***
МакЭвой не спеша шел к остановке, несмотря на то, что хотелось избежать всего этого потока людей и побыстрее оказаться дома с бутылкой чего-нибудь покрепче, чем кола, которая была у него при себе почти всегда. Хотя и торопиться ему некуда - дома никто его не ждет и не собирается, но все же дом оставался единственным местом, куда ноги тащили Джеймса. После того, как он расстался с Эммой, жизнь стала просто ни к черту. А ведь хотел семью, жениться, деньги даже начал откладывать. Но без объяснения чего-либо, она сказала: "Ты скучен, и жизнь с тобой скучна", и ушла. Вот просто ушла, и даже дверью не додумалась хлопнуть. И уже больше не возвращалась. Прошло 3 месяца с тех пор, как это случилось. Конечно, зачем такой романтичной обкуренной девушке с руками в ЛСД и с мозгом в алкогольных парах и стихах жизнь с таким, как Джеймс? Но его она притягивала, несмотря на все ее пороки. Она была весьма скрытной девушкой-романтиком, еще не была в таких наркотических и алкогольных угарах, как сейчас. Тогда она читала тонны книг, в основном приключенческих и детективов, и писала много стихов. Почти все ее деньги уходили в университете на блокноты для мыслей и стихов. На лекции ходила она мало, но экзамены, на удивление, сдавала хорошо. Эмма говорила, что до всех ответов можно логически додумываться, и прекрасно практиковала этот метод, получая очередное "зачтено". Все студенты виляли за ней, но она выбрала Джеймса. Может, потому что он казался ей особенным, притягивал ее. А еще он выделялся тем, кто был единственным парнем со всего потока, кто к ней ни разу не клеился. Но с каждым годом алкоголя в ее крови становилось все больше, паров ЛСД в ее мозге тем более не убавлялось и она просто ушла. Выпорхнула из его жизни к френдам-хипарям. Ему было плохо, а она не заботилась об этом. "Ну и катись, не нужна ты мне", - думал Джеймс долгие недели после ухода Эммы, и все равно он о ней думал. Он как мог старался не вспоминать, но эти самые три месяца были самыми раздавленными месяцами в его жизни. Каждый день Джеймс был подавлен настолько, что стали замечать даже коллеги по работе, на которых он внимания и в помине не обращал. Но ему хотелось не той. Ему хотелось иметь девушку, которая всегда будет с ним рядом, будет через какое-то время создать с ним семью. Видит Бог, Эмма была не той. Весь в себе, МакЭвой, уже на остановке перед своей, приметил на соседнем сидении пару кед. Поношенных, потрепанных, но в этом и был их шарм. Он сам такие любил. Так называемая "обувка из прошлого". На своей остановке он взял их за шнурки, и решил забрать домой. Может, есть в них что-то, что поможет найти владельца. Решив рассмотреть их на следующий день получше, с этой мыслью Джеймс лег спать. Примерно к двум часам дня, он действительно нашел то, что искал. Внутри, на подошве правого кеда (странное место для записи, но хоть что-то) было написано что-то схожее по количеству цифр на номер телефона. МакЭвой любил шампанское, так что почти сразу схватил телефон, и пальцы забегали по клавиатуре, набирая номер.***
- Алло?.. - Фассбендеровский голос в трубке звучал гораздо менее уверенне и грубее, нежели в живую. Но все же МакЭвой удивился, что трубку поднял взрослый мужик, а не пятнадцатилетний подросток, - кто это? - В принципе, это не особо важно. Меня зовут Джеймс, но опять же, это не слишком важно. Думаю, для Вас гораздо более важно то, что я нашел пару чудных кед, и думаю, она принадлежит Вам, - шотландец. Что в Нью-Йорке вообще делают шотландцы? Да, этот город удивляет с каждым днем. - А какого цвета? Люди каждый день теряют вещи. - Но не столь оригинальные, как пара искусно обтрепанных кед с брызгами ярко-зеленой краски. Фассбендер уже давно понял, что это его кеды, но ему хотелось поиздеваться над незнакомцем с таким приятным голосом, дабы послушать еще его голос: - Так какого они цвета, говоришь? - Ну такого... Темно-зеленого... - Болотного, быть может? - Да-да, определенно, - чувствуя, что растеряша с ним играет, Джеймс тоже решил поиграть: сказал следующее таким, немного издевающимся, голосом, - прости, забыл, как цвет называется. Да он откровенно издевается над Фассбендером! Теперь уже определенно хотелось отыметь этого парня, да как следует. Ну а с какого черта он так сексуально разговаривает? Майкл уже готов был ему эти чертовы кеды оставить! - Ну что же, с кем не бывает. Где отдашь, когда тебе удобно? - Давай часов в пять, где-нибудь в людном месте. - Тебе далеко до Пятой? - Нет, я на Манхэттене живу. - Хмм, давай в кафе Saks Fifth Avenue, идет? О Боже, да, конечно идет! Фассбендер знал это кафе как свою руку, он его просто обожал с тех пор, как оно открылось. - Да, прекрасно. Только боюсь к пяти не успею, как тебе полшестого? - Хорошо, приду с твоей парой в целости и сохранности, - легкая ухмылка на губах МакЭвоя придала ироничности. - Вот еще что. Как ты выглядишь? Описание собственной внешности всегда давалось Джеймсу с трудом, но в этот раз он решил схитрить: - Шотландец. Приду, конечно, без килта, но ты меня узнаешь. - Ну хорошо. До встречи, Джеймс. - Д... Трубку тут же бросили, и МакЭвой понял, что растеряша так и не представился, но его имя с чего-то назвать потребовал. Не из робких этот парень - вот так идти на встречу непонятно с кем, ради пары потрепанных кед. Но признаться, Джеймс ждал этой встречи. Было интересно посмотреть на этого ирландца. Или немца. Акценты как-то смешались. В назначенное время Майкл уже сидел в самом углу зала, на своем любимом диванчике. С момента открытия этого чудного кафе это было самое любимое его место. Людей было не особенно много, но достаточно, чтобы создать небольшую толпу. Фассбендера это очень радовало, он любил людные места. И все-таки, каков этот Джеймс? Может, он уже сидит в зале, просто из-за того, что он такой привереда, и не захотел себя описывать, Майкл черта с два его найдет. Но тут он понял, что Джеймс был прав в том, что хоть он и придет без килта, но тот его сразу узнает. Такого парня невозможно не узнать. Коротко и аккуратно стриженный, но с взъерошенными волосами, в немного вытянутом бордовом пуловере с закатанными по локоть рукавами на голое тело (под низом не было видно майки или футболки, хотя, может она и была), простыми, без обозначений часами на запястье, в черных свободных джинсах и черных теннисных туфлях он выглядел... Более, чем предел мечтаний. Что-то запредельное и в красивой обертке. Фассбендер окрестил бы его современным Аполлоном без Аполлоновского телосложения. А хотя, кто знал, что скрывается за этим вытянутым пуловером. Майклу хотелось бы знать. МакЭвой долго бегал глазами по залу, пока не увидел свою растеряшу. Он сразу понял, что это тот, кого он ищет. Его растеряша сидел в черной, выцветшей (в хорошем смысле, этим она ему шла) рубашке, немного помятой, но и это было красиво; в белых бриджах и, по видимому, новых черных кедах, но другого фасона, отличающихся от потерянных. А еще он курил. Такой некий брутал. Джеймса это откровенно заставило смеяться, так что к своему потеряше он подошел смеясь: - Привет, я - твой Джеймс. Ну, с кедами, - и он поднял запястье с привязанными к нему на шнурках ботиночками, - позволишь? - Да, конечно, присаживайся. Говоришь, кеды мои нашел? - Есть такое дело. Расскажи, как же ты потерял такие чудесности?.. Следующее движение Майкла заставило МакЭвоя буквально остолбенеть. Фассбендер пододвинулся к нему чуть ближе, и, аккуратно взяв его запястье тонкими, прохладными пальцами, стал отвязывать шнурки от Джеймсова запястья, якобы случайно касаясь его кожи. Причем при выполнении всего этого, Майкл смотрел Джеймсу прямо в глаза, не отрываясь ни на секунду. - Может, потому что я великий потеряша? Нет, я на самом деле много чего теряю. "Например, рассудок, находясь в твоем обществе." Майкл просто одурманивал своим очарованием, распространял его в неизвестно каком радиусе, но МакЭвой просто млел от его пальцев, голоса, да вообще его. - Может быть, ты скажешь, как тебя зовут? А то мое имя ты сразу потребовал. - А тебя это действительно так волнует?.. "Была не была, МакЭвой. Либо ты его сейчас поцелуешь, либо уйдешь, оставив кеды. Выбирай, что тебе больше нравится." - Да нет, просто интересно имя такого растеряши. Как можно было оставить кеды в автобусе, тем более, если они тебе так дороги. - А откуда ты узнал, что они мне дороги? - Фассбендер прямо удивился навыку этого юноши читать по лицам и словам. - Ну а какой дурак стал бы гоняться по городу за парой каких-то кед, тем более с прожженной подошвой? Да еще и телефон писать внутри. Вообще детская привычка какая-то. - Заметил все-таки. - От меня мало что скроется, - хитрость МакЭвоя иногда превышала любые границы. - Ну я даже не знаю, быть может, я случайно потерял их, чтобы кто-нибудь настолько привлекательный как ты, их нашел. Майкл положил руку Джеймсу на шею и поцеловал его. Сначала, конечно, хотелось его оттолкнуть, убежать, поступить по-правильному. Но, прикрыв глаза, он просто стал наслаждаться его сладкими, с привкусом лимонного тоника (и когда он его выпить вообще успел) губами и вообще им. Он лишь в ладони его лицо и притянул к себе ближе. Теперь его уже абсолютно не волновало Его имя. Его волновало то, что его обладатель был чертовски привлекателен.