...плакать или лгать Падать, летать, что-то искать Всё в твоих руках, можно выбирать Молчать или кричать. (Нюша - Не перебивай)
Она задумчиво крутила в своих руках заветное для каждой, обручальное кольцо. Фелисити всегда представляла, как это будет выглядеть. Вот он встает на одно колено, в каком-нибуть супер романтичном месте, достает коробочку и открывает. Заветное, желанное колечко, которое он наденет на её безымянный пальчик. В этот самый момент она же будет сходить с ума от счастья. Вот только она не испытывала какой-либо радости по случаю помолвки. Внутри она сгорала от боли, сердце давно принадлежало другому, которого она устала ждать. Её жених же, казалось, сошел со страниц сказки. Богатый, красивый, умен не погодам. И без огромного багажа вины, которая поглощает того, иного человека. Совершенно безразличного ко всему, что не касается воодушевляющего выброса адреналина, когда он спускает стрелу. Его интересует лишь новая ночная вылазка и новая победа над теми, кто подвел его город. Любить героя сложно, но сердцу ведь не прикажешь. Расслышав звук шагов, девушка надевает кольцо обратно и опускает руки на клавиатуру в ожидании очередной просьбы что-то найти или взломать. - Даниэл сделал тебе предложение? Сердце замирает, столько боли было в его голосе. И все снова повторяется. Она тонет в круговороте мыслей и желаний, несбывшихся надежд и лишь одной мечты быть рядом с ним. Её тихое да, кажется, эхом раздается по комнате. Слышится треск. Это трещит по швам её сердце. "Я ведь не смогу без тебя, как ты не понимаешь..." Уже привыкла говорить лишь про себя, потому-что их безмолвный диалог продолжается уже очень давно. Сотни вопросов что так и не сорвутся с её губ, и сотни ответов которые она так и не получит. Она нужна ему, но он отпускает её. Говорит, как рад. Он не умеет лгать, она видит его насквозь. Потому-то слезы и срываются с её глаз. - Будь счастлива… - Я могу быть счастлива лишь с тобой. Глотая слезы, она встает со стула и быстрым шагом удаляется из штаба. Оливер даже не пытается её остановить, ему остается только смотреть ей вслед и корить себя за то, что его жизнь слишком сложная и слишком опасная. Он знает, что завтра она войдет сюда с натянутой улыбкой, привычно спросит, что у них нового, и усядется в то самое кресло, с которого только что сорвалась в слезах. Он же с привычным, ничего не выражающим лицом скажет, что ничего особенного. Пусть даже это будет и не так, в последнее время он старается огораживать её от внешнего мрака, заполонившего этот город. Она даже понятия не имеет как все плохо. Его утешает лишь одна мысль, она не смотрит новости и не знает о новых злодеях, что поджидают его каждый день на улицах. Все чаще он начинает задумываться о том, что скоро не вернется в этот штаб, да и не к кому будет возвращаться. Это сейчас ей все же удается убедить жениха, что она все вечера пропадает в офисе. Но не за горами свадьба, отпуск, и она уже разучится приходить сюда по привычке. Привычно следуя за ней в тени, он будет стараться запомнить каждую её черту. Отблеск её волос. Аромат духов. Улыбку. Глаза. Каждый день, воссоздавая в голове её образ, он добавляет что-то новое. Он запомнит её склоняющей голову набок, с улыбкой и блестящими глазами за оправой очков. Её, с вечно собранными волосами в тугой хвост, необыкновенно яркой одеждой, и не уступающими по яркости ногтями. Высокие каблуки будут как всегда дополнять этот неизменный образ. В который раз за вечер она обернется, будто чувствуя, что за ней следят, но быстро успокоится, когда поймет, что опасности нет. Дойдя до своего дома, она обернется в последний раз, точно уловив его месторасположение, которое каждый раз меняется. На глазах уже не будет слез, но будет уже привычная полуулыбка, будто говорящая "спасибо что проводил ".***
Осторожно открывая входную дверь, Фелисити входит в квартиру, где её уже ждет жених. Вновь выслушав ругательства в адрес Оливера, девушка обреченно вздохнет и скажет, что не могла оставить его одного с кучей бумаг, которая каждый день становится все больше. Она привыкла ему врать и порой даже сама верит в эту ложь. Сказав, что устала, она пройдет в спальню и переоденется в изумрудную пижаму, которую подбирала специально по цвет костюма Оливера. Она улыбнется, вспомнив, когда Оливер увидел её впервые. Флешбэк. - Ну, кого там еще принесло! Громко зевая, девушка поднимается с кровати и, потирая глаза, направляется к входной двери. В неё настойчиво и громко стучали. Открыв дверь, она еле успевает увернуться от влетевшего в проход Оливера. - И тебе привет! Громко возмутилась Фелисити и затуманенным взглядом посмотрела на мужчину. Захлопнув дверь, она схватила со столика очки и надела их. Перед её взором предстал Оливер, который удивленно поглядывал на неё. Пару минут они так и стояли, но вскоре терпение девушки лопнуло. - Что? - Зеленая? - Ну, какая есть… Шмыгая вперед, ответила девушка, так чтобы он не заметил её густо покрасневших щек. Сон как рукой сняло. Мысленно пытаясь заставить щеки не гореть, она идет на кухню, попутно предлагая Оливеру кофе. Обернувшись, она замечает лишь сияющие глаза. Это было так необычно, что она засмотрелась. Сглотнув комок, она почувствовала, что во рту стало сухо. Оливер смотрел на её пижаму. Её короткую, открывающую стройные ноги пижаму, которую по краям обрамляли кружева. Еще раз, густо покраснев из-за своего вида, девушка поворачивается в сторону кофеварки. - Мне нравится цвет. Она замирает от его голоса. Чуть хриплый и восхищенный. Теперь она почувствовала, что краснеет с головы до пят. Нервно теребя чашку, она спросит, зачем он пришел, он же ответит, что не помнит. В этот момент она обретет такую долгожданную смелость и спросит, зачем же он её разбудил в такую рань, а потом они вместе рассмеются. Ей будет казаться, что он, наконец, оттаял и что сейчас он намного ближе, чем когда-либо прежде. Конец флешбэка. Затем её лицо вновь станет грустным, слезы вновь начнут застилать глаза. В последнее время она слишком много плачет по пустякам, а настроение скачет как американские горки, то вверх, то вниз. Не придавая всему этому значение, утром она почувствует тошноту и спишет её на отравление. Впервые за все время работы на Оливера она скажет ему, что не сможет прийти потому-что плохо себя чувствует, он поймет и попросит её не волноваться. Она же останется дома и будет перебирать кучу фильмов, которые взяла в прокате, но так и не посмотрела. Взяв какую-то слезливую романтическую комедию, она уснет. Потому-что устанет от того что ей периодически приходилось посещать ванную комнату. Почувствовав, как её подхватили на руки, она прижмется к его груди, а потом ощутит лишь прохладу простыней. Смутно уловив аромат парфюма и кожи, она произнесет его имя, перед тем как окончательно уснуть. Лишь глубокой ночью она почувствует руки, которые притянут её к себе.***
Войдя в офис, девушка смотрит на гору бумаг и заснувшего на столе Оливера. Её начинает распирать от наплывшего и распространившегося по венам чувства сплошной лишь нежности. Осторожно подойдя к столу, она подхватывает небольшую горку папок и уносит их к себе. Ближе к 12 она приготовит чашку кофе и с небольшим грохотом опустит её к нему на стол. Оливер подскочит от неожиданности и обнаружит лишь пустой стол, который как он был уверен, был завален бумагами, когда он засыпал. Потом учуяв аромат свежее сваренного кофе, он полу улыбнется и сделает глоток. - Меня не было всего один день. - Я почти справился, мне оставалось лишь пару папок. - Десяток. Поправив его, скажет девушка и улыбнется, затем развернется и выйдет за пределы стеклянных стен его кабинета. За ней будет тянуться шлейф из его любимых цветочных духов. Его день определенно начался хорошо, если не считать что у него болит шея. Приведя себя в порядок, и надев чистый костюм, он поинтересуется, как она себя чувствует. Убедившись, что с ней все в порядке, он вновь займется насущными делами. Порой ему кажется, что рядом с ней мрак отступает, и в его городе становится чуточку теплей и безопасней. Сегодняшний день определенно можно отметить в календаре. Сегодня её лицо лишь озаряла улыбка. Казалось боль начала отступать, а его сердце таять. Как же она ошибалась. Ближе к вечеру она провалится во тьму, и проснется лишь в больнице. На улице будет стоять глубокая ночь, а под боком будет спокойно спать её жених. "Где-то там сейчас Оливер…" Взглянув в окно, скажет она себе. Переведя взгляд на тумбу, она улыбнется, там будет стоять букет её любимых цветов, о существовании которых знает лишь он, только потому, что она сама проболталась, когда из её рта в очередной раз полился поток нескончаемых слов. Даже её жених не знает о том, какие цветы у неё любимые, поэтому рядом примостилась корзинка с розами. В палату тихо входит медсестра. - Что случилось? - Вы упали в обморок. Вас принес молодой человек, думаю ваш жених. Он сказал, что не может остаться, но звонил, каждые полчаса и спрашивал о вашем состоянии, а потом прислал цветы. Он так волновался за вас. А вот вам я волноваться бы не советовала, в вашем то состоянии. - В каком состоянии? - У вас скоро будет малыш. Поэтому вы и упали в обморок, слишком переутомились наверно. А ваш брат тут уже несколько часов сидит. Пойду, сообщу вашему жениху, что вы очнулись. Пытаясь переварить услышанное, Фелисити приложила руку к лицу и пыталась сглотнуть слезы, которые так и норовили сорваться с глаз. В данный момент её мучил лишь один вопрос, возможно ли это. - Ну что я вам говорила? Вам нельзя волноваться. Малыш это же хорошо. - А какой срок? - 3 недели. Подсчитав в уме, она поняла, что это все-таки возможно. Ей сложно представить, что делать дальше. Пока она была уверенна лишь в одном, она будет скрывать свою беременность, пока может. Спросив у медсестры, когда она может выписаться, и, получив ответ что утром, она быстро собирается и пробегает мимо медсестры, выходит из здания, окруженная лишь тревогами. Напоследок она поинтересовалась, сказала ли медсестра о её положении Оливеру и, получив отрицательный ответ, на свой вопрос она лишь обрадовалась, тому, что та посчитала, что Фелисити сама должна сказать своему жениху. Вот только Оливер не был её женихом. А своего так называемого "брата" она даже будить не стала, просто ушла. Даже вещи с собой не взяла, только оделась. Ноги сами принесли её к клубу, который за последнее время стал её вторым домом, вот только сейчас она не решалась войти внутрь. Пройдясь вперед по кварталу, она развернулась и подошла к черному входу, тому самому о котором знали лишь посвященные в тайну Оливера. Набрав код, она услышала, как щелкнул замок, и дернула дверь на себя. Её окутал мрак. Спустившись по лестнице, она дернула рычаг, и штаб озарился светом, компьютеры медленно загудели, а экраны начали мигать, оповещая о загрузке системы. Медленно пройдя к своему привычному месту, она уткнулась взглядом на новостные сводки, которые мелькали прерываясь все новыми поступлениями. Судорожно сглотнув, она стала искать информацию и лишь сейчас начала понимать, что её безделье последние пару недель были более чем обоснованными, он просто скрывал от неё новые дела, новых злодеев. - Нашла все-таки! Подскочив в кресле, она обернулась и встретилась с мрачным взглядом Оливера. По его слегка помятому виду она поняла, что он только что вернулся с ночной вылазки. А по тому, что костюм был порван в плече, что у него есть ранения. Дернувшись с места, она подскочила к нему и стала осматривать рану. Диггл многому её научил, за то время пока она здесь обитает. Сам же он отошел от дел, нужно было следить за сыном, который у них с Лайлой появился не далее как пару лет назад. Выяснив, что ранение не такое серьезное, она кое-как стянула с Оливера куртку и достала аптечку. Обработав и перевязав рану, она, наконец, позволила себе выдохнуть. Беспокойство за его жизнь никогда не исчезнет из её жизни, пусть даже ранение и не смертельно. - Почему ты занимался делами один? - Потому-что так надо… - Прекрати. Сколько раз тебе повторять я не уйду, я не оставлю тебя. - Фелисити с каждым днем нахождение рядом со мной становится все опаснее, а многие знают, что ты работаешь со стрелой. - И что с того? Предлагаешь мне уйти? - Да… Из глаз вновь полились такие знакомые слезы, а рука непроизвольно легла на живот в надежде защитить его от боли, которая разрывала её сердце. Легче не становилось и никогда не станет, просто потому-что он слишком увлечен борьбой и не хочет уходить. Неважно, что полиция может справиться и без него, раньше же справлялась, его этим не убедить, он нужен своему городу. И неважно, что город сможет прожить и без него, или что если он исчезнет с улиц о нем даже и не вспомнят, а многие, быть может, даже вздохнут с облегчением. Каждый раз уходя, он подвергает опасности лишь себя, она же давно не покидала штаба, да и она никогда не была полевым работником. Все так же стоя посреди штаба, она будет сотрясаться от рыданий, но взяв себя в руки скажет: - Я никуда не уйду, просто потому что знаю, что нужна тебе.***
И она действительно осталась. Несмотря на его уговоры и угрозы, которые она упорно игнорировала, приходя каждый день в офис, а после спускаясь вместе с ним в штаб. Через неделю он перестал её убеждать уйти и оставил все как есть, уверенный, что вскоре она выйдет замуж и сама уйдет. Но каждый день он натыкался лишь на непробиваемую улыбку и решительный взгляд, в итоге пришлось смириться. Она больше не плакала, красных глаз больше не было видно, они, как и прежде сияли, будто появилось что-то, что придавало ей сил. Вот только во что была эта непоколебимая вера он так и не понял. Она же лишь старалась убедить его в том, что без неё он не сможет, как бы он себя не убеждал. Приводя разные доводы, на его угрозы, она лишь сильнее в этом убеждалась. И вот однажды она спустилась в штаб без кольца, которое обычно казалось ему острым и наносящим его сердцу удары, раны от которых никогда не затянуться. - Мы расстались. Тихо скажет она, не вдаваясь в подробности, и ему останется лишь принять этот факт. Он знал, что она уйдет, пусть даже и надеялся, что она останется. Она лишь нарушала все мыслимые и немыслимые законы его жизни, убеждая его в том, что лишь вместе они сила, что одному ему не справится. Порой он забывал об этом. И они действительно, так же как и раньше устраняли угрозы, и в городе вновь все начало расцветать, стало тише и уютнее. Порой даже случалось, так что он просто сидел в штабе без дела, и слушал, как Фелисити щебетала о том, как дела у Диггла и какой у них с Лайлой замечательный сын. Она очень часто говорила о детях, спрашивала у него, как бы он хотел назвать сына или дочку. Порой его это ставило в тупик, но она лишь отмахивалась, когда он задавал ей вопросы. Сложно было не заметить и того что обтягивающие платья, были заменены на свободные. Он все чаще начал задаваться вопросом, что это происходит с его девочкой.***
- Фелисити прекрати так переживать, ранение не смертельно. - Я знаю, но ничего не могу с собой поделать. Девушка дрожала как осиновый лист и постоянно вздрагивала, услышав писк кардиостимулятора. Стараясь сконцентрироваться на чем-то более важном, чем поток слез, она, как могла, подавала Дигглу необходимые инструменты. Только увидев Оливера в луже крови около этого самого стола, она ощутила, что сердце будто остановилось. Даже сейчас страх пронзает её тело своими иголками, не желая отпускать. Вновь вздрогнув от писка, она хватается за живот. Порой только так она могла успокоиться, и заставить сердце размеренно биться. - Фелисити, у него бывали ранения и похуже. Взглянув на Диггла, она замечает лишь его сосредоточенное лицо, и руки, которые были по локоть в крови. Это ранение явно было из категории похуже. Под ногами растекалась бордовая лужа крови, которая теперь будет сниться ей по ночам, точно так же как и этот противный писк. Молясь лишь о том чтобы из коротких писков, сигнал не стал длинным, она вынула из ящика пакет крови, который предназначался именно для таких случаев. Прошло не так мало времени, прежде чем она, наконец, успокоилась, а Диггл, наконец, закончил зашивать рану. Тихо присев рядом с ним на стул, она смотрела за засохшую на полу кровь. - Ты беременна, не так ли? - Как ты догадался? - Походка слегка изменилась, свободная одежда, чрезмерное волнение. - И правда, слишком эмоциональная стала. - Вы с Даниэлом наверное безумно рады? - Мы расстались. - Собираешься оставить ребенка без отца? - Если бы он еще был отцом этого ребенка. - А кто отец? Девушка не ответила, лишь опустила глаза и взглянула на пикающие датчики. Переместив свой взгляд на стол, она посмотрела на бледного Оливера, который казалось, спал. Весь его вид не внушал доверия, которое она должна была обрести после того как Диггл справился с кровотечением и залатал наконец эту дырку у него в боку. Сейчас она была уверена лишь в одном, жизненно важные органы не задеты, а значит, его жизнь не висит на волоске. - И когда ты ему скажешь? - Когда придет время. - Уверена, что оно может придти? - А разве у меня есть выбор?***
- Почему ты рассталась с Даниэлом? - Почему это похоже на допрос? - Ответь мне! - Прекрати кричать на меня! - Фелисити! - Оливер! Устало выдохнув, он опустился на кожаное кресло в своем кабинете. Тот разговор Диггла и Фелисити, который он подслушал, никак не хотел выходить из головы, он словно червь пожирал его нервные клетки заставляя кричать от отчаяния. Она была беременна. Это казалось таким невероятным и непонятным. Его мучил лишь один вопрос - кто посмел? Кому будет обязан жизнью её ребенок? От кого будет, зависеть сама она? Он не решался задать вопрос об отце. Слишком боялся. Она не так давно рассталась с ним, словно давая надежду Оливеру. Надежду на будущее, в котором у него будут дети. У них будут дети. Он так надеялся на этот призрачный шанс стать счастливым, а тут все началось рушиться. Он так корил себя за то, что попал под пулю, чем причинил ей еще больше боли, но он сделал все возможное, чтобы добраться до штаба. Он знал, что она позвонит Дигглу, что она справится. Никогда не сомневался в ней. Он уже давно решил, что то дело станет последним. Он был готов создать семью и сложить свои полномочия, как защитника этого города. Город справится и без него, он был уверен в этом. Наконец собравшись с мыслями, он спрашивает: - Кто отец ребенка? - Ты. Все также держась за живот, она поднимает свой взгляд на него. Осознание приходит не сразу, но когда оно вспышкой пронзает его разум, все встает на свои места. Её нежелание уходить, расторжение помолвки. Все из-за него, из-за той самой ночи, о которой они ни разу не обмолвились словом. Счастье, наконец, разливается по телу, даря такое долгожданное тепло и веру в то, что будущее уже наступило.