Из жизни призраков

Здравствуйте, меня зовут Томоэ. Мы все так говорим «зовут», хотя на самом деле, конечно, правильнее говорить «звали», потому что теперь нас, по правде, мало кто по имени называет. Разве что мы друг друга, но большинство из нас неразговорчивы. «Мы» — это призраки. Ох, прошу прощения. Надеюсь, я вас не напугала? В наше время, конечно, призраками трудно кого-либо напугать. У нас есть Нексты, они пострашнее будут. Мы же, призраки, обычно никого не трогаем. Есть, конечно, среди нас и такие, которые трогают, но в основном мы защищаем тех, кто был нам дорог при жизни, или просто следим за ними. В их жизнь мы не вмешиваемся, разве что когда очень нужно. И вот сейчас, по-моему, нужно. Вы извините, что я так перескакиваю с пятого через десятое, но ситуация решительно не терпит отлагательств. Видите ли, у меня есть муж и дочка. После моей смерти уже прошло пять лет, так что даже не знаю, можно ли теперь назвать Котецу моим мужем. Он-то по старой памяти все еще зовет меня любимой и достаточно часто обо мне думает. В последнее время очень виновато. Понимаете, он влюбился. Нужно сказать, что Котецу — герой. Он защищает людей от преступников и озлобленных Некстов. Когда я умирала, его не было со мной, потому что он выполнял свою работу. Я горжусь им, а вот он, олух этакий, себя продолжает винить. А теперь для его вины возникло еще одно основание, кстати, совершенно на меня не похожее. Это светловолосый юноша в очках, по имени Барнаби Брукс-младший. Он напарник моего мужа и тоже герой. Очень известный. Девушки любят его, в том числе и моя дочь, хотя она еще недостаточно взрослая, чтобы быть «девушкой», а он любит только моего мужа. Но молчит. И мой муж его любит и тоже молчит. У их молчания разные причины. Если вы послушаете их мысли, то поймете, что мой муж продолжает винить себя в моей смерти, боится смерти своего тайного возлюбленного, а еще больше боится, что он этому Барнаби не нужен. Тот молодой, успешный, преуспевающий, и до геройской пенсии ему далеко, тогда как мой муж вот-вот на нее выйдет. Он не хочет тянуть напарника за собой. А Барнаби, наоборот, не нужно никакое геройство. Ему нужен мой муж, как свет в окошке, как смысл существования. Ему все равно, сколько лет Котецу и какие у него перспективы. Любят ведь не за это. Только еще Барнаби думает, что мой муж по-прежнему меня любит. А Котецу, дурак дураком, даже не догадывается. Он не понимает, что, притащив напарника к себе домой и взявшись показывать мои фотографии, только углубляет его сердечные раны. Конечно, я стараюсь намекать им на истинное положение вещей, как могу. Например, те фотографии я спрятала, и Котецу потом их очень долго искал, но так и не нашел. Барнаби взялся его утешать, и у них вот-вот должно было все сложиться, как тут в комнату вошла моя дочь, Каэде. В результате получились милые посиделки с симпатичным другом папы, но, Каэде, как же можно быть такой непонимающей! Я немного поработала над диваном, так что он оказался сломан, и моему мужу с напарником пришлось спать на полу, рядом. Я призывала ками сквозняка всю ночь — мы с ним большие друзья, — и в результате в комнате похолодало достаточно, чтобы во сне Котецу и Барнаби придвинулись друг к другу вплотную. Видели бы вы их лица поутру! Впрочем, вместо того, чтобы обняться и заснуть дальше, эти недотепы расползлись по углам, и я почти сдалась. К счастью, наша с Котецу дочь, Каэде, — Некст. Она перенимает способности того Некста, который последним к ней прикоснулся. По соседству с нами живет странный паренек. Каэде не сказать чтобы с ним дружит, но иногда они видятся. Сегодня он передал ей мяч, который она вчера потеряла, и дотронулся до ее руки. Думаю, она ему нравится, но дело не в этом. У паренька непостижимый дар — он делает невидимое видимым. Правда, только при помощи зеркал. Поэтому вы сейчас и видите меня в зеркале на дверях вашей аптечки. Нужно сказать, вы крайне смелы, предыдущие люди, к которым я приходила, убегали, испугавшись. Что мне от вас нужно? О, какой любезный вопрос. Сущая мелочь. Знаете, я понятия не имею, в каком зеркале появлюсь в следующий раз. Если бы вы могли отразить меня в карманном зеркальце и отнести к моему мужу, чтобы я поговорила с ним лично… Адрес? Ах да, записывайте…