разобраться с Чёртом. Северус про себя усмехнулся. Студент, решившийся на такой образ, явно был полукровкой или магглорожденным и обладал достаточной смелостью и дерзостью, чтобы… «Стоп!!! Ме-е-ерлин его побери! Поттер! Ну, конечно же! Кто же ещё способен на такое безобразие?!» В своей излюбленной манере Слизеринский декан резко развернулся, чтобы отчитать мальчишку за то, что он, как и его папаша в своё время, устраивает балаган из серьёзного мероприятия. За то, что он наглый и самоуверенный сопляк, не уважающий никого и ничего вокруг себя, за то, что его близость так взволновала мужчину… «Стоп! Что за бредни?! Поттер просто выводит меня из себя одним своим существованием. Всё остальное мне пригрезилось!» Но… читать нотации было уже некому, проклятый гриффиндорец просто испарился из того закоулка, в который закинул его зельевар, защищая от аврора. А тяжело дышавший и всё ещё неспособный взять себя в руки Гарри забился под главную Рождественскую ель в зале и там пытался привести в порядок свои мысли и успокоить, наконец, мощное чувство восхищения, любви и желания, возникшее у него после столкновения с любимым. Перед глазами всё время стоял его образ. Северус, похоже, внял нудным настоятельным рекомендациям своего официального работодателя и явился на Рождественский бал, одетым «как подобает лорду Принцу». Красиво сидевшая на нём шёлковая мантия с бархатными отворотами, скромно расшитыми серебром и какими-то тёмными камешками, хоть и была неизменного чёрного цвета, но в сочетании с белоснежной рубашкой, тёмно-зелёным парчовым жилетом и таким же шейным платком, скреплённым булавкой с изумрудом, подчёркивала аристократичную бледность лица и классически некрасивые, но привлекательные черты лица. Шелковистая грива волос цвета воронова крыла была собрана бархатной лентой в свободный хвост на затылке. Конечно, Тигрёнок в Малфой-Меноре привык его видеть не таким, как в Хогвардсе, где он ходил постоянно с волосами, защищенными от воздействия зелий специальным составом, да ещё с полускрытым небрежно свисавшими прядями лицом, но столкновение с таким Северусом прямо в Большом зале застало его врасплох, и теперь приходилось прилагать усилия, чтобы скрыть весьма ощутимую эрекцию, очень даже заметную в его облегающем, как вторая кожа, костюме. Наконец, юноше удалось взять себя в руки, но помогла только угроза разоблачения, пугавшая его до дрожи в коленках и железистого привкуса во рту. Нацепив на лицо гримасу, как нельзя лучше соответствующую выражению…э-э-э… рыла дьявольского слуги, чёртик отправился снова мутить народ, но с этого самого времени тщательно следил за тем, чтобы не сталкиваться с деканом Слизерина нос к носу. Он несколько поумерил пыл своих проказ, чтобы не доводить до нервного срыва психованных и непредсказуемых авроров в лице Грюма, и праздничный вечер таки не кончился грандиозной охотой, устроенной на одного конкретно взятого студента. Наконец, когда замковый колокол пробил час пополуночи, Дамблдор объявил об окончании бала, но перед тем, как все разойдутся по своим спальням, по обычаю маски должны были быть сброшены, и… Золотой мальчик Дамблдора, по слухам, собирался объявить выбранного общим голосованием победителя конкурса на лучший костюм. Наконец, все избавились от скрывавших лица масок. Все, кроме… «эльфа», «огненной феи» и «чёрта», на которых масок как таковых не было. Директор внимательно всмотрелся в лист пергамента, на котором жюри из преподавателей произвело подсчёт голосов за лучший маскарадный костюм, и едва заметно нахмурился. Затем его лицо почти мгновенно вновь осветилось добродушной улыбкой, и он, развернувшись к студентам, поднял вверх руки, призывая всех к молчанию: - Голосование за лучший маскарадный костюм на нашем Рождественском балу закончено, и подсчёт голосов произведён. Победителя ожидает приз, его счастливчику вручит шестикурсник факультета Гриффиндор Гарри Поттер, - старик повернул голову и, ободряюще улыбнувшись «эльфу», негромко произнёс: - Гарри, я прошу тебя подойти к нам, объявить имя победителя и вручить ему или ей наш приз. Каково же было его изумление, когда черноволосый кудрявый парень с зелёными глазами улыбнулся, отрицательно покачал головой и таким знакомым всем надменным тоном, растягивая гласные, истинно по-малфоевски почти пропел: - Господин директор, вы обознались, я не имею никакого отношения к Поттеру. Рон Уизли, который до этого шептал что-то на ухо «Гарри Поттеру», отшатнулся от него так, что едва не упал. Его поддержал возникший, словно из-под земли, Невилл в костюме волка-оборотня, по его лицу было заметно, что он ничуть не удивлён подобным известием. Видимо, «гриффиндорский молчун» уже смог просчитать, что «зеленоглазое чудо» не являлось на самом деле их другом. В то время как все с удивлением разглядывали так странно выглядевшего Малфоя, с другого конца зала к столу преподавателей пробивался… тот самый Чёрт. Поначалу на него никто не обращал внимания, но по мере его приближения к центру зала и кафедре, на которой стоял Дамблдор, за его спиной возникали и усиливались шепотки: - Этого не может быть! Гарри Поттер – Чёрт?! Невозможно! Это и вправду он! Смотри, смотри! Сейчас что-то будет! - Господин директор, я здесь. Вы, кажется, не узнали меня? – наглое рыльце «нечистого» улыбалось наивно и проказливо. Мальчишка с обвившимся вокруг правой ноги хвостиком поднялся на возвышение к преподавательскому столу. Профессор Флитвик закрыл лицо рукавом мантии, всё его маленькое тельце сотрясалось от беззвучного смеха, Хагрид хохотал громко и не скрываясь, МакГонагалл, Помфри и Стебль не смогли скрыть улыбок, одна лишь Сивилла Трелони казалась раздосадованной и чуть ли не лично обиженной таким жизнерадостным поведением вечно хоронимого ею Поттера. По лицу Снейпа сложно было что-то определить, но он смотрел на парня с неподдельным интересом, как будто видел его впервые. Гарри вовремя отвёл от него взгляд, справедливо опасаясь выдать себя, и шагнул к директору, взяв протянутый ему пергамент с именем победителя. Стоило ему только взглянуть на надпись, как чёрные бровки взлетели вверх, делая рыльце ещё забавнее, а отцепившийся, наконец, от ноги хвост встал дыбом, распушив кисточку на манер ёршика для бутылок. Поскольку это «украшение», не спрашивая разрешения хозяина, возвышалось аккурат за правым ухом юноши, то по толпе студентов и преподавателей прокатилась очередная волна смеха. В пергаменте чёрным по белому чётким почерком Флитвика значилось: «Первое место получает студент, одетый в костюм зловредного духа из маггловской мифологии, именуемого Чёртом». Юноша откашлялся и глубокомысленно протянул: - Э-э-э, - пытаясь собраться с мыслями и с честью выйти из этой непростой ситуации. Откуда-то сзади, с того места, где сидел декан Слизерина, раздался тихий насмешливый голос: - В чём дело, мистер Поттер? По-моему, ещё полчаса назад вы не страдали отсутствием красноречия. Юноша сдержал желание повернуться к любимой ехидне, так как боялся выдать себя. В ушах у него шумело, и неизвестно, чем бы всё это кончилось, но сказанная во весь голос с фирменными протяжными интонациями реплика Малфоя быстро привела его в чувство. - Судя по похожему на свиное рылу, Поттеру привычнее хрюкать, а не разговаривать, сэр. - Малфой, Солнце моё незаходящее, если судить по твоим словам, то тебя сходство со мной сподвигло на красноречие. Все весело рассмеялись такой привычной перепалке между негласными лидерами двух враждующих факультетов, и неловкость была сглажена. Гарри собрал в кулак всё своё спровоцированное образом нахальство и громко провозгласил: - Объявляю победителем конкурса карнавальных костюмов… себя. Прошу у всех прощения за такую нескромность. Между прочим, я голосовал за Огненную фею, - юноша ловко спустился с возвышения и помог взойти на него… той самой красавице в откровенном наряде, которую никто так и не узнал… кроме её декана, естессно. - Гермиона, от всего сердца вручаю тебе этот приз, так как считаю твой костюм самым эффектным и красивым на нашем балу. Его речи аплодировали даже слизеринцы, а их декан с задумчивым выражением лица следил за действиями своего ученика по Боевой магии: «А он мастерски вывернулся. Да и крестник молодец, подыграл мальчишке. Да и не такой уж Поттер сопляк, - Сев внимательным взглядом обвёл обтягивающий тело мохнатый комбинезон «чёрта». - Вполне сложившийся юноша… симпатичный… ловкий…» Что-то, какая-то не до конца осознанная мысль или предчувствие билась в мозгу, но зельевар никак не мог ухватить её. И вот, когда, казалось, он сможет понять причину своего беспокойства… Минерва не нашла для себя другого занятия, кроме как поинтересоваться у него, что он думает о костюмах мисс Грейнджер и своего крестника. Мужчина не любил подобных вопросов, но, не найдя других слов, Северус нехотя процедил: - Мило. Костюмы и в самом деле были замечательные, подготовленные явно с душой и хорошим воображением. Вот только интересно, почему зельевару казалось, что все трое, включая Поттера, сговорились разыграть это представление на балу: «Наверное, потому, что так и было». И опять душу шпиона царапнуло чувство, что ему неприятно представлять несносного гриффиндорца партнёром кого-то из этих двоих… даже если этот «кто-то» окажется его крестником. В общем, зельевар отвлёкся и думать забыл о едва не «ухваченной за хвост» разгадке своих чувств к Поттеру. Бал благополучно завершился, наутро почти все студенты уехали на Хогвардс-Экспрессе, а вечно влипающий в истории Поттер (как будто на его задницу было недостаточно приключений) свалился с примитивной маггловской болезнью – ветряной оспой. Мадам Помфри была вовсе не удивлена, ведь тот общался с заболевшими две недели назад студентами и вполне мог подцепить эту инфекцию от них. Так что тренировки, которыми стращал Северус гриффиндорца, отпали сами собой – юношу засадили в жёсткий карантин, опасаясь распространения болезни на немногих оставшихся в школе студентов, среди которых были магглорожденные и полукровки. Снейпа, предложившего свои услуги в лечении мелкого Поттера, мадам Помфри даже не подпустила к юноше: - Ничего серьёзного нет, Северус, он уже чувствует себя намного лучше, но ты же полукровка, не переболевший этой болезнью, а значит, можешь тоже заразиться, так что лучше тебе его не видеть. Не беспокойся, с ним всё будет в порядке, только до конца каникул придётся поскучать в карантине. Успокоенный колдоведьмой зельевар отправился к директору и выпросил у него целую неделю отпуска. Дамблдор не особо-то и сопротивлялся, но взял со своего шпиона обещание выяснить всё, что в противоположном стане знают о «Ночном охотнике». Северус немного удивился с новой силой вспыхнувшему интересу светлого волшебника к одному таинственному мальчишке: - Случилось что-то, чего я не знаю? - В общем-то, да. Ты помнишь известие о самоубийстве Милза? - Милза? А кто это? – зельевар перебрал в уме имена всех известных ему приспешников Тёмного Лорда, человека с таким именем он не помнил. - Милз был начальником охраны в Вейн-Холле и, по некоторым сведениям, помог Пожирателям преодолеть Защиту поместья. - А-а, теперь припоминаю, - ещё бы, эту мразь Северус не раз видел в Резиденции Лорда, а потом и в воспоминаниях, «скинутых» ему Тигрёнком, но имени его он не знал, - И что там не так с этим самоубийством? - Министр немного нажал на следователей Аврората и малый состав Визенгамота, не поставив меня об этом в известность, и добился оправдания своего родственника, мотивируя всё это отсутствием доказательств и свидетелей. - Я в курсе родословных чистокровных семей. Кажется, этот Милз – двоюродный племянник его жены? - Троюродный, но не в этом дело. Когда в «Ежедневном пророке» объявили об освобождении Милза и ордере, выданном на арест «Охотника» (тут, я думаю, подсуетился Том), в тот же день этот таинственный маг заявился в следственное крыло Аврората и, используя «Империус», заставил заключённого покончить с собой. Что ты об этом думаешь, мой мальчик? Северус едва удержал на лице маску вежливого интереса, хотя в душе всё бурлило и клокотало. Хотелось одновременно хорошенько оттрахать, а предварительно надрать маленькому засранцу уши и, закрыв собою, защитить мальчишку от всего враждебного света, но он сдержал свои порывы, ответив совершенно невозмутимо: - По-видимому, вора возмутило то, что наплёл о нем следователям Милз, да и в его вине он был уверен. Наш таинственный маг старается быть по-своему справедливым. - И всё-таки, постарайся узнать о нём как можно больше. Возможно, сейчас, когда за ним охотится Том и Министерство, он более охотно воспримет предложение сотрудничать с нами. - Я постараюсь что-нибудь узнать, но, насколько мне известно, для Тёмного Лорда он такая же загадка, как и для нас. - И всё же попробуй. - Хорошо, - Северус метнул взгляд на сидевшего за своим столом старого мага, погрузившегося в свои мысли и неосознанно вертевшего в руках маггловское зеркальце, историю которого зельевар теперь хорошо знал, и вышел из кабинета. Путь его лежал в Малфой-Менор к Люциусу и, возможно, появившемуся там предмету его сегодняшнего разговора с директором. Мысли его переполняло предвкушение прекрасного отдыха с любимыми людьми, к тому же, что бы там ни намечал провернуть Тёмный Лорд, но это явно не затрагивало команду Снейпа-Малфоя. *** Гарри жалели все его друзья, ведь он, попав с ветрянкой в Больничное крыло, вынужден будет оставаться там до конца каникул и пропустить все праздничные развлечения. А тем временем «наказанный судьбой» гриффиндорец предвкушал весёлое Рождество с друзьями в Сноукастле и не менее счастливый отдых со своими любимыми мужчинами. Со всей тщательностью, приобретённой во время своих вылазок, с творческим подходом к делу он накладывал Чары Иллюзий, имитирующие его пребывание в карантине. Через час всё было готово. Гарри-Марк на всякий случай проверил всё на три раза и был полностью удовлетворён результатом. Даже зайди его проведать сам Дамблдор, и то бы старый хитрый пе… хмм… лис ни о чём не догадался бы. - Добби, - юноша не повышал голоса: он знал, что магия домовых эльфов позволяет им услышать того, кого они считают своим хозяином, за много миль, как бы тихо их не звали. - Гарри Поттер, сэр, звал Добби? Добби всегда рад помочь Гарри Поттеру! – энтузиазм эльфа просто зашкаливал. - Тсс, прошу тебя, Добби, говори потише, я не хочу, чтобы нас услышали. Ты помнишь, о чём мы с тобой договаривались неделю назад? - Да, Гарри Поттер, сэр! – произнёс эльф страшным шёпотом, - Добби всё помнит! Добби всё сделает! Если в Больничном крыле появится аврор со страшным стеклянным глазом, Добби задержит его, а потом будет ждать Гарри Поттера возле лестницы в кабинет директора и никому, ни одной живой душе ничего не скажет. - И мёртвой тоже… - Что? – чудаковатый эльф поставил ушки-локаторы торчком, всем своим видом выражая удивление. - Говорю, не вздумай ничего рассказывать даже привидениям и портретам. - Хорошо, Гарри Поттер, сэр, - мордочка эльфа стала немного печальной. Юноша, который уже хотел попросить своего маленького друга перенести его к потайному выходу из замка, пожалел забавное существо и спросил: - Что-то случилось, Добби? - Нет, Гарри Поттер так добр… Эльф, было, вознамерился продолжить прославление «великого Гарри Поттера», но парень перебил его, понимая, что такими темпами он окажется в Сноукастле не раньше позднего вечера, а у него ещё были планы на сегодняшний день, благо дело, ни 25, ни 26 декабря представлений в цирке не было, а гастроли начинались с 27 и шли аж до самого последнего дня каникул. - Добби, успокойся и прекрати меня хвалить. Что у тебя приключилось? - Винки покинула Хогвардс, дети разъехались на каникулы, Добби будет очень-очень скучать в опустевшем замке, - маленький эльф виновато посмотрел в глаза своему кумиру. Гарри и сам потом не мог понять, что дёрнуло его за язык, но он, поддавшись порыву, предварительно взял со словоохотливого малыша самую страшную эльфийскую клятву держать язык за зубами и предложил Добби… отправиться в «Нору» и помочь с приготовлениями к празднику миссис Уизли. У эльфа даже уши от радости засветились, и через несколько минут, благополучно доставив юношу к лестнице, охраняемой горгульей, он с негромким хлопком аппарировал в многолюдный и гостеприимный дом Рона. А зеленоглазый парень, закутавшись в тёплую зимнюю мантию (его вещи прихватили с собой Дрей и Герми), привычной уже дорогой спустился в аппарационную комнату и перенёсся… нет, вовсе не в свой замок, а в небольшой городок где-то в заваленной зимними снегами Восточной Европе. Ощутимый мороз сразу же пробрал непривычного к такой погоде гриффиндорца до самых костей, а встреченные им маги недоумённо косились на странно одетого незнакомца. Большинство из них, независимо от пола и возраста, были одеты в тёплые шубы разных фасонов и расцветок, и облаченный в мантию парень почувствовал себя белой вороной. Нигде не ощущалось ни малейшего признака подготовки к Рождеству. Марк недоумённо пожал плечами, наложил на себя Согревающие чары и чары Отвлечения внимания и отправился разыскивать дом, в котором уже побывал однажды этим летом. Снежные сугробы на крышах и под окнами значительно затрудняли ориентацию, но наконец-то он нашёл двухэтажный каменный дом с приметными красными резными ставнями и высоким крыльцом. Взлетев по ступенькам, он позвонил в висевший над дверью колокольчик и, дождавшись какого-то отклика, который решил расценить, как разрешение войти, толкнул дверь в узкую прихожую. Как только входная дверь за ним захлопнулась, юноша почувствовал такое блаженное, обволакивающее со всех сторон тепло, что едва не застыл, прислонившись к стене и позабыв о цели своего визита, но тут внутренняя дверь распахнулась, и в её проёме показался похожий на старого лешего маг, закутанный в толстый шерстяной плед. Застывшее на его лице выражение в стиле «кого-на-хрен-дементоры-принесли-зааважу-к-Торовой-матери» при виде зеленоглазого парня сменилось искренней улыбкой, а ворчливый хриплый голос с заметным акцентом произнёс: - А-а, старый знакомый, заходи-заходи, гостем будешь, - речь его перебил приступ кашля, но старик, героически преодолевая недуг, продолжил. - Я тут приболел немного, но ты не обращай внимания. Проходи, сейчас как раз ужинать будем. Глаза Марка едва не полезли на лоб – он ведь покинул Хогвардс в полдень – но, вспомнив о разнице в часовых поясах и оценив сгустившиеся за окном сумерки, он благоразумно захлопнул открытый, было, рот и, вежливо поздоровавшись с хозяином, прошёл в гостиную. Грегорович, поплотнее прикрыв двери и закутавшись в плед, шагнул следом. - Мастер, может, вам помочь с лечением? Что с вами случилось? - Со мной случилась старость, это, как ты знаешь, заболевание со смертельным исходом, а я лет на двадцать старше вашего Дамблдора, - ворчливо прокаркал старик, но, заметив неподдельную тревогу в глазах юноши, смягчился. - Не волнуйся, помирать в ближайшем будущем я не планирую, - маг три раза хлопнул в ладоши, и возле стола, за которым сидели Марк с мастером, появился не менее старый, чем хозяин, маленький сморщенный домовой эльф с подносом, нагруженным тарелками со всякого рода вкусностями. На этом разговор на время прервался. Грегорович придерживался старых обычаев и не собирался приступать к обсуждению каких-либо дел, пока не накормит гостя, а Маркус, прозевавший завтрак в школе, пока все носились с его маггловским заболеванием как с писаной торбой, с удовольствием налегал на сытные непривычные блюда. Наконец, когда даже дышать стало тяжеловато, и юноша понял, что наконец-то согрелся и насытился, старый мастер приступил к расспросам: - И что же привело тебя, Марк, в наши края? - Не знаю даже, как и начать… - С начала. Так в чём дело? То, о чём хотел попросить Грегоровича Поттер, было не просто на грани закона, как снятие Следа с волшебных палочек. Просьба была откровенно незаконной, к тому же нарушала все обычаи работы мастеров, которые изготавливали волшебные палочки. За такое можно было и вполне серьёзное проклятие схлопотать. Поэтому Марк тянул время, расспрашивая старика о здоровье, погоде, причине отсутствия рождественских украшений на улицах городка. Маг с хитрой усмешкой вежливо отвечал, но, когда юноша вознамерился задать уже десятый подобный вопрос, прервал его жестом руки: - Так, я понял, что ты тянешь время, и от меня тебе надо что-то не совсем обычное или… совсем незаконное. Говори уж, обещаю, что не прокляну тебя, в крайнем случае, выгоню из дома. - Ладно, вы правы. Дело в том, что… я понимаю, что мастера, занимающиеся изготовлением палочек, никогда не подбирают этот магический инструмент для волшебника с чужих слов, но… у меня нет другого выхода. Есть один маг, близкий мне человек… Он уже в возрасте, и с его палочкой… случилось несчастье. По некоторым причинам он не может сам обратиться в магазин Олливандера или к вам, но… я бы очень хотел, чтобы вы помогли ему. - Та-ак, пожилой маг, говоришь? Мужчина? - Да. - Небось, старый пыльный книжный червь, по самую макушку закопавшийся в древних фолиантах? - Он любит изучать книги, но при этом довольно активен. - А, наверное, он любитель магических зверушек и графоманствующий писатель? - Нет, хотя… ему бы стоило написать книгу, к примеру, по Боевой магии, он весьма неплохо умеет обучать. - Теоретик? - Практик. - Светлый хмырёк из компании доброго дедушки Альбуса? - Однозначно – нет. Он боевой маг, который многое перенёс и повидал на своём веку, не Светлый, но и не до конца Тёмный, скорее… примирившийся с собой и своей магией. Когда-то его обуревали большие амбиции, потом он многое потерял, а сейчас – просто наслаждается отпущенным ему сроком жизни, - Марк и сам не заметил, как рассказал старому мастеру свои полные впечатления от ставшего ему близким и родным бывшего Тёмного Лорда. Грегорович сидел молча, что-то обдумывая, в глубине его глаз разгорался какой-то непонятный огонёк, пальцы правой руки отбивали ритм марша на крышке стола. Наконец, он улыбнулся так, будто они с Марком собирались сделать какую-то очень большую пакость общему врагу, и произнёс: - Хмм, вот значит, как всё обернулось? А ты уверен в том, что правильно оценил этого «близкого человека»? Не хотелось бы, чтобы мои творения использовались во вред. - Уверен. Вы сможете создать такую палочку? - Пожалуй, смогу. Скажу даже больше, у меня есть подходящая палочка, - старик вызвал своего эльфа и, пошептавшись с ним на неизвестном юноше языке, явно приказал что-то сделать. Через минуту домовик вернулся, неся в сморщенных ручках футляр из дерева, покрытого чёрным лаком. Судя по количеству пыли на этом предмете, палочка ждала своего хозяина долгие годы, что-то подобное Марк и высказал мастеру, а тот лишь лукаво улыбнулся своей улыбкой лешего, взмахнул собственной палочкой, убирая следы многолетнего хранения и наколдовывая вокруг футляра бордовую с серебром ленту, и протянул коробку юноше: - Возьми, я думаю, это то, что тебе надо, только… просьба: не открывай его, подари так, как есть. - Хорошо, - с плеч парня словно гора рухнула: вспыльчивый мастер за незаконную просьбу мог его собственноручно с крыльца спустить и был бы в своём полном праве сделать это, так что небольшая блажь, пожалуй, даже прибавляла таинственности такому подарку. - Сколько я вам должен? - Ничего, - и, увидев недоумение на лице Марка, добавил: - Ну, может старый пердун позволить себе причуду и подарить старую палочку кому заблагорассудится? Может. Так что бери, не сомневайся. Юноша поболтал со стариком ещё с полчаса и стал собираться. Часы в доме мастера показывали без четверти девять вечера, а значит, в Англии было уже почти четыре часа. Сердечно простившись со стариком, он с помощью своего портключа перенёсся в Сноукастл, где уже ждали заинтригованные его исчезновением друзья. Рождественский ужин прошёл просто замечательно. Была и огромная ель, едва помещавшаяся в Малом Парадном Зале, и разные вкусности, приготовленные Винки под руководством леди Эдны и Гермионы, весёлые разговоры и розыгрыши, на которые Гидеон и Зигфрид были большие мастера. Легли спать заполночь, и все благоразумно сделали вид, что не заметили, как эльфы приготовили Зигу с Блейзом одну спальню на двоих. А утром были охи и ахи, множество подарков и первое настолько «домашнее» Рождество Марка. Сам он получил уйму книг по Магии Иллюзий и Боевой магии, магическое оружие, несколько полезнейших артефактов. Герми просто потеряла дар речи, когда прочитала присланное гоблинами уведомление о полученном наследстве и Роуз-Холле. Драко не мог оторвать глаз от добытой весьма тёмными способами Кэсом, Кингсли и Маркусом собственной мантии-невидимки. Гелерт тоже не остался без подарков и активно участвовал в их демонстрации и обсуждении, но среди них не было того, который припрятал маг-иллюзор. Наконец, когда все утихомирились, юноша шагнул вперёд и вынул из-за спины спрятанный до поры до времени чёрный футляр, перевязанный бордово-серебрянной лентой: - Гелерт, нам всем очень хотелось преподнести тебе ещё один подарок. Тот, кто его вручил мне, велел отдать лично в руки, не открывая футляра, что я и собираюсь сделать, - Марк шагнул к старому магу и подал ему чёрную блестящую коробочку. Старик сначала смотрел на сюрприз с обычным интересом, затем в его глазах появилось неверие, сменившееся полным шоком, выхватив из рук парня футляр, он осторожно, будто лаская, провёл по полированному дереву, очерчивая все микроскопические трещинки и царапинки, дрожащими руками развязал подарочную ленту и, помедлив немного, рывком открыл коробочку: - Не может быть!!! Это же моя палочка… Забытая бордово-серебряная лента превратилась в призрачный образ старого изготовителя палочек и насмешливым голосом прокаркала: - С Рождеством тебя, сволочь! И не думай, что я простил тебе тот жульнически выигранный тобой в карты галлеон!