Заслужить прощение

Первым, что она увидела, когда открыла глаза, было напряжённое лицо Джейка. Он непрерывно смотрел в стену, словно оттуда вдруг могло появиться что-то необычное. Они были дома, значит всё не так уж и плохо. Если при таких обстоятельствах это вообще возможно. — Ты сказал родителям? Он вздрогнул. Нарочито медленно перевел взгляд на нее, и она чуть не задохнулась. О, это была даже не злость. Какое-то дикое отчаяние с примесью такой ярости, что Кира даже пожалела, что не умерла там, в ванной, истекая кровью в одиночестве. Потому что он ушёл. Трахнул её в ванной, заставил кончить, а потом ушёл, даже не посмотрев перед этим. Оставил, словно какую-то шлюху. И она до сих пор чувствовала себя грязной и потасканной. — Ты, блять, прикалываешься? — голос звучал на удивление спокойно. — Какого хуя ты творишь, идиотка? Он действительно не понимал. Смотрел на то, как она хлопает глазами, как облизывает пересохшие губы и слегка хмурит брови, и не понимал. Она хотела этого! Отвращение к себе волной прокатилось по всему телу. Да, блять, оправдывайся. Сейчас самое время. — Ты сказал родителям? — упрямо переспросила Кира, чуть вздёрнув подбородок. — Нет, ещё нет, — тут он не выдержал и вскочил со стула. — Я, блять, переживал за твою жизнь! Почему-то от этих слов захотелось улыбнуться. Кира едва сдержала этот порыв, понимая, что тогда он действительно придёт в бешенство. Она села в кровати, с изумлением осознав, что кроме боли в руке никаких побочных эффектов от её выходки нет. Хоть что-то хорошее. Джейк стоял спиной к ней и, она была в этом уверена, кусал губы. Сейчас он казался таким уязвимым, таким…родным. Не совсем осознавая правильность своих действий, решив списать всё на тот случай в ванной, Кира медленно встала с кровати и уткнулась носом куда-то между его лопатками, обвив руками талию. — Прости меня, — его тело заглушало звук голоса, но в абсолютной тишине прозвучало всё равно слишком громко. — Просто ты ушёл, а я не знала, что мне делать… Он молчал, но она чувствовала, как он рвано дышит. То ли от боли, которые ему причинили эти слова, то ли от злости, которую пытался сдержать, понимая, что сейчас не время. — Джейк, — он глубоко вдохнула, словно перед тем, как погрузиться под воду. — Мне понравилось. Он вздрогнул. Мелькнула мысль, что скоро уже он начнёт резать вены. Чёртова сука, она постоянно делала это! Выводила из себя, выбивала почву из-под ног, заставляла чувствовать себя крайне некомфортно. А ведь он, казалось бы, просчитал все варианты разговора. Он был готов к её злобе, к слезам, к чему угодно! Ко всему, блять, кроме этого. Какого хуя вообще. Она не должна говорить этого, она не должна обнимать его, не должна дышать ему в спину и прижиматься так, как будто он настолько блядски нужен ей. Но Кира всегда делала то, чего нормальному человеку и в голову не взбредёт. Она всегда делала это, а он сыпался, плавился, сгорал. — Настолько понравилось, что ты тут же кинулась резать руки? Джейк хотел вывести её из себя. Хотел, чтобы она снова начала кричать, пусть даже бьёт его, только не эта выворачивающая наизнанку нежность. Это было до охуения слишком для него. Он боялся, что снова переступит черту, границы которой и так стали слишком размыты. Но вместо этого она лишь сильнее прижалась к нему, вдыхая его запах через тонкую ткань футболки. — Посмотри на меня. Он не хотел этого делать. Не хотел, чтобы она видела его красные глаза. Не хотел видеть её глаз. Он не хотел, но стоило ей сказать это, заворожено повернулся, тут же уткнувшись носом ей в лоб. — Поцелуй меня. Это было слишком. Оба понимали это. И оба понимали, что это было необходимо. Ему казалось, что если он не сделает этого, то просто не выживет. Джейка словно пронзило током, стоило взгляду опуститься на полуоткрытые, слегка влажные губы. Он словно в замедленной съёмке приблизился к ним и невесомо коснулся, тут же отпрянув, будто обжёгшись. Мало. Этого было мало обоим. Чёрт. Она убьёт его когда-нибудь. Перекинет за край, туда, откуда он уже не сможет вернуться. Он будет тонуть, молить её о помощи, но она будет лишь твердить, что это он во всём виноват. Она будет плакать и повторять, что он сломал ей жизнь. И она будет права. Когда-нибудь. А сейчас — быстрый выдох и его рот снова впечатывается в её. Не так как было до этого, а словно пытаясь стереть, уничтожить. Её губы — наркотик. Такие же запрещённые, опасные. Желанные. Он рассчитывал испугать её своим напором. Думал, что она прогнётся от этой животной страсти, которая выжигала всё его тело. Надеялся, что она сбежит, оставив его со стояком, который до боли оттопыривал джинсы. Низ живота крутило от дикого желания оказаться ближе, ещё ближе, ещё, прямо… В ней. Она прижалась к нему ближе, провела языком по нижней губе и слегка всосала её в свой рот. В свой жаркий, восхитительно мокрый, рот. Интересно, где ещё она была так же восхитительно мокрой?.. Он летел. Или, скорее, падал. Куда-то в бездну, далеко вниз. Он был уверен, что эти эмоции разобьют его. Сожгут дотла, превратят всё его нутро в пепелище. А она лишь сильнее прижималась к нему. Её язык исследовал его рот так исступленно, словно от этого зависела судьба целого мира. Она сосала его язык, кусала губы, вылизывала нёбо, одновременно с этим так сильно сжимая его плечи тонкими пальцами, словно боясь упасть. — Чёрт, Кира… Джейк сам не узнал своё голос. Хриплый, севший на пару октав. Он выдавал его с головой. Выдавал всё то, что кипело у него внутри, грозясь распотрошить шкуру и вылезти наружу. Она подняла на него глаза, и дыхание снова сбилось. Они были полным отражением его собственных. Такие горячие. Затуманенные. В них просто плескалось дикое, первобытное желание. И это стало последней каплей. Он впечатал Киру в стену, не разрывая поцелуя. Пальцы жадно поползли под майку, обжигая обнажённую кожу, которая тут же покрылась мурашками. Кира выгнулась ему навстречу, промычав что-то бессвязное, но это было не важно. Всё перестало иметь значение. Всё, кроме… — Ч-чёрт. Джейк резко вдохнул в себя воздух, когда рука дошла до груди. На ней не было лифчика. О боги, конечно на ней его не было. Пальцы нашли сосок и слегка сжали его, от чего тот моментально затвердел. Кира издали тихий стон, который больше напоминал всхлип. — Пожалуйста, — её голос дрожал, а пальцы сжимали футболку, пытаясь стянуть, ставшую не нужной вещь. — Пожалуйста, я хочу почувствовать тебя… Мгновение — и его футболка летит куда-то в сторону, а её пальцы очерчивают мускулы на животе, спускаясь всё ниже и ниже. Останови меня, останови меня прямо сейчас, потому что, видит бог, сам я просто… — …не смогу. Боже, я так хочу тебя, просто блять… Голос сорвался, он просто чуть не подавился словами, стоило почувствовать, как её руки поспешно расстегивают ремень, а горячее дыхание касается уха, вызывая ворох мурашек, которые расползлись по всему телу в считанные секунды. Кира чувствовала в голове туман, чувствовала, как тает, растворяется в этих ощущениях. Она не заметила, как её тонкая майка оказалась на полу, не заметила, как ловкие пальцы стянули короткие шортики, чуть сжав в руках ягодицы. Она тонула. Тонула в его глазах, которые смотрели на неё, как на самую желанную в мире девушку. Его пальцы были везде: гладили, сжимали, возносили к небесам, а потом снова заставляли падать, оставляя жар в низу живота. — Ты такая блядски мокрая. В ответ лишь стон. Его пальцы гладили её сквозь ткань трусов, заставляя выгибаться навстречу и теряться, теряться в этих ощущениях. — Пожалуйста, Джейк… Он дрожала, пытаясь прижаться к нему ещё ближе. Обняла ногами и закусила губу, почувствовав, что их разделяет только тонкая ткань его боксёров. Войти в неё. Почувствовать её влагу и жар. Вбиваться глубоко, заставить её кричать. Смотреть на то, как она кончает. Закусив губу, выстанывая его имя. Или наоборот, громко крича, царапая его спину и сжимая своими бёдрами. Он хотел, чтобы она кричала, извивалась под ним, чтобы её глаза закатывались от наслаждения. Он вошёл в неё, едва сдержавшись от того, чтобы не кончить самому. Как тесно. Боже, блять, какжетесно. — Ещё, да, да, о боже! Он дёрнулся, ускоряя темп, чувствуя, что сейчас взорвётся. Каждый толчок наполнял новым спектром ощущений. Её запах, жар её тела, хриплое дыхание, капелька пота в ложбинке между грудей. Это было слишком. Так слишком, что когда она сжала его член внутри себя, выдыхая его имя и тут же поцелуем-укусом впиваясь в плечо, он кончил. Прямо в неё. Не успел даже подумать. Сплошные эмоции. И кажется. Он только что переступил грань.