Call me daddy 2

Это была физическая боль. Я провела много часов в своей комнате в общежитии, плача в одиночестве. Мое лицо было прижато к подушке, и слезы впитывались в мягкую ткань. Я позволила всему выйти. Вся боль, горе и надежды вышли из меня. Я должна была посмотреть в лицо реальности. Он должен был посмотреть в лицо реальности. У нас была большая разница в возрасте. Мне было восемнадцать, ему тридцать пять. У него уже была семья, а я даже не стала достаточно взрослой, чтобы завести свою семью. Я чувствовала себя глупой. Пройдя через споры с его бывшей женой и мои порывы злости в сторону Гарри, я не чувствовала, что все нормально. Я просто вылила всю злость на них и повела себя как ребенок. Но мне было больно из-за того, что мужчина, которого я люблю, не может подтвердить свои чувства, потому что он боится того, что подумают люди. Это показало мне, что он не готов, и разорвало на части. Я буду скучать по Сидни и Оскару. Возможно, я увижу их в парке в будущем и смогу сказать им о том, как скучала, и они скажут мне, как скучали по мне. Я была приклеена к этой семье, и теперь мы порознь. Ответь мне, Аманда. Ты даже не представляешь, сколько значишь для меня. Мне так жаль, малышка. Не веди себя так. Я люблю тебя. Я нахмурилась и немедленно заблокировала его номер. Я была так разозлена им, он никогда не знал, когда достаточно было достаточно. Он разорвал все еще в прошлом году и должен был оставить так. Но мой телефон снова зазвенел, и я подпрыгнула. На этот раз он пытался дозвониться до меня с рабочего телефона. Ему нужно остановиться. Я сбросила сама его звонок после трех предыдущих. Я должна показать, что не собираюсь принимать все это. Но потом он отправил мне сообщение. Сандра ушла. Она ушла через 10 минут и, скорее всего, больше не вернется. Прошу, просто вернись, я очень люблю тебя. Я не могу без тебя. Не игнорируй меня. Он не понял, почему я так зла. Он не услышал то, что я сказала перед уходом. Ему нужно отпустить все это, как сделала я. Я собираюсь сказать ему последние слова и заблокировать его номер. То, что у нас было, никогда бы не превратилось во что-то большое. У тебя совершенно другая жизнь, и тебе тридцать пять лет, черт возьми. Ты — разведенный, одинокий отец, я — студентка, пытающаяся учиться. Я думала, что это не так важно, но если ты слишком боишься своих чувств к студентке, тогда почему я должна продолжать говорить себе, что все нормально? Если ты не можешь признать это, тогда признай вот что — это никогда не будет работать, пока ты не научишься не беспокоиться о том, что думают люди. Не звони мне, не пиши мне, и вообще не пытайся связаться со мной. Я блокирую этот номер. И я сделала это, как обещала, убедившись, что он никогда не сможет мне позвонить. Больно, но я справлюсь. Перед тем, как я осознала все, прошла неделя. Наступила середина семестра, и все, что у меня было, — много незаконченных работ, которые я никогда не пыталась закончить, потому что была занята Гарри и его детьми. Больше всего было больно не из-за того, что я любила Гарри, а из-за того, что я любила Сидни и Оскара. Мне нравилась идея того, что я проведу мою жизнь с ними. Мне нравилось быть для них матерью. И меня никогда не останавливал мой возраст. Я провела неделю каникул в доме родителей. Я чувствовала себя неуютно в собственном доме. Я просыпалась в 7 часов утра, чтобы помочь Гарри собрать детей в школу. Потом я спускалась вниз и смотрела телевизор. Я не могла привыкнуть к тому, что мне не нужно просыпаться по утрам, чтобы сделать завтрак для троих дорогих мне людей. Я не могла привыкнуть просыпаться одна в постели. Это все казалось таким идеальным ранее. Я отбросила мысли, когда мама вытянула руку перед моим лицом. Я замерла, стоя на кухне и делая себе чай. — Дорогая, что-то не так? Колледж изнуряет тебя? Никто не имел понятия, что со мной, но, возможно, это лучше держать в себе. — Нет, я просто… я не знаю. Я немного не в этом мире, полагаю, — прошептала я, опустив чайный пакетик в кружку. — Замечталась? — спросила она. — Чуть-чуть. — Что-то нагружает твои мысли? — спросила она, посмотрев обеспокоенными глазами на меня. Она скрестила руки на груди, но я просто взяла кружку и наклонилась к кухонной стойке. — Я просто чувствую себя пустой, — призналась я. — Есть причины? — я просто пожала плечами. — Аманда, что не так? — Ничего. — Не будь такой, — она утешила меня. — Что волнует тебя? Я посмотрела вниз и мысленно придумала ложь. — Я просто скучала по дому и по вам с отцом. — Ох, мы всегда здесь, когда ты хочешь приехать и увидеть нас. Если ты не занята с друзьями, — она тепло улыбнулась мне. — У меня даже друзей нет, — я засмеялась про себя. — Когда я звонила тебе и спрашивала, скоро ли ты приедешь в нам, ты всегда говорила, что занята. Значит, ты говоришь мне, что с тех пор, как вы с Люком расстались, ты провела последние шесть недель одна? — она приподняла бровь от удивления. — Эм, да. Я не умею заводить друзей. — Я чувствую парня, — хихикнула она. — Я чувствую отсутствие друзей и бесконечные ночи зубрежки, — я нервно соврала и засмеялась. — Кто он? — Мам, у меня нет парня, — я переубедила ее. — Не ври маме. Какой он? Я знаю его? — она приблизилась ко мне с улыбкой. Я сделала шаг назад, тряся головой. — У меня нет парня! Я пойду наверх, чтобы посмотреть Netflix. Возможно, я позвоню школьной подруге и схожу с ней куда-нибудь. Просто прекрати говорить о парне, прошу, — пропела я, взяв кружку и пакет печенья. Я поднялась наверх, бубня про себя, и заметила отца в офисе. — Привет, Аманда. Занимаешься чем-то продуктивным? — с любопытством спросил он. Чашка чая в руке и пакет шоколадного печенья в зубах. Я была в пижаме в 2 часа дня. — Это шутка или что? — пробубнила я сквозь пластик в зубах, приподняв бровь. — Эм, не думаю, — он пожал плечами. — Мой ответ — нет. Я буду в постели. — Верно. Хм, я собираюсь сделать кое-какую работу. Ты можешь помочь мне, если хочешь, — почти невинно предложил он. Я закатила глаза и взяла мешок печенья в руки. Я поддельно улыбнулась. — Конечно, я бы хотела. — Прекрасно. У меня около тридцати писем и конвертов с разными именами. Можешь ли ты разложить письма в правильные конверты? — он широко улыбнулся и протянул мне письма. — Ладно, — простонала я и поставила кружку чая на стол. Я собрала письма и конверты и отнесла их в комнату. Пол часа моей жизни я делала это, пока отец не принес мне еще шестьдесят писем и конвертов. Следующий час, и еще десять конвертов. — Готово, — сказала я примерно через полтора часа после получения первой порции. Я отнесла их папе, и он благодарственно улыбнулся, наградив меня поцелуем в щеку, но это того не стоило. Я взяла чай и печенье и, наконец, расслабилась в комнате. Я пила холодный чай в прикуску с печеньем, пока смотрела Американскую Семейку. Фил Данфи так сильно напоминал мне кого-то. Он был таким неуклюжим и смешным, постоянно сочиняя ужасные шутки. Он также был добрым и милым, очень сильно любил своих детей. — Черт, — прошипела я, разлив чай на майку. Я была такой некрасивой. Кто мог подумать, что я была красивой, когда я такая? Со мной всегда случались такие вещи, когда я была у Гарри. Я была ужасным человеком. Почему, черт возьми, он считает меня привлекательной? Но снова же, почему я считаю его привлекательным? Почему взрослый мужчина с хорошей работой, милым домом и детьми так привлекал меня? Почему я не могу быть нормальной и считать парней с гитарами и пирсингом привлекательными? Почему я влюблена в тридцатипятилетнего мужчину, у которого есть двое детей, водонепроницаемая зажигалка в душе и больная спина? Он был таким типичным отцом, но все еще чертовски горячим, и мне хотелось скакать на нем весь день напролет. Я хотела, чтобы мы были как Клэр и Фил Данфи. Но мы были больше как Глория и Джей Причетт. С разницей в десять лет и двумя детьми. Я откинула неприятные мысли и переоделась. Я надела простую черную футболку, черные леггинсы и подходящие носки. Все было черным. Я почистила зубы и умыла лицо, чтобы освежить себя. Я не собиралась никуда, но, возможно, выйду с мамой в магазин. Я спустилась вниз, усевшись на диван с мамой, когда она принесла мне лимонного пирога. — Черт, да, — тихо прошептала я, чтобы она не услышала. Я взяла три куска и погрузила их в рот, урча в удовольствии. — Голодна, не так ли? — она посмотрела на меня сверху с отвращением. — Я очень хочу сладкого. Она присела возле меня, ее глаза расширились. — Ты беременна? Я почти закричала из-за этого вопроса, потрясся головой. — Боже, нет. Я… у меня месячные, — пробубнила я. — Уверена? — Конечно. У меня прокладка между ног. Я не хочу говорить об этом, мне некомфортно, — нервно пробубнила я. — Я включу старую музыку на телевизоре, если этот пульт заработает, — сказала мама, переключая каналы, пока не нашла старый музыкальный канал. Играла песня Can’t Help Falling In Love Элвиса Пресли. Подходящая. — Мудрецы говорят: спешат лишь дураки*, — пропела мама. — Но я не могу не любить тебя*. — Я убью себя, — прошептала я. — Если я останусь, будет ли это грехом? Ведь я не могу не любить тебя…* — Где-то должен быть еще один музыкальный канал со старыми песнями, — нервно сказала я, выхватив пульт. Я переключила канал, и там играла какая-то старая группа, поющая какую-то старую песню, которую мама, скорее всего, знала. Это было просто начало конца. — Не переключайте никуда! Следующей песней будет классический хит Bon Jovi, Livin’ On A Prayer! — с энтузиазмом сказал ведущий, и я расширила глаза. Что происходит, черт возьми? Это не совпадение. Я переключила на следующий канал, где нет песен, напоминающих мне о Гарри. Играла достаточно грустная песня Queen, и я переключила в середине соло на гитаре. — Ох, Боже. Эта песня заставляет меня плакать, — всхлипнула мама, заставив меня закрыть глаза. Я знала, она собиралась петь. — То были дни нашей жизни, плохого тогда в ней было так мало**, — она приложила руку к сердцу. — Теперь те дни прошли, но одно верно: когда я смотрю на свою жизнь, то осознаю, что по-прежнему люблю тебя**, — и песня закончилась. Тут я услышала сильный стук в дверь. Я посмотрела на маму, надеясь, что она встанет. Вместо этого, она смотрела на меня, скорее всего, думая об этом же. — Ладно, я поняла, — я закатила глаза, и устало встала на ноги, убрав крошки с футболки и направившись к двери. Я аккуратно ухватилась за ручку и медленно открыла дверь. Как только я заметила его лицо, я закричала и захлопнула дверь. Я запаниковала, но громкий вздох слетел с его губ. — Аманда, впусти меня. — Ох, Боже мой, — прошептала я про себя, обеспокоено осмотревшись, чтобы родителей не было видно. Я быстро открыла дверь, но до того, как он смог войти, я вышла к нему. Я закрыла дверь за собой, отклонившись к ней и придерживая ручку. — Что ты делаешь здесь? На нем был все тот же рабочий костюм, но его волосы были кое-как убраны назад с помощью пальцев. — Твои родители здесь? — Да! — ахнула я. — Именно поэтому тебе нужно сейчас же уйти! — Мне нужно поговорить с твоими родителями, — он спокойно дышал. Мое сердце перестало биться прямо сейчас. — Ох, Боже. Нет, Гарри… остановись. Тебе нужно уйти. Между нами все кончено, прошу, просто уйди… — Между нами ничего не кончено, — его пальцы приблизились к моему лицу, но я оттолкнула их. — Мне нужно поговорить с твоими родителями. — Мои родители хотят кастрировать тебя, — я запаниковала. — Хватит пытаться исправить все, чтобы доказать, что тебя не волнуют окружающие. Я не хочу быть с тобой. — Малышка, просто впусти меня в дом, — он приподнял руку, чтобы коснуться меня, но я вздрогнула, и он отстранился. — Как ты узнал, что я здесь? — Я не знал. Я просто хочу поговорить с твоими родителями. — Зачем?! — Потому что они должны знать… Я неожиданно упала назад, когда кто-то открыл дверь. Я оперлась на маму, и она сделала шаг назад. — Извини! — закричала я, убедившись, что она не упала на пол. — О Боже, — пробубнил Гарри и сделал шаг в дом. Он также подошел к маме и протянул ей руку. — С вами все хорошо? — Хватит, — я убрала его руку. — Гарри, просто уйди. — Вау, — мама, наконец, узнала его незабываемое лицо и приподняла брови. — Что он делает здесь, Аманда?! Отец взбесится! Гарри нервно убрал руки за спину. Верно, он разрушит все. — Аманда, ты будешь меня ненавидеть за это, но как я еще могу доказать тебе все, если не сделаю это? Дорогая, ты понимаешь, что я делаю это для тебя? Гарри замолчал после этих слов, что также сделала моя мама. Все, что было слышно — медленные шаги сверху, которые раздавались все ближе и ближе. Я отвела Гарри в гостиную, как можно подальше от отца. Но вскоре его шаги послышались в ближайшей комнате, и он вошел в гостиную, присоединившись к нам. Грудь моего отца поднялась от злости, он грубо скрестил руки. Гарри также скрестил руки, посмотрев в мою сторону и сделав глубокий вдох. — Почему он здесь? — огрызнулся он. — Это для тебя, — произнес Гарри, и я потрясла головой с беспокойством. Он сделал шаг вперед, посмотрев на нас. — Мистер и миссис Коллинз, я знаю, вы бы предпочли, чтобы я был в другом месте сейчас, но вы заслуживаете правды. Ваша дочь, Аманда… Она… Она очень много значит для моей семьи и для меня… Она была с нами, когда мы нуждались в ней, и я знаю, мои дети вырастут и смогут заботиться о себе сами, но она всегда будет нужна мне… — Прошу, заткнись, — прошептала я, но он продолжал. — И не поймите меня неправильно, мы не принимаем ее как должное. Мы благодарны ей, и она делает моих детей счастливыми, она делает меня счастливым. И это не то, что она дает нам, а мы просто забираем, потому что мы отвечаем ей тем же. Когда Аманде нужно что-то, она знает, я всегда помогу ей. Деньги не могут купить абсолютно все, но если у нее проблемы, то она знает, она может просто позвонить ей, и я помогу ей. Я могу позаботиться об Аманде так, как она заботиться о моей семье. И я знаю, я — последний человек, которого вы бы хотели видеть с Амандой, но вы должны понять, что никто не будет относиться к ней лучше меня. И, как ее родители, вы должны быть счастливы, потому что она в безопасности со мной, — он спокойно закончил и сложил руки вместе, ожидая ответа родителей. Я посмотрела на него с удивлением и страхом, представляя наше будущее. Должна ли я простить его? Будут ли мои родители общаться со мной после этого? Теперь он готов? — Аманда, — огрызнулся мой отец. — После того случая ты все еще с ним? — Нет, мы встретились несколько месяцев назад. И расстались на прошлой неделе. — Ты не хочешь этого? — спросил он, пока Гарри упорно смотрел мне в глаза. — Не знаю, — прошептала я. — Ты зол? — Конечно, я чертовски зол! — закричал он, и я вздрогнула. Гарри подошел ко мне и положил руку на спину. — Но… но ты взрослая, я не могу заставлять тебя держаться от него на расстоянии. Я просто жду, чтобы ты сделаешь верный выбор и найдешь кого-то своего возраста! Гарри закатил глаза и потер мою спину. Я почувствовала себя жертвой. Я должна принять решение здесь и сейчас перед Гарри и родителями? Если я откажу Гарри сейчас, а потом позвоню ему, чтобы сказать, что я соврала, потому что испугалась, то я буду похожа на Гарри, когда он отверг меня перед Сандрой. Я не могу позволить этому случиться. Но… Что, если я, правда, хочу этого? — Аманда, перед тем, как ты примешь решение, ты должна знать, что я имел в виду все, что сказал. Ты многое значишь для меня, — Гарри тихо сказал мне на ухо, и я повернулась к нему. — Как я узнаю это? — спросила я и смягчила взгляд. Он прикусил губу и закрыл глаза. Он потянулся к карману и вытащил знакомую серебряную подвеску с сапфиром. Я немедленно потрясла головой и отошла, оттолкнул его руку. — Нет, я не могу взять это. Я… мне нужно идти. Мне нужно подумать. Выбежать из дома было не такой уж и хорошей идеей, но это все, о чем я могла думать. Мне просто нужно было немного свободного пространства. Я вышла на улицу и села на скамейку, поднеся руки ко рту и закрыв глаза. Наконец, Гарри вышел и присоединился ко мне. Я открыла глаза и услышала знакомый вздох. — Дорогая, почему ты здесь? — Потому что я не могу думать, когда мне нужно выбрать чью-то сторону, — я посмотрела на землю, тишина окружила нас.. — Ты хотела, чтобы я доказал тебе, и я сделал это перед твоими родителями. Я не знаю, что еще могу сделать. Все, что я знаю — я очень сильно люблю тебя и не хочу отпускать тебя, будто ничего не было, — сказал он, заставив меня посмотреть на него, и мой желудок сжался. — Это не только из-за этого. То есть, что, если люди, которых мы огорчаем, вынуждены думать, что все, что есть между нами, — неправильно? Я думала об это, и может, они правы в том, что мы не должны быть вместе. — Не говори этого, — с болезненным видом сказал он. — Ты сказал мне год назад, что я буду счастлива, но с кем-то другим. И у меня будет фантастическая жизнь, и это все должно было случиться без тебя, — он потряс головой в отказ. — К черту то, что я сказал, ладно? Аманда, черт… просто выслушай меня, детка. Мы так счастливы вместе, и не важно, что думают другие. Только мнение Сидни и Оскара я принимаю во внимания, а они любят тебя до смерти. Все будет хорошо, — он опустился на колени передо мной. Я только пожала плечами, и он взял мои руки и помог встать мне на ноги. Моя грудь прижалась к его груди, и его сильные руки обхватили мою талию. — Я снова хочу быть подростком, Гарри, — я почти заплакала. — Я хочу закончить колледж и найти друзей. Как я должна так жить, когда я с тобой? Он потряс головой, и его руки приподнялись к моему лицу. — Я никогда не остановлю тебя от этого. Ты можешь гулять с друзьями и заканчивать колледж. Обещаю, мы с детьми, и даже этот чертов пес Пресли будем на твоем выпускном. Я тихо засмеялась, и небольшая улыбка появилась на его губах в этот напряженный момент. — Не знаю, Гарри. — Мы нуждаемся в тебе, — прошептал он, прижав меня ближе. — Дети и я… мы не идеальные, мы спорим и наводим беспорядки, как и другие семьи, но мы бесконечно любим друг друга. Ты часть нашей семьи, Аманда. Пожалуйста, вернись домой, — он прикусил губу и посмотрел на меня. Он умоляюще обнял меня, ожидая ответа. — Пошли, — я прижалась лбом к его лбу и обвила его шею руками для поддержки. — Правда? — спросил он, драматично расширив глаза. — Да, — я засмеялась сквозь проходящую боль. — Я люблю тебя. Он буквально врезался в меня своими пухлыми губами, заставив меня ахнуть, но я прижала его ближе. Он аккуратно обнял меня и приподнял. Мои ноги едва касались земли, и он целовал меня с такой заботой. — Мх, — он бубнил в мои губы. — Нам… нужно остановиться у, — он говорил между поцелуями. — Магазина… чтобы купить, — он сделал глубокий вдох и поцеловал меня еще раз. — Яиц. Они закончились. — Ладно, — я тихо засмеялась. Он опустил меня на землю. Гарри медленно полез в карман и вытащил подвеску. — Гарри, нет… я потеряю ее… — Я доверяю тебе, — прошептал он, заставив меня отвернуться, чтобы остановить слезы. Он опустил ее в мою руку, и я ахнула из-за холодного металла. Все было слишком мило. — Уверен? — Она принадлежала моей маме, она получила ее от моего отца. И сейчас я даю ее тебе. Возможно, однажды ты отдашь ее Оскару, чтобы он подарил ее тому, кого будет любить. Боже, это так скоро. Я не хочу даже думать об этом. Вот, позволь мне одеть ее тебе. Я медленно приподняла волосы, и он застегнул подвеску на моей шее. Это был такой особый момент для меня, и я почувствовала боль в сердце. — Она красиво выглядит на тебе. Честное слово. Не предупреждая родителей, я села в машину Гарри, и мы поехали в ближайший магазин за яйцами, а потом сразу домой. Я мирно вздохнула, когда мы оба вошли в гостиную с улыбками. Он схватил меня за бедра, прижимая к себе. — Ты прекрасна, — произнес он в мои губы. — У меня волосы неаккуратно уложены, — я надулась. — Нет. Они натуральные и… немного кучерявые, — он ухмыльнулся. — И сексуальные. Он наклонился, чтобы поцеловать меня, но я отстранилась. — Мы не можем…Я… ты понимаешь. — Что? — пробубнил он, его взгляд был полон страсти. — Никакого секса, — пробубнила я, заставив его открыть рот. — Почему? — Потому что…. у меня… ну ты понимаешь, — я запнулась, надеясь, что до него дошло, о чем я. — Ох. — Итак, — я съежилась. — Что делаешь сегодня? — Хм, — промурлыкал он. — Я забираю детей после школьного клуба в 5 часов вечера. Потому я собираюсь в отель Ала, чтобы доделать последние штрихи этого проекта. Потом… может, ужин с детьми в отеле? Я прикусила губу, чтобы спрятать улыбку. — Хороший план, — произнесла я. — Что за проект? Ты давно работаешь над ним. — Я работаю над ним около пяти лет. Сейчас осталось завершить строительство, нанять персонал и закупить мебель, — он устало пробубнил, закатив глаза. — Почему ты не говоришь мне, что это? — игриво пропищала я. — Потому что это сюрприз для детей, — он поджал губы. Ох. — Это для детей? — смущенно спросила я. Тогда это не связано со мной? — Знаешь что: Я расскажу тебе, что это, — он кивнул, и я с интересом посмотрела на него. — Линия семейных круизов. — Вау, — ахнула я. — Гарри, это большой проект. — Круизные лайнеры будут в Средиземном море уже через полтора года. Сидни и Оскар будут очень взволнованы. Они полностью обустроены для детей. Горы для скалолазания, бассейны, мини гольф, аркады, танцполы и все такое, — и на его губах появилась ухмылка. — И, возможно, несколько спа для взрослых. С этого будет достаточно большая прибыль, — он с большим энтузиазмом говорил и говорил о своих планах, и я была так рада за него. Гарри перешел с отелей на круизные лайнеры? С каждой секундой он становился все успешнее. Я была бы горда собой, если бы сделала кормушку в свои годы, не то, чтобы быть исполнительным директором отелей и круизных компаний. — Это так восхитительно, Гарри. Я так… я даже не могу найти верного слова для этого. Я просто счастлива за тебя. Обещай мне, что ты не будешь таким исполнительным директором, который нанимает людей из бедных стран, просто потому что ты знаешь, что они будут работать за маленькую зарплату, — я надула губы, и он улыбнулся. — Дорогая, — пропел он. — Это бизнес, и я просто стараюсь заработать как можно больше денег… — он остановился, когда я с болью посмотрела в пол. — Просто минимальная плата. — Ладно, — я вздохнула и поцеловала его. — Оскар художник, поэтому, я думаю, он должен нарисовать логотип. Это мило. Я не хочу, чтобы это было что-то серьезно, я хочу чего-то веселого. Мои отели такие скучные, и я рад, что у меня есть парк развлечений, — он засмеялся. Я крепко обняла его и сложила голову на плечо. — Сегодня такой прекрасный день. Песни Элвиса Пресли и Bon Jovi играли по телевизору. Казалось, будто это знак. — Какие именно? — Те, под которые мы танцевали, — я постаралась спрятать улыбку. — Ах, Can’t Help Falling In Love, — прошептал он, проведя пальцем по моей нижней губе. Я поцеловала его руку, посмотрев в его глаза, и прижалась к его груди. — Хорошая песня, — я обвила руками его шею, а он своими обвил мою талию. Его губы были на уровне моего лба, и он аккуратно поцеловал меня. — Возьми мою руку, забери всю мою жизнь, потому что я не могу… не любить… тебя*. — У тебя милый голос, могу признать. Он тихо засмеялся. — Я хотел быть певцом, когда мне было шестнадцать. Я собирался на прослушивание, но проспал, когда должен был ехать. Но это бы не сработало, и я бы ничего не добился. — Думаю, у тебя итак все хорошо, — я поцеловала его в щеку.