Всем без всех можно жить

Любовь твоя жаждет так много, Рыдая, прося, упрекая... Люби его молча и строго, Люби его, медленно тая. Он снова срывал трубку. Опять. Если бы можно было вручать призы за самое несуразное окончание разговора, то Раулю досталось бы первое место. Определённо Сколько раз за этот день он уже сбросил вызов Гути? Сколько раз он не стал даже слушать его? А ведь ему было что сказать! Но нет, его величество Гонсалес не будет слушать простых смертных. Как же это раздражало. Каждый раз, когда Рауль бросал трубку, Гути как мантру произносил: «Боже, дай мне сил». И Господь слышал его. По крайней мере, испанец успокаивался, и не старался крушить все на свете, срывая злость на близких. Хотя, кто ему был ближе, чем Рауль? Человек, который выводил его абсолютно всем. Который никак не мог принять тот факт, что Гути не хочет быть домашней собачкой. Он не хочет жить в Катаре, видеть этих арабов. Гути хочет, чтобы Рауль был рядом. Он хочет просыпаться с ним каждое утро, засыпать каждую ночь. Заниматься безумным сексом. Проводить с ним вечера, любить, в конце концов. Но Рауль всегда ставил Хосе Марию и его чувства где-то на второе место, и это выводило из себя еще больше. Гути наворачивал, наверное, круг десятый по комнате, когда все же решился написать смс: «Если ты не можешь элементарно со мной встретиться, то может быть, и закончим на этом?» Отправив сообщение, испанец выключил телефон и отправился на улицу. Ему нужно было проветрить мозги. «Неужели я так много прошу? - думал он, проезжая очередной поворот. – Неужели, он не может хотя бы эти праздники уделить мне?» Обиженно поджав губы, мужчина открыл все окна, чтобы его продувало, до озноба, до боли в зубах и в голове. Чтобы выкинуть из головы плохие мысли. Не хочет – и не надо. Всем без всех можно жить. Свети ему пламенем белым — Бездымно, безгрустно, безвольно. Люби его радостно телом, А сердцем люби его больно. Нарезая очередной круг по Мадриду, Гути вспоминал их вечера. Еще в те времена, когда они оба играли за один клуб. Ах, какое это было время. Их тогда не смущало, казалось, ничего. Гути мог ворваться в номер Рауля, даже когда он спал. Даже когда он настоятельно просил его не беспокоить. Даже когда он угрожал недельным воздержанием. Хосе Мария неизменно вваливался в его номер и либо делал умопомрачительный минет, либо просто заваливался рядом и ластился как большой кот. И Рауль ругался для вида, но тут же прощал. А что теперь? Теперь секс у них реже, чем раз в месяц. Гонсалес не может выделить ему и дня свободного. Вечно у него то семья, то друзья. Ну, ничего. Хосе Мария переживет. Ведь всем без всех можно жить. А когда стало известно, что Раулю в Реале больше не рады... Тогда Гути сразу же подписал контракт c клубом, который давно предлагал ему место. Не из-за того, что Хосе Марии было плохо в Реале. Он любил этот клуб не меньше любого другого. Просто он не хотел, чтобы его любимому напоминали, что его погнали из клуба поганой метлой, а он все еще там. Пусть не часто выходит, пусть не всегда забивает. Но там. И Гути пошел на это. Он ушел тихо, можно сказать, незаметно. И Рауль, хоть никогда в этом не признается, был ему благодарен. В тот год их разбило расстояние. Гути уехал в Турцию, а Рауль в Германию. Это было трудное испытание. Рауль не мог оправиться от тоски и горя. А Хосе Мария не мог перетерпеть разлуку. Проигрыши, потери, победы – все это слилось в одну большую массу. И как итог: Гути через год завершил карьеру и переехал в Германию. Пусть призрак, творимый любовью, Лица не заслонит иного, — Люби его с плотью и кровью — Простого, живого, земного… И все встало на свои места. Снова этот безудержный, сумбурный, страстный секс. Снова эти разговоры, дни, ночи. Как будто как прежде. Но Рауль стал более ответственным. Все-таки, пятеро детей – это не шутки. Но несмотря на это – он парил. Действительно, что ему еще нужно было для счастья? Любимый мужчина и любимая женщина были рядом. Дети здоровы и сыты. В клубе его разве что не боготворили. Что ему еще надо? Так и думал Гути, особенно, когда увидел скандальную новость о переходе в Катар. Он мысленно смирился с тем, что ему придется переехать. Ему было не сложно. Особенно ради Рауля. Он ради Рауля мог бы и горы свернуть. Но известие о том, что знаменитая семерка не захотел, чтобы тот переезжал, или если и решился бы жить подальше, чтобы было менее подозрительно – неприятно ударило по голове. Ведь, фактически, Рауль показал, что ему не важно, будет Гути в Катаре или не будет. С кем перепихнуться он и так найдет. Вон, у него жена есть. И тогда уже в голове Хосе Марии стала появляться мысль о том, чтобы все бросить и покончить с этим. Ведь это же, в самом деле, не сложно. Всем без всех можно жить. Храня его знак суеверно, Не бойся врага в иноверце… Люби его метко и верно — Люби его в самое сердце! Накатавшись вдоволь, и вдоволь накормив себя тяжелыми мыслями и светлыми воспоминаниями, мужчина подрулил к дому. Зайдя в него, он завалился на кровать и уснул, не удосужившись даже включить телефон. Зачем? Он уже все решил, а звонок Рауля только еще больше взбесит. Следующее утро не предвещало ничего хорошего. Так бывает, когда лишаешься чего-то очень важного. Гути проснулся, и побрел в ванную, чтобы почистить зубы и побриться. Хотя он не видел особого смысла в этих процедурах. Честно говоря, он вообще ни в чем уже не видел смысла. Выполнив свой утренний туалет, испанец прошел на кухню поставить кофе. И только там он обнаружил Рауля, восседавшего на стуле, и вертящего в руках ручку. - Какого хрена? – удивился Гути. - И тебе привет, - хмыкнул мужчина, смотря своим пронзительным взглядом в эти невозможные голубые глаза. - Я задал вопрос, и хочу услышать ответ, - четко сказал Хосе Мария, вставая в позу. Рауль только устало улыбнулся, и подошел к мужчине, руками обхватывая его лицо. - Вечно ты что-то хочешь, вечно тебе чего-то надо, ну, неужели нельзя просто жить? – спросил он, трясь носом о нос. - А что мне еще делать, объясни? Тебе все равно на меня. - Я не виноват, что ты как баба сам придумаешь, и сам обидишься, - и чтобы больше не было споров, Рауль вцепился обветренными губами в губы Гути, вкладывая в них все недосказанное. – Я не всегда могу вырваться, у меня семья, работа, но я никогда, слышишь? Никогда не забуду тебя. Когда ты написал мне эту смс, я полетел к тебе первым рейсом, потому что ты невозможный. Ты ведь действительно можешь решить, что мне это не нужно. Я люблю тебя, люблю. У Гути подкашивались ноги и сводило в груди от счастья, он прижимался к Раулю, впитывая каждое его слово. Всем без всех можно жить. Не надо соплей. Но если есть хоть какая-то возможность сохранить любовь – надо ею пользоваться. Вцепляться в шанс руками и ногами. И терпеть. Главное – терпеть.